***
Джон укорял себя за то, что собирался сделать, за следующий груз, который собирался положить на плечи своего старшего сына. По крайней мере, как бы жестоко это не было, он действовал в интересах Дина. Он должен был заставить ребенка понять, и это был единственный способ, которым Джон мог достучаться до него. Дин проснулся и увидел отца, сидящего у его кровати. Посмотрев Джону в лицо, Дин запаниковал. Старший Винчестер держал в руках ремень Дина, рассматривая новую дыру, которую мальчику пришлось сделать. — Привет, Дин. — Папа. — Джон увидел и услышал, как его старший насторожился. — Извини, что задержался, сынок. Как вы? — Все хорошо. А где Сэм? — спросил Дин и начал подниматься, но рука отца остановила его. — Снаружи. Разве мы не говорили об этом, Дин? — Джон поднял ремень и лицо ребенка побледнело. — Я… Я ел пап, честно. Я просто не чувствовал себя голодным последние пару дней, вот и все. Джон наблюдал за тем, как Дину тяжело лгать ему. — Дин. - строго сказал Джон. От тона отца на глазах Дина выступили слезы. Он опустил голову и боролся, чтобы держать их внутри, напряжение последних нескольких дней почти сокрушило его. — Сэмми заболел. Мне пришлось использовать дополнительные деньги, которые ты оставил на лекарства от кашля. Я купил ему суп и все такое. Я не хотел все тратить. Но там было недостаточно, чтобы купить что-нибудь еще. Прости. Эти слова впились в сердце Джона как нож. Он оставил своих мальчиков одних почти на три недели, а Дин чувствовал, что должен извиниться перед отцом за то, что не справился со всем в его отсутствие. — Так почему ты не поделил суп и другие вещи на себя и брата, Дин? — Джон пытался говорить строгим тоном, а не показать Дину, как он беспокоился. — Я не знал, когда ты вернешься и боялся, что до тех пор нам не хватит всего. Я не хотел, чтобы Сэмми остался голодным. — тихо сказал Дин. Джон почти мог слышать несказанные слова. «Да, сынок, потому что ты знаешь, каково это, не так ли? Ребенок думает, что я накажу его за то, что он голодал. Дин, что, черт возьми, я с тобой сделал?» Джон сменил тактику, помолчал секунду, чтобы собраться с мыслями, не желая делать то, что должно быть сделано. И уже ненавидя себя за то, куда заведет их этот разговор, но знал, что у него не было другого выбора. Он уже не раз говорил об этом с сыном, и Джон не мог позволить, чтобы подобный разговор был в будущем. — Дин, что бы случилось с Сэмом, если бы ты заболел? Дин вопросительно посмотрел на него. — Папа, я не болею. Это была правда. Джон не мог вспомнить, когда Дин болел в последний раз, но он отогнал эти мысли. — Дин, если ты не будешь есть, ты заболеешь, и кто будет присматривать за твоим братом? Если ты не сможешь, тогда ему придется остаться с кем-то, кто сможет. Что, если ты окажешься в больнице? Ты попадешь в клинику просто потому, что не заботился о себе. Джон с болью смотрел, как его слова вызвали беспокойство в зеленых глазах Дина. Он злился на себя за то, что использовал любовь и заботу Дина о брате против него. Но Джону нужно было убедиться, что сын будет есть, когда отца не будет рядом. — Если в школе заметят, как ты похудел, они могут забрать тебя и Сэмми у меня. Ты же не хочешь, чтобы это случилось? Джон почувствовал вину за то, что он делал с Дином, но знал, что это был единственный способ достучаться до этого упрямца. Это был единственный способ остановить его голодовку. — Они могут это сделать? — с тревогой спросил Дин. — Они могут, и они это сделают. Если хотя бы на мгновение подумают, что я не забочусь о тебе и твоем брате… — Джон не решался закончить предложение. Он видел иронию в своих словах. Потому что за Сэмом присматривал именно Дин, а не Джон. — Я не хочу потерять тебя, Дин. Ты должен пообещать мне, что будешь есть, когда меня не будет рядом. Ты обещаешь? Дин торжественно посмотрел на него, и Джон подумал, что его сердце разобьется надвое. Он знал, что на этот раз достучался до своего сына, на этот раз Дин будет есть. Потому что его страх потерять младшего брата слишком велик. Джон наблюдал за тем, как слезы, наконец-то, полились из глаз мальчика. — Мне жаль, папа. Я не подумал об этом. Я буду хорошо себя вести, когда тебя не будет здесь. Я обещаю. Пожалуйста, не позволяй им забрать Сэма из-за меня. Джон наклонился и обнял ребенка. — Просто делай, как я прошу, и все будет хорошо.***
Джон вынужден был выйти на улицу, чтобы успокоиться. Его вина давила на плечи каменной глыбой. Сидя за дверью номера, Джон не в первый раз подумал, что, возможно, было бы лучше, если власти заметили, как плохо живется его сыновьям. Он был эгоистом, знал, что его мальчики заслуживают лучшего, чем жизнь в очередном номере мотеля. Если бы Джон заботился о них, он бы оставил их где-нибудь, позволил бы кому-то другому заботиться о них, дать им дом, который они заслужили и который не мог дать он. Джон должен был это сделать, но они были единственным, что держал его в здравом уме, единственная частичка Мэри, которая у него осталась. Особенно Дин, так похожий на свою мать, что иногда Джону было больно на него смотреть. Он почувствовал сзади движение и знал, что Дин вышел, чтобы утешить его, попытаться как-то облегчить бремя отца, и Джон сломался. Он снова задумался, что сделал такого хорошего, чтобы заслужить непоколебимую любовь и преданность своего старшего ребенка. Ребенка, который в двенадцать лет был уже лучшим человеком, чем когда-либо мог стать Джон. Дин спасал его от самого себя так много раз, что Джон сбился со счета. Он знал, что потеряется без старшего сына. «Возможно, однажды», — подумал Джон, — «у меня будет шанс спасти его».