Сумасшедшие

Зачем что-то объяснять, если можно самому додумать? Катя смеялась, курила, и бежала вперед. Ему только и оставалось, что бежать следом, таща поломанные её аргументами ноги, сжимая пальцы в кулаки до дрожи. А что тут поделаешь, раз сам довел - сам и разгребай всё это, беги, беги вперед, и как сказал кто-то когда-то - если что-то неизбежно, расслабьтесь и получайте удовольствие. Только там было всё определенно, как тогда, год назад, когда он жил и горя не знал, чётко отвечал и получал ответы на все вопросы. Бесит. Странно и неприятно быть куклой или точнее мальчиком на побегушках, да, Алекс? Год назад он - крутой мачо, которого чмырят в школе (и это ещё ничего когда ты школьник, но когда учитель это уже мда), разбивающий сердца направо и налево, а затем он встретил её - и как в глупом романе, зашкаливающим банальностью, он влюбился. Такое себе чувство, учитывая то, что перед этим он ещё и умудрился предать двух человек. Двух девушек. Включая и её. Алекс сидел на полке купе, смотрел как поезд уносит его в какой-то город, и боялся. Боялся того, что она не вернется с коридора - выпрыгнет например или уйдет в другой вагон и он её не найдет. Ему теперь казалось, что он просто напросто сломал её, сломал мозг, логику и душу, хотя оставил чувства, и даже приумножил их. Опять же, так себе. Но Катя все-таки вернулась. Без обычной улыбки, с обычной сигаретой в пальцах, закутанная в его кофту. В её глазах плескалось сумашествие, обжигая своими брызгами руки Алекса и его душу. - Какую такую душу, нету у тебя ничего, - бормотала беззвучно Катя, смотря в упор но уже не пугая его. - Ты притворяешься, - скучным голосом протянул Алекс, вертя в пальцах жвачку. - Я давно заметил. Это было ложью, откровенной и отчаянной, но ему так уже надоело это её фиг пойми что фиг пойми почему, что оставался только шантаж. Катя не удивилась. Искры приугасли, она как стояла так и села на полку напротив, и слёзы ручейкам потекли из её глаз по впалым щекам. - Интересно, как там Ника... Марк... Алекс, мы гребанные сволочи с тобой, что так их бросили. Неужели я так важна тебе, что ты смог бросить не только чужую дочь, но и собственного сына? Он лишь кивнул, не глядя на неё, он уже непонятно как курил, выпуская струйки дыма в застояный воздух. Она всхлипнула, и кинулась к нему, обнимая и крича что-то, и он наконец-то стал узнавать тут брюнетку, что врезалась в его машину сто лет тому назад. - Ты сумашедшая, - вздохнул он, поглаживая её по волосам, пока она плакала, уткнувшись ему в грудь. - Наверное, именно по этому ты мне нравишься. - Просто нравлюсь? Он узнал эти чёртовы огоньки в её глазах, эти искры, что обжигали его каждый раз. Алекс опять вздохнул. - Я тебя люблю. Огоньки погасли. Она успокаивалась, пока он обнимал её, целовал в щеки, губы и глаза, говорил что-то, удивлялся и плакал, и это было опять гребанное сумашествие, которому не было конца-краю. Если мы действительно такие, долбанутые или обычные, стоит ли дальше жить? Или просто напросто сломаться, прогнуться под систему, курить и бухать перед телевизором с футболом по вечерам, не смотреть на небо... И не любить? Если это сумашествие, тогда что тогда любовь? Алекс не думал. Он лишь с восторгом наблюдал, как рушатся уставы и правила, как меняется то, что меняться вообще не должно! Но, он лишь наблюдал, и к тому же не один. За окном мелькали розовые деревья в зеленых лесах, голубое небо - единственное, наверное, что осталось от той жизни - и они тонули в нем. Два человека, которые нашли друг друга. Два человека, которых считали сумашедшими. А они просто любили. И их осуждали все - дети, их дети, и родители (всего один грустный Игорь) и пед состав школы, который никогда не знал сумасшествия любви. Их не осуждала лишь одна девочка, наблюдающая за ними по соцсетям, сидящая в Мадриде и с упоением смотря на их фото. Фото счастливых, сумасшедших людей.