Малыш

— Какого хрена ты влезла туда?! — Практически прошипел я на ухо сжавшейся в комок девушке, которая испуганно смотрела на меня исподлобья. — Тебя недавно машина едва не переехала, а тут и эти мрази тебя избили! У тебя есть инстинкт самосохранения вообще, или нет?! Она молча принимала мои крики, сидя в зале на диване, и периодически стирая выступающие на красивых черных глазках прозрачные кристаллики слез, и вытирая сочащуюся кровь из уголка разбитой губы. Раз не понимает по-хорошему, будет по-плохому. Сколько раз я просил ее быть осторожнее? Сотню? Тысячу?! Не слушала! Эта семнадцатилетняя малявка снова нарвалась на приключения с одной шмарой из ее класса, и мы только от моего личного врача. — Я должна была слушать ее оскорбления в свой адрес?! — Неожиданно громко вскрикнула она, вскочив с дивана. — Или я должна была подтвердить ее слова о том, что я шлюха и сосу каждому мужику?! Я защищала свою репутацию! Кто, если не я?! — Я бы вернул тебе твою репутацию, лишь поговорив с ее отцом! Все можно решить без кулаков! Понимаешь?! Все! Она упорно продолжала смотреть мне в глаза. Храбрится. Но очень нервничает. Бедняжка. Сейчас бы палку не перегнуть, а то истерика со слезами будет. Я подошел к ней вплотную, так, чтобы Надя смотрела на меня снизу вверх. Девчушка сложила руки на груди и не отводила подозрительный взгляд черных глаз с моего лица. — А знаешь, что нужно делать с непослушными девочками? — Я наклонился к ее лицу, что мои черные волосы, собранные на затылке в низкий хвост, спадали на ее милое личико. — Наказывать?.. — Она шумно сглотнула, и я ухмыльнулся. Боится. Правильно делает. Я же на одиннадцать лет старше. Опыта больше в таких делах. — Правильно, малышка, правильно. — Я положил свои большие руки на ее плечи, надавливая, чтобы она встала на колени напротив ширинки моих брюк. Надя подняла на меня настороженный взгляд, но потянулась руками к пряжке ремня, пока я расстегивал черную рубашку. Пуговица за пуговицей, и мое тело все больше оголяется, открывая на обозрение смуглую, подтянутую кожу торса с татуировкой волчьей лапы на левой стороне груди, где сердце. Я поймал ее восхищенный взгляд и действительно обрадовался, но постарался скрыть глупую улыбку. Я порадовал свою малышку. Но все равно ее стоит наказать за непослушание. Она приспустила темно-синие джинсы и немного помедлила, перед тем, как стянуть белые боксеры. Девушка мило покраснела, и смущаясь, провела языком по всей длине члена, смачивая слюнками. Я запрокинул голову назад, но не сдержал шумный выдох сквозь зубы. Божественно… Когда она обхватила своей маленькой ручкой толстый, перевитый синими венами ствол и чуть сжала, я подумал, что не сдержусь и кончу раньше времени. Надя медленно облизнула красную головку, и едва заметно прихватила ее зубками. Я пустил свою большую лапищу в густые русые волосы и надавил, насаживая девушку ртом на всю длину, утыкая ее носом в лобок. Нужно смотреть, я могу нечаянно сделать ей слишком больно. Я опустил на нее взгляд и заметил слезы, текущие из ее больших глаз. Терпи, малышка, сама виновата. Ты не должна получать удовольствие от наказания. Удовольствие должен получать я. Но тем не менее, я дал ей возможность сняться с члена и нормально вдохнуть воздух полной грудью. — Разденься. — От приказного тона в моем голосе она вздрогнула, но стала торопливо стягивать с себя одежду. Взвизг молнии сбоку ее юбки, и теперь она принимается за красную блузку. Пуговица за пуговицей… Она отодвинула от себя снятую одежду и хотела начать снимать нижнее белье, состоящее из черного кружевного бюстгалтера, такого же цвета трусики и чулки с причудливым узором розы. — Оставь так. — Надя послушалась и снова встав на колени передо мной, она обхватила головку губами, двинулась вперед, заглатывая член сразу, почти до середины. Кто же ее научил так охуенно сосать… В принципе, как меня это раньше не волновало, так и сейчас не волнует, главное, чтобы так божественно отсасывала она исключительно мне. Девушка вобрала член полностью, и, не отрываясь смотрела мне в глаза, и размеренно дышала, пытаясь привыкнуть к новым ощущениям. Видимо, это произошло и она стала размеренно двигать головой, насаживаясь на мой орган, и иногда играя с головкой юрким влажным язычком. Когда я почувствовал, что оргазм слишком близко, я рывком поставил ее на ноги, и уткнулся носом в ее макушку, слегка сгоняя возбуждение, но не убирая его полностью. Я тяжело дышал, вдыхая такой любимый цветочный аромат ее волос. Резко толкнув ее, я увидел в ее глазах непонимание и страх, а когда Надя приземлилась на мягкий бордовый диван спиной, облегченно выдохнула. Я сразу набросился на нее, прерывая удивленный вздох грубым поцелуем. Одной рукой я массировал ее грудь, перекатывая между пальцами набухший розовый сосок, скрытый тканью лифа, а второй рукой массировал круговыми движениями клитор, просунув конечность ей под белье. Как же прекрасно видеть ее метания подо мной… Мои загорелые руки красиво выглядят на светлом теле, а синяки после них создают ощущение полного подчинения. Я резко сдернул с нее кружевные трусики вместе с чулками, едва не порвав их, и открыл себе самый чудесный вид. Но ведь это все еще наказание, верно? Верно. Поэтому я долго медлил, размеренно водя по влажным половым губкам головкой члена, не входя вовнутрь. Она хныкала, пыталась насадиться сама, но я же тут альфа самец, так что все попытки были тщетны, и я продолжал поверхностно размазывать выделившиеся соки по мягким складочкам. Сжалившись, я одним движением вошел в ее узкое лоно, которое уже просто истекает нектаром. Надя восхищенно выстонала мое имя и оплела мое тело всеми конечностями, прижимаясь своей грудью к моей, потираясь торчащими сосками о мои немного курчавые волосы на торсе. Ее маленькие ручки скользили по моим плечам, острые коготки оставляли белые царапинки, которые почти сразу же багровели, пока я засаживал ей по самые яйца, слушая самые приятные в мире звуки шлепков бедер о бедра и глухие хлюпания в перемешку со стонами моей малышки. Надю подбрасывали мои резкие движения, и мне пришлось уловчиться и переместив тяжесть тела на правую руку, просунуть левую под голову моей любимой, и почти невесомо сжать на тонкой шейке, не давая «улетать» из-под меня. Девушка распустила мой хвост и длинные волосы каскадом спадали вниз, как балдахин, скрывая терзания наших губ. Ей всегда нравились мои волосы. Она любила заплетать мне колоски, делать разного вида косички и самые своеобразные прически. Даже хвостики она делала виртуозно, и я этому тоже приловчился. Не люблю распускать волосы. Я ловил губами каждый стон моей Нади, и выцеловывал изящные ключицы, не забывая про небольшую, но такую же красивую грудь своей избранницы. Вот и сейчас я склонился ниже, обхватывая губами сосок левой груди, и втягивая его в рот, обвел языком, заставляя девушку высоко постанывать, от резкого всплеска острого возбуждения. Я смотрел сверху вниз на самую прекрасную картину: она, заметавшаяся, уставшая, с запутанными русыми волосами, блаженно зажмурила красивые глазки, и закусила полненькую нижнюю губу, но все равно коротко, но звонко постанывая в кротчайших промежутках между фрикциями, а на лбу выступили маленькие бисеринки пота, впрочем, как и у меня. Внезапно, она вся сжалась вокруг меня, и ее тело едва заметно затряслось. Она протяжно выстонала мое имя и сильно прикусила кожу чуть выше моей ключицы. Пока она боролась со сладкой истомой, я продолжал размашисто вдалбливаться в ее тело со звонкими шлепками яиц о мягкую попку, и слушал ее уставшие, но невероятно восхищенные стоны. Еле успев выйти из ее прекрасного лона, я кончил на бордовую обивку дивана. Пока из члена вытекали заключительные капли семени, я медленно и чувственно целовал ее опухшие губки, дыша как паровоз, оглаживая языком ее десны и нёбо. Я еле держал вес на руках, не хватало еще раздавить малявку, поэтому, я собрал последние силы в кучку, и подняв Надино обмякшее тело с дивана, я пошел в спальню на втором этаже, чуть заметно пошатываясь из стороны в сторону, даже забыв поднять одежду с пола. Аккуратно уложив Надю на кровать, я лег рядом, ощущая, что девушка повернулась ко мне лицом и уложила свою голову на мою грудь с правой стороны, и нежно очерчивая линии татуировки на другой стороне. — Спи, малышка. Завтра в школу не пойдешь. — Я слабо мазнул губами по ее лбу, в подобии поцелуя. - Надеюсь, ты теперь будешь слушаться? - она закинула на меня ногу и хмыкнула. — Надейся, старичок. - я легонько шлепнул ее по округлой ягодице, но руку не убрал, и почти сразу получил мягкий поцелуй во впалую щеку. Я усмехнулся и медленно провалился в глубокий сон, слушая размеренное дыхание своей любимой, но слишком наглой девочки. Но, как говорят, наглость — второе счастье!