Шрамы украшают мужчин

      Шрамы украшают мужчин… Хах, что за бред! Шрамы это ужасно! Но даже они не способны скрыть красоту Салли. Моего Салли.       Мне нравится в нём абсолютно всё. Его голубые хвостики, лазурные глаза, которые, кажется, даже светятся в темноте, его неповторимая худая фигура, такая нежная фарфоровая кожа, его душа… Ах, она самая чудесная! Он самый лучший человек, из тех, кого я знаю. Он готов протянуть руку врагу, но при этом напряжён. Он боится, что его опять предадут, что ему опять придётся испытать эту боль… Ах, а его лицо… Я помню тот раз, когда я увидел его впервые. Тогда он так яростно тряс головой, что его протез влетел мне прямо в лицо. Он тогда был так обеспокоен им, что даже не заметил, что протез слетел. Но когда осознал что произошло, расплакался. Он был тронут тем, что я не отвернулся. Я не понимал почему все так боятся его лица, ненавидят Салли за это. Он ведь ни в чём не виноват!       Второй же раз был у меня в подвале. Ох, святой металл, я никогда этого не забуду!       Тогда мы сидели у меня и трепались ни о чём. Мамы не было дома. Сал уплетал за обе щеки пиццу, слегка приподняв протез. А вот колу из бутылки было пить очень не удобно, и он попросил у меня трубочку.       — Откуда я её тебе возьму? Я не баба, родить не смогу. Его смешок.       — Ну, а может я что-то не знаю о тебе! — по твоим глазам я понял что он улыбается, настолько они выразительные!       — Ты хочешь это проверить? — я подкрался к нему, как кродеца мыш. Он слегка отодвинулся и отвёл взгляд. Чесслово, как сучка какая-то.       — Слушай, да хватит тебе! Просто сними этот чёртов протез и пей!       — Нет!       В тот момент я хорошо удивился. Что же, он не доверяет мне?       — Слушай, Сал, — начал я тихим, спокойным голосом, будто успокаивая его. — Я же уже видел твоё лицо, ничего же нового там появится не может!       — Я просто не хочу чтобы ты видел этот ужас снова!       — Святой металл, Салли, — я приблизилсяи осторожно начал стягивать с него протез. — Это не ужас, у тебя самое красивое лицо Я снял протез с него полностью. Ах, какие у него красивые, тонкие черты лица, изуродованные шрамами. Один огромный шрам делящий лицо пополам по диагонали, несколько маленьких и следы от укусов. Но даже это не могло скрыть его красоту.       — Вот видишь, всё хорошо, — видимо он сам не понял, что протеза на нём нет.       — Да… — он наконец осознал, что произошло, и робко потянулся за банкой.       Дальше он становился всё спокойнее и спокойнее. Он уже без стеснения шутил, смеялся, пил, ел.       - Погоди-ка, - я слегка приблизился к нему. - У тебя крошка на лице.       Я всего лишь хотел убрать крошку с твоего лица, но неведомая сила подтолкнула меня и... Мои губы коснулись чего-то мягкого и вкусного. В один момент я понял что это было. Губы Салли... Какой же неожиданный вкус они имеют... Горькие от табака и мяты, но сладкие от колы, и карамели. Он раз одеколоном и даже, слегка эвкалиптом.

...Но ты свежее их, ты пахнешь эвкалиптом...

      Какого же было моё удивление, когда он начал отвечать мне. Это по стине удивительно. Удивительно, что по всей его красоте у него настолько девственные губы, что он никогда не целовался, ибо почему он не умел этого делать?       - А вот целоваться ты не умеешь. - с ехидной лыбой сказал я глядя на его смущённое лицо. Он отвёл взгляд, потом же резко взглянул на меня и усмехнулся:       - Так научи!       Шрамы совершенно не совершают мужчин. Но даже они не способны скрыть красоту Салли. Моего Салли.