о кривых попытках поблагодарить, и резиновых уточках...

       У Хейны полностью забинтованное туловище, и сама Хейна сейчас очень проходила на мумию. Из относительно открытых участков своего тела, Хейна могла с уверенностью назвать голову. Вот лицо точно не было приятно под метры бинтов и толщу одежды. Со всем остальным дела обстояли куда печальнее – стычка с Тоумой, да и последствия «своего фривольного поведения» с наказанием последовавшим за всем этим, оставили глубокие следы на Хейне.        Одно радовало: браслеты «ограничители» наконец-то спали с неё, и теперь Фукуро могла возрадоваться вернувшийся в полном объеме силе.        Что она делает на горячих источниках – Хейна не особо понимала. Возможно, её туда отправили (подальше от глаз «семьи») с целью подлечиться, возможно – в надежде что она где-нибудь возле источника споткнётся и утонет. Сама Хейна не особо в этом хотела разбираться – путешествие оказалось очень неприятным из-за травм.        Хейна хотела сейчас одного – спокойствия.        А вот спокойствие Хейны не хотело, ни в каком случае. И именно поэтому, проходя мимо одного из выходов к источнику, Хейна услышала слишком подозрительно знакомые голоса. Не удержавшись от любопытства, Фукуро беспалевно выглянула.        И только тогда до неё дошло – зря, собственно, она это сделала.        Хайд о чём-то говорил кучке парней, среди которых Хейна определённо нашла знакомые лица. Фукуро его не слушала. Её взгляд остановился на Лихте, который выглядел живым-здоровым после всего случившегося. Раны под слоем бинтов неприятно заныли. Не особо задумываясь, Хейна спустила взгляд осей своих немного ниже.        Зря. Она. Это. Сделала. Дубль два.        В своих лучших традициях, Лихт вел себя как… как Лихт. Тодороки, заботливо держа в руках резиновую уточку, выглядел настолько невинно и мило, что не будь Хейна – собственно – Хейной, девушка бы расплылась от этой милоты. Но Фукуро Хейна на то и была Фукуро Хейной – стёбщиком до костного мозга, чтобы так просто не пройти мимо этой сцены.        Возможно, Хейна ещё пожалеет насчет этого, но пока фотографии Тодороки с уточкой получались слишком хорошими.        – Кря-кря, ёпта! Семки есть? А если найду? – в отчаянной попытке не заржать, четко продекларировала Хейна, спрятав на всякий случай телефон. Лихт на мгновение завис. Хайд, Мисоно, Обжорство и прочие нервно вздрогнули и мигом обернулись в сторону Фукуро. Хейна отчаянно расхохоталась, сгибаясь в три погибели.        – Чёрт, Хейна-чан! – возмутился было Хайд, как его прервал Мисоно что-то смущенно крича о том, что это мужская сторона. Хейна особо не слушала, она всё ещё продолжала смеяться.        – Значит, ты всё-таки не умерла, – холодный голос Лихта отрезвил девушку. Это была их первая встреча и первый разговор после битвы с Тоумой, и проявлением истинных способностей Хейны. – Впрочем, мне всё равно.        – Ну прости, что я тебя разочаровала, – вытирая остатки слез на глазах, попыталась было отшутится Хейна, но встретившись с тяжелым взглядом пианиста, немного посерьёзнела. – Ты что-то хотел сказать?        Лихт внимательно посмотрел на девушку – то тут, то там из-под одежды выглядывали куски бинтов, и Тодороки прекрасно всё понимал. С такими ранами, которые получила Фукуро в совсем недавней битве, на горячие источники особо не поедешь, велика вероятность того, что раны могут открыться в любой момент. И если Фукуро этого не понимает – она полнейшая дура! А дурой она не была, да. Скорее, она была не совсем нормальной, но очень умной – Лихт это уже уяснил. В конце концов, вряд ли бы дура кинулась прикрывать собой кого-то, с кем она вечно ругалась? А вот ненормальная Фукуро – именно это и сделала в один из моментов битвы, когда Тоума попытался атаковать обессиленный Дуэт Жадности. Лихт вновь-и-вновь прокручивает в голове миг, когда Тоума пронзает тело Хейны, как та вздрагивает, как резко бледнеет, как на лице всего на долю сотых секунды появляется боль, и сразу же исчезает в полнейшем безразличии.        О том, что происходило далее, Лихт тоже думал. Думал о тех словах, что выплевывала совершенно незнакомая, по истине разозленная, Хейна. Он хорошо слушал их диалог: о мафии; о силе; о смерти; о безумии; о том, что Хейна вырежет Тоума сердце и запихнет в глотку по самые гланды. Лихт слушал и наблюдал – ничего больше он сделать не мог.        – Что ты тут делаешь? – задал вполне логичный вопрос со своей стороны Тодороки.        – В данный момент – говорю с тобой, а так отдыхаю, наблюдая как ты тусуешься с уточкой, – Хейна не смогла удержаться от шуток. Лихт недовольно фыркнул. – Слушай, а это твоя девушка? Или это селезень? Впрочем, не мне тебя осуждать, хороший выбор. Кстати, классная шляпочка! – Хайд внимательно переводил взгляд со своего Ива на Фукуро, и обратно. Возможно, ему стоило меньше смеяться, но слишком уж он привык к этому цирку, и не собирался пропускать сей «праздничный эпизод».        – Ты идиотка, – едва уловимо было рычание в словах Тодороки. Повисла тяжелая пауза, а Сервамп деликатно отошел в сторону. Для видимости понимания – было не совсем достаточно, но не мог Хайд ничего поделать с желанием продолжить просмотр шоу.        – Я… – Хейна на миг запнулась. – Я знаю, – Фукуро пожала плечами и как-то грустно усмехнулась.        – Не важно, – Лихт не ожидал такого ответа. Тодороки прикусил губу, обдумывая дальнейшие действия. – Ты нас спасла… – сдавленно выдавил из себя Лихт.        – Ну как я? – нервно хохотнула Хейна. – Скорее Махиру. Я лишь прикрывала и дожидалась его.        – Спасибо.        Хейна недоуменно посмотрела на пианиста. Для большей картины девушка потыкала пальцем в туловище собеседника.        – А ты точно Лихт Джекилленд Тодороки? Уж что-то подозрительно добрый, вежливый и разговорчивый…        – Точно, – вновь недовольно фыркнул Лихт.        – А! Я знаю! Это всё уточка! Она захватила твой мозг и управляет тобой! Дело раскрыто! – Хейна шутливо похлопала парня по плечу. Лихт быстро перехватил руку Фукуро, которая от боли рвано выдохнула. Тодороки расслабил пальцы.        – Я серьезно. Спасибо за то, что спасла, – Хейна ответа взгляд и в быстрые сроки оказалась в несильных объятиях.        Неловкость ситуации превышала все допустимые показатели.        – Ты же понимаешь, что со стороны это выглядит ну очень странно? – уточнила Фукуро немного сдавленно, удобно утыкаясь подбородком в ключицу Тодороки. – Особенно, если вспомнить что кое-кто лишь в полотенце, – Хейна затряслась в беззвучном приступе смеха.        – Только попробуй ещё раз испортить момент своими шутейками, и я как Ангел утоплю тебя тут же, – чуть хрипло ответил парень.        – Да с радостью, – Хейна внимательно рассматривала уточку, быстро отобранную у пианиста.        – Браво! Браво! – Хайд ехидненько усмехался, и хлопал в ладоши. – Какая замечательная сцена! А можно на бис? – «публика» внимательно смотрела на двух главных идиотиков месяца.        – Можно в челюсть получить, – предложила Хейна, и попыталась было отпрянуть от Тодороки, но сам парень обломал эту попытку.        – Кстати, – полностью игнорируя тот факт, что они тут не вдвоём, начал Лихт. – Не хочешь ничего объяснить?        – К примеру? – незаметно напряглась Хейна.        – Начиная с этого едва живого состояния, заканчивая «Фениксом»…        – Нет, не хочу. Мне пора, у меня дома уточка не кормленая. Вот эта, – Хейна поднесла резиновое изделие на уровень глаз Лихта. – Кря-кря!        – Цитируя тебя же: «Да упокоит твою грешную душу Г-сподь!»        – Стой! Я не хочу купаться! У меня не было в планах сегодня утопиться! У меня даже сменной одежды нет! Я промокну до нитки! Лихт, стой! Я не хочу! ЛИХТ!        – Заслужила.        А Хайд просто принимал ставки: утопит ли Лихт Фукуро?