North

Шотландия всегда манила тебя своей загадочностью, даже какой-то мифичностью. Тебе нравились эти виды, будто сошедшие со страниц древних эпосов о королях и преданных рыцарях, сказок о феях и могущественных колдунах. Но больше всего тебя поразил вид с берега. Ты уже видел океан, и даже не один, но в этот раз было совершенно по-другому. Бущующие волны с шумом разбивались об острые камни, рассыпаясь в пену с рёвом древних исполинов. Пока Гвиллим фотографировал всё вокруг, вы стояли, обнявшись, на скалистом побережье, обдуваемые солёным ветром, когда он произнёс куда-то тебе в плечо: — Давай, когда состаримся, купим здесь дом? Ты еле расслышал его фразу и сначала даже подумал, что Бенни спятил. Променять жизнь в центре медийных событий на дом у чёрта на куличках? Но в старости кому вы будете нужны? И, смотря, на этот вид, ты вдруг понял, что лучшего места для того, чтобы провести последние годы своей жизни вы не найдёте уже никогда. Кому нужны избитые всеми Мальдивы и Карибы, когда есть этот мыс, обдуваемый всеми ветрами, шум волн и соль, оседающая на коже? Тебя тогда чем-то зацепила эта идея. Поселиться на отшибе у всего мира, остаться вдвоём до самого конца. Звучало слишком романтично, но ты и не собирался озвучивать эти мысли. — А что, отличная идея. Это будет наш с тобой общий Север, — подтвердил ты, целуя его в светлую макушку и прижимая к себе ещё крепче. Ты тогда потерял куртку, а этот белобрысый засранец без всяких зазрений совести отдал тебе свой свитер. Ты зарывался в него носом, вдыхая знакомый запах, от которого тепло разливалось по всему телу. Он же только посмеивался и шутил, что отдаст тебе этот свитер насовсем, если ты так сильно с ним сросся. Ты молчал, всё глубже зарываясь в свой личный Свитербург с запахом Бена. Он еще не знал, но втайне ты уже присвоил это шерстяное нечто бордового цвета себе. — Когда-нибудь, детка, — начинал ты пафосным тоном, — я приеду на своей крутой тачке прямо к тебе под окна, врублю Somebody to love на всю улицу, а ты выглянешь в окно, сразу всё поймешь, подхватишь дорожную сумку, наспех покидав туда шмотки, и мы поедем, — едва переводя дух от беспорядочного потока, разрывающего твою голову, ты еле успевал поспевать за мыслями, облекая их в слова. — Куда? — Харди удивлённо поднимал брови, не имея понятия, в какие дебри может уйти твоя очередная безумная идея. — Да куда угодно! — без границ и последствий. Ты мечтал, чтобы они перестали что-либо для вас значить, потому что, несмотря на свой возраст, ты всё так же оставался немного сентиментальным мечтателем, получавшим за это только грубую насмешку от окружавшего вас мира. Да пошёл он, этот мир, говорил ты, и Бен был полностью согласен с этим. Да пошёл он! — Мне кажется, ты забыл одну важную деталь, твоей крутой тачке, — на этих словах Харди закашлялся, пытаясь замаскировать смех, — придётся пересечь Атлантику, чтоб добраться до моих окон. — Ох, точно… — немного разочарованно протянул ты, но тут же, уже бодрым голосом, заявил. — Ну ничего, я перееду в Лондон, и мы что-нибудь другое придумаем. Ты так и не переехал. Вы строили такие грандиозные планы, что и жизни бы не хватило на их осуществление. Как например объездить всю Европу автостопом. Просто потому что хочется. Каждый из вас понимал, что это осуществить весьма проблематично, даже не из-за денег. Время — тот самый бесценный ресурс, который был на исходе у ваших встреч. Конечно же вы расстались. Никто из вас не хотел разрушить отношениями карьеру другому, вы оба слишком трепетно относились к личным границам, поэтому даже не устраивали выяснения отношений. Расстались на дружеской ноте и всё. Вы оба думали, что являетесь обузой, пятым колесом, да чем угодно, но только не нужным человеком. Может быть, дело было в расстоянии, может быть в чём-то ином. Вы любили — и только поэтому молча отпускали, понимая, что так будет лучше. Шли годы, вы всё реже созванивались, у каждого работа, свой круг общения, вот только своей семьи всё еще не было. Обществом позабылось даже то, что свело вас вместе когда-то. До одного утра, когда ты, как обычно, встал с кровати, посмотрел в зеркало, вымученно улыбнувшись человеку с седой прядкой у виска в отражении. Твой личный психоаналитик говорил, если улыбаться как можно дольше, то настроение поднимется само по себе. «Много он понимает», бурчал мысленно в ответ ты. Кофе на завтрак, истинно американская привычка, ты как обычно включаешь телевизор, чтобы узнать свежие новости. Лучше бы ты его не включал. Чашка с грохотом разбилась о паркетный пол, обжигая горячим кофе босые ступни, но тебе уже плевать. Рука на автомате потянулась к телефону, у которого был всю ночь выключен звук, ну конечно же! «Пропущенный от "СНАФУ"*. Два часа назад.» (даже через столько лет Джо отказывался переименовывать Рами во что-то другое) «Пропущенный от "Гвил". Час назад.» Он перезвонит им позже, сейчас же дрожащие пальцы искали контакт, который он так и не нашёл в себе сил переименовать. "Бенни" — Ты уже знаешь? — Выдал ты на одном дыхании. — Да, — такое тихое и убитое, что ты его еле расслышал. Между океаном повисла тишина, которую решился прервать Бен. — Мне уже звонил Гвил. Тебе еще сообщат, я думаю, но ты приглашён. Как и все мы, — по длинным паузам между фразами было слышно, как тяжело даётся мужчине складывать слова в предложения. В голове у Джо была неприятно звенящая пустота, поэтому он высказал первую мысль, пришедшую на ум. — Два часа назад звонил Рами. А я спал и не слышал. — Так перезвони ему, — немного усталым голосом предложил Харди на том конце провода. — Да, сейчас так и сделаю. Тогда… увидимся в Лондоне? — Ты мгновенно положил трубку, не желая услышать ответ. Видит Бог, ты хотел увидеться с ним в первый раз за эти долгие годы при совершенно других обстоятельствах. — Алло, Рами? Я уже знаю, вылетаю сегодня вечером. Пасмурная лондонская погода и чёрные костюмы у церкви — убийственное сочетание, подумал ты. Рами с Люси, потерянное лицо Гвила, и Бен… Сногсшибательно выглядящий в строгом костюме, впрочем, как и всегда, ты помнил его фотографии со всех премьер его фильмов, ты просто не мог их забыть. По букету в руках можно было бы подумать, что он идёт на свидание, если бы не чётное количество цветов. После церемонии прощания и всех высказанных соболезнований, от чужеродности которых начинало саднить в горле и покалывало где-то в носу, ты вышел на крыльцо величественной церкви, столкнувшись нос к носу с Харди. — Есть сигаретка? — Ты начал курить? — брови Харди взметнулись так знакомо, от чего твоё сердце неприятно кольнуло, когда он отчётливым движением доставал портсигар из кармана. — Давно уже, — не скажешь же ему, что ты начал скучать по его сигаретному дыму уже на второй месяц? Поднеся зажигалку к кончику сигареты, ты нечаянно поднял взгляд и замер. Ты смотрел в его льдистые глаза, так давно бывшие родными, и понимал, что так больше продолжаться не может. — А знаешь что? К чёрту! Если ты думаешь, что я был счастлив без тебя — ты охренительно не прав! Если ты думаешь, что карьера, всё то, чего я добился, не имея рядом твоего плеча, имеет значение — ты снова будешь не прав! Ты помнишь, мы хотели на Север? Я прямо сейчас куплю чёртов дом в Шотландии и мы переедем туда, потому что… — воздух в лёгких подходил к концу, когда ты понял, что сказал слишком много лишнего. Слишком много вещей, которые ты усердно хоронил в своей душе, твердя, что так будет лучше для всех. — Всё не имело смысл без… нас? — продолжил Харди, выделив последнее слово и всё еще внимательно смотря тебе в глаза, будто пытаясь найти что-то. — Да… — уже слабым голосом ответил ты, как внезапно его губы накрыли твои. В этот момент ты понял, как сильно по нему скучал. Это не был застенчивый первый поцелуй, не страстный поцелуй двух любовников после разлуки, нет. Это был злой поцелуй, с горьким привкусом слёз и потерянных лет. Вы не могли злиться друг на друга, вы злились сами на себя. Гвилим с Рами чуть ли не в один голос шутили, что старикам шлея под хвост попала, вот вы и беситесь. Кризис среднего возраста и всё такое. Люси же твердила им в противовес, что никогда не поздно начать жизнь с чистого листа, смеясь одними глазами. Конечно же они были рады за вас. Перед отъездом вы взяли с них твёрдое обещание приезжать хоть иногда. Но все понимали, что карьера, семьи… Пройдут ещё годы, прежде, чем они встретятся вместе вновь. Ты умудрился найти дом в той самой деревушке, где вы были тогда, уйму лет назад, молодые и глупые. С каждым днём, проведённым здесь, ты чувствовал, как шум прибоя мягко, не сразу, стирал между вами понастроенные годами Берлинские стены, оставляя только любовь и преданность. Пусть года, проведенные вами здесь, будут самыми светлыми. Стены вашего общего дома медленно, но верно обрастали своими историями, фотографиями и даже плакатами. И пусть, когда пряди ваших волос окончательно захватит серебро, вы почувствуете, кто-то раньше, кто-то позже, что это место, этот, на первый взгляд, негостиприимный Север — ваш истинный дом. Give us bread. Give us salt. Give us wine.