No escape

«You can run, You can hide, But you can’t escape my love». Энрике — Escape Началось все со столкновения в студии звукозаписи, где они оба работали над своими альбомами. Обычное приветствие застряло у Сережи в горле, когда Рике вошел в холл здания. Лос-Анджелес, плюс тридцать в тени. На нем самом были футболка, любимые шорты со смешными кошачьими мордочками и тонна солнцезащитного крема. А Иглесиас вошел в дизайнерских шмотках, обтягивающих буквально все. Белая футболка, облепившая плечи и спину, зауженные светло-голубые джинсы, какие-то невероятные шлепанцы из кучи кожаных полосочек. Зеркальные «Рэй Бан», зацепившиеся за скулы, бейсболка. Сережа в себе был уверен, но сейчас почувствовал, как предательски задрожало что-то под сердцем и, чего уж там, коленями. Так и замерев у лестницы, он следил за приближением латиноамериканской звезды. Энрике что-то говорил своему менеджеру, совершенно не обращая внимания на происходящее вокруг. Слова чужого языка слетали с красивых губ, вызывая волну мурашек по всему телу. Сережа разозлился на себя достаточно, чтобы пропустить испанцев, но тут очнулась охрана, заметила подозрительного человека, и встала стеной. Иглесиас замер, наткнувшись на широкие спины телохранителей.  — Que esta pasando? — Энрике приподнял козырек бейсболки и увидел Сережу, неловко цепляющегося за перила лестницы. — Серхио? Привет. Тоже запись сегодня?  — Привет, — вмиг пересохшим горлом выдавил Сергей. По-русски, конечно же. Какой может быть английский, когда собственное тело предает? Пришлось взять себя в руки и выдохнуть. — Да, пишусь. Час уже, вышел вот подышать.  — Идемте. Не пугайте парня, ребят, — и сверкнул улыбкой, словно солнечной вспышкой. От этой улыбки у Сережи в голове словно вспыхивало еще одно солнце. Будто отвечая на неведомый зов. Вся компания поднялась по лестнице на второй этаж. Не то чтобы Сережа прислушивался, но звук закрывающейся двери привел в чувство. Что это такое сейчас было, спросил он сам себя, и метнулся в уборную. С горящими щеками и дрожащими руками на студии делать нечего. Только материал портить. Холодная вода принесла облегчение ненадолго. А стоило только вспомнить раскатистое бархатистое «Серхио» и в животе все скручивало узлом. Надо было с этим срочно что-то делать. Сережа не был бы собой, если бы не перепробовал всё. Таблетки, снимающие возбуждение, медитация, холодный душ утром и вечером, даже почти решился на гипноз. Серьезно, а что еще оставалось, если из каждого испанского кафе несся голос Энрике, завораживающий и манящий. Если с английскими песнями Сережа еще мог справиться, не вслушиваясь особо в слова, то испанским было невозможно противостоять. «Bailamos» не оставила ни единого шанса. Сереже казалось, он выучил весь репертуар Энрике, успешно избегая самого певца, когда студия выпустила его новый альбом. Escape взлетел в чартах, а страдающий русский парень ощутил всю глубину своего падения, когда поставил диск в стереосистему и гостиничный номер наполнился музыкой. Когда, в какой странный и нелепый момент своей жизни, он успел влюбиться в это ходячее латиноамериканское чудо? И что теперь делать, если «прячься или беги, но от моей любви не сбежишь?» К счастью, запись собственного альбома подходила к концу, и оставшуюся неделю Сережа посвятил тому, что прятался от всех и не отвечал на звонки с незнакомых номеров. Хотелось подпевать Maybe. Во все горло, чтобы соседи в стену стучали, пытались выбить дверь и вызвали полицию. Потому что «Может, ты скажешь, все кончено, Но я не могу отпустить». И креслу, в котором свернулся Сережа, понятно, что речь о лирической героине, но так хотелось применить и примерить на себя. Чтобы эти чувственные губы шептали на ухо слова очередной песни, чтобы пальцы на боках, чтобы придавило весом горячего тела к кровати. Чтобы раскрываться навстречу, вопреки всем заученным еще с детства принципам. Чтобы обнимать за плечи и нести какую-нибудь романтическую чушь в ответ. Чтобы отзывалось солнечное сияние в его глазах, ведь очевидно же, что великая шутница судьба сделала их предназначенными друг другу. Чтобы он улыбался и… Дальше воображение и лихорадочное возбуждение заводили уж слишком далеко. Снова холодный душ и медитация. А на утро предпоследнего дня в Лос-Анджелесе случилось непредвиденное. Стоя на балконе номера, Сережа смотрел на горизонт. Прикрываясь рукой от солнца, он пытался увидеть хоть какой-то знак, послание неведомо каких богов, чтобы решить, что делать. Остаться или уехать? Ответить на разрывающийся телефон или привычно сбросить звонок? Кофе остывал на столике рядом, скучали булочка с джемом и апельсин. От бесполезного занятия его оторвал стук в дверь. Отвернувшись от золотящегося востока, Сережа подошел к двери и открыл. На его пороге, ярко улыбаясь, стоял Энрике и смотрел поверх зеркальных стекол очков.  — Buenos dias? — неуверенно сказал он. Сережа кивнул, вцепился в дверную ручку, как в единственное, что еще соединяло его с реальностью. — Я могу войти? Сердце ухнуло вниз и рвануло к горлу. Ни охраны, ни вездесущего менеджера, только Энрике. В джинсах, рубашке-поло и очередных невероятных шлепанцах. Внезапно Сережа вспомнил, что на нем надето под махровым банным халатом. Полотенце на бедрах. И больше ничего.  — Молчишь, потому что не ждал меня или готовишься послать? — улыбка чуть померкла, опасно сверкнули карим огнем глаза. Сережа вздрогнул, приходя в себя, отступил от двери, впуская Энрике. Прижался спиной к закрывшейся двери, на ощупь повернул ручку. Рике снял бейсболку и очки, бросил на тумбочку в прихожей. — Симпатичный номер.  — Спасибо, — кое-как выдавил из себя Сережа. — Я, правда, тебя не ждал.  — Отвечал бы на звонки, узнал бы, что я хочу заехать, — Рике развернулся спиной к дивану в гостиной, оперся о спинку бедрами, положив на нее ладони. — Я думаю, нам надо поговорить. Серьезно поговорить.  — О чем?  — Ты меня избегаешь, — снова сверкнула улыбка, Солнечное сияние в голове разгоралось все ярче, словно Рике его усиливал одним своим присутствием, — отказываешься от приглашений на спонсорские, если я в списке гостей. Пишешься в другие дни, не выходишь из номера. Как будто я тебя буду караулить в коридоре. Или приставать с непристойными предложениями. Что? Сережа не верил ушам. Так это взаимно? Они оба горят в одном пламени?  — Я так не думал, просто не знал, что со всем этим делать, — он сложил руки на груди, чуть приподнял бровь, — впервые влюбляюсь в парня, знаешь ли.  — Это не так страшно, — пальцы Энрике сжали диванную подушку, — если заранее обговариваешь правила.  — Так у тебя это не впервые? — слова сорвались раньше, чем Сережа понял, что именно говорит.  — Нет, но это тайна. Секрет, о котором никому не стоит знать.  — - Особенно фанаткам, — кивнул Сережа. Конечно, Иглесиас-младший — би. Даже представлять, что после этого начнется, страшно. Рике улыбнулся в ответ, пожал плечами.  — Америка не такая консервативная, как Россия, но «желтая» пресса тут же раскопает и напечатает столько гадостей, что вовек не отмоешься. Мне такое не надо. Несмотря на то, что мы — мейты.  — Да уж, — отлипнув от двери, Сережа прошел на балкон, забрал остывший завтрак, вернулся к дивану. — Наши журналисты найдут даже то, чего не было ради рейтинга и тиражей. Особенно, если речь о мейтах. Рике смотрел, как исчезает булочка, кофе и апельсин, не делая попыток подойти. Словно боялся чего-то, как настороженный хищник, чующий близкую опасность. Затаившийся перед броском ягуар. Сережа разделался с завтраком и посмотрел на замершего в нерешительности парня. Что-то там про правила, да?  — Так что за правила? — чудом удалось удержать предательскую дрожь в голосе.  — Ты точно хочешь знать? Уверен, Сео? — снова этот опасный огонь в глазах. Что же случилось, какой идиот умудрился настолько вывести из себя Энрике, что тому пришлось придумать правила в любви? Где по определению не может их быть? Сережа кивнул, стараясь не выдать волнения. — Ну что же. Правило первое: о нас никто не должен знать. Никто, даже близкие друзья, даже семья. Никто. К горлу подкатил комок. Захотелось лично набить морду той сволочи, что довела Рике до такого. Переждав ослепляющую гневную солнечную вспышку, Сережа кивнул.  — Что ж, тогда правило второе. Соблюдай первое, неукоснительно. «Беспрекословно». У Сережи пальцы на ногах поджались, когда он представил, как этим бархатным голосом Энрике говорит «Раздевайся» или «На колени». Он моргнул, и вдруг Рике стоит прямо перед ним, улыбается и что-то спрашивает. С трудом сосредоточившись на словах, Сережа разобрал только одно: кровать. О да, кровать в его номере была. И щеки тут же обожгло румянцем, потому что как-то уж очень ярко вспомнилось, что именно он там делал ночью. Чье имя шептал, вбиваясь в скользкий от смазки и пота кулак.  — Сео? — теперь карие искры рассыпались, казалось, по коже, проваливаясь внутрь. Подпитывая солнечное сияние.  — Есть кровать, да, — Сережа встал и очутился слишком близко от тлеющего огня. Его качнуло вперед, навстречу обжигающему звездному теплу. — Но, боюсь, до нее мы не дойдем. Не поцелуй, скорее осторожное касание губ. Теплых, мягких, таких желанных, что Сережа не удержался и застонал. Энрике рассмеялся негромко, притянул ближе, зарываясь пальцами в волосы. Огладил плечо второй рукой, забрался под ворот халата. Нащупав чувствительное место на шее, принялся легко массировать, целуя щеки и подбородок. Чтобы не рухнуть на пол, Сереже пришлось обнять Рике за плечи. Мало помогло, потому что в следующее мгновение его осторожно потянули за волосы, заставляя запрокинуть голову и подставить шею под поцелуи. Судорожно выдохнув, Сережа покорился судьбе и сдался подкашивающимся коленям. Рике усмехнулся, аккуратно опустил его на диван, сел рядом.  — Все в порядке? — голос искрился смехом и беспокойством. Сережа кивнул, не в силах отвечать вслух. Тем более, что руки Рике распустили пояс халата и развели в стороны махровые полы. Сережа зажмурился, чтобы не видеть вспыхнувшего в направленном на него взгляде голода. Отражения его собственной жажды. — Только скажи, и я остановлюсь.  — Даже не думай, — твердо сказал Сережа, — просто немного непривычно быть так близко от тебя, Рике. Да и как можно привыкнуть к свету сверхновой? Рике улыбнулся, навис сверху, посмотрел в глаза. Долгую минуту рассматривал что-то в их глубине, а затем наклонился и поцеловал. По-настоящему, с языком, зубами и жадными пальцами, проникающими везде. Сережа выгнулся навстречу, обнял за плечи, почти уронив на себя. Рике нетерпеливо дернул рукав, прошептал что-то по-испански. Но Сережа понял, приподнялся, чтобы было удобнее. Рике сдернул халат, уронил на пол. Мягкая ткань футболки коснулась возбужденных сосков, послав по телу огненный разряд. Хищно облизнувшись, Рике наклонился, взял в рот один сосок, перекатил между зубов, вырвав стон боли пополам с удовольствием, затем принялся за второй. Спустился поцелуями до бедер, замер на мгновение. Сережа приподнялся на локтях, улыбнулся ободряюще. Не только ему нужна поддержка. Рике хитро прищурился и потянул за край полотенца. Бессовестный кусок ткани размотался подозрительно просто, но, когда пальцы Энрике сомкнулись на члене, все стало неважным. Секунды три Сережа не мог вспомнить, как дышать, а потом горячая ладонь двинулась вверх, медленно опустилась вниз, чуть усиливая нажим. И воздух ворвался в легкие сам, с судорожным стоном. Смотреть на то, как смуглые пальцы двигаются все быстрее и быстрее, было совершенно невозможно. Но и не смотреть было нельзя, чтобы не упустить что-нибудь важное. Например, как Рике плотоядно облизался, приподнялся над диваном и опустился ртом на возбужденную плоть. Как прикрыл глаза, расслабляя горло. То самое, которое издает волшебные звуки, приманивающие поклонников. Рике знал, что делал. Его язык скользил вдоль члена, облизывал головку, зубы едва коснулись, лишь чуть обозначив укус, но Сереже хватило. Он вздрогнул и зажмурился, не успев ничего сказать, но Рике словно почувствовал, выпустил член изо рта, быстрее задвигал рукой. Потянулся за поцелуем, Сережа ответил жарко, застонал в припухшие губы, когда пальцы Рике зацепили головку.  — Вот так, давай, детка, — шепот у самого уха. Дыхание сорвано, голос низкий от пылающего возбуждения. Сережа отпустил контроль, развернул Рике к себе за подбородок и поцеловал. Вцепился в плечи, потому что движения руки на члене стали слишком быстрыми и жесткими. — Ну же, не надо сдерживаться. Eres tan hermoso. Запрещенный прием. Тело прошибло очередным огненным разрядом, Сережа вскрикнул в рот Энрике, дернул бедрами навстречу его руке и кончил, мелко задрожав. Солнечное сияние взорвалось в голове миллионом лучей, брызнула в стороны магия связи, затапливая обоих. Установление связи соулмейтов всегда сопровождается выбросом магической энергии, так что даже Рике дышал с трудом, прижавшись лбом к Сережиному плечу. В конце концов, пригодились и полотенце, и салфетки с сервировочного столика. Рике завернул его в халат и в одеяло, прижал к себе крепко, до боли в ребрах.  — Все хорошо? — мурлыкнул на ухо, не дав провалиться в приятную дремоту.  — У меня-то да, а ты? — Сережа запрокинул голову, глядя в глаза.  — Нормально, — Рике подарил ему очередную искрящуюся улыбку.  — Но…  — Все нормально, Сео. Я еще свое получу. У нас ведь весь день впереди, так? — Сережа кивнул, под сердцем растекалось тепло обретенной связи. — Вот и хорошо. Не думай ни о чем. Duerme. И снова, будто заклинание, стоит Рике сказать что-то по-испански и Сережа совершенно не может сопротивляться. Глаза закрылись, подчинившись магии сирены. Иглесиас усмехнулся, щелкнул пультом от телевизора. Примерно полгода назад он краем уха услышал разговор между Серхио и кем-то из общих друзей. Он назвал Рике сиреной. Не самое лестное сравнение, учитывая их подпорченную репутацию. Общий друг тогда посмеялся и сказал, что в таком случае все звезды, продающие миллионными тиражами свои альбомы, сирены. И ушел, оставив Сережу раздумывать над этим. Даже не представляя, что попал в самую суть. Кажется, Сео попытался применить эту теорию к себе. И испугался. Заперся в номере, не реагировал ни на какие попытки вытащить его из отеля. А Энрике после той встречи на лестнице убедился, что именно Сео, набирающий популярность русский певец, его предназначенный. Что и подтвердилось сейчас. Они горят одним огнем, это очевидно. Сияние солнца в его голове никуда не делось, стало лишь не таким ярким. Стоило отменить все дела и приехать раньше. Но, Рике усмехнулся, не просто так же в стереосистеме стоит его диск.