Исторические несостыковки.

Вторник. 25. Это был один из тех дней, когда ты засыпал с предвкушением, и просыпался с тянущим болезненным чувством где-то под солнечным сплетением. Один из тех дней, когда всё валилось из рук из-за волнения. Я шёл совсем не на занятия. Более того, я даже на какое-то время забыл о них, и только выйдя из квартиры вспомнил о тетрадях. Разумеется, можно было и вечером собраться, но и тогда я думал совсем о других вещах. Что, в принципе, не удивительно. На биологии удалось немного расслабиться. Тема оказалась настолько скучной, а параграф настолько заполнен водой, что к его середине преподаватель просто сдался, дав нам парочку заданий «до конца урока». Дальше было уже интереснее, но я постоянно сбивался с мысли, потому к перемене я мог думать только о том, что тему придётся перепройти самому. Олвин — как всегда вдохновенно, — рассказывал тему. В любой другой день я бы точно смог сосредоточиться на материале, но вторник явно был не из таких. Точно не тот вторник. Этот урок прошёл уже — частично, — не мимо меня, но досадным было другое — у меня совсем не оставалось времени заскочить к Боуэну, так как срочно нужно было занимать место в зале. Потому, как только прозвучал звонок, я пулей вылетел из класса, затылком чувствуя удивлённые взгляды. Дважды я чуть не слетел с лестницы, трижды чуть не перецепился о свою же ногу. Боуэна не оказалось на месте. Проклиная свою нелёгкую судьбу, поднялся на четвёртый этаж — это было труднее, чем звучит, — и еле как дошёл до кабинета французского. Но Боуэна и там не оказалось. Моё отчаяние достигло такого пика, что я даже пошёл на ужасное — спросил, не заходил ли Боуэн. Ответ мне дали самый «удовлетворяющий»: — Да минуту назад тут был, а зачем тебе? Понимая, что нормальное место мне уже не светит, я куда медленнее спустился на первый. — Какого чёрта я вообще должен за тобой бегать? — Чуть ли не с ноги распахнув перед собой дверь, гневно произнёс я. Этого «Боуэн» точно не ожидал. — Я вообще не в курсе, что мне делать, между прочим. — А так в бой рвался. — Хмыкнул он, опираясь на стол. — Не моя вина, что тебя невозможно разговорить. — Закрыв за собой дверь, я сделал пару шагов к центру класса. — Да что меня разговаривать? Действуешь по классике. У тебя ведь просто стопроцентный способ. Мне понадобилось не меньше минуты, чтобы понять, о чём он. Хотя всё было максимально очевидно. — И чем же? Ножкой со стула или верёвкой с занавеса? Глаза Боуэна расширились от удивления. — Да, на твой выбор. Но я бы посоветовал кольт Форда. С этим у тебя опыт уже имеется. Не промажешь. — Катись в Ад. — Выходя из кабинета, выронил я. Ответ не заставил себя ждать. — Сразу после представления! Поднимался в зал я в куда более подавленном состоянии, чем спускался в кабинет истории. Тот факт, что решение оказалось таким простым неимоверно огорчал. Дождаться, пока все впадут в транс, вытащить кольт, выстрелить — сложное задание, ой не справлюсь. Даже факт того, что «Боуэн» отступил, выглядел скорее как подачка. «Дай малышу его конфетку» — входил в зал я весь на нервах. Примерно в середине зала сидели Форд со Стэном, последний сразу же «усадил» меня рядом, на занятое им место. — От семьи так просто не сбегают. — У него настроение было отличное. — Билл вернулся. — А у меня препаршивое. Их лица того стоили. Ни на секунду не пожалел, что сказал это. — Ты ведь это не серьёзно? — Практически прошептал Форд. — Как думаешь, если уже я его пристрелю с этого же кольта, он опять воскреснет? — Стэн был удивлён не меньше, но «чувство юмора» не утратил. Тем временем объявляли начало представления. — Сейчас не до этого. — Почему? Такие планы у нас, кажется, семейная черта. — Осуждающий взгляд всё же заставил меня заткнуться. — Ну и на кой-чёрт он здесь? — Ради мести. — Я тоже так подумал. Сначала. — А потом я подумал снова. «Сразу после представления!» — значит, он не может ничего сделать до того, как я закончу всю грязную работу. Какая удача, что у меня нет выбора кроме как закончить её. — Если не для неё, то для чего? — Форд смотрел на меня так пристально, что мне стало неловко. — Будто бы я знаю, что у него в голове творится. Проблемой было то, что я догадывался. — Просто… Если бы хотел отомстить — уже отомстил бы. Не допускать меня к информации — пробудить интерес. Не давать нарваться на неприятности — гарантия того, что старшие не явятся раньше положенного. Всё это было так просто. Так очевидно. И всё равно, догадку о том, что, возможно, Билла сейчас прикончит даже кольт — я оставил при себе. — В этом есть смысл. И пока он не задумался слишком сильно, я обратил его внимание на сцену. Все понемногу впадали в «спячку». И у меня было достаточно времени, чтобы решить, что делать. Ведь всё стало происходить не по плану. Первое, что я заметил — актёры говорили намного лучше, нежели на репетиции. Они отыгрывали свои роли иначе. Идеально. Каждое движение. Каждая реплика. Словно крошечные заводные игрушки. Постепенно, взгляд за взглядом, зрители начинали терять себя. Но это было не самое неприятное. Когда я наконец дождался, чтобы все смотрели на сцену не отвлекаясь, и чуть двинулся, взгляды сидящих сзади и со мной на ряду повернулись ко мне. Я тут же вернулся на место. Они снова повернулись к сцене. Меня била неслабая дрожь. Даже если мне и удастся выхватить кольт, то что мне делать? Что-то должно контролировать происходящее. «И как я вообще собирался пристрелить призрака?» Я сидел неподвижно до самого конца первого акта. Потом синхронно со всеми встал аплодировать. И в этот момент они отошли от транса. Это было идеальным моментом, чтобы проскользнуть к сцене. Усложняли ситуацию две вещи, одни из них — выхватить кольт. К счастью, Форд не особо то его прятал — так, чтобы удобно было достать. Я и достал, тут же проталкиваясь между рядов. Второе — дальность. Если бы я сидел хоть чуточку поближе, если бы я пошёл и сразу занял место — я бы успел. Но ровно в момент, когда они сели, их взгляды помутнели. Подобно армии зомби. Иначе не сравнишь. К счастью, это было лишь сигналом. Сами они не двинулись с места. Только вышедший на сцену режиссёр, сообщивший, что перерыв будет совсем коротким, обратил на это внимание. Наши взгляды успели встретиться прежде, чем его взгляд помутнел. «Кроме одержимых мне вообще кто-либо встречался?» — устало подумал я, заходя в гримёрку. К моему счастью, там никого не оказалось. Во всяком случае, никого в сознании. Лестница наверх располагалась практически сразу. Меня одолевало чувство дежавю: призраки, представление, верхняя часть сцены… И как бы хотелось оказаться в кукле, а не разбираться со всем этим хаосом. Плюсов в расположении было немного, разве что возможность закрыть люк, когда нужная персона изволит явиться. Занавес постепенно опускался, пока с шумом не соприкоснулся с полом. Глаза зрителей по-прежнему были пустыми. По спине пробежал мороз. Что ощущали они в тот момент? Было ли это подобно сну, или же они осознавали происходящее, но ничего не могли поделать? На сцене выстроились персонажи следующей сцены. Они замерли в нужных позах, ожидая поднятия занавеса. Главной проблемой было то, что я не мог знать наверняка, был ли среди них тот, кто мне нужен, или нет. — А можно было бы просто в первом ряду местечко выиграть. — Голос, от которого у меня по спине пробежалось целое стадо мурашек, и даже дыхание перехватило. Сражаться с Мэй — то, на что я просто не мог рассчитывать. Как жаль, что с моими планами призрак не соизволил ознакомиться. «Ну что ж, играем импровизацию.» — Всего шесть реплик. Думаешь, успеешь? — Сердце колотилось, словно бешеное, но нужно было вести себя невозмутимо. — Надо же, настоящий фанат. — Она говорила шёпотом, но слова будто бы эхом звучали у меня в голове. — Тогда, может быть, автограф? Я повернулся к актрисе, в образе Мэй, и замер. Шпага — явно не бутафория. Она медленно шагала ко мне — не удивительно, пол ведь решётчатый, а она на каблуках. Занавес со скрипом подымался. «Какая удача!» — невесело подумал я, готовясь уклониться. Это был мой единственный шанс. Однако, в её планы совсем не входило наносить удар — наоборот, она шагала навстречу, вытянув шпагу перед собой, а мне ничего не оставалось, кроме как делать шаги назад. Я отчаянно пытался сообразить, как поступить лучше, но в итоге ничего путного в голову не пришло. — Какая жалость, что ты собираешься испортить представление. — Она на секунду удивилась, но этого не хватило, чтобы успеть сделать манёвр. В итоге она довольно аккуратно нанесла удар, и я отделался только порванной рубашкой да парой царапин. — Ну-ну, не усложняй мне работу. — Время выхода. — Стоило мне сказать это, как она, самым неожиданным образом спустилась на сцену. Спрыгнув. Я тут же рванулся к краю — она идеально приземлилась на сцену, а я от ужаса чуть сознание не потерял. Это было единственным слабым местом. Мне нужно было сорвать представление. Тем временем, послышались шаги. По лестнице поднималась очередная пешка. Поторопился, заблокировал люк, стал думать, что делать дальше. Где гарантия, что одного персонажа не заменят другим? Они все такие блеклые, такие однообразные. Единственный незаменимый персонаж — главный герой. Кто там главные герои? «Мэйбл.» — мне понадобилось время, чтобы отойти от шока и решить, как лучше поступить. Только через пару минут я понял, что Мэй не совсем главная героиня. Их ведь было две — равнозначные. Только вот ни одной из них не сцене не было, а когда они появятся — я знать не знал. Пока пешки ломились в люк, было время подумать, как спуститься. Вариантов было не особо много — только пара верёвок, на которых держались некоторые декорации. Конечно, приземление мягким назвать нельзя, но деваться некуда. Когда защёлка треснула, я с разгону прыгнул, чудом удержавшись на верёвке, которая до крови расцарапала мне ладони. Внимания на меня не обратили даже зрители, что было довольно неплохо. «Актёры», выбравшись наверх и заметив, что я в зоне недосягаемости, вернулись к спуску. Это было уже плохой новостью. Мыслью было отвязать декорацию, а самому повиснуть на верёвке, но в лазание по канату я никогда не был особо хорош. Только вот… Как иначе? Сверху совсем не видно было ни глаз, ни лиц, а в костюмах я их не видел. Реплики — тоже не вариант, с чистого французского совсем ничего понятного не прозвучало. Потому, недолго думая, ослабил узел, схватил покрепче верёвку, задался вопросом, как она выдерживает такой вес и столкнул декорацию. Та с грохотом упала на сцену, проломив её, но никто не обратил внимания. К сожалению, проблема была в ином. Ведь тот, кого мне нужно было пристрелить — услышал. И то, что я приземлился как раз за «облачком», было слишком уж очевидно. Тем временем, сцена подходила к концу, актёры расходились, убирались декорации. Я скользнул в противоположную гримёрке сторону. Хорошим был вопрос, какого чёрта он не использует пешек для того, чтобы устранить меня? Не видит угрозы? Возможно, он не знал, что я успел выхватить кольт. Но была теория, к которой я склонялся больше — он мог контролировать только одного полноценно, остальные были якобы одним целым, но как тогда те, кто подымались ко мне? Возможно, это потому, что они находились к гримёрке, и это не мешало представлению, а сторона, в которую я бросился — была ей противоположной, и там актёров не было, и если бы кто-то с другой стороны стал пробираться ко мне — это было бы неправильно. Впрочем, обдумывать это времени не было. На сцене снова не оказалось ни одного осмысленного взгляда. Радовало лишь то, что Мэй играла, а значит — была в относительной безопасности. Идеальным моментом было бы дождаться, когда призраком будет одержим главная героиня, но когда бы это произошло? Было ли у меня время? Правильный ответ — нет. Послышался стук, на который никто не повернул голову. Упал один из зрителей. А актёры говорили всё лучше и лучше, их игра становилась всё живее, а произношение чище. Это был очень плохой знак. Скользнуть к гримёрке — слишком опасно, но выбора не было. Пришлось, конечно, дождаться конца сцены, но она оказалась короткой. В гримерку меня ждал сущий кошмар — человек восемь, и среди них главный герой, но даже лучше — среди них одержимый. — На всех патронов не хватит. — Переселяясь с одного тела в другое, говорил он, а актёры приближались. Это было довольно жутко, да и правду ведь говорил, но мне и не нужно было прикончить всех. Нужно было поймать момент. Заметить скорость переселения, хоть какую-то последовательность, закрыть глаза и довериться интуиции. Вдох-выдох, шаг за шагом. Вдох-выдох, сзади скрипнула дверь, шаги не прекращаются. Мне не нужно зрение, мне нужно чувствовать. Мне нужно знать когда, и… Прежде чем до меня дошли я выпустил пулю. С грохотом повалились все. Я промазал. Шаги сменились на бег, меня на меня буквально накинулись сзади, и мне понадобилась всего секунда, чтобы развернуться и попасть чуть ниже правого лёгкого. Разумеется, мёртвое тело завалилось рядом со мной — благо отскочил в сторону. Мне было по-настоящему страшно открывать глаза, потому я не глядя выскочил с гримёрки и, пока никто не пришёл окончательно в себя, из зала. Опираясь спиной о стену, я съехал вниз. Аплодисменты гулким эхом отдавались у меня в голове. — Браво! Как насчёт выступить на бис? — С насмешкой произнёс «Боуэн», подходя ближе. — Очень смешно. — Я снял цепочку, отдав ему. — И что дальше? — Я бы порекомендовал избавиться от оружия. — Билл взял кольт и тот расплавился у него в руках. — Я не об этом. — Смотреть в неестественно золотые глаза было… Непривычно. — Что ты собираешься делать? Он коротко улыбнулся, растрепав мои волосы. — Я только что убил человека, это не уместно. — Оттолкнув его руку, словил недовольный взгляд. — Я уже просто ничему не могу удивляться, тем более такому поступку. В зале послышался шум. — Подожди здесь немного. — Распахнув дверь, он исчез в толпе. Никак не верилось, что это был конец. Всё начиналось так захватывающее, мысли и предположения будоражили разум, но что в итоге? Так сухо и пресно. Но разве могло быть иначе? Детство закончилось, держи суровую реальность. Я сел на пол, разглядывая окровавленные ладони, слушая истерические крики и просьбы вызвать скорую. Всё это было ужасно. Совсем не то, чего я хотел. Но мне было так плевать, что я даже не задумывался, что кто-то потерял ребёнка, брата или сестру — мне не было никакого дела до того. Меня беспокоило только то, что моё приключение обернулось сущим Адом, и вместо удовольствия от разгадывания тайн я получил ещё немного крови на руки. В прямом и переносном значениях. Только если первое можно было смыть, то второе уже перманентно. В чём был смысл? Возможно, мне стоило прислушаться к Мэйбл и не лезть во всё это. Но я снова подвёл её. Я не герой. Я не способен спасти даже себя. Всё что я могу — только портить. Разве это то, чего они заслуживают? То, что я член бывшего круга — лишь случайность, а сухим из воды я выходил только благодаря остальным. — Сволочь! — Практически рёв, принадлежащий никому иному, кроме как Форду, прозвучал, без преувеличения, на весь зал и коридор. Сразу же после этого — ошарашенные вздохи и шум толпы. Примерно в метре от меня появился Билл в уже знакомом облике. — Деградируем до простых форм? — Либо идёшь со мной, либо остаёшься здесь! Живо! — Он протянул ко мне руку, горящую синим пламенем. Шаги приближались. — Ну! Глубоко вздохнув, я пожал его руку. Всё вокруг утратило свои краски, раздался писк и резко потемнело в глазах. — Диппер, ты не видел его? — Нет, дядя Форд, думаю он скрылся. — Произнёс моим голосом. «Только не снова…» — мысль, не более. — Он не мог далеко уйти, точно что-то задумал! — Яростно выкрикнул Стэн. Толпа взволнованно вытекала из зала. — Будь здесь, а я… Где мой кольт? — Форд непонимающе шарил по карманам, в тщетных поисках. — Наверняка его рук дело. — Снова моим голосом. Из зала выскочила Мэйбл, обнимая «меня», и дальнейшее я уже не слушал. Это было не важно. Важно было то, что чуточку поторопился с концовкой. Да и вообще, это плохой или хороший конец?