Пьяная ночь

Гэвин Рид таким уж бесчувственным мудаком, каким хотел казаться, не был, хотя и говнился профессионально и со вкусом. Эдакий плохой полицейский, который и морду набьёт, и улики сфабрикует, и долю с парочки притонов в карман положит. В общем, в глазах общественности он сам тот ещё отброс и гореть ему в ближайшем костре людского презрения. Но... Стоило Риду зайти в свою квартиру, как его мудаковатость крупными кусками отваливается, падает на потертый старый ламинат, рассыпается мутной пылью и оседает бледностью на коже, тоской в глазах и ворохом тёмных тяжёлых мыслей. Усталость течёт по лицу, а отчаянная злость свербит под кожей роем маленьких уродливых насекомых. Он смотрит на проём двери в гостиную. Там мерцает тёплый свет, слышится радостный перезвон голосов из телевизора, разносится запах свежей еды и веет таким щемящим теплом, что Рид зажмуривается, чтобы в следующий момент сказка треснула и осыпалась прахом, удобряя склизкую плесень на заплеванных стенах. Перед глазами снова тёмный коридор, запах пыли и одиночества, а в тенях мельтешат призраки прошлого. Гэвин злобно скалится, сбрасывает куртку, громко звякает ключами о тумбу и проваливается в темноту. Диван пахнет сигаретами, бессонницей и отчаянным желанием порешать всех ублюдков к хуям собачьим, чтобы не гибли те, кто мог сделать этот мир чуточку светлее. Перед глазами совершенно некстати мелькает последнее дело с чёртовыми андройдами. Гэвин сначала бесился, потому что они были прямой угрозой его рабочему месту, потом потому что на фоне их человек со всем своим дерьмом выглядел ещё более жалким, как девушка и её некрасивая подружка, чьи пороки ярким полотном легли под самые ноги, сейчас же девиация дала возможность отыграться. Так хотелось думать Риду, хотя он и понимал, что ни разу не так. Он может фыркать и плеваться в их сторону сколько угодно, но заплаканное и избитое лицо пластикового, но всё же ребёнка привело его в такую ярость, что не находись там рядом Тина со своим робокопом нового поколения (гордо именуемый Олегом-хуегом-не-сверли-меня-этим-рыбьим-взглядом), он бы угондошил эту ошибку эволюции. Он больше не считал их чужими, и это бесило до дрожи в пальцах, до скрипа зубов и ломоты в костях... Гэвин дотянулся до припасённой бутылки около стола и отхлебнул добрую порцию виски, чтобы в следующую секунду словить очередной приход. Снова мягкий свет, звук копошения на кухне и заботливое "Гэв" - въедливое отвратительное сожаление, потому что здесь его никто не ждёт и не любит. Собственно, не только здесь... Это вызывает едкий смешок и тонну самоуничижительных комментариев из раздела "какой же ты долбоёб" с привкусом самых уёбищных воспоминаний. То ли алкоголь оседает тошнотворной горечью на языке, то ли это очередная игра отбитого мозга, но Рид прикладывается с упрямой злостью. Гэвин пьёт редко, но метко. Если уж доходит до бутылки, то ужирается в самые нули, если ни уходит в минус, качественно и до мертвецкого похмелья на следующее утро. Хотелось на миг забыться, снять тяжкий груз с понурых плеч. А быть может Рид ждёт кого-то, кто его остановит? Скажет, мол, пора завязывать, заберёт бутылку, улыбнётся и крепко обнимет? Рид от такой фантазии давится, недовольно вытирает вытекшее через нос пойло рукавом толстовки. От ткани неожиданно тянет чем-то сладким, и Гэвин усердно принюхивается, на секунду здорово испугавшись того, что его обветшалая и потрёпанная крыша окончательно ушла с поста Генерала Разума, отдав всё на волю Сверхзлодея Безумия. Но нет, от него действительно пахло свежими пончиками и сахарной пудрой. Гэвин резко садится, хмурит брови и недоумённо пялится в стену, настолько этот уютный запах смотрится среди руин сюрреалистично и неправильно. Из пьяного транса его выводит стук в дверь, и бравая псина по имени Гэвин Рид впервые не может сказать, реален ли этот звук или нет. Второй раз неизвестный гость стучит в разы увереннее. На часах 2:35, Гэвин сейчас морально гол и не весел, а за дверью упрямый дятел, потому что звучит третья партия из нервных стуков, и Рид вынужден поднять свой зад с нагретого дивана. По пути он успевает разбить колено о косяк, опрокинуть вешалку и от злости впечататься лбом в входную дверь. - Детектив Рид? Гэвин почти и не сомневался: ни одна человеческая особь не подумала ломиться к нему домой ночью. В голосе андройда неприятно сквозят механические нотки, и Рид к своему удивлению квалифицирует это как волнение. - Чё? - Мне необходимы от вас пояснения по делу. Сейчас. Рид давится смехом и ядом, но внутри плещется малышка Паника, потому что Детектив Рид – это бесчувственный мудак, а не мямля-размазня-алкаш с комплексом умерших мечт. - До завтра не дотерпишь, жестянка? – он хочет звучать токсично, но выходит слабо, жалко и с какой-то скрытой надеждой. - Вопросы необходимо решить незамедлительно, - голосовые модули сбоят дико, и Рид довольно хмыкает – Олежа девиантнуться не мог, а значит, это всё игра его воображения. А вообще, это очень странный сон, навеянный давно заплесневелым виски. Эти доводы успокаивают, и Гэвин открывает дверь. - Заходи. Красный бьёт по глазам, и Рид злобно шипит, чтобы сраный андройд убрал свою светомузыку. Олег извиняется, опускает глаза и прикрывает ладошкой висок. - Белочка всё же пришла… - Я Олег, - недоумённо хмурится гость. Гэвин пфекает и отходит, пропуская дылду на свою территорию. - Вы пьяны… - Определённо, кофеварка, ты бы мне тогда не привиделся. - Но я… - Цыц. Что за важность? - Я… - по лицу андройда бегущей строкой вырисовывается «ложь», красный горит стабильно, поза покорно-виноватая. Он пришёл, потому что волновался, но сказать это прямо в лицо Гэвину не получается. - Оу… Плохой девиант, - Рид легонько стукает Олега по плечу и громко смеётся, пока в шестерёнках последнего что-то встаёт на место и перед глазами возникает программная строка с разгадкой всех сбоев до этого. Они связаны чем-то важным, ярким, пугающе сильным и прекрасным. Когда Гэвин затихает, квартира погружается в тягучую неприятную тишину, и мужчина вдруг понимает, как сильно устал. - Ладно, пойдём спать, - детектив тянет андройда в сторону комнаты, пока тот пытается разобраться со всем нахлынувшим дерьмом. – У меня не топят, а холодно – пиздец. Будешь меня греть, хе-хе. Олег идёт следом без вопросов, пока система концентрируется исключительно на Гэвине, будто впервые видит этого человека. Голос, походка, улыбка, обжигающее тепло от ладони, узор из шрамов – всё это оказывается чертовски важным. В спальне детектива тускло и морозно. Мужчина скидывает толстовку достаточно быстро, но штаны не подчиняются никакой магии, и Рид заваливается на бок, пару раз дёргает ногой и замирает. - Помоги. Олег отмирает и бережно стягивает джинсы с размякшего тела. - Иди сюда, - Рид не без усилий перекатывается на левую сторону кровати, освобождая место для андройда. Олег медлит, но в итоге сдаётся, быстро раздевается и укладывается рядом, ловя всеми существующими сенсорами происходящее. Гэвин собственнически закидывает на него ногу и утыкается носом в шею. - Завидую вам, машинам. Никаких чувств – никаких проблем. Знал бы ты… не важно. Гэвин ещё немного ворочается, притирается, находит идеальное положение и замирает. Олег аккуратно протягивает руку к жёстким волосам детектива и гладит, ощущая, как под такой незначительной лаской тот расслабляется. Когда дыхание Гэвина выравнивается, Олег позволяет себе тихий ответ: - Я тоже завидую машинам, детектив. Утро встречает их сначала недоумением, потом неловкостью и ещё чем-то, что, наконец, пускает долгожданные ростки.