Остальное подождет

— Котенок… - кажется, горячий шепот Серафино становится материальным. Он мягко обволакивает ушную раковину, вызывая стайку мелких-мелких мурашек где-то в области лопаток. — Давай не сейчас! – молодой парень, сидящий за компьютером и пристально смотрящий в монитор, нервно дергает плечами, стараясь выпутаться из крепких объятий одного очень настырного типа, по совместительству являющегося единственным и, на протяжении вот уже почти трех лет любимым парнем. Познакомились ребята через интернет, долгое время просто переписывались, а как-то раз решили погулять вместе. Филиппу хватило всего одного взгляда, брошенного в сторону блондина, чтобы с головой утонуть в его шоколадно-карих глазах и полностью отдаться трепетному чувству под названием любовь. В Серафино было ну абсолютно все, что так нравилось брюнету: добрый, заботливый, чуткий, но одновременно строгий и необычайно настойчивый. Единственное, что частенько раздражает – у блондина патологическая потребность в сексе. Его возбуждает малейшее неосторожное прикосновение партнера, его невинная мордочка и чуть жалостливые туманно-синие глаза. Он может запросто завалить Филиппа на столе в собственном офисе или в кабинке туалета какого-нибудь шикарного ресторана, куда парни нередко ходят на свидания. Неважно, дом или общественное место, любовник вызывает у Серафино будоражащее, скручивающееся тугим клубком внизу живота чувство, а некий страх за то, что их в любой момент могут обнаружить лишь подогревает, подстегивает и без того страстную натуру блондина, делая ее все более и более ненасытной. Ему всегда, абсолютно всегда мало. Хочется еще и еще, только бы понеобыкновенней, поновее, поинтереснее. Он может быть грубым и жестким, чтобы секс напоминал уличную драку без каких-либо правил и морали, или же наоборот, быть настолько нежным и внимательным, что позавидуют даже актеры эротического кинематографа. Казалось, парни уже перепробовали все: разнообразные костюмы для ролевых игр, фистинг, бондаж, какие-то необычные игрушки – да все существующее, но Серафино постоянно придумывает что-то новое. Он просто не может жить спокойно, постоянно требуется наличие адреналина в крови, чувства, что идешь по канату над бездонной пропастью, чтобы внутри расплывалась полная эйфория от происходящего, а лишние мысли стремительно покидали белобрысую голову. — Серафино! Ну я и так был с тобой все утро и ночь! Бедные авторы уже столько часов не могут зайти на сайт, и это - только твоя вина! – брюнет укоризненно тыкает любовника в грудь, сверкая темно-синими глазами. — Ничего страшного, еще подождут – не подохнут, - блондин резко хватает партнера чуть выше локтя и прижимает спиной к своей груди, игнорируя жалкие попытки брыкания и дерганья. Он отодвигает чуть завивающиеся каштановые волосы, целует в шею, оставляет багряный засос в ожерелье из кровавых следов от зубов на загривке. Филипп закусывает нижнюю губу и сдавленно шипит, когда горячая ладонь забирается под одежду, поглаживая поясницу, задевая широкий кожаный ремень. Серафино резко отпускает его руки и задирает футболку до груди, обнажая поджарый торс, сжимает чувствительные бусинки сосков, заставляя брюнета шумно выдохнуть и прогнуться в спине. Когда тонкими пальцами он прочерчивает линию до пупка, у Филиппа стучат зубы и его уже потряхивает от нахлынувшего возбуждения. У него уже нет сил вырываться, непреодолимое желание разгорается изнутри, принуждая парня подаваться навстречу, подставляться под умелые ласки любимых рук и сжимать зубы, чтобы удержать громкие, протяжные стоны наслаждения, что, в общем-то, с самого начала оставалось лишь вопросом времени. Блондин прекрасно осведомлен, куда поцеловать и где прикоснуться, чтобы партнер растаял, подобно мороженому на солнце. Серафино еле ощутимо проводит пальцами по паху любовника, заставляя того вытянуться стрелой и сдавленно простонать. Когда он нарочно медленно раздвигает и гладит внутреннюю сторону бедер, Филипп уже сам разводит ноги, стараясь задеть пахом руку любовника, и сжимает мышцы ягодиц. Щелкает металлическая пряжка, скользит «собачка» на молнии, после чего брюнета крепко прижимают грудью к столу. Тяжелая кожаная лента выскальзывает из шлевок, джинсы и ярко-красные боксеры падают на пол. Сознание Филиппа заслонено туманом возбуждения, ноющая плоть просит, если даже не умоляет о разрядке, но Серафино сжимает красноватую головку в плотном кольце, полностью контролируя податливое тело, находящееся под ним. На несколько мгновений все затихает, лишь шумное дыхание и тиканье часов нарушают тишину. Но даже так Филипп буквально чувствует, как ухмыляется его партнер, как расползается на его бледных губах хищная улыбка-оскал, и это заставляет его вздрагивать, дрожать, кусать в предвкушении губы. Кожаная лента со свистом рассекает воздух и приземляется на аппетитно сжимающемся заде брюнета, оставляя красноватый след. Филипп вскрикивает скорее от неожиданности, нежели от реальной боли. Серафино не вкладывает и половины своей силы в удар, он хочет лишь раззадорить, чтобы любовник сам раздвигал чуть розоватые ягодицы, чтобы сам насаживался на каменную плоть, чтобы сам умолял войти сильнее и глубже. Еще один шлепок, чуть сильнее предыдущего, еще, еще. Серафино явно не жалеет сил. Когда полушария становятся равномерно окрашены в ярко-малиновый цвет, когда Филипп жалобно скулит и прогибается до хруста в пояснице, он вдруг прекращает. Проводит рукой между ягодиц, сжимает, пробираясь к уже отчаянно пульсирующей дырочке, несильно надавливает, чуть скребет нежную кожу, получая в ответ сдавленное всхлипывание, но не входит. Любовник, на секунду замерев, начинает ерзать, пытаясь насадиться самостоятельно, но в ответ на такое самовольство получает лишь обжигающе сильный шлепок по своему многострадальному заду. — Кажись, кто-то там упирался, говорил, что не хочет, - Серафино, коротко хохотнув, сильнее сжимает плоть любовника, мягко массирует, получая в ответ нетерпеливое дерганье и сдавленное мычание. Говорить Филипп уже толком не может - язык заплетается от сумасшедшего возбуждения, совершенно не слушаясь своего обладателя, губы трясутся, а зубы стучат друг о друга. — Неужели так трудно запомнить, что я не оставлю тебя в покое, если чего-то хочу, сладкий? – шепчет блондин, наклонившись к уху любовника, кусая за хрящ и немного оттягивая его. Брюнет чуть-чуть приподнимается, прижимаясь спиной к груди партнера, а задом к твердому бугорку на его штанах, грозящему вот-вот разорвать молнию штанов. — Не слышу, - елейно произносит Серафино, перекатывая в руках обсидиановые четки с крупными черными бусинами. Облизав несколько верхних, он приставляет их к ноющему проходу и поочередно проталкивает внутрь. Филипп сжимает мышцы ягодиц, прогибает поясницу, чувствуя в себе каждую новую пару бусинок. Холодный камень резко контрастирует с горячим нутром, особенно когда они касаются простаты. Громкий стон озаряет комнату, брюнет выпячивает грудную клетку, чувствуя, что еще чуть-чуть и плотно сжатая плоть просто взорвется от сперматоксикоза. Серафино хитро улыбается и отпускает плоть партнера, резким движением выводя четки из зада. У Филиппа в глазах словно взрывается фейерверк, когда каждая холодная бусинка касается простаты, все эмоции и ощущения, полученные раньше, смешиваются в единый коктейль, приносящий чувство просто внеземной эйфории. — Сам-то быстро, а как же я? – наигранно жалостливо произносит блондин, проводя рукой по жилистым бокам, чуть сжимая бедра и шлепнув по аппетитным ягодицам, заставляя только-только опавшую плоть вновь прижаться к животу, истекая капельками белесой смазки. — Какой же ты у меня все-таки быстрый, - мурлычет Серафино, аккуратно поглаживая каменеющий ствол, одновременно пристраиваясь сзади. Одним движениям выпутывается из джинс и боксеров, после чего резко входит в податливое тело любовника и замирает, до боли зажмурив глаза. — Ты са-садист, м-м-м, - Филипп выгибается в позе кобры, разводит ноги, позволяя войти максимально глубоко. Толчки быстро становятся рваными, несколько грубыми, постоянно задевающими простату, и Серафино, схватив партнера за плечи, бурно кончает, на несколько секунд теряя ощущение реальности. Филипп кончает следом, прижавшись к любимому спиной, до крови закусив губу. Мгновение, и два обессиленных тела падают на пол. — Ты все еще считаешь, что стоит мне отказывать? – хитро шепчет блондин. — Да-да ты маньяк! Извращенец хренов! – прерывисто дыша, Филипп опирается чуть дрожащими руками о пол, приподнимается, с укором смотря на любовника. — Такими темпами у нас сайт вообще работать перестанет!!! — Котенок, я хочу тебя везде, всегда и во всех позах, а все остальное может подождать…