да, правда глаза режет, Юлик, да.

— да идите вы нахуй все! — Руслан снова в бешенстве, снова стучит рукой по столу, нервно поднимается и идет наматывать круги по тесной комнате. — что? — Юлик в недопонимании наблюдает за каждым движением друга и пытается забежать вперед, чтобы понять, что вывело его на этот раз., но вместо этого — еле сдерживается, чтобы не спохватиться, резко встать с дивана и посадить Руслана туда же. успокоить, взять за руку, и отчаянно просить, чтобы он забил на все. — да ничего. мать вашу, просто надоело, словно смотрю иронию судьбы не только в новый год, но еще и в дни рождения всех своих родственников. сколько уже можно твердить об одном и том же, сколько можно блять, кричать «руслик» на каждом углу? Юлик сдвинул брови, и отвернулся к стене, рассматривая из окна вечерний Питер. опять эти глупые заскоки Руси, что же с ним черт возьми не так? почему это его так злит? правда глаза режет? — блондин еле слышно хохотнул, представляя, что было бы, если бы он сказал это Руслану. — я слышу как ты там смеешься с самим собой — Руслан обиженно сел обратно за стол, и как-то слишком быстро успокоился, не получив должной поддержки от друга. — нет, ну, а реально, Русь — Юлик повернулся обратно, и брюнет почти навострил уши, наконец получив нужное внимание — почему нет? — Юлик запнулся — ну типа… я не это хотел сказать — и тут он заткнулся окончательно, понимая, что друг из него так себе, а лучший — и подавно., но у Руслана все-таки что-то екнуло, почти буквально, но он снова задумался. и в комнате, которая всего несколько минут назад была залита красными лучами уходящего солнца, уже царил полумрак, лишь тусклый свет от монитора падал на сосредоточенное лицо Руслана. — блин. — парень заерзал на стуле и схватил вейп со стола, нервно крутя его в руке — понимаешь. — токсичный Руслан крейзимегахел на глазах таял, и превращался в того, маленького Руслана без отца, и друзей, вечно искавшего везде и в каждом поддержки, и взаимопонимания. — ты там что-то бормочешь себе под нос, я вот тебя совсем не слышу, иди сюда — Юлик похлопал на место рядом с собой, и брюнет послушно поплелся к нему — выкладывай — весь его плачевный и отчаянный вид так расстраивал Онешко, что тот даже положил Руслану руку на плечо и придвинулся ближе., но мог ли тогда Юлик знать, что у СМН перехватило дыхание и мурашки стадом слонов пробежали по всему кожному покрову? возможно. возможно он лишь хотел думать так, возможно он догадывался. — как Даша? — чего блять? — Юлик немного (много) охуел от Руслана, и даже немного отодвинулся — ээ, ну нормально. — а вот я — нет, Юлик, я нихуя не нормально. — так я вижу, Руслан! поэтому и хочу добиться ответа, что с тобой происходит? — словно два парня играли в кошки мышки, только вот без кошек, сами бегали друг от друга, стыдливо вороча нос, а Руслан все не мог подобрать слов, все не мог собраться и решить уже этот порядком задержавшийся вопрос. и Юлик жадно пожирал его глазами, совершенно не желающий его торопить, требовать, и вытрясать обьяснения. он просто наслаждался моментом который столкнул их вместе, и любовался задумчивым и спокойным Тушенцовым. ведь последний, действительно непривычно спокойно сидел, опустив голову, словно каясь, и нервно выкручивал костяшки пальцев, рассматривая еще непогасший монитор компьютера. — помнишь настю? — ээ.. какую? — Юлик слегка дернулся от неожиданного вопроса, и немедленно отвел изучающий взгляд от друга, снова отвернувшись к окну. — да девушка у меня была, шпагина — СМН кажется даже передернуло на слове «девушка» — аа, да, вспомнил — вот до нее было еще несколько. и черт возьми, понимаешь Юлик. я никогда - он набрал воздуха в легкие., но опять замолчал. ведь не смотря на все свои образы, парень боялся сказать что-то не то, боялся потерять важного… даже слишком важного для себя человека, оттолкнуть своими мыслями, словами, поступками. но… ведь он не отвернулся от него прежде, после столького, ведь он до сих пор здесь, сидит рядом и слушает его загоны, нервно вцепившись в его плечо. так почему слова так тяжело идут? почему язык отказывается слушаться, и все внутри словно переворачивается, неприятно царапая и оставляя глубокие следы? — я блять никогда не чувствовал никакой привязанности к ним. и я реально переживал по этому поводу., а что теперь?.. теперь у меня в жизни появился такой пиздатый друг как ты — Руслан нервно посмеялся и обнял Юлика в ответ, который уже переживал даже больше Тушенцова и задыхаясь хватался за каждое его слово — теперь у меня есть и гребанная привязанность и даже эта проклятая влюбленность, заебись да? — Руслан. — скажи же да? — он перебил Онешко и лучезарно улыбнулся, он избавился от своих тайн, он выкинул скелеты в шкафу, он больше не будет делать вид — как бы все это смешно и угарно не было, сука. да, правда глаза режет, Юлик, да. — блять, Русь. — удивление и недоверие ко всему происходящему в блондине наростало, и он видел лишь один способ проверить действительность слов друга, проверить ту желанную для всех взаимность. и…проверить губы Тушенцова на вкус. — а? короче, забей — Руслан хотел резко встать и спрятать глаза как можно дальше, посидеть пару часов-деньков в темноте размышляя о своей неправильной и злой судьбе, но Онешко даже не дал ему далеко уйти, взяв дальнейший план действий на себя. хватая парня за руку и поттягивая к стене, задница уже устала сидеть, и ему чертовски хотелось прогуляться хоть до соседней стены, но СМН хотелось взять с собой, и он так и сделал. при этом сжимая его запястья, больно заводя их назад. обоим хотелось что-то сказать, как-то прокомментировать ситуацию, схватится за голову, и. возможно Руслан бы так и сделал, но Юлик ему не дал этого, ведь он знал, что Тушенцов хотел на самом деле. он хотел взаимности, ему было страшно, что с ним что-то не так, и блондин почти поклялся себе, что больше не даст этому человеку сомневаться, чувствовать себя брошенным, и испытывать вину. и весь поток мыслей пролетал в их головах, запинаясь об предрассудки, а Онешко так и сжимал чужие запястья, вжав Руслана в стену. — Юлик, я не гей — прохрипел Тушенцов, нервно выдыхая куда-то в плечо друга, который навис надо его шеей, задумавшись, с идеей о чем-то сказать. — да, да, конечно, разумеется, да. — но блондин по прежнему думал о чем-то другом, не особо принимая во внимание еле сдержанные реплики Руслана, который выжидающе переступал с ноги на ногу, вжимаясь в стену — слушай, ведь это нормально. — что? — любить. — ну. я не знаю. — а я тебя и не спрашивал — блондин взглядом скользит по лицу Тушенцова, с еле-выраженными от тусклого света тенями, и моментально притягивает его к себе. на что тот абсолютно расслабляется и отдается в такие родные руки, ощущая заботливые ладони на своих острых скулах. и лишь на секунду, Юлик замешкался, наслаждаясь моментом, осознавая, что теперь нет камеры, что нет лишних глаз. есть только сейчас, и они вдвоем. и нежно, почти воздушно, и слишком головокружительно, Онешко целует Руслана, сам не помня, что-то шепча, и зарываясь руками в его каштановые волосы. и тогда, СМН полностью и абсолютно теряет счет на каком сейчас небе от счастья они находятся, отдаленно, но вполне ясно и открыто, отвечая на каждое прикосновение. напоминая мартовского кота, прогибая спину от напряженных нервов, и на ощупь хватая Юлика то за локоть, то за талию. от чего тот, еще больше улыбается и смеется, утыкаясь носом в щеку Тушенцова. — чего смешного блять? — «твою мать — я гей. пиздец я — гей.» — только и вертелось в голове брюнета, ну и еще пару мыслей о том, как же охуенно ощущать ЕГО руки на своих, как охуенно слышать и ЧУВСТВОВАТЬ, ЕГО смех и улыбку. — да здесь я, здесь. че ты хватаешься за меня как утопающий? — даже замечание со стороны Руслана не повлияло на блондина, и он еще больше засмеялся прижимая его к себе. — Юлик, это пиздец. — руки аккуратно сползают по толстовке, задевая ребра, которые уже давно, еле сдерживали легкие, и бестолковое сердце. норовящее выпрыгнуть из груди — че ж теперь делать, Юлик? — губы, горячие, от чужого тепла, скользят по шее, находя каждую вену, и каждое чувственное место. от которого крутит бабочкам в животе головы, и подкашивает слабые ноги — да впрочем, пошли они все нахуй. Руслан не остается в стороне, и закрыв глаза от удовольствия, наслаждается теплым поцелуем, прижимаясь ближе. и плевал он на все, и на свои моральные принципы и устои. он хочет целовать Онешко каждый день, и так оно и будет. ведь они вместе, и они — счастливы.