хрусталь

туда-обратно, думает уён, губы кусая и уткнув взгляд в серый асфальт с прозрачными лужами под ногами. смотреть вперед ни сил, ни желания. там, на горизонте, силуэт бетонного скелета - клетка по сути. с хрупкими душами внутри. такими, как сан. чхве целиком - хрусталь. разбитый, разлетевшийся неровными осколками по студии. не соберут и не склеют, лишь заметут вместе с пылью осевшей, да выкинут, забыв. уён смотреть на такое не может, но взгляд не отрывает. смотрит все равно каждый раз на ломающегося в танце сана и, кажется, даже дышать - не дышит. вздохнешь - песок хрустальный осядет в легких, а дальше как - неизвестно. крупицы ведь режут похлеще самого острого ножа. чону хочется спросить, когда старший преобразился в красиво-опасный хрусталь - время бы, да вспять, чтобы сан улыбался не поломанным стеклом, а нежными изгибами прозрачного искусства. туда-обратно, думает уён, когда глаза в глаза. свои - пустая мгла и чужие - океан холодный, печальный. получается только туда, только в самую глубь океана. обратно - толща воды не позволяет, превращаясь в лед - режущий хрусталь. обратно только хладным и в землю сырую. чону обратно и не хочется уже - сан ломается в улыбке, смотря ровно во мглу чужую - просит. чего только - не знает. уён знает. сан море безразличности переплывает - других людей, зрителей, обходит. и жмется ближе, осколками своими колет-режет кожу чужую - кровь алая, но младший почти не чувствует - гладит по затылку, нежно так, будто не режется вовсе. по пальцам кровь - горячая, по шее - холод дыхания хрустального. тихое "прости" и отталкивает, не замечая, что так еще больнее - больше алого. сан - хрусталь. движения его - глубокие раны по коже младшего. но уён за руку держит крепко - боли не слышит. как и всхлипы старшего - горячо. уён горячий - жар ада, чертов огонь. уличный дождь - ледяной. не спасает. ветер в спину - звон хрусталя, не более. холод - уходит вместе с зимой;приход весны - уён. поцелуи у чона дома - костер для ведьмы, но терпимо. поцелуи в постели и на коленях чона - пепелище, за которым двери ада нараспашку. смерти нет - есть лишь жар от ладоней. сан просил тепла - получает сполна. температура повышается медленно - не торопится. уён тоже - тянет, оттягивает, чтобы старший прочувствовал - температура плавления хрусталя 1500 по цельсию. уён горячее - ад горячее, думает чхве, чувствуя огонь где-то в грудине стеклянной - разбитой. сан ломается - не хрусталем, голосом. в губы напротив - стыдно, но молчать сил нет. огонь обжигает - плавит уже податливый хрусталь. уён руками водит - острые углы сглаживает, склеивает разбитое, лечит что-то внутри, там, за стеклом, такое же хрупкое. тихое "спасибо" - останавливает алую из ран, зашивает те аккуратно. заботливо. - вот оно. тот самый пик, до которого шли оба - долго и мучительно, утопая в океанах и теряясь в хрустальных бурях. уён роняет на кровать - бережно, нависая щитом. сану спокойно - позволяет. младший осторожный, целует нежно и руки ласковые везде; уён везде - старшего плавит, прогибая в спине. чон тянет улыбку лениво-довольную, смущая чхве - с чего вдруг? но сохраняет молчание, довольствуясь вздохами - жарко. температура в комнате далеко за пределами цельсия - сан тянет звоном хрусталя чужое имя, откидываясь сильнее на подушку и чувствуя горячие губы на солнечном сплетении - греет. а дальше - ниже. уён не жалеет совсем, отпечатывая ожоги на каждом сантиметре, заставляя старшего дрожать. слушает звон разбивающихся волн и чувствует - близко. сан разбивается этими самыми волнами о руки младшего и, кажется, плачет - остатки соленых дорожек с уголков лисьих глаз впитываются в подушку, остальные сцеловывают мягко, не режутся. хрусталь цельный - ни осколков, ни неровностей. в душе у хрусталя мирный океан, ласкающий нутро теплыми волнами. а рядом - огонь из ада, беспощадно сжигающий ведьм. но преданно любящий прозрачный хрусталь океана.