Don't forget where you belong (and it's with me)

Слэш
R
Завершён
9832
автор
Пэйринг и персонажи:
Размер:
19 страниц, 1 часть
Описание:
Публикация на других ресурсах:
Разрешено только в виде ссылки
Награды от читателей:
9832 Нравится 208 Отзывы 2690 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Примечания:

Clean Bandit feat. Marina and the Diamonds — Baby

Чонгук кривится, когда рука стилиста дергает прядь волос слишком сильно. Парень мгновенно ослабляет хватку, извиняется едва слышно, продолжая колдовать над его прической. Чонгук смотрит на свое бледное лицо в зеркало, на синие круги под глазами, острые косточки скул, грозящие порвать тонкую кожу. Он сильно похудел за последний месяц. Костюм пришлось дважды ушивать, мать не переставала ругаться на него, но он ничего не мог с собой поделать. Есть толком не хотелось. Хотелось только сдохнуть. — К чему все это? — спрашивает он сидящего в кресле у окна брата. Тот поднимает взгляд от телефона, покачивает ногой, закинутой на другую ногу. Стилист снова не рассчитывает силу, делает больно, но в этот раз Чонгук даже не морщится. — Неужели ты не понимаешь, насколько мне все это противно? Брат хмыкает, блокирует телефон, отворачиваясь к окну. Ему всегда было проще. Он не влюблялся, и все принял как должное. Ему было все равно. Чонгук боится, что ему станет все равно, и мечтает об этом в то же время. В комнате светло, прозрачный тюль развевается от легкого ветерка, запахи только распустившихся цветов проникают внутрь сквозь распахнутое окно. На широкой кровати лежит дорогой кремовый костюм, у ее ножек стоят изящные черные туфли. Чонгук старается на них не смотреть. С улицы слышатся голоса, смех, музыка. У Чонгука такое чувство, что он сейчас находится в каком-то другом мире. Внутри него пусто, в животе что-то поджимается, тошнит, хотя он ничего не ел. Не так он представлял себе этот день. Они представляли. — Это пройдет, — спокойно отвечает Хосок. — Все проходит, Чонгук. — Почему ты не защитил меня от этого? — едва слышно спрашивает Чонгук, буравя взглядом свое изможденное отражение. Стилисту явно неловко, он переминается с ноги на ногу, пытается закончить свою работу быстрее. Чонгуку плевать на него, плевать на то, что будет у него на голове в конце концов. Пусть он хоть птичье гнездо из его волос сделает. Хосок барабанит пальцами по плюшевой ручке кресла, не сразу находя ответ на такой вопрос. От чего он должен был защитить его? От того, что предстоит ему сегодня, или от того, что мешает ему сегодня наслаждаться всем происходящим? — Я не мог, — пожимает плечами Хосок. Ему должно быть жаль, но он ни в чем не виноват. У Чонгука есть своя голова на плечах. Чонгук устало прикрывает глаза. Его ресницы нервно трепещут. — Хватит, — говорит он, обращаясь к стилисту, который пытается укрепить прическу муссом. — Выйди отсюда. — Н-но я… — растерянно начинает он, но, поймав в отражении зеркала кивок старшего Чона, поспешно собирает вещи, как попало заталкивая баночки и средства для волос в свой чемоданчик, и вылетает из номера. Дверь громко хлопает, и тогда Чонгук поворачивается к Хосоку. Его взгляд меняется, становится почти умоляющим. — Ты видел его? — с трудом шевеля пересохшими губами, выдавливает из себя Чонгук. Он выглядит так, как будто готов броситься перед Хосоком на колени и молить его хотя бы произнести имя вслух. — Скажи, ты видел? Хосок раздраженно выдыхает, зачесывая красные волосы со лба. — Нет, — без каких-либо сомнений лжет он. — Я не видел Тэхена с момента объявления твоей помолвки. Чонгук мгновенно сдувается, будто теряет какую-то внутреннюю опору. Последние искорки надежды потухают в его глазах, и взгляд становится пугающе безжизненным. Хосок сжимает пальцы в кулаки, вновь отворачиваясь к окну. Смотреть на Чонгука тяжело. Находиться рядом с ним весь последний месяц было тяжело. Но так будет лучше. Для всех будет лучше. Воцаряется тишина. В номере светло, прохладно и пахнет удушающе сладко. — Это должен был быть он, — сипло говорит Чонгук, и непонятно, к кому он вообще обращается. Это должен был быть он, потому что Чонгук был его человеком. Чонгук запрокидывает голову, упираясь влажным взглядом в потолок. Несколько слезинок вытекают из уголков ненакрашенных глаз, скатываясь по вискам вниз и исчезая в уложенных волосах. — Куда ты везешь меня? — с сомнением в голосе спрашивает Чонгук, когда городские пейзажи начинают редеть, сменяясь лесной полосой. — Ваше Высочество боится? — беззлобно усмехается Тэхен, бросая на него короткий взгляд и крепче обхватывая сильными пальцами руль. — Предпочитает вернуться в мягкую кроватку? — Заткнись, — закатывает глаза Чонгук, складывая руки на груди. — Просто переживаю, что твой драндулет не выдержит поездку в какую-нибудь даль. — Не обижай мою старушку, — оскорбленно одергивает его Тэхен, левой рукой ласково поглаживая приборную панель. — Она гораздо крепче, чем кажется. Чонгук только хмыкает, откидываясь на спинку сидения и поворачиваясь в сторону Тэхена. В окно все равно смотреть бесполезно — фонарей тут нет, деревья темной стеной загораживают собой любой свет. Выглядит жутковато, поэтому он предпочитает смотреть на Тэхена. Отросшие каштановые волосы у него подвязаны банданой, узкая черная футболка плотно обхватывает широкие плечи, по вытянутым рукам бегут полоски вздувшихся вен. Тэхен не особо следит за своей фигурой, и Чонгук знает, что обтянутые светлой джинсой бедра мягкие, без намека на бугристые мышцы, а под футболкой скрывается милый животик — опять же без намека на пресс. Но ему это нравится. Эти контрасты, из которых состоит Тэхен, наверное, и стали главной причиной, по которой Чонгук влюбился так сильно. Широкие плечи, длинные ноги и сильные руки выглядят внушительно, но стоит прикоснуться, как окунаешься в мягкость кожи. Темный взгляд вспарывает не хуже ножа, но стоит губам растянуться в улыбке, как опасность развеивается, превращаясь в детскую непосредственность. Глубокий голос обещает неприятности, но слова, которые этим голосом произносятся, купают в нежности. Чонгуку нравится все в Тэхене. — Мы почти приехали, мой принц, — говорит вдруг Тэхен, а потом лукаво улыбается. — Ты пялишься на меня, Чонгук? — Еще чего, — фыркает младший, даже не думая отворачиваться. Тэхен сворачивает на обочину, и машина обиженно кряхтит, когда он заставляет ее ехать по лесной тропе, неровной и покрытой дерниной. Он тормозит спустя несколько минут, двигатель затихает, погружая их в глухую тишину. — Дальше пешком, — сообщает он, первым вылезая из машины. Пока Чонгук выбирается вслед за ним, Тэхен успевает достать из багажника легкую кожаную куртку. Чонгук переминается с ноги на ногу, чувствуя себя некомфортно. Вокруг темно, свежо и немного прохладно. Он не любитель гулять по лесу даже днем, не говоря уже о ночи. Но вот Тэхен возвращается, беря его ладонь и переплетая пальцы, уверенно ведет его за собой вперед, легко ориентируясь в темноте. Наверняка бывал тут не один раз. Чонгук чувствует необъяснимый укол ревности и сжимает ладонь Тэхена крепче. Тот оборачивается, недоуменно глядя на него, но вопросов не задает. Между деревьями появляется какой-то просвет, и Тэхен внезапно останавливается, поворачиваясь к Чонгуку. — Здесь тебе нужно закрыть глаза, — мягко говорит он. — Знаешь, это все крайне подозрительно, — начинает ворчать Чонгук. — Почти незнакомый парень привез меня ночью в лес, ведет в какую-то глушь, заставляет закрыть глаза… — Что значит почти незнакомый?! — возмущается Тэхен, обходя его и накрывая его веки теплой сухой ладонью. Чонгук инстинктивно хватается за его запястье, подаваясь назад, упирается спиной в широкую грудь. Горячее, немного сбившееся дыхание Тэхена ерошит волосы на его затылке. — Мы встречаемся целых два месяца, а знакомы целых пять. — Всего два, — поправляет его Чонгук. Теперь они идут медленнее, Чонгук постоянно спотыкается, и Тэхен придерживает его, не давая упасть. Вторая его рука ложится Чонгуку на живот, ласково поглаживая. — Это слишком мало, чтобы узнать человека. — Нет, Чонгук, — вкрадчиво останавливает его Тэхен, прикасаясь губами к его уху. — Ты можешь узнать человека полностью за сутки, если это твой человек, а можешь не знать о нем ничего спустя десятки лет. Они осторожно спускаются вниз по небольшому наклону, ноги Чонгука скользят, но Тэхен держит надежно. Потом они останавливаются. Воздух становится влажнее. Чонгук различает мягкий плеск воды. — Ты мой человек, маленький принц, — шепчет Тэхен, опуская ладонь. Чонгук еще пару мгновений стоит с закрытыми глазами, прежде чем разлепить веки, и у него перехватывает дыхание от открывшегося перед ним вида. Гладкая поверхность небольшого озера, окруженного стеной деревьев, светится серебром от падающего на нее лунного света, и это выглядит волшебно, это выглядит как ожившая сказка. Чонгук смотрит на это, и ему кажется, что вот-вот вода всколыхнется, выпуская из глубины очаровательных тоненьких водных нимф, ему кажется, что из-за стволов деревьев с минуты на минуту выглянут любопытные крошечные феи, что откуда-то польется музыка, прямо как в том мультике про русалочку. Чонгук поворачивается к Тэхену, который все это время смотрел на него, и его огромные глаза сияют от восхищения. Лунный свет ложится на его лицо, делая Чонгука той самой очаровательной нимфой. Тэхен смотрит на него так, словно он прекраснее всего на свете, словно даже пейзаж перед ним не способен заворожить его сильнее, чем звезды во взгляде Чонгука. — Вау, Тэхен, это просто… — выдыхает Чонгук, не в силах подобрать слов. Тэхен касается ладонью его лица, едва ощутимо оглаживая нежную кожу щеки большим пальцем. — Ты думал о том, кого еще я водил сюда, пока мы шли, не так ли? — с легкой ухмылкой спрашивает он. Чонгук фыркает, но внутри зарождается беспокойство, которое Тэхен тут же гасит легким поцелуем в губы. Что ж, неудивительно, что Чонгук задумался о таком. О Тэхене ходили разные слухи, и не все из них были ложью. Тэхен не отличался верностью. Тэхен отличался тем, что влюблял в себя людей за несколько часов, трахал их в течение следующих нескольких часов, а потом вычеркивал из своей жизни. Тэхен притягивает его к себе, пальцем разглаживая морщинку между бровей, и обнимает, зарываясь пальцами в мягкие волосы. — Никого, — тихо говорит он. — Здесь не был никто, кроме тебя. Это было моим местом много лет, теперь… Чонгук замирает, готовясь услышать что-то важное. Тэхен никогда не отличался верностью, но рядом с ним он даже не смотрел ни на кого другого. Возможно, потому что Чонгук сам отличался тем, что безоговорочно Тэхену доверял. — Теперь это наше место. Мама врывается в номер вместе с незнакомой девушкой. Судя по сумке, которую тащит последняя, — она визажистка. Чонгук устало вздыхает, и Хосок вновь утыкается в свой телефон. Мама хватает Чонгука за подбородок, приподнимая его голову и придирчиво оглядывая осунувшееся лицо. — Опять не спал всю ночь? — рычит она угрожающе, пока Чонгук равнодушно вглядывается в ее сверкающие глаза, покрытые толстым слоем макияжа веки, разукрашенные ресницы. — Сложно было выпить снотворное? Я же просила! Чонгук ничего не отвечает, и женщина отталкивает его лицо, отчего его голова дергается. — Сделай так, чтобы он выглядел свежим и отдохнувшим, — приказывает она девушке. Судя по ее кислому лицу, она считает, что задача почти невыполнимая. — А ты, — мать тычет пальцем в сторону Хосока, отчаянно пытающегося сделать вид, что он не здесь, — следи, чтобы этот никуда не сбежал. Хосок подавляет порыв закатить глаза. — Куда он денется, мама? — по его занудному тону можно понять, что неугомонной женщине он объясняет это не в первый раз. — Тут охраны больше, чем на съезде президентов в ООН. Да и не сбежит он никуда. Посмотри на его лицо. Ты из него все соки выжала. Чонгука забавляет эта манера говорить о нем так, будто его здесь нет, а вот девушку, которая начинает его красить, это явно напрягает. — Если он исчезнет, я с тебя шкуру сдеру, — говорит женщина, словно и не слышала слов старшего сына, а потом вихрем уносится из номера, оставляя за собой шлейф тяжелого аромата шанель. Чонгук удобнее устраивается в кресле, следя безжизненным взглядом за ловкими тонкими пальцами девушки. — Пойду проверю Джухен, — говорит Хосок, поднимаясь и заталкивая телефон в карман узких брюк. — У нее была тяжесть в животе вчера весь вечер. — Да, наверное, такое бывает, когда ты на восьмом месяце беременности, — комментирует Чонгук, и Хосок коротко и невесело смеется. — Ты начинаешь шутить, — подмечает он. — Это хорошо. Он выходит из номера, захлопывая за собой дверь, и Чонгук остается с девушкой наедине. Ему кажется, что она понимает, что с ним далеко не все хорошо. Завороженный ее легкими прикосновениями и мелодией, которую она напевает себе под нос, он проваливается в дремоту, измотанный бессонной ночью и своими переживаниями. — Ох, посмотрите, кто тут спит, — знакомый глубокий голос вырывает Чонгука из дремы, и он резко выпрямляется, со стыдом замечая влажное пятно собственной слюны на обложке учебника. Он быстро вытирает щеку рукавом рубашки, недовольно глядя на насмешливое лицо возвышающегося над ним Ким Тэхена. — Неужели наш благородный принц пренебрег своим режимом и развлекался всю ночь? В библиотеке уже пусто. Сквозь окна, расположенные под потолком, видно кусочки темного неба. Чонгук бросает взгляд на наручные часы, нервно крутя на них ремешок. Почти восемь вечера. — Давай, Чонгукки, расскажи хену, — Тэхен садится рядом, самодовольно наблюдая за его дерганными движениями. Чонгук ненавидит то, как этот парень влияет на него. Когда он рядом, Чонгуку хочется сбежать, но в то же время что-то так непреодолимо тянет ближе, что это тяжело понять. Ему не нравится Ким Тэхен или ему не нравится собственная реакция на него? Или, может быть, ему это все нравится так сильно, что становится страшно. В любом случае, репутация Тэхена вполне однозначная, а Чонгук не собирается быть трофеем на одну ночь. — Развлекался с девочкой? Или, может, с мальчиком? Чонгук чувствует, как начинает припекать щеки, и случайно роняет на пол свои тетрадки. Он пытается нагнуться за ними, но Тэхен хватает его за запястье, не давая двинуться. Его взгляд темный, но теплый. Усмешка на красивых губах. Он так близко, и Чонгук понимает, почему все так легко сдаются ему. — Погоди, — Тэхен ухмыляется шире. — Может быть, ты развлекался с учебниками? Чонгук вспыхивает сильнее, вырывая свою руку. — Пошел к черту. — Вполне в стиле образцового принца, — смеется Тэхен, а потом вдруг спохватывается, помогая ему собрать тетради. — Но я не осуждаю тебя. Мне это нравится. Нравится представлять, как ты сидишь над учебниками, пока все напиваются до отключки на вечеринках и трахаются со всеми подряд. В этом есть что-то особенное. В том, какой ты правильный. Чонгук старается дышать редко и не очень глубоко, потому что от Тэхена пахнет слишком вкусно, и он все еще чересчур близко. Чонгук закидывает рюкзак на плечо, собираясь уходить, но Тэхен берет его за ладонь, и это неожиданно осторожно, почти мягко, поэтому Чонгук от изумления не находит в себе сил вырываться. Тэхен подходит ближе, улыбка сползает с его губ, и он становится пугающе серьезным. Чонгук сглатывает, ощущая его дыхание на своей коже. От Тэхена пахнет хвоей, мятой и еще чем-то свежим, завораживающим. — Не позволяй никому испортить тебя, малыш, — понизив голос, произносит он, и мурашки расползаются по рукам Чонгука. — Я хочу первым узнать, насколько испорченным ты можешь стать. Чонгук каменеет, когда Тэхен едва ощутимо касается губами его щеки. Он прикрывает глаза, ожидая другого поцелуя, но чувствует только, что становится прохладнее. Тепло чужого тела исчезает, и Тэхен вновь смеется. — Ждал чего-то большего, принц? — спрашивает он, и Чонгук распахивает глаза, густо краснея и вылетая из библиотеки. Смех Тэхена не казался насмешливым, он был теплым, почти… нежным? — Господин Чон, — девушка кладет тонкую ладонь на его плечо, слегка встряхивая его. Чонгук вздрагивает, испуганно озираясь по сторонам. Лицо визажистки становится немного виноватым. — Я закончила, господин Чон. Чонгук выдыхает, чувствуя, как сжимается что-то в груди, и смотрит на себя в зеркало. Он действительно выглядит свежее. Острые скулы и резкая линия челюсти, глаза, ставшие еще больше после того, как он похудел, — все это делает его изящно хрупким, красивым, как фигурка из фарфора. Маленький рот, выделенный нежно-розовым тинтом, приоткрывается, когда Чонгук произносит: — Спасибо. Ты можешь быть свободна. С тобой уже расплатились? Девушка поднимает взгляд от косметики, которую осторожно складывает в свою сумку, и кивает. — Да, госпожа Чон внесла оплату заранее, — отвечает она. Собрав сумку, она мнется несколько мгновений. — В чем дело? — спрашивает Чонгук, заметивший ее колебания. Она заметно бледнеет, покусывая раскрасневшиеся губы. — Госпожа Чон, она… — девушка жмурится и глубоко вдыхает. — Она разрушит мою жизнь, если узнает, она однозначно разрушит… — О чем ты говоришь? — Чонгук поднимается с кресла, пошатываясь на затекших ногах. Он подходит к ней ближе, заглядывая во взволнованные глаза. Она протягивает руку, пихая в карман его широких штанов какую-то бумажку, а потом берет его ледяными пальцами за запястье. — Не говорите никому, господин Чон, — умоляюще выдыхает она, а потом выбегает из номера быстрее, чем застывший от изумления Чонгук успевает ее остановить. Он чувствует, как дрожат его руки, когда опускает ладонь в карман, нащупывая смятый листок. Он только собирается вытащить его, как дверь в номер открывается, заставляя его отшатнуться. Он поднимает взгляд на Чонина, свидетеля со стороны его будущего мужа, и кривится. — Что ты здесь делаешь? — цедит он, пальцы против воли крепче сжимают бумажку. Его сердце глухо и быстро стучит о ребра. Чонин оглядывает его, задерживаясь на сжатом в кармане кулаке. — Пришел проверить, не вскрылся ли ты в ванной, — улыбается Чонин, глаза все так же прикованы к его карману. — Ты верх тактичности, как и всегда, — закатывает глаза Чонгук, чувствуя себя неловко, не зная, куда посмотреть и что делать. Жалкий клочок листка будто обжигает кожу. — Не все мы из благородных семей, — хмыкает он. Его взгляд холодный, изучающий. Чонгук чувствует себя голым под ним. Ему больно осознавать, что он скоро будет привязан к кругу таких людей. — Ну да, некоторые из нас здесь, потому что умеют воровать и спокойно спать при этом по ночам. — Что там у тебя? — проигнорировав его выпад, спрашивает Чонин. Чонгук холодеет, осторожно вытаскивая руку из кармана и разжимая пустую ладонь. — Держишь меня за идиота? Он подходит ближе, и Чонгук отходит назад до тех пор, пока не упирается ногами в кресло. Чонин хватает его за руки, одним быстрым движением вытаскивая записку из кармана. Ослабевший и потерявший форму Чонгук не успевает даже сделать попытку сопротивления. Он обессиленно падает в кресло, огромными глазами следя за тем, как Чонин разворачивает записку. Самодовольная усмешка появляется на его губах. Чонгуку хочется кричать, хочется вскочить и врезать по его высокомерному лицу, но нет сил даже подняться. — От Чимина, — весело произносит он, при нем медленно разрывая листок на части, с удовлетворением следя, как искажается лицо Чонгука от отчаяния и боли. — Знаешь такого? Чонгук чувствует, как наполняются слезами глаза, и часто-часто моргает, проваливаясь глубже в кресло и обхватывая плечи ладонями. Он мысленно умоляет Чонина уйти. Он сделал все, ради чего пришел. Разрушил последнюю надежду Чонгука. Как будто задницей чувствовал, чертов ублюдок. — Уверен, что знаешь, — хмыкает Чонин, а потом его голос становится ледяным. — Теперь тебе стоит забыть о нем. О всех них. Теперь мы твои друзья, Чонгук. Он хлопает его по плечу и выходит из номера, закрывая за собой дверь. Чонгук пустым взглядом смотрит перед собой. Теплый ветер из открытого окна забирается под его тонкую майку. Чимин написал ему что-то, но теперь у него нет возможности узнать, что именно. Ему внезапно становится очень, очень холодно. Он прикрывает глаза, чувствуя, как влажнеют щеки, но теперь у него нет сил взять себя в руки. У него больше ни на что нет сил. Он больше не хочет бороться. — Проходи, — Тэхен открывает дверь гаража для него, пропуская вперед и кладя ладонь ему на поясницу. Чонгука потряхивает от волнения. Они встречаются всего две недели, и ему все еще страшно, он все еще напряжен, постоянно ожидая момента, когда Тэхену надоест и он бросит его, как бросал всех до этого. — Ребята, я пришел не один! В гараже пахнет опилками, машинным маслом, пивом и жареными колбасками. Они проходят вглубь, откуда слышатся несколько веселых голосов. Все освещено тусклым светом единственной лампочки. Чонгук разглядывает обстановку, поражающую своей простотой. Три разномастных кресла, стоящих в полукруге напротив продавленного старого дивана, собранные в подобие стола деревянные ящики, на которых сгрудились бутылки из-под пива и пластиковые белые тарелочки с колбасками и пятнами соуса. В углу стоит музыкальный центр, из колонок льется какой-то тяжелый ритм. У стены приткнулись несколько гитар — судя по всему, самое дорогое, что тут есть. В стороне в полуразобранном состоянии возвышается бело-зеленый мотоцикл. На одной из стен и на железной двери гаража развешаны плакаты — Чонгук узнает постеры фильмов (марвеловские, с супергероями, и какие-то мелодрамы), героев аниме и игр. Понатыканные тут и там картинки обнаженных девушек с соблазнительными формами, явно вырезанные из какого-то вульгарного мужского журнала, вгоняют его в краску. Бегло оглядев обстановку, Чонгук решается, наконец, посмотреть на друзей Тэхена, и тут же сжимается, стараясь незаметно спрятаться за спину парня, потому что они все смотрят на него. Их всего четверо, и они все явно старше. Ему требуется время и несколько глубоких вдохов, чтобы осознать, что в их взгляде нет враждебности, а на губах двоих из них сияют широкие дружелюбные улыбки. Один не улыбается, но выглядит довольно приветливо, несмотря на замызганную белую майку и высокий рост, а второй не улыбается и выглядит так, словно ему абсолютно все равно. — Это Чонгук, — Тэхен безжалостно вытягивает его из-за своей спины. Один из парней, сидящий в кресле, смеется. — Тот самый Чонгук? — у него высокий приятный голос и маленькие ладони. Он одет неряшливо, но неряшливость эта выглядит так, как будто на нее было потрачено немало усилий. — Тот самый Чонгук, о котором ты говоришь нам постоянно? Тэхен закатывает глаза, но Чонгук замечает легкий румянец на его скулах. — Мы рады встретиться с тем, кто завоевал нашего Казанову, — улыбается другой парень. Он выглядит не к месту в такой дешевой обстановке, у него слишком красивое лицо и слишком дорогая одежда. Чонгук на мгновение тушуется, пытаясь вспомнить, видел ли он его на каком-нибудь приеме, но потом откидывает эту мысль, потому что такого парня он бы однозначно запомнил. Возможно, он состоятельный, но они наверняка из разных кругов. — Я не завоевывал его, — внезапно даже для себя говорит Чонгук. — Это он завоевывал меня. Воцаряется тишина, и Чонгук пугается, что сказал что-то не то, но потом они все начинают смеяться, даже тот парень, у которого лицо кирпичом. Чонгук расслабляется немного, кидая на Тэхена взгляд. Тот обнимает его за талию, падая на диван и утягивая за собой. Он выглядит довольным, почти счастливым. Его глаза светятся, а с губ не сходит улыбка. Чонгуку протягивают пиво, и он сначала хочет отказаться, потому что не пьет, а потом все равно хватается за бутылку. Он ничего не теряет. Здесь он в безопасности. Ребята начинают переговариваться, и Чонгук сначала только слушает, пытаясь дать внутреннюю оценку каждому из них, стараясь судить объективно, но сложно судить объективно, когда все они ему нравятся. — Высокий парень в майке, — шепчет Тэхен ему на ухо, — Намджун-хен. Намджун кажется самым вдумчивым из них, самым добродушным. Он улыбается мягко, по-отечески, его движения неуклюжие, но от него исходит внушительная аура. — Тот, что в синем кресле, — Чиминни, — продолжает Тэхен, поглаживая Чонгука по бедру. Его прикосновения отвлекают, хотя Чонгук честно старается сосредоточиться на его словах. — С ним мы дружим дольше всех, почти с пеленок. Чимин выглядит смешливым и мягким, как котенок, но у Чонгука складывается впечатление, что его внешность обманчива. В его взгляде, в повадках, в том, как он держит себя, читается уверенность в собственной неотразимости. Чонгуку нравится то, как он ведет себя. Он завораживает, от него сложно отвести взгляд. — Возле музыкальной установки стоит Юнги-хен, — говорит Тэхен, кивая на невысокого парня, одетого в какие-то рваные свободные шмотки. — Он может казаться пугающим, но он очень добрый, на самом деле. Юнги похож на человека, которого все просто достало. Он редко вступает в разговоры, но если вступает, то его фразы обычно попадают прямо в цель. Он внушает уважение, даже если кажется неприятным. Видно, что он не позволит другим себя обидеть. Хотел бы Чонгук поучиться этому. — И последний, самый старший из нас, — он кивает в сторону парня, раскладывающего колбаски по тарелкам. — Сокджин-хен. Он нравится всем. Сокджин производит впечатление самовлюбленного человека, но в целом оказывается заботливым и внимательным. Он незаметно для остальных (но заметно для Чонгука, который наблюдает за каждым) опекает ребят, следя за тем, чтобы они все чувствовали себя комфортно. К концу вечера Чонгук окончательно осваивается и чувствует себя так, словно отдыхает с семьей. Они быстро принимают его, не переставая подкалывать насчет того, что ему удалось покорить Тэхена, смущая как его, так и самого Тэхена. Он расслабляется, приятный хмель кружит голову, губы Тэхена щекочут чуть вспотевшую кожу шеи, и если поначалу Чонгук отталкивал его от себя, стесняясь проявлений нежности при других, то после того, как Сокджин смачно засосал Юнги у дальней стенки, забил на это. — Тэ, пошли покурим, — зовет Чимин, поднимаясь с кресла. Тэхен встает, и они вместе с Намджуном и Сокджином выходят на улицу. Юнги падает на диван рядом с ним. Чонгук неуверенно улыбается, но, наткнувшись на ленивый взгляд, тут же перестает. — Итак, Чонгук, — начинает Юнги. — Из какой ты семьи? Магнаты? Бизнесмены? Признавайся. Чонгук сглатывает, нервно комкая в пальцах кончик диванного покрывала. — Моя мама — наследница династии Чон, — бормочет он себе под нос, надеясь, что Юнги его не расслышит, но старший специально придвигается поближе. — А отец… ну, он владеет холдингом… — Можешь не продолжать, — отмахивается Юнги, откидываясь на спинку дивана и делая несколько глотков пива из бутылки, которую сжимает в руках. — А знаешь, кто родители Тэхена? Чонгук знает. Его отец работает автомехаником в небольшой мойке, а мать не работает нигде из-за инвалидности. Юнги читает ответ на его лице. — Чонгук, Тэхен тебе не пара, — произносит он, и Чонгук сжимается. — Я говорю это, не потому что против тебя. Ты мне нравишься, ты хороший парень. И Тэхен в тебя явно безумно влюблен. Как и ты в него. Чонгук не смотрит на Юнги, бегая взволнованным взглядом по стене с постерами. — Но, хочешь, скажу тебе, как закончится ваш роман? — Чонгук не хочет, но Юнги не дожидается ответа. — Твои родители наверняка найдут тебе партию получше, и мнения твоего не спросят. Я знаю, Чонгук, я сам встречаюсь с человеком, чьи родители против наших отношений. Просто семья Сокджина не такого высокого полета, как твоя, да и Сокджин явно упрямее, чем ты. Я просто хочу, чтобы ты знал, Чонгук. Тэхену будет больно, а жизнь у него и без этого не сахар. Так что ты подумай, не стоит ли это все прекратить, пока не стало слишком поздно. Чонгук сжимает ладони в кулаки, чувствуя внезапную вспышку злости. — Я не дам никому закончить наши отношения, — шипит он, поднимаясь. — Спасибо за совет, хен, но не обижайся — я не буду ему следовать. Он идет к выходу, вставая на пути входящего внутрь Тэхена, ловит его растерянный взгляд и прижимается губами к его губам. Это первый раз за эти две недели, когда он сам целует Тэхена. Дверь хлопает, впуская внутрь отца Чонгука. Парень поднимает на него тусклый взгляд. На щеках застыли разводы от слез, и мужчина охает, подходя ближе и заглядывая сыну в лицо. — В чем дело? Ты плакал? — обеспокоенно спрашивает он. Чонгук смотрит в его глаза и не понимает — он действительно переживает или просто так умело делает вид? Неужели не догадывается? Ему до тошноты противен каждый представитель этого надушенного, фальшивого, продажного общества. — Я безумно счастлив, отец, — хрипло говорит он ровным голосом. — Ты разлучил меня с любимым человеком, без моего ведома обручил с парнем, которого я видел от силы два раза и к которому ничего не чувствую. Целый месяц ты держал меня взаперти, и сейчас за дверью моего номера наверняка стоит охрана, не так ли? Как будто я преступник, как будто я убийца, когда единственный, кого убили здесь, это я сам. Лицо мужчины становится мрачнее с каждым произносимым словом. В конце монолога он отходит от Чонгука, присаживаясь на край кровати и устало вздыхая. — Чонгук, пойми, он был тебе не парой, — начинает отец. Чонгук слушает без интереса, без внимания. Он слышал это сотню раз — от матери, от брата, от Джухен, от всех вокруг. Пустые слова, не делающие его будущее легче. — Он бы спился, или бросил тебя, или подыхал бы всю жизнь каким-нибудь грузчиком. Ты из другого круга. Твоя жизнь тебе не принадлежит, и ты знаешь это. У нас есть дело, которое нужно продвигать. У нас есть репутация. Мы обязаны ее поддерживать. — Нет, отец, — цедит Чонгук, поднимаясь. — Моя жизнь принадлежала мне, а вы ее у меня забрали. Осознаешь ли ты, что если я сейчас пойду под венец с этим человеком, то вы навсегда меня потеряете? Ты готов потерять сына ради бизнеса? Мужчина поднимает на него полный сожаления взгляд, и Чонгук отшатывается, потому что ответ написан на его лице. — Мне жаль, Чонгук, но такова наша судьба. Чонгук трясет головой, зарываясь пальцами в волосы. Мама убьет его за это, но, черт возьми, как же ему плевать. — Я не хочу, — бормочет он, — пожалуйста, я не хочу, отец… Мужчина встает, обхватывая сына в крепкое кольцо рук. Не объятие, а путы. — В чем дело? — теряя терпение, рычит он. — Ты всегда знал, что тебе предстоит! Все из-за этого парня, не так ли? Ты думаешь, это любовь? Он хватает Чонгука за запястья, сильно встряхивая. — Это не любовь, Чонгукки, это детские игры, — выговаривает он. Чонгук бегает взглядом по блеклому номеру, по своему костюму, по стенам. Отчаяние захлестывает его, ему больно, и он не знает, как с этим справляться. Отец прав, он всегда знал свою судьбу, но потом появился Тэхен, и он действительно верил, что родители поймут, что примут его, потому что он любит Тэхена, любит его так сильно, это сводит с ума. Это превращает каждую секунду сегодняшнего дня в бесконечную пытку. — Если ты попробуешь выкинуть что-то, то поверь, я найду этого парня и лично лишу его любого будущего. Чонгук замирает, испуганно глядя на мужчину. В его глазах застыл лед, губы сжаты в решительную полоску. Он ни мгновения не сомневается в том, что слова были сказаны абсолютно серьезно. — У тебя есть два часа, чтобы одеться. Будь добр, приведи себя в порядок, иначе я позову мать, — дает указания отец, отпуская его. Чонгук оседает на пол безвольной куклой, вцепляясь пальцами в мягкое ковровое покрытие. — И, Чонгук, дорогой… — он дожидается, пока сын поднимет на него взгляд, и продолжает, как ни в чем не бывало: — Улыбайся. Сегодня самый важный день в твоей жизни. — Улыбнись, Чонгукки, — Тэхен тянет его за щеки, заставляя посмотреть на себя. — Ты сегодня настоящий снежный принц. Что-то случилось? Чонгук смотрит на него, и внутри у него что-то сжимается так сильно, что становится трудно дышать. Он здесь сегодня только благодаря Хосоку. Брат криками, угрозами и просьбами выстрадал для него возможность увидеть Тэхена в последний раз. — Тэхен, — шепчет Чонгук, убирая его руки от своего лица. Ему совсем не удается скрыть подавленное состояние, печаль собралась в уголках его глаз, сожаление застыло на приоткрытых губах, и Тэхен видит это, становится серьезнее. — Поцелуй меня. Тэхен смотрит на него с сомнением. Они лежат на кровати в его комнате, больше похожей на мансарду. Она совсем крошечная, и потолок нависает так низко, что нельзя встать в полный рост. Кровать тоже узкая настолько, что им приходится плотно прижиматься друг к другу, переплетая ноги. Чонгук не знает, где кончается он и начинается Тэхен. Ему это нравится. Быть к нему настолько близко, что два сердцебиения сливаются в одно. Одна рука Тэхена гладит его поясницу под рубашкой, второй он обнимает его еще крепче. Он склоняется к нему, сталкиваясь кончиками носов, и мягко качает головой. — Эскимосский поцелуй, — довольно улыбается он, едва касаясь губами губ Чонгука. Младший невесело улыбается. Он бы хотел провести тут вечность, в этой крошечной комнатушке, с этим человеком, которого любит сильнее всего на свете. Он бы хотел спрятаться от мира, спрятаться от обязанностей и от боли, которая обязательно настигнет его оглушающей волной. Он прижимается к Тэхену так плотно, что последний стонет. — Ты чего, маленький? — приглушенно смеется он, когда Чонгук зарывается лицом в его шею. — Ласковый, трогательный принц. Он перебирает пальцами его волосы, целует лоб, а потом Чонгук резко поднимает голову, впиваясь в его губы голодным поцелуем. Он яростно скользит по его губам, кусает, лижет, долго-долго. Тэхен теряется поначалу, но потом приходит в себя, переворачиваясь, подминая податливого младшего под себя, берет ситуацию под контроль, делает поцелуй мягче, ласковее, влажнее. Снимает с Чонгука рубашку, ласково целует кожу, облизывает соски, выбивая из него стон. Чонгук тянет вверх его футболку и касается руками везде, где только может, гладит, гладит, пытаясь запомнить каждый изгиб. Становится невыносимо жарко, а они не прекращают целоваться, и Чонгук выгибается, когда Тэхен накрывает ладонью его член, потом медленно растягивает, заглушая стоны поцелуями. Чонгук всегда слишком громкий, а Тэхен всегда делает слишком хорошо, как будто заранее знает, чего хочет Чонгук, как будто заранее знает, где поцеловать, где коснуться. Как будто знает Чонгука наизусть. Когда он входит в него мягким плавным толчком, Чонгук затихает, глядя в темные глаза Тэхена, наполненные любовью и нежностью. Его ресницы слиплись, а волосы прилипли к влажному от пота лбу. Чонгук поднимает руку, касаясь пальцами алых, распухших от бесконечных поцелуев губ. Тэхен опаляет горячим дыханием его кожу, и он везде, его так много, он так близко. Не знает, что это прощание, поэтому улыбается. — Я люблю тебя, Чонгукки, — шепчет он, и Чонгук обхватывает его за плечи, прижимая к себе. Тэхен прячет лицо в изгибе его шеи, двигаясь глубоко и медленно, мучительно приятно, а Чонгук плачет, плачет, плачет. — Я тоже люблю тебя, Ким Тэхен, — одними губами произносит он. А утром Тэхен просыпается один, и Чонгук больше не отвечает на его звонки. Звонит телефон, вырывая Чонгука из мыслей. Он тянется за ним, только сейчас замечая, насколько замерз. На дисплее имя брата. Чонгук не хочет ни с кем разговаривать, но ему отвечает. — Чонгук, тебе стоит начать одеваться, — говорит он. — Церемония начнется через полчаса. Мы все в холле, на первом этаже. Как оденешься, охрана проводит тебя вниз. Чонгук молчит, прерывисто дыша в трубку, и Хосок устало вздыхает. — Мне подняться? — Нет, — сипло отвечает он. — Я справлюсь. Он отключается, откидывая телефон в сторону. Ему нужно подняться, нужно взять себя в руки. Время не повернешь вспять. Дороги назад тоже нет. Даже если бы он решил сбежать, вернуться к Тэхену, что вряд ли бы смог сделать, Тэхен не принял бы его. Не после того, как Чонгук исчез без объяснений. Но как было объяснить ему, что он отказывается от их отношений ради денег? Как было оправдать себя? Тэхен не знает о таких обязательствах, не понимает их. Для него главное — свобода. Свобода быть собой, любить кого угодно, семью строить с кем угодно или не строить вообще. Он не понимает, как свободы может не быть, когда ты взрослый парень, способный самостоятельно себя обеспечить. Он не понимает, что у Чонгука нет выбора. Никогда, по сути, не было. Его жизнь не принадлежит ему, его жизнь — залог процветания отцовского холдинга, его жизнь — сплошные статусы, которые он должен оправдывать, и табу, которые не должен нарушать. А Тэхен… Тэхен действительно свободен. Чонгук очень надеется, что его свобода поможет ему двигаться дальше. Мысль о том, что Тэхен забудет его или возненавидит, причиняет боль, но гораздо больнее думать о том, что Тэхен будет страдать еще очень долго. Пусть он забудет Чонгука. Пусть будет счастлив без него. Это совсем немного, но облегчит долю Чонгука, тяжесть вины на его душе. Он готовится снять с себя майку, когда слышит какие-то голоса за дверью. Он так и замирает с руками, схватившимися за шлевки, когда дверь распахивается, и в номер заглядывает один из охранников. — Господин Чон, тут человек из ателье, говорит, привез дополнительные костюмы на мерку, — докладывает он. Задумчиво пожевав губу, он продолжает: — Сказал, госпожа Чон сообщила об этом в последний момент. — Ну, впустите его, — растерянно говорит Чонгук. — Матушка могла такое выкинуть. Охранник распахивает дверь шире, впуская внутрь невысокого паренька с двумя костюмами в защитных чехлах и кепке, низко надвинутой на глаза. Сам он не торопится выходить, и Чонгук вскидывает брови. — Будете наблюдать за тем, как я переодеваюсь? — с вызовом произносит он, и амбал тушуется, захлопывая дверь с той стороны. — Господи, какие же они тупые. — Согласен, — вздыхает паренек, переворачивая кепку козырьком назад и кидая костюмы на кровать. Чонгук ошарашенно замирает, глядя на Чимина, деловито осматривающего номер. — Да, деточка, я знаю, что ты рад меня видеть, но у нас нет времени, поэтому действуем быстро. — Ч-чимин, — недоверчиво выдыхает он, пошатываясь. Старший тут же подхватывает его под локоть, отвешивая не сильную, но приводящую в себя пощечину. — Как вообще… Что вообще… — Я же сказал, нет времени для разговоров, — раздраженно бормочет Чимин. — Слушай меня внимательно. Он встряхивает Чонгука, заставляя его сфокусировать взгляд на своем лице, и продолжает, убедившись в том, что тот слушает. — Ты сейчас быстро переодеваешься в костюм, который я принес, вылезаешь на балкон, перелезаешь через две комнаты, — тараторит Чимин. — Мы все проверили, там широкие выступы, между балконами меньше полуметра, можно ухватиться за оконные рамы. Две комнаты, Чонгук, два балкона, ты слышишь? С этой стороны отеля только трасса, весь народ собрался в холле, поэтому ты не привлечешь внимания, но нужно делать это очень быстро. У тебя будет две минуты, чтобы долезть до нужного номера. Во время своей речи Чимин расчехляет костюм, который оказывается не смокингом, а обычной униформой уборщика отеля. Чонгук снимает с себя майку, стягивает штаны, вообще не понимая, что происходит. В голове роятся сотни вопросов, а сердце с такой скоростью колотится о ребра, что кажется, будто вот-вот остановится, и никуда уже он не полезет. — Там тебя встретит Юнги-хен, — говорит Чимин. — Он замаскирует тебя окончательно. Вы спуститесь вниз, выйдете через задний ход, сядете в машину. Ты не должен поднимать голову, но и прятаться особо не должен. В машине ты переоденешься в обычные шмотки, и там уже тебе объяснят, что делать. Чимин подталкивает его к балконной двери. — Давай, деточка, как только ты вылезешь за балкон, я выйду из номера, скажу, что ты примеряешь костюмы и будешь готов через пятнадцать минут. Чонгук сглатывает, глядя вниз. Номер на третьем этаже. С такой высоты не умрешь, но сломать что-нибудь точно сможешь. — Чимин, — вспоминает вдруг он, — а что было написано в записке? Губы Чимина растягивает самодовольная усмешка. — Мне жаль, что нам не удалось тебя вытащить. Чонгук изумленно приоткрывает рот, но старший вновь подталкивает его вперед. — Чонгукки, — зовет Чимин, как только он перелезает через балконную решетку. — Я скучал по тебе. Чонгук слабо улыбается, чувствуя, как сердце колотится где-то в горле, и начинает медленно идти по выступу, слыша, как хлопает дверь в номере. К тому моменту, как он долезает до первого балкона, ему уже плохо, он готов бросить все и разжать руки. Но потом, глубоко вдохнув и вытерев потные ладони о брюки, он начинает лезть дальше, пока не в силах осознать происходящее. А происходящее очень просто — они приехали, чтобы спасти его. Они крадут его с собственной свадьбы. И Чонгук им позволяет. Едва он оказывается на нужном балконе, как его тут же утягивают внутрь, не давая перевести дух. Юнги, не говоря ни слова, задергивает шторы, запускает пальцы в его волосы, зачесывая их назад, больно дергая пряди, но Чонгук не возмущается. На него надевают козырек, являющийся частью униформы. Потом Юнги быстро стирает с него макияж, напяливает нелепые круглые очки и тянет на выход. Чонгук, как послушная кукла, идет за ним. — Скажу только одно, — перед самой дверью говорит Юнги, не оборачиваясь. — Я был против этого всего. — Но ты здесь, хен, — улыбается Чонгук. — Спасибо. Юнги пихает ему в руки тележку с уборочным инвентарем. — Я заходил сюда так, чтобы они меня видели, — говорит он. — Но я был один, поэтому сейчас ты выйдешь один. Я спущусь на этаж ниже через балкон и встречу тебя в лифте. Не оборачивайся на охрану, лифт в другой от них стороне. Иди не медленно, но и не торопись. Все понял? Чонгук кивает, и Юнги раскрывает для него дверь. Опустив голову, он разворачивает тележку и идет в сторону лифта, сохраняя ровный шаг. Его плечи напряжены, потому что он в любой момент ждет, что охрана узнает его, бросится за ним, но этого не происходит. Он заворачивает за угол и нажимает на кнопку вызова лифта, нервно постукивая ногой по полу. Его ладони жутко потеют, и он все еще не может поверить в то, что происходит. Чимин, Юнги… Тэхен здесь? Он ждет его в машине? Это его рук дело? Приходит лифт, с негромким звоном открываются створки, и Чонгук заходит внутрь. Не поднимая головы, он нажимает на кнопку первого этажа, только после этого вспоминая, что все собрались в холле там же, и начиная паниковать. На втором этаже в лифт заходит Юнги и цокает недовольно. — Нам нужен цокольный этаж, тупица, — бормочет он, зажимая кнопку закрытия дверей, чтобы лифт не открылся полностью на первом этаже. — С него мы поднимемся по лестнице и выйдем через черный ход. — Почему мы сразу не могли спуститься по лестнице? — задает закономерный вопрос Чонгук, и Юнги смотрит на него как на идиота. — Потому что для этого нам пришлось бы пройти через охрану, — поясняет он. — Помахал бы им ручкой на прощание? А лифт открывается прямо в холле, на виду у всех твоих благожелателей. Лестница же в другой стороне. — Где Тэхен? — спрашивает Чонгук то, что волнует его больше всего, но лифт останавливается, и Юнги выходит, не отвечая. — Твою мать, — ругается он, когда Чонгук собирается вслед за ним. — Тележку возьми. Не думаешь, что пустой лифт с телегой вызовут подозрения? Чонгук толкает тележку вперед, поражаясь тому, как в хене интеллект сочетается с ошеломляющей грубостью. Раньше Чонгук думал, что все умные люди вежливы. Юнги отгоняет тележку в сторону, и они пускаются бегом в сторону лестницы. Чонгук бежит быстрее старшего, но не знает дороги, поэтому ему приходится выравнивать темп. Каждую секунду он боится, что его пропажу обнаружат, но непоколебимое хладнокровие Юнги немного успокаивает. Они выходят через черный ход на маленький внутренний дворик с мусорными баками и одной узкой аркой для машин. В ней стоит неприметная серая киа, к которой они и направляются. Чонгук садится на заднее сидение, и его приветствует сидящий впереди Сокджин. Стоит двери за Юнги захлопнуться, тот мгновенно срывается с места, выезжая на трассу. И только после этого Чонгук, пытающийся отдышаться, ощущает сильные руки на плечах, которые дергают его в сторону, и спустя мгновение знакомый до приятной тяжести в животе запах окутывает его. Он чувствует, как наполняются слезами глаза, вцепляется пальцами в джинсовую куртку Тэхена, обнимая его так крепко, что руки начинают неметь. — Мой хороший, — бормочет Тэхен. — Ты со мной, все в порядке, теперь все в порядке. — Тэ, — задыхаясь от нахлынувших эмоций, не веря в происходящее, умирая от долгожданной близости, на которую уже не смел надеяться, плачет Чонгук. — Тэхен, ты приехал за мной, ты… — Ну надо же, — насмешливо хмыкает Юнги. — Спасали его мы с Чимином, а все лавры Тэхену. Сокджин шикает на него, в зеркало заднего вида наблюдая, не едет ли за ними кто-нибудь, и ускоряется. Тэхен обхватывает влажное покрасневшее лицо младшего в чашечку ладоней, прижимаясь наконец к губам. Чонгук хнычет в поцелуй, сжимая в пальцах его запястья, подаваясь ближе, едва не усаживаясь к нему на колени. Господи, всего несколько минут назад он готов был запереть свою любовь в сердце навеки, а теперь она вырывается из него, и он не может это контролировать. — Тэхен, — предупреждающе зовет Сокджин, — ваш поезд через пятнадцать минут. Чонгуку нужно переодеться. — Точно, — Тэхен с усилием отдирает себя от Чонгука. — Давай, принц, придется тебе переодеваться не в королевских условиях. Он вытаскивает из-под сидения пакет, пока Чонгук стягивает с себя униформу. — Что мы будем делать? — спрашивает он. — Сейчас поедем в Кванджу, у Чимина там живет бабушка. Переждем у нее некоторое время, распишемся там же, — вводит его в курс дела Тэхен. Чонгук замирает, наполовину натянув на себя серую кофту с длинным рукавом. — Точно, прости, что без должного предложения, но времени на это особо нет. Нам нужно расписаться как можно скорее, чтобы твои родители уже не смогли тебя забрать. — Они нас всех под землю зароют, — сокрушается Чонгук, натягивая на себя черные джинсы, хотя, если быть честным, его сейчас это волнует гораздо меньше, чем должно. — Как вы узнали, в каком я отеле и номере? — Возле твоего номера стоят два амбала, гений, — закатывает глаза Юнги. — Нам все сообщил Хосок, — поясняет Тэхен. — Он же отвлечет сейчас твою семейку. Черт, мне жалко парня, но я ему благодарен. — А где Намджун? — снова спрашивает Чонгук, зашнуровывая кроссовки. — Они с Чимином тоже отвлекают внимание, — усмехается Юнги. — Выигрывают для нас время. Сокджин тормозит на парковке вокзала в тот момент, когда Чонгук низко натягивает на голову козырек кепки. Они вылезают из машины, и Сокджин коротко обнимает его на прощание. — Мы еще увидимся, красавчик. Юнги машет им рукой, и Тэхен, подхватив рюкзак, бегом бросается к поезду, который отправляется через три минуты. Он крепко держит Чонгука за руку, и Чонгук так же крепко сжимает его пальцы в ответ, чтобы убедить себя, что это все реально. Улыбка не сползает с его лица. Они залетают в поезд в последний момент, садятся на крайнее сидение. В вагоне кроме них только какая-то старушка в другом конце и уставшая женщина с двумя маленькими детьми в середине. Тэхен садится у окна, кидая сумку на сидение напротив, и Чонгук тут же прижимается к его боку, заглядывая в лицо. Тэхен выглядит таким же похудевшим и осунувшимся, как и он сам, только его взгляд теплый и сияющий. — Тэхен, мне так… — Нет-нет-нет, — качает он головой, прижимая палец к его губам. — Не извиняйся и не оправдывайся. Хосок объяснил мне все почти сразу. Он не знал, какой у нас план, не хотел даже вникать в это, просто пообещал помочь. Теперь все позади. Ты рядом, и я тебя больше никогда не отпущу. Чонгук улыбается, бросая взгляд на его губы, и Тэхен понимает его без слов. Он склоняется, цепляя пальцами его подбородок, и мягко целует. Другой рукой он находит ладонь Чонгука, крепко ее сжимая. — Я же обещал, что ты станешь моим мужем, — шепчет он в его губы, отстраняясь. — Помнишь? Чонгук обнимает его за шею, снова целуя, и улыбается в поцелуй. — Вау, ты что, принц? — раздается голос за его спиной, и Чонгук вздрагивает, резко оборачиваясь. Возле машины, на вид готовой отдать душу богу, стоит высокий красивый парень в рваных джинсах и черной потертой футболке, его волосы растрепаны, а взгляд насмешливый, заинтересованный. Он выглядит как типичный факбой, и Чонгук закатывает глаза. Он в своем костюмчике, сшитом на заказ, с уложенными волосами и идеальной осанкой выглядит как некто из другого мира. Он отворачивается, продолжая путь, но назойливый парень его догоняет. — Давай познакомимся? — задорно спрашивает он, а Чонгук упорно молчит, чувствуя, как щеки начинают гореть. Ему никогда еще так открыто не оказывали внимание, и это… смущает. И злит. — Меня зовут Тэхен. Чонгук ускоряет шаг, парень не отстает. — Эй, послушай! — он обгоняет, становясь перед ним, улыбается лукаво, и Чонгука на мгновение ослепляет. Этот парень, он… действительно очень красивый. — У меня такое чувство, что… — он склоняется к нему, и Чонгук каменеет, когда чувствует, как чужие губы касаются его уха. — Что ты похож на моего будущего мужа. Чонгук вспыхивает, почти бегом устремляясь от смеющегося парня прочь, уверенный, что это просто способ поиздеваться, и не замечающий, с каким восхищением парень смотрит ему вслед. — Конечно, я помню, — отвечает Чонгук, опуская взгляд на их переплетенные пальцы. Как кофе с молоком. Чонгук улыбается шире, и его маленькое глупое сердце рядом с Тэхеном, наконец, успокаивается.
По желанию автора, комментировать могут только зарегистрированные пользователи.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.