Маленькая история о большой войне

      Шрифт в книге был непривычным глазу, по крайней мере, человека, да и стиль изложения был характерен для апексов — сухое, подробное изложение фактов (в конце концов их уровень интеллекта был немного выше людского), а Лэнс не был большим любителем книг, читая только если в этом была необходимость. Наконец, бывший десантник осторожно заложил книгу и положил ее на стол, затем поднялся, потянулся и бросил взгляд на скромный офис, который он в данный момент занимал. Десантник невесело усмехнулся — судьба это непростая штука. Мог ли он однажды подумать, что станет однажды чем-то вроде И.О. лидера ячейки повстанцев?       Прошло чуть больше чем два месяца после приключений Лэнса в тюрьме U.S.C.M. Вернуться к повстанцам удалось не сразу — хотя человек и знал аварийные контакты, в Сопротивлении явно не могли поверить что Лэнс не самозванец и перед тем как связаться с ним, проверяли его целую неделю. Сарек испытывал противоречивые чувства — он был очень рад благополучному возвращению телохранителя, но одновременно явно хотел свернуть ему челюсть и не сделал этого скорее всего потому, что Илинтэ предусмотрительно оказалась между ними. В принципе, Лэнс понимал апекса — того все еще тяготила жертва Широя, а тут ему снова пришлось пройти через это. Увы, лидерам приходится считаться с тем, что их жизнь важнее жизни простых бойцов, к тому же совесть апекса была чиста — и хилотл и человек сделали то, что считали правильным. Сейчас Сарека не было на базе — он отправился куда-то с Илинтэ, по личной просьбе авианки. Лэнса он с собой не взял, землянин подшучивал, что тот все еще злится. Но дело было не в этом — Сарек получил человеку присмотреть за прибывшими новобранцами базой, фактически оставив его вместо себя (конечно рядом было несколько верных апексов, которые начинали еще вместе с отцом Сарека и в сложной ситуации Лэнс сразу бы положился на их мнение). За Сарека Лэнс не беспокоился — Илинтэ обещала что ничего слишком опасного их не ждёт, к тому же бывший десантник уже хорошо знал авианку и считал, что она способна заменить его, в конце концов ей приходилось выживать не меньше чем ему. Кстати, надо было бы проверить вверенное ему — Лэнс вышел из кабинета.       Лагерь Сопротивления, скрытый среди холмов, был стандартным — большая часть помещений была под землей, с довольно грубой отделкой, наверху оставались только замаскированные укрепления и несколько складов с вещами постоянной необходимости. У повстанцев не было цели держаться здесь — наверху должны были только обнаружить врага, чтобы все могли отступить через различные тоннели, ведущие в естественные пещеры планеты. Впрочем, пока все было тихо. Лэнс быстро обошел объект — убедился что все часовые на связи друг с другом и не спят, а в казармах, наоборот, царила тишина, поговорил с дежурными офицерами. На самом деле это не входило в его обязанности, но землянин привык обеспечивать безопасность того, что ему поручили, а сейчас он отвечал за это место. Все было в порядке. Лэнс также отметил, что апексы не возражают видеть его в качестве командира. Хотя скорее дело было в их личной преданности Сареку, а Лэнс как никак не раз уже спасал его.       Наконец, бывший десантник вернулся в кабинет, но в этот раз сел не за стол, а на диван у стены, после чего бросил взгляд на обложку книги, которую недавно листал. Название гласило «История известной вселенной с момента уничтожения Земли». В каком-то смысле он был участником некоторых из тех событий. Хотя это громко сказано, просто один из многих представителей расы людей, вынужденный выживать в то время. У Лэнса не было идеальной памяти на события, к тому же он не любил оглядываться и предпочитал жить настоящим, однако сегодня он начал вспоминать.       Лэнс, когда носивший фамилию, от которой он давно уже отказался, родился на космическом корабле, который к тому же, по словам родителей, шел тогда наугад, не имея четкого места назначения. Возможно, это тоже повлияло на судьбу ребенка… Со «Зверя-со-звезд» прошло уже несколько лет, но люди все еще не оправились от удара, их сильно рассеяло по вселенной, связь между колониями и флотами была потеряна. Людям было нужно место для жизни и ресурсы, а другие расы, населяющие известные сектора, были отнюдь не рады свалившимся им на голову беженцам, возможно не без оснований на то. Родители делали все для своего сына, мать просила его только у двух вещах — выжить и остаться при этом человеком. Им нередко приходилось переезжать — в поисках работы или если на старом месте на них начинали косо поглядывать, хотя несколько лет удалось прожить в одном месте. Не раз родителям приходилось оставлять сына с кем-то из друзей (как и они сами брали их детей), чтобы вместе отправится на заработки. И однажды они не смогли вернуться — удалось узнать, что корабль потерпел крушение, но не что послужило причиной. Может быть этому кто-то поспособствовал, а может свою роль сыграли технические причины — у землян не было возможности как следует чинить свои старые корабли. В любом случае Лэнс, в неполные девять лет, остался один — родители говорили, что другие родственники были на Земле и никто не знал, смогли ли они выбраться. В то время у землян не было детских домов или полноценного института опеки, кто-то пытался приютить детей по собственной инициативе. Везло не всем, но Лэнс с еще десятком сирот попал к семейной паре, у которой было небольшое хозяйство. Не сказать, что это были самые лучшие люди во вселенной, но они добросовестно делали все, чтобы их воспитанники выжили, хотя это было нелегко. С детства Лэнсу пришлось научиться много работать, драться и, чего скрывать — подворовывать. Он этим не гордился, но это был единственный способ выжить самому и помочь тем собратьям по несчастью, которым было тяжелее чем ему. А еще, хотя люди бы этого никогда не признали, возможно целое поколение выжило благодаря доброте других рас, по крайней мере Лэнса и других детей не раз спасал груз с продуктами и другими вещами первой необходимости от хилотлей, глитчей или авиан. Помимо этого мальчишка научился многим вещам, которые потом очень пригодились ему в жизни от глитча-путешественника, который на некоторое время поселился неподалеку.       Наконец, Лэнс достиг совершеннолетия, как и некоторые до него и больше не мог оставаться здесь. Перед парнем открылась не очень широкая перспектива всего из двух вариантов — либо податься в криминал, либо вступить в армию. Если бы он не был молодым и неопытным, возможно, он бы выбрал первое, по крайней мере, это было бы честнее… Так или иначе, Лэнс стал частью U.S.C.M. Это было несложно — там сейчас требовались новобранцы, потому что как раз разгоралось то, что потом историки землян будут пафосно называть «Войной за право». Хотя войной это было назвать сложно — земляне только-только начали собираться с силами и не выдержали бы прямого конфликта, с другой стороны, никто не решился устроить геноцид ослабевшей расе, потому этого бы не одобрили другие силы (например потому, что никто потом бы не хотел оказаться в такой же ситуации). Так что весь конфликт вылился в бесконечную серию пограничных стычек — люди пытались занять любой источник ресурсов (и отнюдь не всегда у него не было хозяина), апексы, авиане или глитчи, не говоря уж о воинственных флоранах, пытались выбить их оттуда (и опять же, места, которые земляне нашли первыми, из списка не исключались). Конечно же какое-нибудь месторождение редкой руды могло менять хозяина не раз и не два. В любом случае, такой характер войны не делал ее менее жестокой и все стороны несли потери.       Сержант-инструктор с очень подходящей ему кличкой «Кайман» (по слухам, ему приходилось воевать на болотистой планете), к которому попал будущий десантник, был той еще бессердечной сволочью, но и профессионалом, который прекрасно понимал ценность каждого солдата и готовил их на совесть, стараясь не угробить раньше времени. Там Лэнс научился стрельбе, штыковому, ножевому и рукопашному бою, боевому взаимодействию и основам снайперского и взрывного дела. За восемь месяцев подготовки Лэнс показал себя одним из лучших среди курсантов, возможно это был природный талант, возможно сказывались уроки у глитча. Кайман даже отметил, что «возможно, этот парень сможет протянуть какое-то время».       Свое первое боевое задание Лэнс запомнил плохо и большую его часть ему просто не хотелось вспоминать. Им не сообщили за что именно на не имевшей имени планете идет бой — отрядом в котором состоял только ставший рядовым Лэнс «затыкали дыру», стремясь предотвратить прорыв пехоты апексов, стремящихся захватить важный плацдарм, который позволил бы им установить контроль над близлежащим районом. Их выкинули с дропшипа ночью, практически наугад и все пошло не так — они попали под шквальный огонь, командир и оба его заместителя погибли в первые же минуты, корабль даже не успел набрать высоту после высадки — апекс попал в него из какого-то ПЗРК практически прямой наводкой. Десантников, отчаянно ищущих укрытие, разметало по территории. Лэнс тогда хотя и не запаниковал, но очень сильно испугался, особенно когда понял, что вокруг нет никого из товарищей, а из рации доносятся одни помехи. Больше всего он тогда боялся попасть в плен, зная, что безумные ученые апексов делают с теми кто «пропал без вести». Нужно было сориентироваться и найти если не свой отряд, то хотя бы кого-нибудь из людей — судя по звукам вокруг, бой все еще шел, но как понять где сейчас кто — очень не хотелось бы выйти прямо к апексам. Молодой десантник пробирался по какой-то низине, когда столкнулся нос к носу с рослым апексом в сером камуфляже. Тот оказался гораздо проворней землянина — прежде чем Лэнс успел среагировать, апекс ударил — длинный штык круглого сечения, закрепленный на предплечье апекса, поразил землянина в левый бок. Неизвестный людям сплав пробил броню выходя из спины. Лэнс закричал от боли и выронил оружие, все бы закончилось тогда, но снова вмешалась судьба — прилетевшая из темноты автоматная очередь, неизвестно кем выпущенная, возможно и вовсе шальная, пробила апексу голову, чудом не задев человека. Оба рухнули на землю, Лэнсу удалось освободиться через пару минут, он не мог сказать точно, но вроде бы ничего не задето, однако раны ему удалось перетянуть с трудом. Положившись на удачу, десантник заковылял по направлению звуков боя. Ему удалось выйти к людям — разношерстной компании, стекающейся сюда со всех сторон. Они даже не знали кто побеждает, но их позиция среди каменной насыпи почему-то очень приглянулась апексам и они раз за разом пытались выбить людей, накатываясь и отступая, как волны. Хотя, кто знает, возможно, у них тоже не было организации. Лэнс чувствовал что слабеет — он потерял много крови, а помочь ему было некому — здесь не осталось медиков, либо тех, кто понимал в медицине дальше элементарной первой помощи. В любом случае он делал все что было в его силах — разместившись за валуном, за которым он не столько прятался, сколько на него опирался, десантник стараясь не потратить ни одного патрона (у них было только то, что они притащили на себе) стрелял в каждую появившуюся в зоне досягаемости фигуру в характерной броне, отмечая, что многие из них после этого падали или хотя бы поспешно отступали. Лэнс держался изо всех сил, но наконец перед глазами все поплыло и он сполз по своему валуну, так и не выпустив цевье винтовки. Последним что он осознанно почувствовал — ему было холодно. Рана вызвала бред и молодой десантник уже не понимал где реальность, а где нет, и что с ним вообще происходит.       Полевой госпиталь был поспешно развернут в строении, которое когда-то служило подземным складом, в результате здесь было очень холодно и не было практически ничего — голый бетонный пол и стены. Чтобы холод сразу же не добил раненных, здесь установили несколько мощных нагревателей, которые теперь основательно загружали генераторы, и энергии не хватало на часть ламп, свет был очень тусклым. Впрочем, тут не хватало вообще всего, в первую очередь персонала, раненых клали в лучшем случае на одеяла, а то и просто на пол. Неудивительно, что никто даже не заметил появления еще одного человека без сознания, которого притащил огромный сержант, сразу же покинувший госпиталь. Сейчас шло минимум три неотложных операции, а новоприбывший даже не кричал, хотя его губы и двигались, когда он едва слышно шептал что-то бессвязное. Наконец со стороны входа по бетону раздались неровные шаги и показались двое. Один из людей старался изо всех сил, передвигая ноги, но он бы давно бы упал, если бы его не поддерживал второй. Наконец они добрались, следуя резкому оклику, подбежали двое, чтобы принять раненого. Когда второй человек выпрямился стало понятно что это женщина — ее броня, форма и шлем с широким щитком и знаком медицинского корпуса на боку, не могли скрыть характерные пропорции тела. Она была довольно высокой для женщины, но заметно ниже большинства мужчин. Медик огляделась — увы, она уже знала горькую правду войны — в первую очередь помогать надо было тем, кого можно было вернуть в строй и желательно быстро. Ей на глаза попался новоприбывший, она приблизилась и опустилась рядом на колени. В шлем был встроен медицинский сканер, но батарея почти села, поэтому приходилось действовать по-старинке. Медик быстро коснулась запястьями своих армированных перчаток друг друга и пластины снизу сложились на ладони, открывая пальцы. Она умело расстегнула крепеж, снимая с лежащего броню и внимательно осмотрела и ощупала его, затем покачала головой — рана не слишком серьезная, она быстро обработала ее, но боец потерял много крови, и у него шок. А у них почти ничего нет, особенно для переливания — корабли снабжения не могут пробиться через тот хаос, что творится в округе. А без срочного переливания боец скорее всего не выкарабкается. Однако что-то не давало медику предоставить раненого его судьбе. Она коснулась жетона на шее, считывая информацию себе на визор, чтобы узнать группу крови и другую информацию, но, увидев имя, вздрогнула и склонилась над раненым, разглядывая лицо и даже включив небольшой фонарь у себя на шлеме. Колебалась она недолго, огляделась и крикнула: — Лан! — еще один женщина-медик, в броне, но без шлема, возившаяся с инструментами неподалеку, сразу же подбежала и опустилась с другой стороны от лежащего: — Да? — Черные волосы, раскосые темные глаза и смуглая кожа говорили о том, что предки этой девушки были из земного Китая. Ее собеседница расстегнула ремешок под подбородком и сняла шлем — оказалось что она очень молода, как и Лан, ей не было и двадцати, но спокойное, даже жесткое, выражение лица и взгляд заставляли ее выглядеть старше. Светлые волосы девушки были очень коротко подстрижены, на висках и затылке практически сбриты, только изящная челка не позволяла сказать, что она пострижена под мальчишку. У нее были бледная кожа и губы, а также зеленые глаза, белки которых заметно покраснели. — Готовь систему переливания крови. — У нас практически нет донорской или заменителя… — растерялась китаянка, но светловолосая прервала ее: — У нас с ним одна группа — Лан испугалась: — Подожди, ты же сутки на ногах… — Лан, — спокойно произнесла ее собеседница. Китаянка была ее ровесницей и одного звания, но всегда подчинялась ей, поэтому сразу же начала копаться в своем ранце. Светловолосая тем временем сняла со спины пистолет-пулемет, положив его возле себя, затем сбросила подсумки, расстегнула пояс, сняла армированную куртку, а затем простую, которая была снизу, оставшись в зеленой армейской майке. Пока Лан возилась с трубками, девушка склонилась над раненым и пробормотала, непонятно к кому обращаясь: — Еще и тебя я не потеряю. — После чего легла рядом на брошенную на пол куртку и начала разминать руку. На Лан можно было положиться — может она и была немного нерешительной, но руками работала блестяще. Китаянка склонилась над людьми: — Готова? — Дождавшись кивка, она плавным движением воткнула в руку коллеги стилет троакара, так что та почти не почувствовала боли, затем сделала то же самое с пациентом и включила насос. Лежавшая на полу, наблюдала, как темная жидкость бежит по трубкам от нее к раненному, вслушиваясь в едва слышное гудение крошечного мотора. У нее начал холодеть кончик носа, когда Лан отсоединила трубки, осторожно извлекла троакар и заклеила рану. Лан протянула руку, помогая ей сесть, затем вложила ей в ладонь небольшую серую фляжку и исчезла. Девушка присмотрелась: это был состав из питательных веществ и стимулятора, помогающий дольше обходиться без отдыха. И наверняка это личный состав Лан, выданный ей перед началом операции. Светловолосая девушка не стала спорить — она найдет способ отдать долг, а сейчас ей действительно нужны силы. Одевшись, она достала из футляра на ремне крошечный шприц и ввела его содержимое бойцу, после чего похлопала его по плечу и вернулась к своим обязанностям — для него она сделала все, что могла, нужно было позаботиться о других.       Через сутки землянам удалось подтянуть подкрепления и оттеснить апексов, чтобы медэваки вывезли раненых и едва держащийся на ногах персонал.       Лэнс очнулся на кровати, в помещении которое слепило своей белизной, с мягким светом, палата была рассчитана на двух человек, но сейчас второе место пустовало. — Проснулся точно по расписанию, — произнес негромкий женский голос — в кресле возле кровати сидела там самая светловолосая женщина из госпиталя. Только сейчас она была одета в обычную белую униформу и выглядела отдохнувшей. Десантник удивленно посмотрел на говорившую, ее лицо выглядело смутно знакомым, но он не мог сообразить, видел ли ее в бреду или где-то еще. Между тем медик продолжила: — Не удивлена, что ты не помнишь ту, с кем играл в детстве. — Не может быть… Ты…. — Лэнс поспешно попытался подняться, а девушка быстро наклонилась и они обнялись, но она сразу же мягко опустила пациента обратно на кровать. — Не перенапрягайся пока. — Конечно же десантник помнил смелую девчонку, по соседству с которой он прожил несколько лет, отец выполнял для ее родителей какую-то работу, а она была его единственным другом детства. Пожалуй, это были самые счастливые годы в жизни Лэнса. — Прости, ты изменилась, с нашей последней встречи. — Понимаю, — кивнула девушка. — Я тоже не сразу признала в брошенном на пол госпиталя десантнике тебя. — Я удивлен, что ты оказалась на войне. Твоя семья всегда занимала более высокое положение, чем мы. — Девушка лишь едва заметно вздохнула: — На исследовательский центр, где были родители, напали дикие флораны. Выживших не было. Мои родители были не богачами, а полезными учеными, которым полагались различные блага. А потом никому не было дела до их дочери-подростка. — Мне жаль. — Она отмахнулась: — Не стоит, не одной мне пришлось туго. — Лэнс помнил, что его подруга с детства была скупа на эмоции, но знал, что она была хорошей дочерью и надежным другом, она не раз спасала его от светившего ему наказания. — Я не собиралась податься в «Плеяды Мадам Розы» или искать себе покровителя, так что вариантов было не так много. Родители натаскали меня в медицине и не только, плюс мне досталась кое-какая литература. До совершеннолетия моталась по друзьям семьи, а потом вступила в медицинский корпус. Хотя, должна признаться, до этого я была в основном в тылу, в пекло мы попали впервые. Но зато меня повысили — у нашего отделения оказались хорошие показатели, к тому же я спасла кого-то из старших офицеров и он меня запомнил. В общем, теперь мне под командование отдали небольшой мобильный госпиталь. — Она помолчала, а потом медленно произнесла: — Вот так вот получилось, что теперь во всей вселенной из близких у меня остался лишь ты. И кстати, раз уж в нас сейчас течет одна кровь и мы стали чем-то вроде брата и сестры, то не забывай, что я старше тебя на 34 дня. — Она наконец едва заметно улыбнулась, вызвав улыбку и у Лэнса и только потом он сообразил, что она имела в виду. — Спасибо, — только и сумел сказать на это парень. Его собеседница отмахнулась: — Не стоит. К тому же тебе повезло — всех приказали разместить в элитном госпитале, по личному приказу кого-то сверху. Дней через десять будешь снова в строю. Я несколько дней буду здесь, чтобы убедиться что все в порядке и еще… — Она помедлила. — Постарайся не расплескивать мою кровь понапрасну. — Сделаю все, что смогу. — Он мог пообещать только это.       Война за Право продолжалась еще четыре года, пока наконец не завершилась за столом переговоров: люди смогли заявить о себе как о силе, с которой придется считаться, к тому же у других сторон обострились свои внутренние конфликты. В результате были проложены новые границы и установился шаткий мир. Конечно же, конфликты продолжались, но стали реже и кровь уже не лилась рекой. Все это время Лэнс сражался, он намеренно не вел счет своим выбросам, но их было немало. За это время молодой десантник несколько раз успел побывать на самом краю, но каждый раз выбирался с наименьшим вредом для себя. Со своей недавно обретенной «кровной сестрой» они периодически отправляли друг другу сообщения и, хотя их и бросало по секторам, пару раз смогли встретиться чтобы выпить вместе и рассказать о своей жизни. Из одного из последних сообщений, Лэнс узнал что девушка ушла из армии, найдя себе другое занятие. Подробностей она не сообщила, но сказала, что оно гораздо безопасней и нравится ей. Парень был рад этому. Его собственные усилия были замечены — он получил звание младшего лейтенанта и ряд наград и рекомендаций.       Молодой десантник недавно оправился от не слишком опасного, но неприятного ранения, полученного во время нападения диких флоранов на группу ученых, которых ему было поручено охранять, когда ему пришел приказ о смене места службы — его решили направить в гарнизон, намекнув при этом, что если он хорошо покажет себя на этом месте, то может рассчитывать на звание лейтенанта, а потом и капитана досрочно, что открывало широкие перспективы.       Планета G-517l была земного типа, но отличалась частыми, хотя и не проливными дождями и ограниченным солнцем и высокой влажностью, многие биомы представляли собой болота. Планета располагалась в так называемой нейтральной или общей зоне и разные силы имели на ней свои интересы, таким образом постоянно стоило опасаться диверсий и провокаций, к тому же в мультинациональных поселениях процветала организованная преступность. Войска землян располагались на базе, тип которых солдаты иронично называли «титановый стакан» — на поверхности были только пара караулок, периметр охраняли в основном боевые дроны, чтобы не подвергать людей атаке снайперов. Сама база была под землей, действительно напоминая стакан, если смотреть сбоку. Там были караульные помещения, казармы, комнаты отдыха, арсенал, медсанчасть, камеры заключения и командный центр, чем глубже, тем важнее были помещения, разделенные титаном и композитными материалами, так, чтобы строение могло выдержать ракетный удар.       Базу возглавлял полковник Майер. Солдаты не любили этого холодного и излишне серьезного и мрачного человека, который похоже воспринимал людей исключительно как абстрактные единицы, полезные или не очень. Но его бесспорно уважали — это был очень опытный человек, воевавший еще в первых космических конфликтах землян, а многие достижения Войны за Право, обуславливались его гением или отвагой. Что удивляло Лэнса, так это то, что один из офицеров проболтался, что на переводе сюда младшего лейтенанта настоял лично полковник. Разумеется, лезть к нему с расспросами не стоило. Не сказать, чтобы служба была простой — тренировки, служебные обязанности, патрули, засады-секреты и дежурства на подотчетных базе объектах, все это отнимало время и силы, но за больше чем три месяца, что Лэнс провел здесь, никто не пытался его застрелить. Стоило этим наслаждаться, но что-то не давало молодому десантнику покоя… Он не обладал сверхчутьем, но происходящее вокруг ему не нравилось. Например, Лэнс заметил у части бойцов, в основном тех, кто служил здесь уже давно, признаки использования военного стимулятора, повышающего эффективность организма, но имеющего побочные эффекты и потому запрещенного к применению. И разумеется никто не обращал на это внимания. Или же, помогая к интенданту. Лэнс заметил, в записях несоответствие, а потом, незаметно сравнив отчеты, установил, что со склада регулярно пропадали значительные партии снаряжения. Десантник не стал никому говорить, но задумался, мог ли такой человек как Майер позволять красть вверенное ему?       Лэнс проснулся от прикосновения к плечу, открыв глаза, десантник узнал в склонившемся над ним человеке лейтенанта Штерна, тот поднес палец к губам, очевидно чтобы не будить остальных в казарме: — Вставай, у полковника есть для тебя задание. — Лэнс не задавал вопросов и сразу же подошел к своему шкафчику со снаряжением. Все часовые пропускали их без единого вопроса, а в оружейной на первом посту им выдали стандартные винтовки.       На площадке на краю территории базы было довольно многолюдно. Лэнс сразу узнал полковника Майера — немного выше его, широкоплечий, коротко стриженные светлые волосы почти скрывают седину, да и вообще полковник выглядел гораздо моложе своих лет. Серые глаза, тяжелая челюсть, немного грубые черты лица. Полковник бросил взгляд на прибывших, но ничего не сказал. Рядом с ним был один из его адъютантов, его имени Лэнс не знал. Все кроме полковника, одетого в обычную куртку и засунувшего свой серый берет за ремень на плече, игнорируя моросящий дождь, были одеты в стандартные легкие бронежилеты и каски без щитков — штурмовая броня выдавалась в оружейной только в случае объявления тревоги или повышенного уровня опасности. Кроме солдат здесь были пятеро гражданских — Лэнс узнал их, то ли отец с сыновьями, то ли еще какая-то родня. Это были люди из города, имевшие минимальный допуск на базу и помогающие со снабжением и кое-какими хозяйственными делами. На земле были сложены контейнеры, снабженные сложной системой ремней и компенсаторов, ровно по числу присутствующих здесь людей. — Берите их и выдвигаемся, — приказал полковник — каждый впрягся в ремни, поднимая контейнер на спину, полковник не был исключением. Неизвестно как было с другими, но груз Лэнса был тяжелым, если бы не специальная система распределения нагрузки, даже с силой десантника сложно было бы пронести его дальше пары десятков шагов. Двигаясь цепочкой, небольшой отряд покинул базу.       Они шли больше сорока минут, путь пошел в гору, идти по размокшей почве было тяжело и Майер приказал сделать небольшой привал. Лэнсу происходящее нравилось все меньше и меньше — свой груз он трогать не решался, но адъютант полковника чуть не уронил контейнер из-за раскрывшегося крепежа, и открыл его, очевидно чтобы убедиться с сохранности содержимого. Лэнсу хватило всего одного мимолетного взгляда чтобы узнать приклады винтовок предыдущей модели. Куда они могут их тащить? Но ведь это приказ полковника…       Наконец они вышли на широкую площадку примыкающую к лесу и обрывающуюся с одного конца. Майер приказал поставить ящики в ряд, затем отдал новый приказ Лэнсу и Штерну, показав карту: — Вы ждете нас здесь. Лейтенант за старшего. — Уже уходя, Лэнс, повинуясь порыву, повернулся назад и посмотрел в бинокль с ночным видением. Он совершенно случайно заметил человека, выглянувшего из-за дерева. Его внешность, особенно примечательные загнутые усы, показались десантнику знакомыми. Уже спеша следом за Штерном, Лэнс вспомнил где он его видел: во время увольнительной, в городе он видел плакаты розыска и этот человек был обозначен как лидер бандформирования…       Они ждали на тропе, прижавшись к деревьям и слившись с тенями. Прошло минут двадцать, когда до десантников долетели звуки, похожие на приглушенные расстоянием выстрелы, Лэнс дернулся, но Штерн жестом велел ему оставаться на месте. Еще через через несколько минут они услышали шаги — кто бежал по тропе сюда. Лейтенант жестом приказал быть готовыми, а потом они выступили из-за деревьев, преграждая путь бегущим, Штерн активировал небольшие лампы, которые они разместили на земле рядом. Лэнс узнал гражданских, их сейчас было только трое, одежда одного была в крови. — Не стреляйте! — закричал самый старший. Лэнс посмотрел на лейтенанта: — Эти люди нарушили границы военного объекта и оказали сопротивление, — ровным голосом отозвался Штерн. — Ты знаешь приказ. — Приказ такой действительно был, но Лэнс прекрасно помнил карту — они были далеко от территории базы, на нейтральной земле. А уж о сопротивлении со стороны напуганных безоружных людей не могло быть и речи. — Мы делали все что нам сказали — полковник приказал помочь тем людям погрузить ящики, а потом они начали стрелять… Они убили моего младшего брата, а нам удалось сбежать, потому что мой племянник бросился на них и смог задержать. — Это приказ полковника, — с нажимом произнес Штерн, а затем безразлично бросил гражданскому: — Так получилось. — Лэнс не думал, что он делает — видя что лейтенант собирается выстрелить, молодой десантник толкнул его плечом, ударив спиной о ствол ближайшего дерева, одновременно хватая винтовку Штерна за ствол и цевье. Лейтенант попытался вырваться, но Лэнс прижал оружие к его шее, заставив захрипеть. — Бегите! — крикнул он людям. Гражданские не медлили и бросились в темноту. В той стороне был нейтральный город, если они доберутся, то смогут затеряться — вряд ли полковник решит действовать официально. Лэнс немного ослабил давление, боясь случайно навредить лейтенанту и тот прохрипел: — Ты что творишь?! — Лэнс и сам еще не понимал, что он делает и, главное, что ему делать дальше? — Однако времени, чтобы принять решение, у него не было — к спине прижалось что-то, очень похожее на ствол винтовки и голос адъютанта Майера приказал: — Отпусти его. И шаг над. — Пришлось подчиниться. — Что здесь происходит? — Растиравший шею Штерн ответил хрипло: — Этот придурок напал на меня и позволил им уйти. — Проклятье! — выругался адъютант. — Что будем делать? — Я охраняю его, а ты доложи полковнику. — Штерн кивнул и убежал. Лэнс понял что влип — в обычных условиях за неподчинения приказа грозило понижение в звании или даже позорное увольнение, но сейчас все похоже было гораздо серьезней. Сделать что-то сейчас бы не вышло — адъютант держался у него за спиной, запретив двигаться или разговаривать с ним. По его приказу Лэнс отбросил в сторону свою винтовку, пояс, ножны и шлем. Полковник со Штерном появились минут через пять. Державший Лэнса солдат отошел на шаг и позволил ему повернуться. Майер выглядел спокойным, но те, кто его хорошо знал, увидели бы, что он очень зол. — Ты не подчинился приказу, — бросил полковник Лэнсу. — И теперь у нас могут быть серьезные неприятности. — Приказ убить безоружных гражданских? — вспылил молодой десантник. — Когда ты стал солдатом, ты поклялся выполнять приказы, а не обсуждать их, — отрезал Майер. — Когда я пошел в U.S.C.M. я хотел защищать людей, а не уничтожать их как свидетелей. — Неожиданно спокойствие полковника дало трещину: — Так не должно было быть — из-за непредвиденных обстоятельств нам пришлось использовать посторонних в последний момент… и мы не могли позволить риск утечки. Семьи бы получили компенсацию. — Из тех денег, что вы получаете, продавая наше оружие бандитам? — Возможно говорить этого не стоило, но Лэнс не мог молчать. — Однако Майер уже взял себя в руки: — У меня нет времени чтобы возиться с тобой, нужно исправлять ситуацию. С прискорбием должен сообщить, что сегодня ночью при атаке инсургентов мы потеряли бойца. Не волнуйся, я укажу в отчете, что ты храбро сражался и ты получишь все почести. Заканчивай с ним. — Он кивнул адъютанту и тот, больше не сдерживая своего раздражения, шагнул вперед и ударил Лэнса прикладом в живот, заставив зашипеть от боли и припасть на колено, потом быстро перевернул винтовку, собираясь выстрелить приговоренному в голову… Дальше все произошло быстро — Лэнс неожиданно взмахнул правой рукой и грязь, которую он подхватил с земли, попала в глаза адъютанта, ослепив и ошеломив его. Удар практически не повредил молодому десантнику — он увидел замах и успел сгруппироваться, к тому же его защитил бронежилет. Не теряя времени. Лэнс рванул винтовку за ствол, вырывая ее из рук противника и заставив его пошатнуться — навстречу кулаку в подбородок. Адъютант устоял на ногах и инстинктивно выхватил боевой нож, закрепленный в ножнах на груди, попытавшись ударить бунтовщика, но он все еще плохо ориентировался в пространстве и Лэнс отбил атаку, ударив по запястью вооруженной руки. Одновременно молодой десантник, действую по наитию, схватил противника за плечо и рванул на себя, разворачивая так, чтобы тот оказался между ним и остальными. Оказалось что это было сделано вовремя, потому что у Штерна не выдержали нервы, он поднял свою винтовку и выстрелил, не успев среагировать на громкий приказ полковника. Легкий бронежилет не мог спасти от такого калибра и с такого расстояния, но очередь из трех пуль, пробив два слоя брони и тело адъютанта, потеряла скорость, хотя наверняка как минимум отбила мятежному десантнику нижние ребра. Однако сейчас он почувствовал только три сильных тычка, которые его даже не замедлили — Лэнс вырвал у оседающего противника нож (порезав при этом себе палец через не армированную перчатку) и, почти не целясь, как его учили, метнул его в Штерна, растерявшегося из-за того, что он сделал. Клинок ударил лейтенанта между глаз, выронив оружие, он пошатнулся и рухнул навзничь. Лэнс успел дотянуться до винтовки адъютанта, но что-то врезалось в него с такой силой, что он полетел в одну сторону, а оружие — в другую. Десантнику удалось перекатиться и вскочить на ноги, он увидел, что Майер наступает на него держа руки в характерной для военной борьбы стойке. Движения полковника были уверенными и плавными. Лэнс мгновенно принял зеркальную стойку — во время обучения он был одним из немногих, кто мог противостоять Кайману, значит справится и сейчас. Однако уже через секунду стало ясно, что несмотря на весь талант и навык, Лэнс не мог даже коснуться Майера — тот, словно бы предугадывая его движения, уклонялся или отводил удары в сторону. Лэнс тоже отражал атаки, хотя и с некоторым трудом, пока не пропустил ловкую подсечку. К счастью мокрая земля смягчила падение и десантник смог откатиться — тяжелый ботинок ударил туда, где только что была его шея. В этом момент Лэнс оказался возле тела Штерна — рукоятка ножа все еще была направлена в черное небо и десантник схватил оружие, с трудом его высвободив и выставив перед собой — полковник, чтобы не получить отточенный металл в живот, отскочил назад. Лэнс вскочил на ноги, с оружием у него появилось преимущество, делая резкие выпады, он начал теснить полковника, заставляя его отступать и пытаясь прижать к краю тропы, где тому бы мешали кусты и ветки деревьев. Майер все-таки сумел увильнуть в последний момент, выигрывая себе пространство для маневра и Лэнс применил прием, которому его научил еще старый глитч — обманный удар в шею, резко меняющий направление на плечо, чтобы лишить противника возможности использовать руку. Каким-то образом рука полковника перехватила удар практически возле тела, железные пальцы сжали запястье и потянули вверх и вперед. Лэнс вскрикнул — его рука безвольно разжалась и нож выпал, Майер не сломал ему руку только потому, что он инстинктивно попытался ударить полковника локтем в лицо и тот, уклоняясь, отпустил его. Однако Майер вероятно решил, что пока заканчивать, пока его взбунтовавшийся подчиненный не выкинул чего-то еще, и перешел в сокрушительную атаку. Лэнсу показалось, что он попал под товарный поезд — из четырех ударов он смог отразить только один и два немного смягчить — кулак не сломал ему челюсть, а только разбил губы, а ботинок полковника только оставил огромный синяк на левом бедре, но не сломал колено. Но последний удар, нанесенный с разворота в живот, буквально снес десантника, швырнув его на землю, в глазах потемнело. Лэнс был уверен что это конец, но последнего удара не последовало. Чтобы прийти в себя, десантнику понадобилось секунд тридцать, он смог подняться на колени, борясь с тошнотой. Полковник стоял в нескольких шагах, было заметно, что он тяжело дышит, а лицо взмокло от пота — скоротечная схватка не прошла для него даром. Наконец Майер заговорил: — Послушай меня, парень. Ты молод и глуп, но ты стоишь больше, чем эти два идиота вместе взятых, поэтому я дам тебе последний шанс — забудь все, что произошло этой ночью, и присоединяйся ко мне. Я прощу твои ошибки и ты получишь место Штерна. — Лэнс сплюнул — смешанная с кровью слюна на черной грязи была алой. — Я лучше сдохну. — Перед ним был способ спастись, но сейчас десантнику было противно даже думать о том, чтобы подчиняться человеку, который только что отмахнулся от гибели двух людей, верных ему до самого конца. — Как скажешь. Хотя я и не люблю разбрасываться полезными ресурсами. — Рука полковника скользнула за спину, доставая из закрепленной за поясом кобуры небольшой пистолет и снимая его с предохранителя. Однако он рано списал своего противника со счетов — вкус собственной крови во рту и близость конца привели молодого десантника в состояние близкое к бешенству, заставив забыть от боли и усталости. С рычанием, которое подошло бы животному с опасной планеты, а не человеку, Лэнс бросился на Майера прямо с земли, сейчас он даже не думал о том, чтобы выжить, просто не хотел погибнуть на коленях, не постаравшись вцепиться зубами в горло противника. Майер вскинул руку и выстрелил, но либо ему не хватило секунды, либо даже такой человек на мгновение опешил встретившись с такой животной яростью — пуля свистнула возле головы Лэнса, оставив длинную глубокую царапину и едва не задев ухо. Схватив запястье полковника, десантник рванул его вверх — следующая пуля ушла у небо. Вторая рука Лэнса тянулась к лицу и глазам Майера. Конечно же опытный воин смог защититься свободной рукой, он собирался бросить нападавшего через себя и добить, но опорная нога подскользнулась на мокрой земле — оба рухнули в грязь. Майер среагировал быстро, сбросив с себя Лэнса, но тот так и не отпустил вооруженную руку, более того — сумел извернуться и ударить своего врага головой в лицо, рассадив полковнику скулу. Они боролись в грязи, сперва пытаясь завладеть оружием, но быстро поняли, что ни один из них не разожмет пальцы на рукояти или запястье другого и в результате пистолет оказался зажат между их телами и каждый пытался направить ствол на другого. Они дрались молча, экономя дыхание, Майер смог ударить Лэнса коленом в поврежденные ребра, теперь уже точно сломав одно. Десантник вскрикнул и уступил несколько сантиметров в их смертоносном состязании, однако смог удержаться. Хотя они дрались чуть больше минуты, казалось что прошел как минимум час. Оба противника одновременно почувствовали, что Майер начал уставать первым — вероятно сказывался возраст или ярость Лэнса продолжала подпитывать его. Полковник не сдался, не стал просить пощады, напрягая все мышцы, он продолжал бороться, пока ствол пистолета, миллиметр за миллиметром, не оказался у него под подбородком, а потом Лэнс надавил на палец Майера, зажатый между спусковым крючком и его собственным. Выстрел показался очень громким. Обессилевший молодой десантник уткнулся лицом в землю.       Лэнс очнулся через несколько минут и с трудом сел — сейчас, когда прошел запал, у него болело все тело — полковник просто измочалил его и молодой десантник удивлялся как он смог выжить в этой схватке, очевидно звездам он еще зачем-то нужен. Однако сейчас нужно было подумать о другом — что теперь делать? После всего произошедшего, его в лучшем случае будет ждать быстрый трибунал, если его конечно не застрелят на месте — вряд ли кто-то поверит в его версию. Мышление подстегнул огонек вдалеке — может быть показалось, но возможно кто-то идет сюда. Остается только бежать, иначе не было смысла драться. Чувствуя себя последним мародером, но понимая что по другому нельзя, Лэнс обыскал тела. Пикселей было немного, вряд ли кто-то носит с собой большие суммы, пришлось снять электронные часы со Штерна. У адъютанта нашлась полевая аптечка — сейчас она была бесценной, также Лэнс забрал одну винтовку и все патроны. Пистолет полковника он брать не стал — судя по надписи про какую-то битву, это очень приметное оружие… и его сейчас было противно касаться. Собравшись, Лэнс хромая побежал через темноту, стараясь не столкнуться с возможной поисковой группой. Спустя 8 часов на базе.       Часовые отдавали честь идущим по коридору, но ни один из двоих этого словно бы не замечал. Наконец шагавший впереди человек, бритый наголо мужчина, который казалось состоял из одних мышц, открыл дверь и пропустил вперед второго, затем шагнул следом и закрыл дверь. В маленькой пустой комнатке на полу лежали тела, два у стены, накрытые простой тканью и одно ближе к центру, это было укрыто большим флагом с символикой U.S.C.M. Второй человек шагнул вперед: он был одет в офицерскую форму и хотя был еще далеко не стар, его темные волосы практически полностью поседели. А еще он хромал на правую ногу, это было у него уже давно, но сейчас нога вообще практически не слушалась и приходилось тяжело опираться на трость. С трудом опустившись на колено, офицер приподнял ткань, затем покачал головой и тихо произнес: — Друг, я этого так не оставлю. — Стоящий на коленях повернулся к застывшему о двери — своему доверенному лицу, помощнику и телохранителю: — Как это произошло? — Свидетелей нет, но нам удалось многое установить. Когда отряд полковника не вернулся из вылазки, послали поисковую группу, они увидели свет, а потом нашли тела на земле. Судя по следам, была схватка. Тела младшего лейтенанта, который был в группе, не нашли. Но на земле были следы его крови и оттуда убежал один человек, судя по следам, он был ранен. К сожалению, погоню организовали слишком поздно — сперва опасались что это засада нелюдей. В результате ему удалось добраться до поселения, велика вероятность, что он уже покинул планету. — Там мог быть кто-то еще? — Заместитель покачал головой. — Маловероятно. Судя по следам, там была еще одна группа, но они убежали раньше, в схватке участвовали четверо. На одежде полковника была кровь пропавшего десантника. — Офицер снова посмотрел на флаг — он не мог поверить, что прошедший через множество битв пал от руки какого-то юнца. Наконец он начал подниматься на ноги — телохранитель хотел помочь, но, наткнувшись на взгляд начальника, отпрянул. Чтобы встать, офицеру пришлось двумя руками опереться на трость. — Какие ваши приказы? Мы можем объявить дезертира в розыск… — Нет, нельзя чтобы все произошедшее стало достоянием гласности, и так будет слишком много вопросов. Вот что… нужно чтобы считали, что отряд полковника попал в засаду, устроенную неизвестными, они храбро сражались и не позволили прорваться к базе ценой своих жизней. Младший лейтенант пропал без вести, возможно был похищен или попал в болото при отступлении, но он не владел никакой критической информацией. — Сэр… — Мы найдем его, сами, рано или поздно, но найдем. И он ответит за убийство старшего по званию.  — Хорошо сэр, мы сможем это устроить — пока в курсе небольшой круг лиц, почти все из наших, а остальных можно убедить или подкупить. — Хорошо, — бросив последний взгляд на знамя, офицер, все так же хромая, вышел из комнаты.       До космопорта Лэнс добрался с трудом, он выкинул в попавшееся на пути болото бронежилет и форменную куртку, вместе с личными жетонами, поэтому еще и сильно замерз. В поселении пришлось скрываться, опасаясь нарваться на патруль. Теперь уже бывший десантник выбрал небольшой корабль глитчей. Скорее всего там догадались, что окровавленный и растрепанный человек это дезертир, но капитан — потрепанный глитч с неработающим правым визором все-таки взял его на борт — возможно его убедила пригоршня пикселей, или он хотел сделать гадость U.S.C.M. Капитан даже приказал судовому врачу, который худо-бедно знал анатомию людей, помочь новому пассажиру. Глитчи вывезли человека из сектора.       Лэнсу снова предстояло решить, что делать дальше. Усложняло ситуацию то, что он понимал, что лучше всего в этой жизни умеет только сражаться. Конечно же на наемников и прочих головорезов всегда был спрос, но заниматься этим не хотелось, дело было даже не в идеализме — за ту ночь Лэнс возможно повзрослел больше чем за предыдущие несколько лет и стал смотреть на мир гораздо циничней. Просто он понимал, что вполне может быть что в конечном счете он может быть будет выполнять приказы такого же как Майер и ему прикажут стрелять в кого-то просто потому что «так надо». Дополнительно сложностью было еще и то, что беглец опасался долго оставаться на одном месте — по официальным каналам его не объявляли в розыск, но его вполне могла преследовать разведка, по этой же причине пришлось до минимума ограничить контакты со всеми из его прошлой жизни. Чтобы сводить концы с концами, Лэнс нанимался в сопровождать грузы или охранять склады, несколько раз участвовал в подпольных рукопашных боях — больше чтобы держать себя в форме, чем ради заработка. Первым шагом на его новом пути стала пара хилотлей-ученых, которым было что-то нужно на планете с высокой опасностью, но у них не было пикселей на полноценную экспедицию. Лэнс тогда был практически на мели и ему приходилось бывать с отрядом в таком же биоме. Задание оказалось сложным — пока хилотли добывали то ли водоросли, то ли какой-то ил, что-то там содержавшие (Лэнс так и не понял научных объяснений) местная фауна хотела сожрать их всех буквально каждую минуту, но в результате все трое, не только получили что хотели, но и выбрались, отделавшись только тем, что натерпелись страху. Потом, откуда-то узнав про этот случай, торговец из расы жаб попросил Лэнса сопровождать его на сделку, потому что не доверял своему партнеру. Как оказалось — не зря: партнер попытался убить торговца и забрать пиксели. Лэнсу удалось вытащить клиента, хотя, защищая перепуганного торговца, он получил пулю в правое бедро. К удивлению бывшего десантника, жаб оплатил ему лечение в частной клинике, хотя в договоре про это ничего не было. Тогда Лэнс решил заказать себе особую броню с усиленными щитами (компаньон спасенного торговца, тоже пожелавший воспользоваться услугами телохранителя, помог найти дешевые комплектующие). Постепенно у человека появилась определенная репутация, он отказался и не только от своего звания, но и от фамилии, став просто «Лэнсом», землянином, который обеспечивал охрану. Несколько раз его нанимала недавно появившаяся гуманитарная организация — здесь пригодился опыт вытаскивания товарищей из-под огня. Не все шло гладко — одного из своих первых клиентов Лэнс не смог защитить, хотя и не дал уйти наемному убийце (землянин отправил полученный аванс семье погибшего, решив, что не заслужил его), его не раз пытались обмануть, однажды попытались убить, чтобы не платить (Лэнс забрал пиксели и снаряжение с тел бывших клиентов), но он учился и становился опытней. Конечно специфичность и трудоемкость заказов не приносили излишнего дохода, а траты на снаряжение и боеприпасы никуда не девались, поэтому часто приходилось экономить почти на всем. Но, вспоминая один важный разговор из своего прошлого, Лэнс понял, что именно этого он и хотел — самому решать, кого защищать и когда стрелять.