Аnother

       Берлин уже который день топили дожди. Ни лучика солнца из-за грузных туч не проступало уже неделю. Утро для Гилберта настало как обычно в 6:30, хотя за окном было так темно, что казалось, утро для города не настанет никогда. По крайней мере не сегодня.       На тесной кухне квартиры холостого военного зажегся тусклый свет керосиновой лампы, в которой еле теплился слабый огонек. Бывший майор уселся за стол, стряхнув пепел с сигары в пепельницу, а затем вновь закурил, выпуская дым в потолок. На столе перед ним стояла кружка, почти до краев наполненная крепким, почти остывшим кофе, чей привкус отдавал сигаретным дымом. По оконному стеклу стекали серые, грязные капли холодного дождя, убаюкивая своим равномерным, тихим шелестом. Хотя весь город сетовал на частые ливни, Гилберту нравилась такая погода. Ему нравилась вся эта серость, но больше всего он обожал музыку дождя. Эту ненавязчивую дробь маленьких капель по окну и крыше, чистейшей воды прямиком с неба. Дождь всегда был для него чем-то, что давало начало новой жизни. Что-то благородное и святое, как и пламя огня.       Скудный завтрак молодого майора был окончен и мужчина не нашел иных дел, кроме как пойти и прогуляться по городу. Гилберт любил гулять по историческим местам родного города, бродить по тесным улицам с каменными тротуарами и любоваться домами, отстроенными в довоенное время предками - дедами и прадедами. Однако, не только любовь к истории тянула сюда молодого мужчину. В старинных районах города он завсегда чувствовал что-то родное, знакомое. Бывало ли у вас дежавю? Ощущение, будто вы уже были однажды в каком-либо месте, возможно даже жили там. Или же вам встретился человек и создается такое впечатление, будто вы уже натыкались на него раньше. Были ли вы друзьями в прошлой жизни, или же просто встретились как-то раз на улице, но именно это лицо отпечаталось в вашем сознании, как что-то знакомое и родное. Именно это ощущение настигало майора каждый раз во время прогулки по памятным местам Берлина. Ноги помнили этот сырой камень, которым был выложен тротуар, будто много лет назад он уже ходил по этой земле. Выпивал в местных барах и наблюдал миловидных немок, что в легких платьицах, словно гордые птицы, пархали по городу.       Дождь не на шутку разыгрался, что даже зонт уже спасал с трудом. Бугенвиллея, дабы укрыться от дождя, забежал в ближайшее кафе. Зонт промок до нитки, осенний плащ так же не остался невредимым. Гилберт, повесив мокрый зонт на вешалку у входа, прошел к свободному столику, определив влажный плащ на спинку стула и усевшись на место. Изучающий взгляд глубоких изумрудных глаз прогулялся по меню, в поисках чего бы то ни было подходящего. В итоге мужчина не нашел для себя ничего лучшего, остановив выбор на горячем кофе со сливками и пирожном.        Единственное, что не нравилось Бугенвиллея в кафе – это скорость обслуживания. Ожидание заказа занимает чуть больше 20 минут, а ведь это всего лишь кофе и готовое пирожное, которое нужно лишь положить на блюдце.       Гилберт тяжело вздохнул, с толикой раздражения в голосе, а затем подпер щеку рукой, обведя кафе изучающим взглядом. Его внимание тут же привлекла хрупкая женская фигура, что сидела за столиком у окна. Ее пустые голубые глаза, такие живые и мертвые одновременно, словно луна в ночном небе, безучастно смотрели в окно. Они смотрели не на струи ливня, что стекали по толстому стеклу, не на пейзаж серого города, и даже не на птиц, что прятались от дождя под козырьками крыш. Они смотрели в никуда. Длинные пшеничные волосы были собраны в аккуратную прическу, подвязанную красной лентой. На вид девушке было не более 18-ти лет. Она была безумно стройна. Хрупкий стан скрывала белоснежная блуза, а колени скрывала длинная зеленая юбка, а на ногах красовались сапожки.       Незнакомка неподвижно сидела на своем месте, ничего не заказывая, но, как ни странно, сотрудники не обращали на это никакого внимания, хотя любого другого давно бы уже выставили за дверь. Она напоминала мраморную куклу: так же бледна и холодна, словно неживая. В какой-то момент майору показалось, что это и впрямь манекен, пока, до этого неподвижные, голубые глаза не взглянули в его сторону. Мужчине стало неловко от того, что он так бесцеремонно пялится на незнакомую девушку, поэтому Бугенвиллия просто сделал вид, что его заинтересовало что-то за окном. И плевать, что обзор был полностью закрыт мутными струями холодного дождя. Как только ясные, небесного цвета, глаза вновь устремили свой взор в окно, Гилберт тут же поднялся со своего места, прихватив и плащ.       Степенным шагом мужчина прошел к столику, за которым сидела незнакомка. Присев напротив юной особы и повесив верхнюю одежду на спинку стула, Бугенвиллия вновь обратил взгляд глубоких изумрудных глаз на загадочную блондинку, что так и продолжала неподвижно сидеть, сложив руки на коленях. Казалось, что девушка вовсе и не заметила, что за ее столик кто-то сел, или же ей было все равно. Эта девчушка вновь вогнала молодого мужчину в ступор. Гилберт поерзал на месте, кашлянув в кулак, дабы обратить на себя внимание. Блондинка безучастно взглянула на юношу, от чего по телу майора пробежался табун мурашек. Такого взгляда он ни у кого раньше не видел. Такого холодного, будто айсберг и такого стеклянного, как хрусталь. Однако эта мертвая красота так завораживала и пленила, что кровь в жилах стыла и замедляла свое движение по венам. На секунду Гилберту показалось, что он уже встречал эту девчонку. Будто уже видел эти небесные голубые глаза и эту кукольную красоту. Немного отойдя о легкой прострации, в которую его погрузили чарующие очи, майор ,все же, нашел в себе силы начать диалог. - Доброго дня. – мужчина распологающе улыбнулся, но в ответ получил лишь новую порцию холода. - День добрый.- едва слышно ответила незнакомка, не сводя не моргающего взгляда с собеседника. - Знаете, мне кажется, что мы встречались раньше. – не сдавал позиций майор. - Нет. Увы, я вас не знаю. – так же спокойно и безучастно ответила блондинка. - И все же, позвольте узнать ваше имя.        Ее глаза медленно закрылись, а затем не менее медленно открылись, а опущенные плечи немного дрогнули во вздохе. - Вайолет Эвергарден.       Замечали ли вы, как голос меняется в тот момент, когда мы произносим собственное имя? Он будто смягчается, становится более нежным, тихим, как легкое дуновение ветерка. Так и тихий голос Вайолет превратился в умиротворенный шелест осенней листвы. «Я определенно где-то уже ее видел.» - не отпускал эти мысли Гилберт. - Прекрасное имя. Вы можете звать меня Гилберт. – майор, подперев подбородок рукой, одарил девушку заинтересованным взглядом изумрудных глаз. - Смею спросить, Вайолет, местная ли вы?        Вайолет долго молчала, опустив задумчивый взгляд на собственные колени, а затем тихо произнесла: - Нет. Я сирота из гамбургского приюта. По исполнению восемнадцати лет прибыла в Берлин, дабы работать на почте в подчинении у друга моей семьи. После смерти родителей, он передал меня в приют и обещал, что как только я покину детский дом, он заберет меня в столицу и устроит на работу. - То есть на данный момент вы работаете на почте? –поинтересовался Гилберт, сожалеющее качая головой. - Да, так и есть. –подтвердила Эвергарден, кивнув головой. -Как часто вы посещаете это кафе? - Я бываю здесь каждый день во время обеденного перерыва. - Значит, мы еще увидимся.- мужчина улыбнулся, одарив собеседницу теплым взглядом.       Это воскресенье пронеслось бешаным вихрем. Так молниеносно, что майор даже не успел распробовать этот день на вкус. До полудня пара сидела в кафе, беседуя о жизни за чашечкой горячего кофе. Холодная, мраморная Вайолет открылась мужчине совсем с другой стороны. Казалось, что он знает ее всю свою жизнь. Юная Эвергарден поведала ему историю своей жизни, а он рассказал ей о своей, они разговаривали о книгах и о великих поэтах военного времени. Вайолет была очень осведомлена о событиях минувших лет, будто штудировала книги по истории днями и ночами, или же прожила этот период сама, что было маловероятно. Вечером пара прогулялась под проливным дождем, а под конец прогулки Гилберт проводил девушку до той самой почты, где она работала. - Гилберт, я прошу вас, не воспринимайте нашу встречу серьезно. – проронила Эвергарден, прежде чем скрыться за дверью.       Мужчина на секунду опешил, но, все же, решил не придать этому значения. Ох уж эти женские хитрости. Гилберт был точно уверен в том, что эту девочку он еще встретит.        Домой майор возвращался как никогда счастливым и воодушевленным. Он никогда раньше не испытывал ничего подобного.        Он не помнил как дошел до дома. Как вошел в подъезд и отпер дверь ключом. Как разделся и завалился на постель. В голове были лишь воспоминания о ней. О этой мертвенно холодной даме и сладкий привкус предстоящей встречи на языке.

***

      В комнате пахло сыростью и дождем. Холодный влажный воздух неприятно жег легкие и каждый глубокий вдох казался болезненным. Сквозняк не давал вылезти из-под одеяла, хотя стоило бы подняться и закрыть окно. По рассеянности, Гилберт снова забыл закрыть окна и как обычно, без того холодную квартиру, вновь продуло.       Ворча, майор лениво поднялся с теплой, согретой собственным телом, кровати, направившись прямиком к отрытому окну, из которого несло холодом и подгнившими листьями. Погода была на редкость скверной и кроме дождевых червяков наружу никто выползти не решался. Закрыв скрипучее окно, Бугенвиллея поспешил в кровать, но не тут-то было. Неприятный треск ржавого будильника огласил тесную комнату. Обычно, Гилберт бы со злости швырнул надоедливый аппарат с полки, но не сегодня. Выключив будильник и метнувшись на кухню, поставив чайник на плиту, мужчина, насвистывая под нос какой-то мотив, поплелся в ванную. Майор не любил понедельники. Однако этот день он ждал больше всего, ведь сегодня он мог вновь увидеть Вайолет в том же самом кафе, на обеденном перерыве. Вновь узреть ее мраморную красоту и мертвые голубые глаза, сравнимые по глубине цвета лишь с утренним морозным небом.       Намарафетившись, позавтракав и надев свой, вычещенный до нитки , китель, майор прогулочным шагом направился в военное отделение, где служил и работал секретарем архива. Даже этот дичайший холодный дождь не мог омрачить настроение молодого майора.             Обеденного перерыва мужчина ждал так, как никогда раньше и как только на часах пробило ровно час дня, Бугенвиллея, не медля и минуты, тут же выехал в кафе. Мужчина вошел в светлое помещение, ароматно пахнущее выпечкой, находу снимая с себя намокшее пальто и вешая его на вешалку у входа в заведение. Взгляд изумрудных глаз искал в полупустом кафе лишь одну фигуру, и он ее нашел. На том же месте, что и вчера, за тем же столиком и в том же положении сидела она. Ее отчужденный взгляд был устремлен все в ту же сторону, отстраненно наблюдая за тем, чего ему не увидеть. Ни что в ней не поменялось со вчера. На долю секунды Гилберту показалось, что он попал в день, который уже прошел, однако все вокруг говорило о том, что нет, тот день уже минул. Все вокруг, кроме нее. Той, которая будто существовала вне всякого времени.        Степенным шагом мужчина прошел к столику, за которым сидела юная Эвергарден. Присев напротив девушки, Бугенвиллия обратил взгляд глубоких изумрудных глаз на загадочную блондинку, что так и продолжала неподвижно сидеть, сложив руки на коленях. Казалось, что девушка вовсе и не заметила, что за ее столик кто-то сел, или же ей было все равно. Эта девчушка вновь вогнала молодого мужчину в ступор. Гилберт поерзал на месте, кашлянув в кулак, дабы обратить на себя внимание. Блондинка безучастно взглянула на юношу, от чего по телу майора пробежался табун мурашек. Но стоп. Все это он делал уже, но только вчера. Гилберт рассеянно огляделся. Дежавю. Однако атмосфера в кафе была какой-то другой. Все вокруг было каким-то другим, но лишь от нее веяло прошлым. - Здравствуйте, Гилберт. – молчание нарушил тихий голосок Вайолет, после чего мужчина выдохнул с облегчением. Он не сошел с ума.

***

       Изо дня в день Гилберт и Вайолет встречались в том кафе на обеденных перерывах, а в выходные дни выбирались в кино или театры, или же просто гуляли по городу. С каждым днем майор все глубже нырял в бездну, по имени Вайолет Эвергарден. Она делала его действительно счастливым. С ней он чувствовал, что находится действительно на своем месте. С ней, он готов был разделить свой век. Эти мысли натолкнули его на самый важный шаг в его жизни.        Этот день выдался на удивление солнечным. Давненько Берлин не видывал таких дней. В мутных лужах отражалось улыбчивое солнце, ласкающее своим теплом прохожих. Да, этот день был великолепен, сравним он был лишь с настроением Гилберта.        Она сидела как обычно за излюбленным столиком, смотря в никуда. Ее белоснежное лицо отражало лучики солнца и казалось, что кожа сияет. В мертвых голубых глазах играли блики, что тут же исчезали, пропадая в аквамариновой бездне. На ее блузе красовалась изумрудная брошь, которую сама девушка выбрала во время одной из прогулок. Как всегда холодна и как всегда прекрасна. Он понимал, что уже не сможет жить без этой красоты, не сможет без этой девушки. - Вайолет… - робко произнес Гилберт, смущаясь, будто школьник на первом свидании. Реакция девушки не заставила себя долго ждать. Задумчивый взгляд васильковых глаз внимательно уставился на мужчину, выжидая продолжения предложения. - Ты не выходишь из моей головы. Каждый день я просыпаюсь лишь для того, чтобы увидеть тебя вновь. И теперь я хочу лишь одного. Хочу разделить с тобой свою жизнь. – из кармана своего плаща, мужчина достал бархатную коробочку, протянув ее Вайолет. – Вайолет Эвергарден, окажите мне великую честь…станьте моей женой.        Мертвые голубые глаза в тот же миг потускнели, а на безэмоциональном лице изобразилась печаль. Девушка медленно поднялась с места, отодвинув от себя коробочку. - Гилберт, я просила вас не принимать нашу с вами встречу всерьез. Вы не выполнили мою просьбу. Прощайте…       Да, этот день выдался на удивление солнечным. Давненько Берлин не видывал таких дней.       Она исчезла бесследно как из кафе, так и из жизни Гилберта. Каждый день майор посещал заведение, надеясь увидеть ее вновь на том же самом месте, сидящей за тем же самым столиком, безучастно смотрящей в окно. Но сколько бы раз мужчина не появлялся в том кафе, Вайолет он так и не заставал. Эта девочка будто испарилась, а вместе с ней и смысл жизни молодого майора.       Однако, он не желал мириться с этим. Его целью стало найти Вайолет во что бы то ни стало. Первым делом Бугенвиллея заглянул на почту, где работала Эвергарден, но сотрудники почты уверяют, что никакая Вайолет у них никогда не работала. На все доводы майора люди лишь разводили руками, сопровождая треклятой фразой « Нет-с. Таких у нас не бывало. »        Неужели Гилберт сошел с ума и Вайолет была лишь его галлюцинацией? Неужели ничего и не было на самом то деле? Может это был сон? Нет, такого не могло произойти.        На следующий день после визита на почту, Бугенвиллея вернулся в кафе, дабы поспрашивать персонал, однако и там его ждало разочарование. Никто не знал, кто такая Вайолет и никаких загадочных блондинок у окна тоже. Исчезла. Она действительно исчезла. Или же и не существовала никогда. - Я знаю Вайолет Эвергарден. – вдруг послышался добрый голос пожилой женщины, что сидела в тенечке поодаль от окна, потягивая морщинистыми губами горячий чай.        Этот хрипловатый голос стал для Гилберта спасительным звоночком. Не медля ни секунды, мужчина тут же подоспел к столику, за которым отдыхала старая Лукулия, расположившись на стуле напротив. - Неужели! Я не сумасшедший. Вы действительно ее знаете? Где я могу ее найти? – с энтузиазмом принялся за допрос майор, нетерпеливо ерзая на месте. - Знавала я ее. Странная была девчонка, однако с очень доброй душой. Познакомились мы с ней на курсах авто запоминающих кукол. – начала свой рассказ старушка. - А ведь послевоенное время, многим требовались услуги самопишущих кукол, поэтому девушки туда шли. Там то я и увидела ее впервые. На почте она работала, в подчинении у бывшего военного. Помню, с братом мне помогла, земля ему пухом. Сама то чувств особо не имела, зато письма какие писала… до людских душ достучаться могла. Многим помогла. Да вот только несчастлива была. Майор ее любимый на войне погиб, а она то долго не знала. Скрывали от нее. Сама то Вайолет сирота была, а тот то ее вырастил. – тяжелый вздох вырвался из груди Лукулии, а после она продолжила. – Погибла бедняжка. Гражданская война в Мюнхене началась, ее туда отправили в качестве репортера. Там то она и погибла. - Как…погибла? – не поверил своим ушам Гилберт, медленно поднимаясь с места. – Не может этого быть! Еще недавно мы сидели в этом кафе , а вы мне говорите, что она погибла во время войны! Война была 60 с лишним лет назад! При всем уважении, но вы не в своем уме.       Берлин грели последние солнечные дни этой осени, однако похоже, что солнце решило отыграться за все дни своего отсутствия. Следов дождливого месяца как не бывало, лишь местами виднелись мутные лужицы. Гилберт сидел в архиве, перебирая личные дела всех погибших на фронте и во времена гражданской войны. В помещение то и дело то выходил, то заходил юный очкастый стажер, таская бумаги с место на место и то и дело задавал глупые вопросы, которые Бугенвиллея успешно игнорировал. Внешний мир и люди вокруг его никак не интересовали, ведь его место больше не здесь. Ему нет места там, где нет ее, ведь он должен быть с ней. С Вайолет.        Слова Лукулии никак не выходили из его головы. Разум призывал не верить поехавшей бабке, а сердце невольно ей верило. Ведь как иначе объяснить исчезновение девушки? Никто не знает кто она, а старушка утверждает, что фрау Эвергарден жертва гражданской войны. Да и сама Вайолет была иной, совсем другой, будто не из этого времени. Да и ее познания в области истории… но даже если бы девушка и выжила тогда, то явно не сохранилась бы так, а выглядела бы под стать бабке Лукулии.        Эти мысли не давали Гилберту покоя ни днем, ни ночью, о чем говорили мешки под глазами и бледнота. Даже если и удавалось немного поспать, то во всех снах он видел лишь одно лицо, чей образ приследовал его даже днем. Ненавязчивым силуэтом в толпе или тихим шелестом листвы. Он практически не ел и много курил. Жизнь в изумрудных глазах больше не плескалась, не напоминала бездонную перламутровую вселенную, она ушла вместе с призраком из прошлого.        Сомнения смертельным ядом разливалось в крови юноши, пока он не увидел то, что развеяло все сомнения. Из общей стопки в руки мужчины попало личное дело девушки, что погибла во время гражданской войны и имя ей Вайолет Эвергарден. С фотокарточки на молодого мужчину смотрели ясные голубые глаза. Такие живые, но мертвые, подобные луне в ночном небе. Холодные, как два айсберга. Не веря своим глазам, Гилберт осторожно открыл личное дело, боязливо пробежавшись по строчкам.« Работала репортером…», «Погибла во время осады , в здании мерии.», « Место на кладбище №8974». Погибла.

***

       Легкий вечерний ветерок обдувал разгоряченное лицо мужчины, что стоял на берегу реки. Блики заходящего солнца играли в отражении Шпрее, что несла вдаль желтые листья, принесенные ветром. Заход солнца - единственное, что он хотел увидеть на закате этого мира. Сердце быстро и радостно стучало, ведь скоро он увидится с ней, с той, рядом с которой обретет вечный покой. Виска коснулось холодное дуло служебного револьвера. Гилберт сделал последнюю затяжку ментоловой сигареты, смакуя вкус на языке, а затем с наслаждением выдохнул ядовитый дым.        По округе разнесся выстрел. Пустая гильза упала в желтую траву. На лице проступила умиротворенная улыбка, первая, за эти серые дни. Изумрудные глаза навсегда закрылись. Грузное тело мягко опустилось на рыхлую землю, а высохшую траву обняло красное пятно, будто кто-то расплескал красное вино, что стройной лентой стекало по виску молодого майора. Теперь они всегда будут вместе. Теперь он на своем месте.

***

      Длинные светлые локоны ласкал легкий вечерний ветерок, забирая их в свои объятия. На хрупких плечах сидел, грубый на вид, военный китель, греющий своим теплом озябшую блондинку. Вечер выдался теплым, теплее прошлых дождливых дней. На торговой улице, освещенной огнями различных фонариков, было очень людно. В город привезли товар из разных стран и любопытная часть города сбежалась сюда, дабы найти среди товаров что-нибудь для себя. Весь район пропах различными пряностями, заморской выпечкой и город наполнился атмосферой какого-то праздника. Шум и гул людей и торговцев подзадоривал это настроение, и вечер казался таким уютным, будто в кто-то очень родной заключил тебя в объятия.        Пара неспеша брела по улице в самое сердце ярмарки. Вайолет с любопытством разглядывала товары, а Гилберт с умиротворенным выражением лица наблюдал за ней. Впервые из равнодушной леди, она превратилась в маленького ребенка, чей взор привлекало все необычное, ранее невиданное. Она подарила ему спокойствие и счастье, что тихим стуком трепетало в сердце, превращаясь в мелодию пульса. Она – его жизнь. - Вайолет, а хочешь, я куплю тебе что-нибудь? – вдруг предложил майор, не сводя с пассии изумруда глаз.- Какой-нибудь подарок, какой сама выберешь. - Подарок? – робко переспросила блондинка, пробуя это слово на вкус. – Мне никто и никогда не дарил подарков. - Значит я буду первым. – улыбнулся Бугенвиллея, гордо задрав голову. – Выбирай.       Изучающий взгляд задумчивых голубых глаз внимательно прошелся по стеллажам , а затем девушка двинулась далее, ища предмет по душе. Пара долго бродила по ярмарке, пока чуткий женский взгляд не узрел то, что искал. Конечно же подарок нашелся у торговца украшениями. Любовью с первого взгляда оказалась изумрудная брошь, причудливо переливающаяся перламутром, а вернее, внутри броши жила целая Вселенная. - А знаете, Гилберт, она напоминает мне ваши глаза.

***

      Да, этот день выдался на удивление солнечным. Давненько Берлин не видывал таких дней.