Ты мой личный сорт проклятья

      Ты мой, Сосновое Деревце.              Тяжело быть объектом странной привязанности тысячелетнего демона.              Билл Сайфер. Его личное проклятье, безумие и кошмар в одном лице. Диппер не знает, чем обусловлена ненормальная тяга Билла к обычному человеческому мальчишке.              Заимев непонятным образом человеческую оболочку, Сайфер преследовал его с четырнадцати лет. Во снах, в реальности — от него нельзя было спрятаться нигде.              Он появлялся абсолютно неожиданно, паря над полом в полуметре и сверкая оскалом, который должен был быть самоуверенной ухмылкой, — но Пайнс видел в нём натуральный оскал хищника, охотящегося на свою не подозревающую ни о чём добычу. Это пугало до трясущихся коленок.              Демон постоянно вторгался в его личное пространство так или иначе. Будь то обычная рука, затянутая в чёрную кожаную перчатку, треплющая его по волосам; едва заметное касание пальцами открытой мальчишеской шеи; тихий шёпот на ухо или целомудренный поцелуй в лоб. Диппер ненавидел эти прикосновения, о чём не раз и сообщал Биллу. Но демон лишь смеялся и так же неожиданно исчезал.              Но каждый раз он заявлял одно и то же:               — Ты принадлежишь мне, Сосновое деревце. Просто смирись.              Сайфер стал проклятьем для Диппера. Не забудешь, не избавишься, не сотрёшь.               — Никогда, — шепчет Пайнс в пустоту.              Со временем прикосновения перестали быть невинными. Диппер повзрослел, вытянулся, и Сайфер так и норовил зажать его где-нибудь в уголочке, облапав перед этим зад, обтянутый джинсами. Он появлялся во снах, прижимался крепко со спины и шептал в аккуратное ушко то, от чего у Диппера краснела даже шея.              А ещё смотрел — смотрел так, что у Пайнса появлялось огромное желание взглянуть в зеркало и увидеть у себя на лице клеймо «Собственность Билла Сайфера».              Демон был везде. Повсюду. Диппер буквально задыхался в его присутствии. Его появление вгоняло парня в неописуемый ужас. После его исчезновений Мейбл не раз боролась с паническими атаками брата.              Парень стал просто параноиком: в любых вещах вокруг него ему чудились треугольники и пугающие золотые глаза с вытянутым зрачком. Диппер буквально шарахался даже от своей собственной тени.              Тебе не скрыться. Не спрятаться от меня. Ты принадлежишь мне.              Дипперу стало по-настоящему страшно, когда трое гопников из параллельного класса, обокравших и избивших его в подворотне, на следующий день впали в кому.              Он в ужасе.              Диппер в ужасе разбил зеркало в ванной, увидев в отражении вместо привычных карих глаз лимонно-жёлтые.              Диппер почти перестал спать.              Диппер стал литрами пить кофе и выкуривать пачку сигарет в день.              Диппер медленно сходил с ума.              Диппер ненавидел демона по имени Билл Сайфер.              Ведь теперь после каждого отказа демону Пайнса стали посещать кошмары, где все близкие ему люди погибают у него на руках. Но самое страшное, что во сне убивает их именно Диппер.              Единственное, что не давало ему сломаться, была искренне переживающая за него Мейбл и где-то теоретически существующий соулмейт. Диппер ждёт своего восемнадцатилетия, как амнистии смертник. Ему кажется, что с появлением в его жизни соулмейта всё наладится. Кто-то сможет разделить с ним эту удушающую ношу в виде тысячелетнего демона с ненормальной привязанностью.              Ни черта не налаживается.              Диппер с неверием и ужасом рассматривает имя на запястье.              Билл Сайфер              Дипперу хочется плакать. Хочется выть от отчаянья и подступающего к горлу ужаса. Хочется разбить голову о ближайшую стену. Хочется стереть эту метку с запястья, как и обладателя этого имени. Хочется достать из кармана зажигалку и выжечь это клеймо к чёртовой матери.              Пайнс хрипло рассмеялся. Чуть истерично и безумно.              Его жизнь, конечно, и так донельзя похожа на посредственную комедию с бюджетом в триста баксов, но такой подлянки от судьбы парень не ожидал!              Ведь это почти смешно. Он восемнадцать лет ждал появления метки соулмейта, чтобы в заветный день прочесть на запястье имя Билла. Да ты чёртов везунчик, Пайнс! Из семи миллиардов людей на планете твоим соулмейтом является демон! Обхохочешься просто!              Диппер Пайнс, ты сорвал джекпот в небесной лотерее!              Парень заливается безудержным хохотом. На него косятся все друзья, что пришли на вечеринку в честь их с Мейбл дня рождения. Дипперу плевать. Он хватает со стола бутылку текилы и поднос с закусками и запирается в комнате.              Диппер мысленно ставит этот день в начало списка самых худших в его жизни. День, когда он получил то пресловутое клеймо принадлежности Биллу.              «Он ведь знал, — пьяно думает Пайнс, хлестая текилу из горла. — Ублюдочный демон».              И вдруг, словно в ответ на его мысли, сзади его обнимают крепкие руки, а над ухом слышится шёпот:               — Поздравляю, Сосенка.              «Помяни чёрта».              Диппер не знает, с чем его поздравляет демон: с днём рождения или с обретением этого рабского клейма. Диппер впервые чувствует раздражение.              Пьяный мозг совсем не соображал, и Диппер просто резко двинул локтем назад, страшно желая расквасить нос этому демоническому отродью. Но Билла уже не было позади, а собственная рука оказалась в плену у Сайфера. Он стоял перед ним и с трепетом рассматривал запястье Пайнса в своей руке. А затем нежно прикоснулся губами к буквам, смотря Дипперу прямо в глаза.              Во взгляде Сайфера море бесконечного восхищения.              Ты мой, Сосновое Деревце.              В глазах напротив лишь боль и презрение.              Диппер вырывает запястье из руки Билла. Его трясет.               — Я тебя ненавижу, — шепчет он непослушными губами. — И если ты думал, что после появления моей метки что-то изменится и мы заживём долго и счастливо, как в розовых фантазиях старшеклассниц, то спешу тебя разочаровать.              Пайнс твёрдо посмотрел в застывшее лицо и предельно чётко произнёс:               — Я. ТЕБЯ. НЕНАВИЖУ. Так было и так будет.              Билл выпрямился. А уже через секунду он был прижат горячим телом демона к собственной кровати. Все возмущения мгновенно потонули в поцелуе. Диппер будто получил удар под дых. Сайфер целовался яростно, будто клеймя душу. Диппер даже поделать ничего не мог с насиловавшем его рот демоном.              А уже через секунду всё прекратилось.              Губы обдало горячим дыханием. Диппер посмотрел на ниточку слюны, протянувшуюся между их устами и не смог выговорить ни одного слова из-за шока. Раньше, сколько бы демон ни лапал его и ни приставал, определённую черту он не переходил.               — Мне миллионы лет, дитя, — приглушённо заговорил Сайфер. — Поверь, я умею ждать. А когда ты поймёшь, что к твоим ногам я готов положить целую Вселенную, мои двери будут для тебя открыты.              И он отстранился. А Диппер продолжал лежать и впустую смотреть в потолок.               — Почему? — вопрос вырвался непроизвольно.              Раздался смешок.               — Что «почему», Сосенка? — Билл ухмыльнулся. — Почему не сказал раньше, что ты мой соулмейт?               — Да, — тихо произнёс Пайнс. — Ты ведь мог сказать мне это, наврать с три короба, что изменился, стал лучше. Я бы тебе поверил. Тогда.               — Всё просто, Сосновое деревце, — пропел Билл. — Я тебе никогда не врал. Преувеличивал, недоговаривал, уходил от ответа. Но врать — никогда.              Сайфер присел на край кровати и заглянул Дипперу в глаза.               — Я — демон, Сосенка. Был и навсегда останусь. Я не могу изменить свою природу. Жестокость и кровожадность мне присущи от рождения.              Сайфер опёрся руками по обе стороны от головы парня.               — Я вовсе не идеален. Я собственник по своей натуре. Мои силы практически безграничны, и в моей власти подарить тебе всё что угодно, но знаю, что ничего тебе из этого не нужно. А мне…              Билл нежно провёл кончиками пальцев по щеке своего мальчика.               — Во всей вселенной мне нужно лишь одно существо, что лежит сейчас передо мной и смотрит на меня своими оленьими глазками. Я так долго искал тебя, дитя.              Диппер как-то отстранённо заметил, что пальцы у Билла красивые. Тонкие и длинные, как у пианистов.              Пайнс прочистил горло и хрипло произнёс:               — Я всё ещё терпеть тебя не могу и не знаю, смогу ли смириться с тем, что моей парой является великий и ужасный демон разума. К тому же зачем тебе в пару бесполезный мясной мешок, чья жизнь закончится через несколько десятков лет?              Диппер посмотрел с проблеском надежды. Ну, а вдруг прокатит, и Сайфер от него отстанет.               — О, не волнуйся на этот счёт, — хитро протянул Билл. — У нас с тобой будет ещё куча времени, которое мы проведём вместе.              Диппер недоумённо уставился на демона, пытаясь своими захмелевшими мозгами понять, что тот имел в виду.              Билл резво соскочил с кровати и залихватски улыбнулся парню.               — Ну, ты же не думаешь, что я пришёл без подарка на твой день рождения? Я бы никогда не позволил своей Сосенке умереть от такой примитивной вещи, как старость.              До Диппера начало доходить.               — Нет-нет-нет…               — Да-да-да, Сосновое деревце! Нас впереди ждёт целая вечность. Вместе.              Алкоголь мгновенно выветрился из головы, стоило Дипперу в полной мере осознать, что ему уготовано.               — Ты принадлежишь мне, Сосновое деревце. Просто признай это и смирись.              И с этими словами демон исчез.              Диппер, словно марионетка с обрезанными ниточками, упал обратно на кровать, бездумно уставившись в белый потолок.              Он не видел, как перед исчезновением демон нежно погладил свое запястье, на котором витиеватыми буквами было выгравировано:              Мейсон Пайнс