POV Баки
— Командир, не занят? Ты просил зайти. Брок сидел за столом, заваленным различного рода документацией, с таким лицом, будто единственным его желанием было спалить всю эту макулатуру к чертям и свалить в закат. Хотя почему “будто”? Так оно и было, учитывая любовь Рамлоу к бумагомарательству. — Заходи, Солдат. Дождавшись, когда Баки займет стул напротив его стола, Брок спросил: — Что решили с установками? Стив нашел способ от них избавиться? — Т’Чалла предложил свою помощь, его сестра вроде как на все руки мастер, да и помимо нее специалисты есть в менталистике… — Ну да, отличная идея, учитывая, что не так давно он хотел тебя убить. — Мы вроде как решили с ним этот вопрос. — Ясно, значит, без гарантий. Брок встал из-за стола и принялся мерить кабинет шагами, напряженно о чем-то размышляя. Баки молча ждал продолжения. А в том, что оно будет, он не сомневался. — Честно говоря, Т'Чалле я не доверяю, — наконец заговорил Рамлоу. — Если у его специалистов ничего не выйдет, то ты можешь оттуда не вернуться вообще. Несмотря на то, что вы вроде как с ним все решили, для него ты по-прежнему являешься угрозой безопасности для его страны, — он остановился напротив Баки, скрестив руки на груди, и посмотрел ему прямо в глаза. — Ты веришь мне, Барнс? Вопрос для Баки был сложным. Он и себе то теперь не доверял, как тут говорить о доверии к окружающим его людям? Не говоря уже о том, что их с командиром отношения были, мягко говоря, странными. Из-за многочисленных обнулений он не помнил, что творил, будучи орудием Гидры. Вот только свидетельства преступлений Зимнего Солдата, обнаруженные на уничтоженных ими базах, были неумолимы. Стив раз за разом повторял “Это не твоя вина, не твой выбор”, но груз вины все равно не желал исчезать. К тому же, всегда оставался шанс, что прошлое его нагонит, взять хотя бы Т'Чаллу. Да, в итоге выяснилось, что Барнс не имел к убийству его отца никакого отношения, но на его руках действительно была кровь многих, зачастую невинных, людей! Да и себя как Баки Барнса он знает по большей части со слов Стива и из кинохроник военных лет. В голове остались какие-то ошметки вместо прежней памяти. Неизменной осталась лишь его любовь к Стиви, неизвестно каким образом не стертая вместе с воспоминаниями… И, казалось бы, в новом времени он мог уже не таиться и открыто признаться Стиву в своих чувствах, но боялся вовсе его потерять. Сейчас он мог быть рядом хотя бы в качестве друга, но что будет с их отношениями, если Стив не сможет принять чувства Барнса? Да и сам Баки не желал для него такого возлюбленного: изломанного, не помнящего самого себя, с темным и кровавым прошлым… и имеющего все шансы снова стать ручным убийцей на службе у фанатиков, услышав всего несколько слов, сказанных на русском языке. А ведь были еще провалы в памяти, уже после “Озарения” и безо всяких обнулений. Первый раз это произошло, когда Брок отправил свежеспизженного у Пирса Солдата на ПМЖ к Стиву. Очнувшись через неделю в квартире Рамлоу, в его постели, Баки сначала не понял, что произошло и как он здесь очутился. А потом рассмотрел тело лежащего рядом командира… и пришел в ужас. Весь в синяках, засосах и укусах, Брок был похож на жертву изнасилования, и Баки прекрасно отдавал себе отчет, кто именно оставил все эти отметины, но… в памяти была пустота. Тогда с ним случилась самая настоящая истерика, и успокаивать его пришлось командиру, хотя все должно было быть наоборот. Господи, да Брок вообще должен был его возненавидеть после такого! Да хоть в морду дать, Баки даже не сопротивлялся бы. А Рамлоу лишь пожал плечами со словами: “Дерьмо случается. Но в следующий раз все же используй смазку, Солдат”. И это могло бы стать шуткой, если бы не повторялось с завидным постоянством. Со временем Баки перестал реагировать на каждое такое пробуждение истерикой. Он не говорил Броку о провалах в памяти, хотя, возможно, командир и сам подозревал нечто подобное, но лишний раз эту тему Рамлоу старался не поднимать. Самое смешное, что Баки точно знал — подобных отношений между ними в Гидре не было. Сам он физически ничего не мог, напичканный подавителями под завязку (странно, как вообще за столько времени там все не высохло и не отвалилось), а Брок вне миссий воспринимал его скорее как питомца или умственно отсталого младшего брата. Выгулять, покормить, причесать, привести в порядок… Носился как мамка за дитем, порыкивая на любую приближающуюся к нему с неявными намерениями личность. Сами операции и подготовку к ним Барнс, опять же, не помнил, но по восхищенно-матерным комментариям, которыми командир описывал происходящее, понял, что Брок совершенно искренне восхищался Солдатом как бойцом и стратегом. В такие моменты у Рамлоу загорались глаза, будто у ребенка, получившего на новый год самый желанный подарок. Ну, если учесть, кем был Зимний, и добавить к этому страсть командира к оружию, то это было неудивительно. — Верю, командир. — Тогда поехали, познакомлю тебя кое с кем, здесь недалеко. Гарантий он тоже никаких не дает, по-крайней мере до личной встречи, да и неизвестно, что попросит взамен. Но у него уже есть вполне удачный опыт по возвращению памяти супер солдату, да и таких как ты… впрочем, сам увидишь. Фьюри и не снилось, и слава богу. Они прибыли на место уже через полчаса. Как оказалось, Брок привез Баки в школу для одаренных детей Чарльза Ксавьера. Так, по крайней мере гласила табличка у входных ворот. Со всех сторон территория школы была огорожена высоким забором, а до основного здания им пришлось еще пару минут идти пешком. Ну, что сказать? С виду трехэтажное здание больше походило на особняк какого-то богатея, а может действительно им когда-то являлось, учитывая общие размеры участка и парковой зоны. Периодически им навстречу попадались дети самого разного возраста, от совсем малышей до подростков. Кто-то рассматривал чужаков с любопытством, кто-то — с подозрением. Уже у входа их окликнул невысокий лохматый русоволосый парнишка лет шестнадцати на вид: — Мистер Рамлоу и мистер Барнс, верно? — Да. Убедившись, что не ошибся, пацан радостно улыбнулся. — Меня зовут Питер. Профессор просил проводить вас к нему. Тут легко заблудиться, понимаете? Я, когда первый раз сюда попал, заблудился. Да и потом пару раз тоже, пришлось через окно вылезать… Баки, не выдержав, сделал вид, что закашлялся, пряча улыбку в кулак. Да и уголки губ Рамлоу подозрительно подрагивали. Мальчишка, внезапно жутко покраснел и пробормотал: — Простите, я иногда болтаю без умолку, особенно, когда волнуюсь. Идите за мной. Парень провел их в самый конец левого крыла, к массивным дубовым дверям. Они даже не успели постучаться, как одна из створок открылась, и высокая рыжеволосая женщина пригласила их войти, отпустив Питера. — Добро пожаловать, мистер Рамлоу, мистер Барнс, — поприветствовал их сидящий за столом мужчина в инвалидном кресле. Худой, с абсолютно лысой головой, он был намного старше даже Брока. — Меня зовут профессор Чарльз Ксавьер. Это моя помощница Джин Грэй. Мистер Барнс, мистер Рамлоу уже описал мне вашу проблему в общих чертах. Случай интересный, но мне необходимо хотя бы поверхностно просмотреть ваше сознание и память, чтобы дать окончательный ответ. Процедура не самая легкая и приятная, потому проводить ее лучше в… не в моем кабинете. Баки посмотрел на Рамлоу, но тот лишь пожал плечами, мол, выбор за тобой, а затем добавил. — Тебе решать, Солдат. Можем прямо сейчас уехать отсюда, если ты не хочешь. Несмотря на невозмутимый вид Брока, Баки видел — Рамлоу нервничает, ему, как и Барнсу, было не по себе от этого места. Но смысла уезжать, даже не попытавшись что-то сделать, не было. В конце концов, он не маленький мальчик и вполне способен за себя постоять в случае чего. — Хорошо. Я согласен. — Тогда прошу за мной. Мистер Рамлоу, вас я попрошу подождать в кабинете. Чуть позже мы вернемся и все вместе обсудим. Бросив напоследок взгляд на Рамлоу, Баки вышел из кабинета вслед за Ксавьером и его помощницей. И только спустившись вниз на несколько уровней понял, почему Чарльз не назвал в разговоре место, в которое они направлялись. — Все верно, мистер Барнс, это моя лаборатория. У вас не самые радужные ассоциации с подобными местами, но, поверьте, здесь вам ничто не угрожает. Не вы первый и, боюсь, не вы последний. Многие из моих подопечных побывали в застенках так называемых ученых и исследователей. Так что я вас понимаю. Но для начала работы мне нужно, чтобы вы успокоились. Джин… В то же мгновение сознание Баки, не успевшего никак среагировать, погрузилось в странное оцепенение. Он почувствовал, как его укладывают на низкую кушетку, и последним, что он запомнил, стали прохладные руки профессора на своих висках...POV Брок
Прошло уже полтора часа, а Брок все так же оставался в кабинете один. Рамлоу весь извелся, и уже подумывал пойти на поиски Барнса, когда двери кабинета, наконец, открылись. Вот только Баки с вернувшимися Ксавьером и Грэй не было. — Где Барнс?! — Успокойтесь, мистер Рамлоу. Он спит. Все оказалось сложнее, чем мы думали. Ксавьер и правда выглядел бледным и усталым, но его состояние Брока волновало в последнюю очередь. Он должен был убедиться, что с Баки все хорошо. — Еще раз спрашиваю… — рука на автомате потянулась за пистолетом… но в следующее мгновение Брок с ужасом понял, что не может ни пошевелиться, ни заговорить, а пистолет, который он так и не успел схватить, вылетает из кобуры и поднимается на уровень глаз Рамлоу, застывая всего в каком-то десятке сантиметров от его лба. — Джин! Не думаю, что это было необходимо. — Вы не Магнето, чтобы пули на лету останавливать, профессор. А потом любимый Зиг Зауэр Брока просто распался в воздухе на атомы прямо у него на глазах. “Сууука” Цензурных слов в голове для такого блядства просто не нашлось. А рыжая стерва явно была довольна собой, совершенно игнорируя осуждающий взгляд своего шефа. Их бы с Романовой свести… хотя нет, не стоит. Такого звездеца он точно не переживет. — Мистер Рамлоу, прошу, присядьте, и я все вам объясню. Джин, отпусти его. Почувствовав, что снова может двигаться, Брок все же присел на предложенный стул. Он не камикадзе, чтоб на эту психованную с голыми руками бросаться. — Пистолет верни. Рыжая в ответ состроила виноватую мордочку и с улыбкой произнесла: — Упс. Прости, умею только распылять. Вот ни капли ж ей не жаль. Даже если б могла — не вернула бы, к гадалке не ходи. Профессор лишь качал головой, наблюдая за их “милым” общением. — Мистер Рамлоу, вы говорили, что у Джеймса неоднократно стирали память и установили ряд ментальных закладок на подчинение. Больше вы ничего за ним странного не замечали? Рамлоу моментально подобрался. Вопрос явно не был праздным. — Что вы нашли? — Вы слышали когда-нибудь о диссоциативном расстройстве идентичности? — Это типа шизофрении, что ли? За Ксавьера ему ответила Грэй: — Не совсем. Вернее, они схожи в некоторых своих проявлениях, и все же имеют разную природу и отличаются рядом симптомов. Диссоциация чаще всего возникает в детском возрасте под воздействием сильных стрессовых факторов или насилия, как защитный механизм. Чаще всего это проявляется в том, что человек как бы “забывает” событие, ставшее первопричиной, оно приглушается, убирается в глубь подсознания. Но в сложных случаях, особенно если стрессовое воздействие неоднократно, сознание создает себе защитника. Это не выдуманный друг или голос в голове, как у шизофреников. Цельная личность как бы расщепляется, отдавая защитнику определенные качества, черты характера и восприятие мира. Как вы понимаете, в этом случае основная часть этих качеств лишается. Человек получает два, иногда больше, обособленных сознания, часто с абсолютно полярными характерами и стремлениями, при этом одна из частей (реже — обе) даже не догадывается о существовании другой, не имеет общей с ней памяти. Брок похолодел. В голове будто кусочки пазла сложились воедино. — Это можно… с этим можно что-то сделать? — Мне не удалось, — видя, что Рамлоу не понимает, Грэй пояснила — подобное произошло и со мной. В довольно раннем возрасте мой дар заблокировали — с лучшими намерениями, дабы я не могла причинить вреда себе или окружающим. Но это привело к формированию у меня второй личности, довольно агрессивной. У мутантов подобные вмешательства в психику проходят тяжелее… — Джин… — Я вас не виню, профессор. Они провели некоторое время в тишине, каждый в своих мыслях. А затем профессор Ксавьер снова заговорил: — Беда в том, мистер Рамлоу, что все три проблемы Джеймса тесно связаны между собой. Думаю, будет проще, если вы сами все увидите, — Ксавьер подъехал ближе к Рамлоу — Возьмите меня за руку и смотрите в глаза. Брок выполнил требуемое, а в следующий миг осознал, что находится на платформе у входа в огромную сферическую комнату. В ее центре находились Баки и профессор. Вот только образ Солдата — нет, сержанта Барнса, — отличался от привычного Броку. Моложе, с короткой стрижкой, в ладно сидящей (и безумно шедшей ему, чего уж там) форме... Ксавьер попросил Барнса положить руки на светящийся шар, расположенный на постаменте неподалеку от них. Когда Баки выполнил просьбу Чарльза, стены вокруг вспыхнули, а затем стали разделяться на прямоугольные сектора. И чем дальше, тем больше их становилось. Вот только большинство были абсолютно темными, часть шла серой рябью, напоминавшей сильные помехи на экране телевизора. Лишь малое количество секторов показывало более-менее четкую картинку. Слишком малое. — Это воспоминания Джеймса, — только теперь Рамлоу обнаружил рядом с собой второго профессора — Все, что осталось. Даже мне было бы не под силу восстановить их все. А те, что остались… приглядитесь, видите на некоторых из них что-то вроде паутины? Это и есть ментальная установка. Уничтожив установку мы скорее всего повредим и воспоминание. — У него их и так почти не осталось… — Брок чувствовал отчаяние. Баки и без того не был похож на того сержанта Барнса, которого помнил Кэп. Крохи воспоминаний или коды. Выбор был откровенно хреновым. Тем временем Барнс и профессор из воспоминаний продолжали разговаривать между собой. — Я не смогу, Джеймс. Прости. Я удалю установки, но ты должен понимать, это практически уничтожит то, что еще оставалось. Это все, что я могу для тебя сделать. Барнс застыл, с выражением тоски рассматривая воспоминания. — Бедный маленький Ба-а-аки! Раздавшийся за спиной ехидный голос заставил Брока вздрогнуть. А потом сквозь него плавным движением прошел... Зимний. Подойдя к стоящей в центре комнаты паре, Зимний встал прямо перед Баки, с интересом разглядывая его лицо. — Он его что, не видит?! — Верно. Для Джеймса Солдата не существует. — Трус и слабак! Так боится сделать выбор. Всегда боялся. Ну, конечно, как можно избавиться от воспоминаний о драгоценном Стиви, верно, Баки? Лучше на всю жизнь так и останусь марионеткой, но святую память о своей великой чистой и светлой любви сохраню! Брок огляделся, на этот раз внимательнее всматриваясь в изображения с оставшимися воспоминаниями. На большинстве из них он действительно увидел Роджерса. Мелкий парнишка Стиви из Бруклина; подросший, но все такой же дохлый недопризывник Стив; Капитан Америка военного образца; Капитан Ревущих… — Ты ведь ради этого на войну отправился, да, Баки? Боялся сорваться, боялся, что Стиви обо всем догадается, боялся увидеть презрение и отвращение в его глазах. А так хотелось, чтобы продолжал восхищаться! А что, красиво звучит же — борец с фашизмом, герой войны! — Зимний наклонился к самому уху по-прежнему не замечающего его Баки и продолжил тихо, так, что Брок невольно сделал шаг ближе, чтобы расслышать. — Ты даже себе боялся признаться, что это давно уже перестало быть просто дружбой! Солдат резко развернулся к профессору Ксавьеру. — Только не делайте вид, что не видите меня, профессор. — Солдат щелкнул пальцами… и Барнс просто исчез. — Вы ведь уже все поняли, не так ли? Барнс сломался в той адской мясорубке. Он выжил только благодаря мне! А знаете, что самое смешное, профессор? С каждым днем в плену, сначала у Золы, а потом у русских, он все чаще передавал контроль мне. Сам, добровольно. А меня возможности нового тела безумно радовали. Особенно рука. О, это же просто гениальная вещь! Если уж на то пошло, этот идиот должен был радоваться, что может снова стать если не лучше, то хотя бы равным своему обожаемому Стиву, который теперь суперсолдат и, грусть-тоска, больше не нуждается в защите своего Баки. Но нет! Ушел в подполье. А меня самого, в общем-то, вполне устраивала жизнь Зимнего Солдата, вот только регулярные заморозки и поводок “хозяев”, у которых желания и цели как под копирку, дико раздражали. И только стоило от всего этого избавиться, как появляется Стив! И эта сволочь трусливая тут же запихивает меня обратно. Разве это справедливо, профессор? У меня, может, тоже любовь всей жизни тут образовалась. — Ты ведь не просто так сейчас об этом говоришь… — Солдат. Но вы можете звать меня Соул, профессор. Я хочу жить. И не быть воскресным папочкой, забирая контроль раз в пятилетку по большим праздникам. Не хочу быть упрятанным в подсознание, наблюдая, как этот придурок в очередной раз просирает свою жизнь. Я ведь тоже не с пустыми руками явился. Найдете способ объединить нас, а главное — уговорить Баки это сделать, получите воспоминания. Чистенькие, без кодов. Правда, все, включая воспоминания Актива. А Барнс от такого на волне чувства вины и застрелиться может. Вот только или full edition, или никак, уж извините. Очнулся Брок на полу, дрожащий, покрытый испариной и тяжело дышащий. Взглянул вопросительно на профессора. — Мне потребуется время. С подобным я сталкиваюсь впервые. Альтер эго Джин отчаянно сопротивлялось слиянию, но Солдат желает этого. Возможно у нас что и выйдет. Но Соул был прав в одном… — Можете не продолжать. Баки должен сам этого захотеть, верно? — Да.