О ненависти и истинных причинах

Вэнь Чао ревновал. Ревновал страшно, душно, той черной ревностью, которая отравляет кровь и портит характер. Он считал, что не любит отца. Что все, что он испытывает к нему – это страх. Безотчетный страх. Почему он так страстно хотел при этом обратить на себя его внимание – Вэнь Чао старался не думать. Он вообще мало думал. Он знал, кем его считают. Он был разбалованным и капризным, но не потому, что отец баловал его. А потому, что отцу было на него плевать. Он просто позволял Вэнь Чао творить все, что тому вздумается. Вэнь Жоханю было все равно. Вэнь Чао не был гением, но и дураком не был тоже. Он видел и делал выводы. Правильные или нет – было уже не интересно. Он знал, что для отца он – всего лишь паршивая овца в семье. Что для отца самым любимым сыном был и всегда будет Вэнь Сюй. И вот этого Вэнь Чао не понимал. В его мире любимцем жесткого и великолепного Вэнь Жоханя не мог быть кто-то вроде Вэнь Сюя. Вэнь Сюй был красивым. Плоть от плоти своего отца, он был очень похож на него, но все же не настолько, чтобы быть его копией. Черты его лица были мягче, цвет глаз темнее. И он умел улыбаться. Но характер у Вэнь Сюя был совсем не отцовский. Не трус, отличный воин и хороший заклинатель, но и только. Он был всегда спокоен и улыбчив, слуги его любили, воины уважали, даже отец, кажется, становился рядом с ним мягче. И вот этого Вэнь Чао тоже не понимал. Вэнь Сюй настолько не был Вэнем, что отец должен был давно избавиться от него или взяться за перевоспитание, но вместо этого он только потакал его занятиям музыкой и страсти к изобретениям. И ему единственному он улыбался. Вэнь Сюй не боялся отца. Он относился к нему с почтением, искренней любовью и благодарностью. Смел спорить, если считал, что отец неправ, не слушался его приказов, если считал их несправедливыми. Вэнь Чао ненавидел брата. Ненавидел и потому следил за ним со страстью отвергнутого поклонника, которому предпочли другого. Он видел, но не хотел понять и принять, что у Вэнь Сюя есть стержень и характер. Что у него достаточно храбрости и жесткости идти наперекор воле отца, и именно это, вкупе с его благожелательностью и теплом, делало его таким особенным в глазах отца. Вэнь Чао следил за ним и все чаще ловил себя на желании тоже стать особенным. И если подняться до брата он не мог, то мечтал опустить того до себя. Но Вэнь Сюй его презирал. Он никогда не заговаривал с Вэнь Чао первым, проходил мимо, словно того и нет. Не смотрел, не видел. Рядом с Вэнь Сюем Вэнь Чао чувствовал себя ничтожным червем и от этого ненавидел его еще больше. И когда накануне Совета Глав Орденов случайно заметил мелькнувшие белые одежды рядом со знакомым всполохом красного солнца – его сердце застучало чаще. Спутник брата – не из Цишань Вэнь, а, значит, может быть шпионом или врагом. А если Вэнь Сюй снюхался с врагами, то у Вэнь Чао для отца плохие новости. Вэнь Чао понравился его вывод. И пусть он был не настолько умен, как хотелось бы отцу, но все же понимал, что его пустым словам не поверят. Ведь Вэнь Сюй – идеальный сын, и, чтобы разрушить этот образ, нужны доказательства. Вэнь Чао решил проследить за братом и его спутником, чтобы узнать, с кем же тот общается, да еще и стараясь никому не попасться на глаза. Он шел за легким шорохом кустов до самого дома, отведенного наследнику Ордена, и еле успел затаиться, когда Вэнь Сюй, пропустивший гостя перед собой, огляделся, чтобы проверить, не видел ли их кто. Это только укрепило подозрения Вэнь Чао, поэтому в засаде он ждал недолго. И, едва выдержав несколько минут, кинулся к окнам. Обходя одно за другим, он осторожно заглядывал в комнаты и наконец увидел их. Представившееся его глазам зрелище отдалось в теле жаром и бешенством, от которого потемнело в глазах. Его брат, тот, в котором отец не чаял души, целовался с парнем. Из Облачных Глубин. Эти траурные одежды и облачный узор не узнать было невозможно. Вэнь Чао видел руки брата, судорожно стискивающие то длинные черные волосы, то белоснежное ханьфу. Видел его прикрытые глаза и выражение лица. Вэнь Сюй был охвачен страстью, и Вэнь Чао даже показалось, что он услышал его приглушенный стон. С мужчиной. Какой позор для Ордена. Вэнь Чао облизнул пересохшие губы и нехорошо улыбнулся. Папочка будет очень недоволен. Его наследник не может быть «обрезанным рукавом». Вэнь Чао окинул незнакомца более внимательным взглядом. Тот стоял спиной, но Вэнь Чао подметил высокий рост, осанку, длину волос и характерную заколку. Где-то он уже видел такую. Впрочем, особо можно было и не гадать. В Гусу Лань было только двое, у кого хватило бы самоуверенности закрутить роман с сыном самого Вэнь Жоханя. Лань Сичэнь и Лань Ванцзи. Никого из них Вэнь Чао не знал лично, а слухи и сплетни давали слишком мало информации. Если бы увидеть лицо… Вэнь Чао подался вперед и тут же отшатнулся, когда ему показалось, что брат смотрит прямо на него. Не разбираясь, так ли это, он пригнулся и кинулся прочь, не задумываясь о том, насколько нелепо выглядит. Если Вэнь Сюй догонит его, то лишит головы, несмотря на всю свою мягкость. Вэнь Чао был в этом просто уверен. Остановился и немного перевел дух он только после того, как за ним закрылась дверь его собственных покоев. Даже если Вэнь Сюй его видел, теперь это ничего не значит. Вэнь Чао не поймали с поличным, все остальное неважно. В конце концов, молчать в интересах самого Вэнь Сюя. Иначе ему придется объяснять, что такого увидел Вэнь Чао, за что стоит его убивать. Довольно улыбнувшись своим выводам, Вэнь Чао прошел дальше, подхватывая со столика кувшин с вином. Жаль, конечно, что он так и не узнал, с кем был брат, но впереди Совет и состязание лучников. Времени еще предостаточно. К тому же завтра великий день. Брат отказался присутствовать на открытии состязания, поэтому Вэнь Чао займет его место рядом с отцом. И упускать шанс показать себя в самом выгодном свете Вэнь Чао не собирался. И все же – кто из них?