Ожог, или как выражать любовь общепринято

— Ещё болит? — сочувственно спросила Соня. Она легонько коснулась рукава платья подруги в том месте, где под ним у Наташи был ожог. — Это все пустяки, — Наташа тряхнула волосами, глаза ее засверкали, — пустяки, ведь это из любви к тебе, а для меня все пустяки, пусть и ожог, пусть даже... — голос Наташи прервался, в одно время и для театральности, и от полноты чувств, — даже смерть, если это из любви к тебе. Пламенно закончив, Наташа впилась взглядом в подругу. Соня, до этого также глядевшая на собеседницу, отвела взгляд и, сама того не ведая, покраснела — Наташа выражала свои чувства так, как никто не мог: горячо, упорно, очертя голову и яростно-искренне. Возможно, слегка бессмысленно (но в этом-то и заключалась та самая искренность). «О силе страсти всегда судят по совершаемым во имя нее безрассудствам»* Соня слегка вздрогнула от пришедшей на ум цитаты и мысленно отмахнулась от нее, поспешив ответить Наташе: — Ты лучший друг, которого я могла бы пожелать, — Соня взяла в свои тоненькие пальчики руку Наташи. Наташа открыто улыбнулась и, ответно сжав руку подруги, быстро поднесла её к груди, к сердцу. Соня вновь посмотрела прямо в глаза sa amie** и вдруг очень отчётливо поняла, что они стали по-настоящему родными душами за все это время: настоящая любовь и подлинная поддержка сделали их связь неразрывной. После отъезда Николая, Соня была ужасно расстроена, и только благодаря Наташе с ней не случилось какой-нибудь нервной болезни. Соня словила себя на мысли, что с того момента, как Nicolas уехал, прошло не так много времени, а она уже почти не вспоминает о нем. — Мне уже шестнадцать, тебе почти. В скором времени мы выйдем замуж, — проговорила Соня, совершенно неизвестно к чему. — Это у тебя будет счастливый брак, а я стану танцовщицей, — заявила Наташа с плутовской улыбкой, бойко откинув голову чуть назад. Только взгляд выражал контрастирующую со всем её выражением странную сосредоточенность. Соня тоже улыбнулась. — Я о том, что... нам стоит начать взрослеть, — Соне хотелось сказать совсем не это. Наташа внимательно посмотрела на подругу, чуть склонив голову набок. Но что именно хотелось сказать Соне, сама Соня не понимала. Однако, секунду спустя, она нашла объяснение своей фразе и, метнув взгляд на место ожога, добавила: — Стоит выражать свою любовь более... общепринято. Соня добавила про себя:«И менее опасно», — но все ещё чувствовала, что говорить надо совсем не то. — Тогда я могу, — Наташа оборвала фразу лишь на секунду, а затем решительно, как кидаются в омут, продолжила, —могу поцеловать тебя. Соня приподняла брови: они, как родственницы и подруги целовались так много раз, что и не счесть. Но взгляд Наташи будто огнём жёг, жарким, волнующим огнём, и Соня поняла, что спрашивать ничего не нужно, и рассуждать тоже не нужно. Нужно просто согласиться. Соня слегка потянулась к так и не отпустившей её руки Наташе, и хотела было дать вразумительный, слегка шутливый, но совершенно точно что-то значащий ответ, как Наташа дотронулась до её приоткрытых губ своими и крепко, долго, страстно поцеловала. Соня испугалась этого пришедшего на ум "страстно", испугалась глубокого, захватывающего дыхания поцелуя, но происходящее было так головокружительно хорошо, что разбираться с мыслями не было никакого желания. Было лишь желание так упоительно целоваться ещё долгое время. Соня напоследок подумала, что это, наверное, нормально для таких сердечных отношений, что она запоминает каждую деталь из учебной привычки и что все эти лезущие в голову "страстно" — вина романов, но никак не Наташи. __________________________ * Цитата из произведения "Нетерпение сердца" Цвейга ** sa amie (фр.) — своей подруги