Первый снег

Голоса кураторов звучали так, как будто это была его последняя миссия, последнее, что они от него просили. Он не знал, что ожидало его в будущем после того, как всё будет кончено, но едва ли он сейчас должен был думать о себе. Миссия казалась достаточно легкой — для него. Возможно, это одно из самых заковыристых заданий, на которые его посылали, и ещё заковыристее оно становилось из-за того, что на этот последний акт его отправляли одного, но он должен был собраться с силами и справиться. Он не мог. Мог бы, если бы не встретил сильного противника, который, казалось, не знал, когда пора сдаваться и умирать. Женщина выглядела знакомой, хотя он не мог точно понять, почему. Он думал, что, возможно, видел её в прошлом на миссии, но было в ней что-то, что подсказывало: это было нечто большее. Не обязательно очевидное. Ей хорошо удавалось скрывать лицо, но он всё же увидел это в её глазах: признание и боль. Он не понимал этого, не понимал, почему не мог убить её или почему она не убила его, даже когда у неё был шанс. — Тебя зовут Джеймс. Гелликариер начинал распадаться под ногами, билось стекло и стонал металл. Ещё один взрыв сотряс гелликариер, и он пошатнулся перед тем, как снова выпрямиться, подняв пистолет. Он перевёл взгляд от женщины к мужчине с крыльями. Они оба представляли собой равную угрозу (хотя, возможно, женщина была опаснее), и он пытался их убить. Тем не менее, они пытались говорить с ним. По крайней мере, женщина. Мужчина не выглядел довольным, и, честно говоря, кто мог его обвинить. — Мы знали друг друга много лет назад. Он покачал головой. Нет, это был не он, он этого не помнил. Однако её голос звучал знакомо, и он почувствовал, как что-то пытается процарапать себе путь наружу в его мозгу. Он вспоминал вспышку рыжих волос в темноте, тёплое тело на руках. Образ был расплывчатым и отдаленным и все же на секунду стал резким и ясным. Мимолётное воспоминание ускользнуло также быстро, как и появилось, и, тем не менее, этого было достаточно, чтобы заставить усомниться. Решимость начала ослабевать, и он опустил пистолет. Тут не было места нерешительности и сомнению; они могли значить неудачу, когда время значило всё. Но он впервые задался вопросом, действительно ли завершение этой миссии будет успешным или же его ждёт провал. Что-то указывало ему не стрелять, голос в отдалённой части разума, воспоминания среди нагромождения приказов. Женщина снова что-то сказала, но он не смог разобрать слов за грохотом очередного взрыва. На этот раз стекло и металл под ногами не выдержали. Металл скрипел и рвался, стекло разлеталось на куски. Он не удержался на ногах и начал падать. Увидел, как крылатый мужчина поймал женщину между пылающих обломков, унося её в безопасность. Она наблюдала за ним. За его падением, а не за другим мужчиной. Это было последнее, что он увидел перед тем, как ударился о речную воду и начал тонуть. *** Искушение позволить себе утонуть в реке было сильно, потому что он потерпел неудачу; Гидра потерпела неудачу, и мир станет лучше без него. Гидра не терпела провалов, поэтому позже, когда он выбрался из воды, он не попытался вернуться к ним. Почти ничего не осталось. Всё, что он когда-либо знал, рушилось вокруг, так же, как и гелликариер. Гидра заботилась о нём — да, причиняла боль и наказывала за неудачи и несговорчивость, но она была всем, что он знал. Долгое время он сидел на берегу реки с пистолетом в руке и раз за разом задавался вопросом, должен ли всё закончить. Пуля в черепе лучше, чем то, что сделают с ним, когда найдут. В конце концов, он этого не сделал. Убрал пистолет и вернулся в город. Держался вне поля зрения, украл одежду, чтобы прикрыть руку и лицо, спал на улицах. Удостоверившись, что не привлекает к себе внимание, он следил за Гидрой и ЩИТом. Любой, кто знал о нём, опознал бы его в тот же миг, как увидел, а металлическая рука вызвала бы подозрение и у гражданских. Он был осторожен, колебался, прежде чем войти в Смитсоновский институт, но всё же сделал это. Там было много людей, но никто не обращал на него особого внимания. Это позволило ему спокойно пройти сквозь музей. В конце концов он оказался на выставке "Капитан Америка", глядя на собственное лицо. Это — он; то же имя, что несколько раз называла женщина. Джеймс Бьюкенен Барнс и Стивен Грант Роджерс. Оба они отдали свою жизнь, служа своей стране, и были объявлены героями. Баки упал с поезда, а Стив разбился в самолёте. Их тела так и не были найдены. *** Ему нужно было уехать из города. Он провёл здесь слишком много времени, и если от Гидры что-то осталось, она бы обязательно до него добралась, узнай она о нём. Он провалил задание, а Гидра живьём не отпускает. В конце концов, он предположил, что задержался слишком надолго. Он ждал на автобусной остановке, опустив голову и пониже натянув козырёк бейсболки, когда это произошло. Уголком глаза он заметил серебристую вспышку и обернулся. На улице стоял человек с пистолетом. Солдат узнал униформу, которую носил в Гидре, но и не только. Различия были, но это был тот же человек, которого он видел в музее. Человек, который разбился в самолёте. Поначалу он с трудом узнал его из-за закрывавшей нижнюю часть лица маски. Баки осознал это только тогда, когда сорвался с места, прыгая и укрываясь за машиной, чтобы избежать выстрела в голову. Пуля попала в правую руку, но зато он узнал человека. Однако узнавание не помешало ему выхватить скрытый под курткой пистолет. Конечно, узнавание не остановит человека, который когда-то был Капитаном Америкой, не помешает ему уничтожить его, как бешеное животное. Как долго их держали в одном месте? Стояли ли рядом их криокапсулы, когда они спали во льду? К тому времени, как он рискнул выглянуть из-за машины, стоявшие с ним на автобусной остановке люди разбежались. Те, что стояли на другой стороне улицы, тоже бежали, будто вспугнутые выстрелом дикие олени. Хорошо, что они разбежались, потому что если бы они встали на пути, то просто закончили бы от рук другого убийцы Гидры. Закончили, как побочные цели. Раздался ещё один выстрел, и Баки снова быстро нырнул вниз. Он не привык быть жертвой. Ему нужен был план атаки, каким-то образом нужно было попасть за спину убийцы — Стива. Приближался автобус, и, хоть Баки и не был уверен, планировал тот остановиться или нет, учитывая разразившийся хаос, он собирался использовать его в своих интересах. Он просто надеялся, что тот не полон людей. Он выскочил из своего укрытия и побежал к автобусу, так, чтобы тот оказался между ним и Стивом. Он снова услышал выстрелы, увидел пули, разрывающие стальной бок автобуса, будто тот был сделан из бумаги, услышал крики людей. К его сожалению, автобус ускорился и свернул, быстро унеся с собой прикрытие, но он всё же почти добрался до источника выстрелов. Обежав заднюю часть автобуса, он врезался в грудь Стива левым плечом. Сила удара была достаточной, чтобы сломать грудину обычному человеку. Ни один из них не был обычным человеком. Стив отшатнулся. Баки пытался сбить его с ног, но тот заслонился щитом и оттолкнул его. Быстро оправившись, Баки снова метнулся к нему, поймав край щита металлической рукой, когда Стив попытался ударить его в лицо. Стив снова поднял пистолет, и Баки дёрнул щит в сторону, выведя Стива из равновесия, а после обхватил пальцами запястье державшей пистолет руки. Вместо того, чтобы попытаться отойти, Стив рванулся ближе, ударив головой Баки в лицо. Он услышал треск сломанного носа, но боль не остановила его. Выкрутил Стиву руку; дуло пистолета указывало на ногу Стиву, и тут он выстрелил. Это был чистый выстрел, по крайней мере, пуля не попала в кость. Стив зарычал от боли, и Баки воспользовался кратковременным колебанием, чтобы снова отпихнуть его к стене. Схватившись за щит металлической рукой, второй он крепко стиснул запястье Стива. Он хотел обойтись без смертей и серьёзных травм, если это вообще было возможно. — Мы знаем друг друга. — Он решил говорить по-русски. Никто не смог бы их подслушать. Если бы Гидра слушала, они бы знали. Это привлекло внимание Стива, хотя тот ответил иначе, чем надеялся Баки. — Я тебя не знаю. Ты моё задание, — отрезал он в ответ. Он оттолкнул Баки и вскинул пистолет, не обратив внимания на то, что тот пытался выкрутить его из руки. Баки мог использовать его против Стива, но не сделал этого. Однако всё же воспользовался им, чтобы блокировать удар ножом. Разочарованный тем, что они, скорее всего, равны в силах, и что если Стив не убьёт его, они могут сражаться до тех пор, пока не умрут оба, он ударил Стива в ногу, прямо в пулевое ранение. Выбил пистолет и схватил один из ремней на передней части униформы. Замахнувшись, Баки повалил Стива на землю и упёрся коленом в грудь, чтобы удержать. Стив всадил нож ему в ногу. Конечно. От боли Баки стиснул зубы, обеими руками хватаясь за щит Стива и вырывая его из рук, едва не сломав ему при этом предплечье. Тяжело дыша и с до сих пор торчащим из ноги ножом, Баки прижал край щита к горлу Стива. Он помнил о собственной силе и убедился, что не передавит ему гортань. — Мне снилось падение с поезда. Твоя рука, тянущаяся к моей. — На мгновение Стив под ним перестал сопротивляться, уставился на него широко распахнутыми глазами. Баки воспринял это как знак, что достучался до него, и продолжил. — Тебе снился самолёт? Стив выглядел так, будто отшатнулся бы от Баки, если бы мог. Если бы ему было, куда отодвинуться, если бы Баки не навалился ему на грудь, прижав к горлу щит. Ему некуда было деваться. — Если всё ещё хочешь меня расстрелять, то валяй, но ты меня знаешь. — В конце концов, если он не мог дозваться до Стива, то лучше умереть от его руки вместо того, чтобы утонуть или приставить пистолет к собственной голове. В конце концов он немного ослабил давление, чтобы Стив мог говорить. — Мне снился падающий самолёт. И лед. — Там явно было больше, что-то, что он скрывал от Баки, но тому хватило самого факта, что Стив заговорил. — Гидра хочет, чтобы мы оба погибли, — сказал он, потянувшись вниз, чтобы вытащить из ноги нож, прежде чем отодвинуться. Он протянул Стиву руку, и, после долгого колебания, тот ухватился за неё. Баки поднял его на ноги, прижал щит к груди. В конце концов, он принадлежал ему, и если Стив собирался снова попытаться убить Баки, то сделал бы это, с щитом или нет. — Что ты собираешься делать? — спросил Стив. Баки бросил взгляд в его сторону, но не ответил. Вместо этого он вышел на середину дороги, прилагая все силы, чтобы не хромать, и встал перед приближающейся машиной. Человек за рулем ударил по тормозам, затормозив у самых ног Баки, и тот обошёл капот и вырвал водительскую дверь. Человек говорил что-то: что-то о том, что Баки собирался его убить, но тот не обращал внимания. Он рванул ремень безопасности и выволок человека из машины, отбросив в сторону. — Садись, — скользнув на сиденье, сказал он Стиву, который всё ещё ждал. Именно так они бежали из Вашингтона и сумели более или менее уклониться от Гидры. По пути они бросили первую машину и украли другую, а потом Стив обратил внимание на их раны и предположил, что им нужен врач. Одно решение привело к другому: доктор, которого они обнаружили, оказался человеком по имени Брюс. Поняв, кто они, Брюс в конце концов привел их к Мстителям. *** В следующий раз он увидел женщину из гелликариера в Башне Мстителей. Её вид напугал его, но она ничего не сказала о том, что произошло тогда, ничего о том, что они сказали друг другу, или о том, что, она казалось, знала его. Сначала это смутило его, но в конце концов он воспринял это как утешение. Кем бы они ни были раньше, что бы он ни сделал, она, казалось, не винила его и ничего не ожидала. Он обнаружил, что она очень похожа на него. Её не исказила Гидра, как его или Стива, но её с малых лет превратили в убийцу. В ней было что-то, чему он доверял. Однако ему пришлось бы спросить её о том, что произошло. Иногда ночами он видел сны о ней, а иногда и о Стиве. Что было самым запутанным, так это то, что сны были одинаковы: интимны, знакомы. Он никогда никому не рассказывал об этих снах, даже во время ежедневных встреч с терапевтом. Вместо этого он рассказал им о других своих снах, об убийствах, смертях и падениях. Их было достаточно, чтобы занять терапевта, заставить думать, что он всё ему рассказывает. Эти сны о Стиве и Наташе принадлежали только ему. *** В первый раз в голове возник яркий образ, когда Тони чинил руку. Это случалось не в первый раз, и он уже не раз был слишком груб во время спарринга. Однако он в первый и последний раз ударил Тони с такой силой, что отшвырнул через всю комнату. Он не был уверен, кто был сильнее удивлён: Тони или он сам. Он ожидал той же реакции, что и в Гидре: людей, направивших на него оружие, наказания, но ничего не произошло. Мстители убедились, что он — не угроза, что с Тони все в порядке, а после — что всё в порядке с ним. В дальнейшем они отключали его руку во время ремонта. Сначала это заставило его паниковать, чувствовать себя слабым и уязвимым, но никто никогда не причинял ему вреда, и больше инцидентов не было. Люди здесь были добры к нему, что было столь же неожиданно, как и тревожно. В конце концов, возможно, он смог бы привыкнуть к этому, понять, что они не похожи на Гидру и что они не собираются наказывать его за мелкие ошибки, и даже не мелкие, например, за то, что он ударил Тони. Никто его не винил. *** Ночью он чаще спал на полу, чем на кровати. Он пытался спать на кровати, она у него была, но была слишком большой и слишком мягкой, и это казалось странным. Вместо этого он стаскивал простыни на пол и поворачивался спиной к стене. В большинстве случаев (как и сегодня) ему снились кошмары. Он не думал, что слишком шумел большую часть времени, чтобы кого-либо разбудить, но этой ночью на его руку легла чужая ладонь. Нежная, но твердая, и с ним заговорил голос — низкий и спокойный. Сначала он решил, что всё ещё спит, но потом понял, что это не так. Баки моментально проснулся. Поначалу он был дезориентирован, но это не помешало ему скользнуть рукой под подушку, где на всякий случай хранился нож. Однако, смахнув с глаз сон, он понял, что это всего лишь Стив, присевший рядом с ним в темноте. — Тебе приснился кошмар, — тихо сказал он. Разжав пальцы на рукояти ножа, Баки нахмурился. — Я разбудил тебя? — Комната Стива находилась через холл, но если он был таким громким, то мог услышать кто-то ещё. Стив замешкался, а потом пожал плечами. — Я не спал, — признался он. — Кошмары. — Я вижу. — Баки не спал, и у Стива не было причин остаться. Но он всё ещё не уходил. Баки ничего не говорил и просто ждал, пока он объяснится. Через мгновение Стив мотнул головой, убрав руку от руки Баки. — Могу я остаться? Баки нахмурился, и Стив пояснил, что имел в виду. — С тобой. На ночь? — Из-за кошмара? — Для Баки это было чуждо: он не был уверен, почему изо всех людей Стив хотел остаться именно с ним. Возможно, потому, что у них была какая-то связь, потому что они знали друг друга до того, как Гидра превратила их в живое оружие. И именно по этой причине он был насторожен и смущён: зачем искать утешения с оружием? В свою очередь, зачем оружию нужно утешение? Они должны были думать о себе, как о людях, но это всё ещё вызывало затруднения. — Если не хочешь, я могу уйти, — сказал Стив. Баки уже долгое время ничего не говорил, и Стив начал подниматься, чтобы уйти. Он выглядел удручённым. Однако он не успел уйти далеко; Баки протянул руку и схватил его за запястье. — Ты можешь остаться. — Он всё ещё говорил несколько неохотно, но не возражал против компании Стива. Может быть, вместе они будут лучше спать, хотя он не собирался озвучивать эту идею. Напряжение упало с плеч Стива, и ему удалось слегка улыбнуться. — Спасибо. Стив был словно не уверен, что должен делать теперь, поэтому Баки вздохнул, прежде чем откинул край одеяла, освобождая ему место. Лицо Стива снова осветила улыбка, и он скользнул под одеяло, прижавшись спиной к Баки. Накрыв их одеялом, Баки задался вопросом, что должен сделать. Должен ли он обнять Стива? Так ли поступают люди? Не будет ли возражать? В конце концов, после долгих колебаний, он просто обхватил его рукой поперёк груди, а вторую положил под голову. Стива, похоже, не беспокоило отсутствия контакта, хотя, не видя его лица, сказать было трудно. Он был тих, и в конце концов, удовлетворившись тем, что не нужно ничего больше делать или говорить, Баки закрыл глаза. Когда он проснулся утром, Стив уже ушёл. Баки задался вопросом, заходил ли тот когда-нибудь в его комнату, или же это тоже ему приснилось. Однако взгляд, который Стив бросил на него за завтраком, сказал, что ему это не привиделось. Никто на кухне не знал, что произошло. Клинт и Наташа тихо разговаривали друг с другом, Брюс молча наливал чашку кофе. Тони нигде не было видно. Стив сел рядом в углу, где мог побыть один. Баки на мгновение остановился с завтраком в руках, обдумывая варианты. Обычно он сидел один. Сегодня он подтащил стул к тому месту, где сидел Стив, и сел рядом, коснувшись его плечом. Стив слегка повернул голову в сторону Баки, словно был удивлен, но ничего не сказал. Уголком глаза Баки увидел, как Стив расслабился, жёсткая линия его плеч смягчилась. Очевидно, Баки поступил правильно. Ни один из них не сказал ни слова, и в спокойной тишине Баки съел свой завтрак. Может быть, в конце концов он мог бы к этому привыкнуть.