Борюся хотел пуфик. Как увидел его в магазине, так крышей и потёк. Пуфик был меховой, беленький и на колёсиках. А самое главное, что у него было откидное сиденье, куда секретное можно было прятать. Дома секретное ныкалось по разным местам, но его всё время находил папуля и ругался, почему он колбасу в холодильник не убирает, а Борюся истошно визжал:
— Это не моё!
С пуфиком было бы легче. У него был замочек, и пронырливый папуля не залез бы. Но пуфик купить всё никак не получалось, потому что Борюся соблазнялся другими, очень красивыми и не менее важными вещами. В прошлом месяце, например, приобрел такую необходимую вещь, как подставку для каминных принадлежностей, невероятной красоты и изящества.
— У нас же камина нет, — удивлялись папки. — Батарея только.
— Ну, будет, когда-нибудь. А пока пусть у батареи постоит.
По этой же причине Борюся купил дизайнерский собачий комбинезон, хотя собаки у него отродясь не водилось по причине аллергии. Но комбинезон был эксклюзивным и весь в стразиках, а Борюсю при виде блестяшек колбасило не по-детски. Папуля комбезик тоже оценил, а вот полдюжины садовых гипсовых гномов — нет. А пуфик всё ждал своей очереди. Борюся забегал к нему в магазин, гладил и нежно уговаривал подождать.
— Вот увидишь, маленький мой, — журчал омежка, — со следующей зарплаты ты будешь моим. Потерпи немножко.
Пуфик-то спокойно терпел, а весь альфячий персонал в магазине — еле-еле. А всё потому, что Борюся сам на этот пуфик похож был, такой же беленький и с пушистыми волосами. А ещё в Борюсиной кудрявой головке тоже много пустого места было, и такие омеги среди альф очень ценились, поскольку при должном умении туда что угодно засунуть можно было. При Борюсином появлении все альфы сбегались на него смотреть и спорили, кто его первый склеит.
— Конфетами пахнет, — говорил Гавр, закатывая глаза. — Вот бы я с ним… Нет, ребят, познакомлюсь и точка. Как представлю, как я с ним, прям кончить готов. У меня кровать здоровенная, и бельё куплю, обязательно тёмно-голубое — малыш чудно на нём смотреться будет, весь беленький, и чтобы волосы веером. Так и вижу, как трусишки с него стягиваю, а он пищит, чисто котёнок. Выбрит гладко — писюнчик розовый, прямо в рот просится, — Гавр сглотнул. — Кожица тонкая и сладкий, м-м-м…
— Банальщина, — фыркнул Тим. — Кроватки всякие… Я его себе заберу, и на море полетим. Волны шумят и небо звездное, омежки от этого прутся — особенно вот такие. А мы на песочке…
— Песочек в жопу забивается…
А из дверей управляющий глядел. Омежка прискакивал всегда в одно и то же время, очевидно, работал неподалёку. Леонид смотрел в окно, как подъезжал розовый мопед и маленькая фигурка бежала в магазин. Тогда он тоже выходил из кабинета и шёл глазеть. У омежки были синие кукольные глаза, губки бутоном и вертлявая попка, которой он крутил, выплясывая перед идиотским меховым пуфом.
Разговоры продавцов он тоже слышал и представлял Борюсю поочередно: то на голубых простынях, то на морском бережку, и на собственной кухне в кокетливом передничке на голое тело. В мечтах видел даже на этом дебильном пуфе, на животике, приподнявшим ладную попку. Ягодицы круглые и две ямочки над ними. Ямочки Леонид собственными глазами видел, когда омега нагнулся и штанишки сползли. Омежка тайком огляделся и, сунув руку в штаны, почесал правую ягодицу. Управляющий умилился.
— «Хрен вам! — думал он, имея в виду продавцов. — Моим будет».
Рассудок зашептал, что вместе с омегой половину магазинного ассортимента придётся домой забирать, но Леонид отмахнулся. Главное — перехватить вовремя, поскольку Гавр с Тимом совсем близко подобрались. Они раньше рядом ошивались, товар нахваливали, глазки строили, а теперь ещё, похоже, и потрогать норовили. Леонид вмешался и парней разогнал.
— Я смотрю, вам этот пуфик очень нравится?
— Чрезвычайно, — Борюся глазки закатил. — Вы не представляете, как он мне необходим! Ремонт делаю — всё поменять решил.
— Ну надо же! — уважительно протянул Леонид.
— Да, — важно сказал омега. — Я уже начал — занавески в ванную купил и ложечки чайные. Такие ложечки — прелесть! Держалка, будто кружевная, а на черпалке цветы.
— О-о-о! Пуфик с ложечками чудесно гармонировать будет. А хотите, я вам скидку сделаю?
Омежка свой ротик-бутончик приоткрыл — глазки засияли.
— А вы со мной поужинаете, идёт?
Борюся бровью дёрнул:
— Что, вот так сразу? Я не могу — я приличный омега из приличной семьи.
— Я так и подумал, — уверил Леонид. — Стал бы я к какому-нибудь некультурному подходить! Только с вашим утончённым вкусом можно было выбрать эту изумительную хре… этот прекрасный пуф! Знаете, здесь неподалёку открылся новый ресторан. Я там ещё не был и очень хотелось бы продегустировать блюда с приятным и интеллигентным человеком. Сейчас таких омег, как вы, и не найти. И манеры, и грация… Наверно, в роду аристократы были?
Борюся от такого комплимента на цыпочки приподнялся и губки сильнее выпятил, решив, что так ещё аристократичней выглядит.
— Меня Леонид зовут, а вас, очаровательное создание?
— Боря…
— Примете моё приглашение, Боря? А домой потом в наилучшем виде доставлю.
Да разве можно отказать? Борюся царственным жестом тонкие пальцы в Леонидову ладонь вложил и, гордо отклячив задок, поплыл на выход.
— Подсуетился, хмырь упакованный, — мрачно сказал Тим. — Ресторан, слыхали?
— Обломалось тебе твоё море.
***
Борюся, томно отставив мизинец, грыз огурчик и косился в Леонидову тарелку.
— Жаль, конечно, что вы вегетарианец, — вздохнул Леонид. — Мне очень нравится, когда хорошо едят.
Борюся помялся:
— Ну-у… Я не совсем вегетарианец. Если чуть-чуть, то можно. Пожалуй, вот котлетку по-киевски… эскалоп, только самый маленький… Осетринки кусочек… А это что? Телячий язык? Разве что немножечко… Блинов с ветчиной, сёмги, солянку и жаркое в горшочке… Только в самом маленьком! Ещё чего-то… Ах да, укропчика!
***
— Блинчики с творогом превкусные, — говорил Леонид. — Нет? Может, мороженое?
Борюся помотал головой. Ремень брюк врезался в живот и давил, а ещё он очень боялся рыгнуть. Леонид понял, расплатился и вывел омегу на свежий воздух.
— Эк тебя от еды развезло, — добродушно заметил он в машине. — Когда в последний раз жрал по-нормальному?
— Я жрал, — икнул Борюся. — То есть ел. Иногда. Мясо вредно. Видите, один кусочек съел и сразу плохо стало. А овощи богаты питательными веществами и не нарушают кислотно-щелочной баланс…
— И придают нежный зеленоватый цвет твоему личику. Огурчики ешь и сам, как огурчик. В чём душа только держится.
— Душа? Не знаю… в голове, наверно.
— Это хорошо, — сказал Леонид. — У моего бывшего она в заднице была.
Борюся похихикал и начал оглядываться:
— А куда это вы меня привезли? Домой обещали.
— Домой и привёз. Вон мои апартаменты на крыше.
— Нельзя! Приличные омеги по крышам не лазают.
— Ах, как жаль, — сокрушённо сказал Леонид, давя смех. — А я хотел тебе свой пентхаус показать.
— Пентхаус? Ну, разве что одним глазочком…
Два месяца спустя
— Знаешь, — сонно сказал Леонид, прижимая к себе мужа. — Я боялся, что ты пуфик к нам в постель положишь. Гости на свадьбе ошалели, когда ты с ним танцевать пошёл.
Борюся счастливо вздохнул:
— Ребята обзавидовались. У Мити с Юриком ни пуфиков, ни мужей… Я что подумал, милый… Завтра ещё гномиков к нам привезу.
— Кого? — обалдел Леонид.
— Садовых гномиков, на распродаже купил, а папуля их пугается, когда ночью в туалет ходит. У меня их шесть штук. Поставим вдоль стеночки, а то пусто у тебя как-то. А так красиво будет.
— А может, не надо?
— Эх, вы, богатые! Ничего в красоте не понимаете!
— Как это не понимаю? Самый красивый омега у меня, — улыбался Леонид. — Да ещё с таким ошеломляюще-изысканным вкусом.
— «Вот-вот, — думал Борюся. — Я здесь такую красоту наворочу! Торшер дедушкин привезу, коллекцию слоников, и обязательно те потрясающие шторы куплю с божьими коровками».
