Без остатка

— Будь смирным, — с улыбкой попросил Аанг и надавил на запястья Зуко, заводя их за голову. Неподвижно лежать под ним, ощущая вес тела на бёдрах и силу хватки, было… волнительно. Зуко выдохнул сквозь сжатые зубы и задрал подбородок, предоставляя больше пространства, когда Аанг склонился к его шее и медленно провел языком по кадыку. Горячее дыхание обжигало чувствительную тонкую кожу, в низу живота начинало собираться пламя. Зуко поерзал в попытке притереться, но Аанг остановил его слабым укусом в челюсть. — Тихо, — напомнил он и мурашки от тона голоса сбежали вдоль позвоночника до поясницы. Зуко послушно застыл, позволяя делать с собой все, что захочется Аангу. Перехватив одной рукой оба запястья, тот нежно погладил освободившейся ладонью щеку, щекотно провел пальцем по контуру губ. Аанг смотрел пронзительно и жадно, как будто пытался запомнить все, до мельчайших деталей. Не в силах выдерживать такой взгляд, Зуко зажмурился и постарался дышать ровно. Спокойно. Глубоко. Целомудренный поцелуй пришёлся на подбородок, затем в уголок рта. Зуко повернул голову, чтобы поймать губы Аанга своими, но тот уверенно отстранился и продолжил целовать уже ниже, в ключицы, в середину груди. — Ты такой горячий, — хрипло прошептал он и накрыл ртом сосок, облизывая его по кругу. Зуко пробила дрожь предвкушения. — Такой отзывчивый, такой страстный, такой… Смущение не позволило ему издать ни единого звука, чтобы прервать бормотание, которое складывалось в удивительно четкие слова. Слышать все это применительно к себе было невыносимо — пожар возбуждения перемешивался с темным, тягучим стыдом и горел, горел по всему телу. Неправильно, что Зуко настолько распалялся от таких разговоров, что ему они вообще нравились. Так не должно было быть, но так было, и все, что оставалось, — принять правду. Он наслаждался ласками, вверив себя в руки другого человека. Аанг на секунду отодвинулся, позволив сделать глубокий вдох, но тут же приник ко второму соску, сжал его зубами почти до боли. Зуко напряг мышцы, нетерпеливо выгибаясь навстречу, плавясь от собственного бездействия и податливости. Все было совсем не так, как с проявляющей нежность женщиной. Аанг был значительно шире в плечах и тверже везде. Он был тяжелее, в его действиях читался терпеливый напор, естественное для мужчины желание заявить права и в конце концов взять. Споткнувшись об эту мысль, Зуко облизал сухие губы и открыл глаза, чтобы посмотреть в высокий потолок собственной спальни. Приглушённые красные и бордовые оттенки словно отражали его горячечные противоречивые чувства. Зуко наслаждался ласками, но было еще кое-что. Он не мог пойти до конца и отдаться. Все внутренности скручивало в мучительный узел, стоило только представить, что это произойдёт. Этой ночью, следующей или когда-либо еще… — Пусти, — негромко сказал он, посмотрев на Аанга прикрытыми глазами. Тот оторвался от тяжело вздымающейся грудной клетки, осторожно сел и разжал ладонь, лежащую на запястьях. — Я сделал что-то не так? Зуко усмехнулся его нерешительному тону, сразу почувствовав себя увереннее, когда руки освободились от условной хватки. Положив их на колени Аанга, он легко смял мягкую рыжую ткань не снятых штанов. — Неужели не чувствуешь? — улыбнулся он, с намеком взглянув себе между ног, где отчетливо выпирала эрекция. Забуксовавшее было возбуждение вернуло себе силу и потекло по венам обжигающим, неукротимым потоком. — Тогда в чем дело? — Аанг медленно склонился, навис, упершись локтями в подушку по бокам от головы. Тень закрыла огни тусклых ночных ламп. Внимательные глаза были так близко и смотрели так пристально, что Зуко всерьез забеспокоился, что Аанг прочтёт на дне его зрачков запрятанный в самые дальние уголки души страх. Не физической боли. Не фальшивого унижения. А факта полной капитуляции и конечной бесконечной принадлежности. Зуко смирился со своими чувствами к Аангу, к проигранной еще до начала схватке за единоличное обладание его любовью, с собственной предательской слабостью, когда дело касалось их двоих. Его последний бастион не мог пасть. Зуко и так отдал больше, чем имел право. Подавшись вверх, он прижался в поцелуе к влажным губам Аанга, проталкивая между ними язык. Ответом послужил довольный стон и нежное прикосновение к шее. Зуко погладил по бедрам выше, провел пальцами по гладкой спине, вычерчивая напряженные мышцы, старый бугристый шрам и несколько не таких больших, более свежих отметин. Аангу не стоило знать о его мыслях на этот счёт. Он мог неправильно понять их, посчитать, что Зуко расценивает роль принимающего как зазорную. Это было совсем не так. Но в близости — в физическом выражении их ментальной связи, их уз, Зуко не мог позволить себе уступить. Хотя бы не здесь… — Когда-нибудь, когда ты будешь готов, то поймёшь, сколько удовольствия терял все это время, — разорвав поцелуй, легко фыркнул Аанг. — Возможно, — уклончиво отозвался Зуко, сделал объятия крепче и согнул ноги в коленях, подготавливая плацдарм для смены диспозиции. Млеть под чужими прикосновениями было хорошо, но дребезжащая внутри растерянность мешала просто принять происходящее. Зуко нужно было действовать. — Я не тороплю тебя, — шепнул ему на ухо Аанг и позволил повалить себя спиной в постель. Зуко оказался сверху, расположившись между разведенных ног. — Я знаю, — ответил он, заключив долгий, мягкий поцелуй в окончание стрелы на лбу. — Знаю. Аанг говорил правду — он никогда не настаивал и не спрашивал прямо, от этого сердце пропускало удары и наполнялось теплой благодарностью. Вряд ли Зуко нашел бы силы объяснить — даже попытаться — почему не хочет. Аангу все равно не понять страха утраты последних крупиц контроля в их отношениях. И еще — Зуко не был уверен, что сможет по-настоящему отказать. Медленно, но верно — как с игнорированием брака Аанга, как с ролью его любовника, как с еще сотнями мелких и больших вещей, связанных с ним, Зуко мог постепенно переступить себя и сдаться. Он любил Аанга, хотел быть с ним — что против этого и всего уже совершенного значила уступка в постели? От таких перспектив по спине и плечам пробежали холодные мурашки. Зуко приник к чужой шее, покрывая её короткими, мокрыми поцелуями, стараясь выкинуть из головы лишнее. Длинные пальцы зарылись в его волосы на затылке, пропустили пряди в успокаивающей ласке. В их отношениях Аанг никогда не просил больше того, что Зуко готов был дать. Он не станет и теперь. А Зуко… Зуко надеялся, что никогда не будет готов отдать ему абсолютно все.