Perfect weapon

Ему едва исполняется пятнадцать, когда его жизнь — спокойная, обеспеченная, в кругу семьи, правда, приемной, но кровное родство ведь не самое важное — заканчивается очень резко и кроваво. Он остается — будто бы в издевательство — невредимым, но зрелище разрываемых на его глазах родителей срывает заслонки с так долго спавшего разума. Теперь он знает, кто он. И когда восстанавливаются его воспоминания, Вергилий приходит в ужас. Не от осознания наличия в мире ангелов и демонов, вовсе нет. В конце концов, люди сами порой ведут себя хуже адских тварей, почему бы оным не существовать. Страшнее всего оказалось осознание: самыми страшными оказались не те демоны, которые ходят по улицам и которых он теперь может прекрасно видеть и отличать от добропорядочных обывателей. Самым страшным оказался демон домашний, родной, имя которому — отец. А еще — что по улицам этого насквозь гнилого города ходит идеальное оружие в теле его брата-близнеца. Сначала ему кажется, что это просто фантазии, последствия перенесенных психических травм. Может быть, ему даже не врали, когда говорили, что воспоминания он потерял в автокатастрофе, где погибли его настоящие родители. А потом еще и гибель приемных. Он все-таки был к ним привязан. Это ведь тяжелый удар по так и не неокрепшей до конца психике. Может, никакого брата у него и не было. Может, его разум просто придумал эти картинки, чтобы справиться с болью потери, как дети придумывают себе воображаемых друзей, когда нет настоящих. Нужно выяснить правду. Вергилий сбегает из клиники, в которой его «лечат», и отправляется в родной дом. В Paradise. От некогда роскошного особняка остались одни руины. Вергилий бродит по полуосыпавшимся коридорам и просторным залам, перебирается через разрушенные лестницы и ищет ответы. Он даже не замечает, когда оказывается на той стороне. Резкая контрастность цветов, шипение и скрежет, хрустящий на зубах прах пугают его. Вергилий прижимается к ближайшей стене, стараясь стать незаметным. Он четко понимает одно — безоружный подросток, едва ли разбирающийся в правилах этого мира, слишком легкая добыча для его обитателей. Он должен найти оружие. Стать сильнее. И найти способ выбраться обратно. Вергилий заставляет себя отлипнуть от стены и идти вперед. Он смутно помнит, где в этом доме отец устроил арсенал. Юный нефилим заворачивает за угол, перепрыгивает дырку в полу — и почти нос к носу сталкивается с демоном. Тощая тварь с несоразмерно большой головой и гротескно длинными конечностями, одна из которых заменена ржавым иззубренным лезвием, стремительно разворачивается к нему, неразборчиво и плотоядно шипя. Вергилий успевает понять одно, если он немедленно что-то не придумает — он труп. Вергилий глубоко вздыхает. И — проваливается в воспоминание. Ему пять или около того. Отец только что заставил его выпить ужасно невкусную микстуру. Наверное, из-за нее так кружится голова, и все расплывается перед глазами. Может быть, он просто заболел, но родители говорили, что они с братом просто не могут заболеть, что они не такие, как соседские ребята. Мальчик делает неуверенный шаг, и перед ним вскрывается странная темная дымка. Вергилий неуверенно касается ее… и оказывается в другом конце коридора. Ошалело мотает головой. И отключается. Пятнадцатилетний Вергилий открывает глаза и шарахается в сторону, уворачиваясь от ржавого лезвия. Тварь быстра. Сомневаться некогда. Нефилим обводит взглядом коридор, замечает на втором этаже, чуть вдали, пролом-нишу. Там можно спрятаться. Снова вздыхает, стараясь вызвать в себе то ощущение из воспоминания. Он откуда-то уверен, что сможет. Впрочем, ясно, откуда эта уверенность, ведь если не сможет — умрет. У него просто не может не получиться. Внутри все дрожит и туманится. Тварь снова замахивается, и уклониться он уже не успевает… В последний момент темная дымка все же возникает перед ним, и Вергилий, не раздумывая, кидается в нее. Оказывается в воздухе у пролома и едва успевает ухватиться за торчащий обломок пола. И змеей втекает внутрь ниши. Теперь только надеяться, что тварь потеряла его из виду и скоро уйдет. Демон бродит внизу и ищет его. Вергилий считает минуты и пытается успокоиться. Ему очень страшно, и демон, похоже, не собирается забывать про него и уходить. Нужно как-то выбираться отсюда. Придется снова воспользоваться новообретенной способностью. Нефилим аккуратно высовывается из ниши, стараясь, чтобы демон не заметил его, и осматривает коридор. Нужно решить, куда перемещаться. Ему, если он правильно помнит — и если другое измерение не сильно искажает пространство — нужно этажом ниже и двумя коридорами левее. Значит. Если вон туда, к повороту, и оттуда пробежаться… Может, и не догонит. Вергилий глубоко вздыхает и снова обращается внутрь себя, к уже знакомому ощущению туманящегося — или, скорее уж, туманного — мира. Потом он еще изучит эту способность и ее пределы, а сейчас нужно просто выбраться. Дымку он вызывает ровно под собой, проваливается внутрь… Вываливается уже в коридоре и тут же кидается бежать. Несколькими мгновениями позже за спиной звучит оглушающий яростный визг, и демон бросается в погоню. Сворачивая за угол и спрыгивая в очередной пролом в полу, Вергилий отчаянно надеется, что вспомнил правильно, и неверные разрушенные коридоры не заведут его в тупик или, хуже, в логово тварей вроде той, что отстает всего на пару метров. Знакомая дверь возникает на периферии зрения, нефилим едва успевает затормозить, у него просто нет времени на промах. Дверь оказывается заперта — ну конечно же — хотя и вся в щербинах, ее наверняка пытались выбить. Вергилий прижимается к ней всем телом и зажмуривается, не в силах поверить, что умрет буквально на пороге спасения. И, неожиданно, проваливается внутрь комнаты. Вергилий ошалело оглядывается на дверь, выглядящую все такой же неприступной. Ему очень интересно, что произошло, но касаться ее снова нефилим не рискует, чтобы случайно не оказаться снова в компании монстра по ту сторону. Помещение, в котором он оказался, выглядит намного менее поврежденным временем и разрушениями, чем остальная часть особняка. Вергилий припоминает темные дубовые панели, которыми обиты стены, гобелены со странными незнакомыми рисунками, от которых теперь уже ничего почти не осталось. Будто во сне, юный нефилим делает несколько шагов вперед, касается одной из панелей, активируя секретный механизм, и вытаскивает из открывшейся ниши длинный узкий футляр. В ушах отдается полузабытый, едва знакомый голос отца. Голос демона. «Когда придет время, она станет твоей. Береги ее, Вергилий. Как берег бы свою невесту. Ни одна женщина не заменит тебе Ямато.» Бережно и почтительно Вергилий извлекает из футляра катану в черных лаковых ножнах. Берется за рукоять с черной оплеткой и медленно обнажает острое смертоносное лезвие. Идеальная красавица Ямато… Только его. Резко развернувшись, нефилим возвращается обратно к двери, кладет ладонь на ручку и вновь оказывается в коридоре. Родители наложили на дверь заклинание, позволяющее попасть внутрь только кому-то из семьи. Нужно будет привести сюда Данте… Демон по-прежнему рыщет в коридоре. Заметив его, тварь плотоядно шипит и бросается вперед, замахиваясь лезвием. Вергилий холодно улыбается и, подпустив врага ближе, делает шаг в сторону, слегка касается лезвием основания шеи, перерубая позвонки, а потом резким росчерком стали приканчивает демона. …Словно в его теле всегда жили знания о том, как обращаться с этим оружием. Охлопав карманы, Вергилий находит платок и аккуратно вытирает лезвие Ямато от черной демонской крови и заправляет катану в ножны. Теперь можно подумать о том, как выбираться обратно в реальный мир. Впервые за долгое время Вергилий ощущает уверенность. Этот мир по-прежнему враждебен к нему, юный нефилим все еще чувствует повисшую в воздухе угрозу. Но теперь ему есть, чем ответить. Он больше не слепой котенок, не осознающий происходящего вокруг. Хотя еще не взрослый кот, все же, но до этого еще дойдет. Тем более это не единственный подарок, оставленный отцом. На одну из выщербленных, со следами пулеметной очереди и пожара, дубовых панелей, которыми обиты стены, Ямато внезапно отзывается чуть заметной вибрацией и легким рывком в ее сторону. Это не может быть случайностью. Не в этом случае. Заинтересовавшись, Вергилий подходит ближе. А потом внимательно оглядывает коридор и узнает его. Вот оно что… Нефилим с силой наступает на одну из плит пола, вплотную примыкающую к указанной панели, и та проворачивается под ногой, открывая спрятанный рычаг. Вергилий проворачивает его с усилием — давно не смазанный механизм заедает — и попадает в секретную лабораторию отца. Лабораторию, в которой высший демон проводил эксперименты над собственными детьми. Вергилий медленно обводит взглядом столы с запылившимися и разбитыми колбами, разноцветные жидкости с резкими запахами, какие были в детстве, из них давно уже испарились. Касается старинного покосившегося секретера, поднимает опрокинувшуюся чернильницу, в которой, конечно же, уже нет чернил, вставляет обтрепавшееся перо. Отец не доверял компьютерам и пишущим машинкам, предпочитая все записывать по-старинке, в пухлые большие тетради. Интересно, осталось ли что-то от них… Не удержавшись от соблазна, Вергилий опускается в мягкое кресло-мешок, взметая столб пыли, и его накрывает еще одним воспоминанием. Отец недоволен. У него не сходятся какие-то расчеты. Близнецы, обнявшись, сидят в кресле и молча высчитывают, чем недовольство отца грозит им в этот раз. Предыдущий кросс в пять километров по пересеченной местности еще пугающе жив в памяти. И теле, по крайней мере у Данте, который оберегал брата от падения и повредил руку. Скудных медицинских познаний Вергилия хватило, чтобы определить трещину в кости. По поводу которой вот уже два дня близнецы держали полную конспирацию перед родителями. — Данте, подойди, — повелительно окликает Спарда, разворачиваясь к детям всем телом. Вергилий крепче сжимает объятия. Он не хочет подпускать брата к отцу. В свои семь он уже осознает, что происходит что-то неправильное. Что отец пытается сделать что-то, чего делать не стоит. — Надо, — успокаивающе шепчет Данте ему на ухо. — Отпусти, Вердж. Все будет нормально. Данте подходит к отцу, медленно разворачивается, повинуясь короткому жесту, ободряюще улыбается близнецу. А в следующее мгновение что-то происходит. Обоняния касается запах паленого мяса. Еще не успев ничего осознать, Вергилий мгновенно оказывается рядом с братом, подставляя руки, и Данте падает в его объятия, так и не издав ни звука. Футболка на его спине сожженная и окровавленная, Вергилий ощущает боль брата и то, как ожог медленно проникает глубже в тело, доставая едва не до костей. — За что, отец? Спарда выглядит довольным, и это пугает Вергилия. В семь лет он еще не совсем понимает значение слова «сумасшедший», но догадывается, что с отцом что-то не так. Нормальный человек — и, наверное, даже демон — не искалечит собственного сына на ровном месте. Данте пальцами цепляется за его плечо, медленно выпрямляясь. Воздух становится тяжелым, будто в маленькой закрытой комнате собирается грозовая туча. Вергилий ловит взгляд брата и пугается вторично. Обычно светло-серая радужка сейчас напоминает лиловую шаровую молнию. Данте медленно разворачивается — ему словно тяжело двигаться быстрее — и отца сносит к дальней стене выбросом чистой силы. — Что здесь происходит? — звонко-испуганно звучит сквозь треск рушащейся стены голос матери. Данте поворачивает голову на звук… И Вергилий понимает, что должен что-то сделать. Должен остановить близнеца, который явственно не осознает, что творит. Не придумав ничего лучше, он прижимается к спине брата, обхватывает его руками и тихо шепчет: — Хватит. Данте, хватит. Он всем телом ощущает тяжелое дыхание брата. И медленно успокаивающуюся внутри него бурю. — Тише. Все хорошо. Никто не хочет сделать ничего плохого, — хуже уж точно никто не сделает. Правда, отец с пола подниматься не торопится, но это ничего. Это же все поправимо, так? Непоправимого вообще не бывает… Наверное. В их семье, по крайней мере, точно. У Данте подламываются колени, и он повисает в руках Вергилия безвольной куклой, потеряв сознание. Вергилий открывает глаза и поднимается из кресла. Вскрывает секретер одним движением Ямато, выгребает все записные книжки отца и прячет под одежду. Ему нужно знать всю правду. Под ногами в пыли валяется небольшой щит с металлическим гербом их семьи в виде изображения меча, перекрытого кругом, и схематичными крыльями. Гербом, который с семи лет выжжен на спине его брата-близнеца. Конечно, потом Спарда надолго оставил их в покое. Мама, которая, оказывается, знать не знала про эти эксперименты, устроила отцу грандиозный скандал, самый сильный и, кажется, вообще единственный на памяти Вергилия. С тех пор она почти не оставляла близнецов без своего присмотра. А Вергилий еще долго не мог избавиться от ощущения, что в теле брата поселилось что-то чужеродное и опасное. Потом чуть сгладилось, забылось. Данте вообще удивительно быстро забывал все неприятности, подчас еще и успевая извлечь из них выгоду. Вергилий и сейчас мог сказать, как ощущаются под пальцами контуры зарубцевавшегося ожога, брат любил, когда его спину гладили, даже начинал мурлыкать, как большой кот. А вскоре после этого на них напали. У него не сохранилось воспоминаний о том дне. Наверное, их и не было. Вергилий даже не уверен, был ли он тогда дома. И безумно жаль, что он так мало помнит о брате. Даже не может представить, как Данте выглядит сейчас… Вергилий возвращается в холл особняка. Здесь он попал в этот мир, наверное, здесь можно и выйти обратно. Его ждут. Сразу три твари, подобных той, что осталась догнивать у порога оружейной. Вергилий чуть растеряно осматривается, он не уверен, что справится сразу с тремя, и никто из противников не успеет нарубить его соломкой. Ему, не без оснований, кажется, что смерть от лап демонов будет долгой и болезненной. Нужна хитрость. Его взгляд останавливается на криво висящей разбитой люстре. Если бы можно было чем-то ее сбить… Она могла бы на время оглушить демонов. Если тщательно просчитать траекторию… Демоны замечают его раньше, чем нефилим успевает примериться. Вергилий срывается с места, пробегает вверх по центральной лестнице, уклоняясь от ржавых лезвий, вспрыгивает на полуразрушенный парапет. Демоны гонятся за ним, испортив такой замечательный план. Вергилий телепортируется прямо на люстру, и та, не выдержав его веса, с грохотом падает на пол, брызнув осколками. Твари на несколько мгновений замирают в удивлении, и Вергилий пользуется заминкой, уничтожая ближайшего к себе демона. Ускользает от размашистого выпада, принимает зазубренное лезвие на Ямато. Благородный меч гневно вибрирует и, будто сам собой, движется, выворачиваясь из зацепа и отсекая лапу демона. Добивая раненного врага, Вергилий не успевает полностью увернуться, и третий демон все-таки достает его краем лезвия. В первый момент ему кажется, что на кожу плеснули раскаленного железа. Споткнувшись, нефилим припадает на одно колено, инстинктивно хватается за раненный бок. Ладонь становится влажной и красной. Вергилий рассеянно растирает собственную кровь между пальцами, не глядя на торжествующе скалящегося демона. Он вдруг ощущает полное безразличие, в голове становится пусто, лишь неуловимо-обидно, что он больше никогда не увидит брата. Тварь замахивается для добивающего удара. Вергилий отворачивается, он не хочет смотреть на своего убийцу. Удар его почему-то не достигает. Вергилий лишь краем глаза замечает смутную тень и слышит звон столкнувшейся стали, осыпающей его дождем искр. Нефилим с удивлением поднимает голову. Прямо перед ним замерла темно-синяя переливающаяся тень с клинком в руках, сотканная будто бы из той же туманной субстанции, сквозь которую он проходил, чтобы переместиться в пространстве, однако куда более плотная — раз сумела остановить чужое оружие — и похожая на человека. Вергилий медленно поднимается, придерживаясь за стену, и наблюдает, как его неожиданный защитник приканчивает демона. И поворачивается к нему. Пожалуй, меньше всего он ожидает, что тень окажется его копией. Некоторое время они рассматривают друг друга, а потом двойник делает шаг — перетекает — вперед. Призрачная копия Ямато опущена острием вниз, да и нефилим не чувствует угрозы. Поднимает руку, и копия касается его ладони зеркальным движением и втягивается под кожу темным дымом. Вергилий потирает зудящие пальцы и вдруг обнаруживает, что полученная от демона рана, как и мелкие царапины, появившиеся за время этой «прогулки», полностью затянулась. — Что же еще ты с нами сделал, отец? Цвета будто бы выцветают, воздух становится легче и прозрачнее, притупляется чувство постоянной смертельной опасности. Вергилий понимает, что оказался снова в мире людей. Мире слепцов, не осознающих действительности, не осознающих, что они порабощены адскими тварями, которые ходят рядом с ними. Вергилий сжимает ладонь на записях отца. Записях, которые стоили им с братом нормального детства. Нужно было что-то делать. * * * Спарда был действительно одержим идеей свержения Мундуса. Теперь уже не выяснить причины. То ли хотел править сам, то ли — внезапно — хотел для человечества свободы, а может, просто любил маму и отстаивал эту свою неправильную запретную любовь к ангелу… Вот только для уничтожения бессмертного короля демонов мало было просто быть нефилимом. Мало было даже быть нефилимом, рожденным от одних из сильнейших представителей своих рас. Вергилий не знал, каким образом отцу пришла в голову эта идея. Почему он пошел против своей расы, против своего брата. Но то, что он создал… Было слишком опасно для этого мира. Теперь Вергилий знает, что ему делать. Он заканчивает университет с отличием. Потому что так хотели его приемные родители, и Вергилий чувствует к ним благодарность. За то, что приняли странного мальчишку без памяти, за то, что любили и научили быть человеком. Но цель у него теперь другая. Найти брата. Уничтожить Мундуса. А потом отыскать отца и заставить ответить за все, им сотворенное.