Переигранная история

Пять простых правил: Во-первых — нет никакого сообщества, это всё выдумки параноиков. Во-вторых — утро начинается не с туалета даже, а со смывающего запахи зелья и затычек в нос. Всегда, везде, лучше всего и на ночь не развеивать фильтры, лучше вообще забыть о жизни без них. Некомфортно, но можно привыкнуть. Собственно, очень быстро понимаешь, что лучше ходить с фильтрами, чем в полном запахов Хоге. В-третьих — календарь. На лоб себе прилепи, на руках напиши, но исправно отмечай, смотри и помни, потому что самый главный момент может наступить в самой неожиданной ситуации! И тогда вступает правило — каждый сам по себе, а никакого сообщества нет и быть не может, это все чокнутые параноики придумали. Четвёртое вытекает из третьего — каким бы гадом Снейп ни был, а зельевар он что надо, талант от Бога. И как бы ты ни ненавидел предмет из-за гадского преподавателя — только зелье спасти и может. И его ты должен носить всегда, везде и всюду! На всякий случай. И, наконец, последнее — не искать проблем на свою течную задницу, что, собственно, лишь обобщает все предыдущие... *** — Рон, подымай свою задницу, — протянул полусонно Гарри, щурясь на календарь на стене. Конец месяца закрыло что-то, но он и так знал, что прошёл ещё один день с предполагаемого начала, а начала-то и нет… Вытянув тонкую руку из-под одеяла, он сжал палочку и всё же прикрыл глаза на секунду, собираясь с силами для рывка, требуемого для принятия сидячего положения. Когда открыл их — Рон уже носился по комнате в поисках какого-то учебника. «Дальше лучше не будет», — пронеслось в его голове, когда, вскочив на ноги, помчался в ванную умываться. Холодная вода прогоняла остатки сонливости, снесённой резким пробуждением, так что в зеркало он уже смотрел на себя не как на полуживой труп с отказавшим мозгом, а с некоторыми адекватными мыслями. Одевался быстро, проверяя всё ли взял и, главное, не забыл ли кинуть в карман зелье, ставшее в силу обстоятельств жизненно необходимым. Судьба его не гнушалась подбрасывать дровишки в костёр с проблемами, но отчего-то верилось, что пока следует определённым правилам - всё ещё не так страшно. Без них, пожалуй, можно сразу сдаться Тёмному Лорду и забыть о будущем. Правила эти просты как дважды два. Если сначала в Поттере играл какой-то малоуместный бунтарский дух, то очень скоро новые детали жизни он начал воспринимать как дополнительные ограничения, тонкости и бытовые мелочи. Когда те самые фильтры отточились до автоматизма на уровне с утренним туалетом, он поздравил себя хмурым лицом в зеркале и забыл. Перестал обращать внимание, перестал акцентировать на этом мысли, приравнял к … бытовухе. Зелье в кармашке, друзья на той же близкой дистанции, запахи долой, а календарь на стене. Всё. Выбивалось из обычных будней в Хогвартсе только отсутствие на период течки. Пару дней раз в сезон. И надо было случиться такой пакости, да? Гарри ненавидел всем известного Лорда тем больше, чем дольше длилась его задержка. Страшное какое слово — задержка. И вовсе не из-за нежелательной беременности он нервничал, нет, эту возможность с лёгким сердцем исключил сразу по причине нетронутой «девственности», пусть до сих пор не понимал, как ту можно определить в их сложном вопросе с пятой точкой. Но добросовестно хранил, скорее не для романтической первой ночи с избранником, а просто из страха перед перспективой этой самой ночи. Всему виной гормональный сбой, Волдемортом вызванный. Ещё на кубке, когда Седрик погиб. И да, Гарри носил зелье на случай неожиданного начала, но из-за сбившегося цикла они проходили совсем уж тяжело. И мадам Помфри не скажешь, не придёшь, не пожалуешься, не попросишь микстурку. Неприятный зуд в анусе насторожил его ещё утром. Но такое уже бывало — кажется, что вот началось, а нет, ложная тревога. Поэтому он просто сделал всё, что требуется делать утром скрывающему свою сущность омеге, и отправился на занятия. Более веские симптомы накрыли уже на последнем занятии Зельеваренья. Вёл предмет всеми нелюбимый профессор Снейп, а для любого заболевшего он — самая худшая кандидатура для оттачивания жалостливых глазок и плаксивых просьб отпроситься в уборную или в то же больничное крыло. Поёрзав на своём месте, Поттер физически почувствовал, как первые капли влаги выступают с «тылов», и на пот надеяться не приходилось. В его ещё весьма короткой жизни насчитывалось всего три или четыре случая, когда течка приходила вот так — почти незаметно. Без болей, без стояков и резей, вот просто сидел себе спокойно, а тут оппа, и потёк. Стараясь унять тремор рук, он незаметно для окружающих, занятых переписыванием характеристик какого-то зелья, левой рукой вытянул из кармана брюк крохотную скляночку с белой мутной жидкостью, склонился ниже, последний раз окинул всех взглядом, дабы убедиться, что на него никто не смотрит, и зубами вытянул корок. — Поттер, вы там спать прилегли? Голос Снейпа заставил его сильно вздрогнуть, только чудом не расплескав зелье, и заглотить корок в рот, стремительно выпрямляясь. Глядя на вскинувшего бровь профессора, он мотнул головой, правой рукой уже круги на пергаменте рисуя, просто чтобы делать видимость, что он не отличается от остальных. — Тогда зачитайте, что вы законспектировали, мистер Поттер. Гарри скрипнул зубами и, кривясь, проглотил корок, про себя обещая месть. Великую и ужасную! Если бы рискнул выплюнуть — тот бы, чего доброго, решил, что он на уроке обедает. А это — отработка в лучшем случае. А в течку отработок нельзя допускать! Негромко он прочёл начало, а дальше уже пытался что-то с книги пересказать, потому что да, выписать всё не успел, слишком занятый размышлениями о своих ощущениях и подозрениях. Задница меж тем уже весьма ощутимо так увлажнилась, и если он не хотел прослыть недержанием на всю школу — требовалось глотнуть эту чайную ложечку зелья. После которого, конечно же, его скрутит спазмами, но выделение слизи на короткое время прекратится. «Пронесло», — выдохнул про себя Поттер, перевернув страницу со своими кругами как раз когда Снейп, признавший необоснованность своего наезда, поднялся с намерением обойти всех. Пару слов он написал, взяв их с середины текста в учебнике, усиленно имитируя деятельность, а когда профессор зашёл ему за спину, продвигаясь дальше — стремительно вытянул из-под парты левую руку с зажатым там флаконом и уже предвкушал терпкий вкус своей панацеи, когда Рон резко развернулся, сильно пнув его локтём в бок и прошипев что-то вроде: «Ты что?». Зелье описало небольшую дугу и шлёпнулось на пол с характерным звуком упавшего толстого стекла. Вокруг горлышка уже расползалось мокрое пятно, почти лишённое запаха, когда до Гарри дошло что только что случилось. Разрываясь между желанием встать, наорать на Рона, Гермиону, Малфоя, да и вообще на всех-всех, просто поорать в ужасе с попыткой порвать на себе волосы и потребностью как можно быстрее сбежать отсюда, пока штаны ещё сухие, а запах не заполонил всё вокруг, он согнулся резко, ударяясь лбом о столешницу, зажал одной рукой рот, второй живот и пулей вылетел из кабинета. Да, Снейп потом отчитает. Но лучше уж сделать вид, что внезапно стало плохо. Таким приёмам их обучал какой-то парень из старшего потока, ещё года два назад. Он говорил, что лучше поблевать перед всеми, чем свою тайну открыть. С тоской Поттер вспоминал свои первые симптомы, когда он, какой-то вялый и болезный, шатался по коридору. И незнакомец резко взял и затянул в одну из ниш, а из неё тайным ходом в заброшенный чулан. И долго тряс руку, поздравляя с чем-то, успокаивая и путанно объясняя. Первую течку он пережил в затхлой и тёмной комнатке, и те дни слились в переживания об отравлении, похищении и общего ужаса своего состояния и положения. Чуть позже, когда сознание посветлело, он сумел понять чужие речи и общий термин всех проблем «омега». Жизнь казалась намного проще, когда все трудности сводились к отношениям с Дурслями, мельтешению Драко и Снейпа, перспективе опасности от ещё не возродившегося Волдеморта и грусти по родителям. — Кто здесь? — осведомился Гарри, войдя в одну из тайных комнаток сообщества омег Хогвартса. Замер посреди крохотного помещения с небольшой тумбочкой и койкой, и воздух на кушетке пошёл рябью, открывая замаскировавшегося Драко. — Что, Поттер, течка? — осведомился, пряча палочку, и подобрал под себя ноги, подвигаясь. — Да вообще, — фыркнул, стаскивая по очереди мантию, свитер и штаны. — Что случилось? — уточнил, наблюдая неумелый стриптиз в исполнении Гарри, пока тот, совсем не смущаясь посторонних глаз, тянул вниз уже влажные трусы и одновременно с этим рылся в ящике. Густая смазка натягивалась между кожей ягодиц и тканью белья тонкими прозрачными нитями, заполняя помещение сладковатым запахом мёда и имбирного печенья. — Удивляюсь я тебе, Поттер, — признался, опуская ноги на пол. — Да Рон! Всё Рон! Из-за него зелье вылилось, — рыкнул, втыкая небольшой стержень прессованной ваты в задницу. И не думал совсем, что Драко сейчас имеет счастье лицезреть его геройский зад во всех подробностях. Его такая мелочь в данной ситуации просто не волновала! — Ещё и Снейп этот! А ты чего прячешься? — Только не смейся. — Ага. — Рон. Обещания Поттер не сдержал — хрюкнул от смеха, но Малфой не обиделся: — Этот твой друг пришиб меня каким-то заклинанием, а сестра его добавила. Фильтры убрались. Или… Не знаю, могли они их развеять? Случайно. Но это … альфа! Он альфа, Поттер! — Да-да… — Ты знал? — Подозрения имелись. Как минимум я чую его запах чуток ярче, чем другие. Но не назову его привлекательным. Так, стоп, он что, твой? — Нет! Как ты только мог подумать?! — ярился Драко, пока тот собирал свои вещи и одевался обратно. — Просто он пахнет альфой, вот и всё. Скажи своим друзьям, чтобы не лезли ко мне. — А сам? Ты же не маленький, Драко. Прекрати к ним цепляться. — А тебя это не бесит? Чёрт возьми, Поттер, ты осознаёшь, что Уизли, эти рыжие Уизли все альфы?! Все мужики их семьи альфы? А я, Я! омега. — Так тебя раздражает только это? — Ты просто не понимаешь. Тебя растили маглы. Мой отец всегда мне говорил: увидишь омегу — сразу хватай и под венец! А что делать, если я и есть омега?! Если это меня надо хватать и под венец? Сразу, без разговоров и вопросов! Гарри на это только меланхолично пожал плечами. — Ты сам думал, что однажды тебя повяжет какой-то мужик? Здоровый и волосатый. Гарри в ответ фыркнул: — Смеёшься? Драко, Снейп не волосатый. У тебя странные представления об альфах. Рон не волосатый, братья его не волосатые. Да и при чём здесь это? Ты видел моего… опекуна? Вот это туша. Так что не в волосатости весь ужас. — Гарри… тебе же нравилась Джоу, да? Вот смотри, ты никогда не сможешь жить с ней, потому что ты создан… недоженщиной. — Да всё я понимаю, Драко. Ну, я думаю, что встречу своего… И меня пришибёт любовью, оно как-то само получится всё. А если нет… ну, просто останусь сам. Может, я влюблюсь в кого-то… Понимаешь, меня не так уж и интересуют парни и мужчины, да и девушки теперь не очень. Так что… Малфой хмыкнул, но некоторое время молчал. Гарри уже сидел рядом с ним, поигрывал палочкой, с упрямостью осла отказываясь размышлять на эту тему. Он почти отрицал конкретно эту часть будущего — что однажды придётся подставиться под кого-то, выносить ребёнка… Его магловским мозгом такая информация отвергалась. Да Драко и сам не мог понять себя в этом плане. Вроде и заглядывался на альф, когда знал, что это альфа и запах у него хоть немного приятный, а не как у того же Уизли — сера и полынь, но вот так чтобы сразу «Ах, хочу от него детей», такого не испытывал. И в эти «пары» не очень-то и верил, да и найди ты пару, пока с фильтрами ходишь. А сбрось всю маскировку — первый же мужик, даже не имеющий узла, повяжет брачными обязательствами. — Будешь проходить мимо — забери баночку из-под зелья у Снейпа, — попросил, вспомнив об этом, на что Драко кивнул, и вновь воцарилось недолгое молчание. — Ты здесь останешься? — осведомился, подымаясь на ноги, Малфой, и Гарри кивнул отстранённо, явно думая не о вопросе. — Слушай, Поттер, он же тебе снится, да? На это тот вздрогнул и вскинулся, непонимающе глядя на своего бывшего врага. Да и сейчас их друзьями не назовёшь. Он был уверен, что если бы родился альфой — Драко бы ненавидел его ещё сильнее. Кажется факт того, что герой имеет течную задницу, его самую малость примирял с действительностью. — Лорд. Скажи, что он делает? — Он больше не хочет меня убить, — признался, немного смущаясь. — Теперь он горит желанием сделать из меня свою… игрушку? Омегу? Я не знаю, Драко, но он роется в моей голове как у себя дома. И пока что его мало интересуют другие. Зачем тебе это? Не то чтобы он не догадывался. — Да… так, о своей … о себе беспокоюсь. Подтвердив свои предположения, Гарри только хмыкнул, совершенно не переживая из-за подлости с его стороны. Всё же очень удобно хранить такие страшные тайны, вынуждающие размышлять наперёд о последствиях слов и действий. — Я слишком боюсь его, чтобы вспоминать в этот момент о вас, так что в первую очередь ему бросаются мысли о моих близких друзьях. Глубже не копает, уверенный, что и без того имеет много рычагов давления. — Ясно, что же, ты меня немного успокоил. Не очень хочется стать частью его планов в таком аспекте. Гарри кивнул, а Драко поднялся, собираясь уходить. Наколдовав себе новые фильтры в нос, он обернулся уже у самой двери, задавая последний вопрос: — Как он для тебя пахнет? Несмотря на то, что всего мгновение назад речь шла о Волдеморте, Поттер прекрасно понял, о ком именно тот спрашивает. И перед ответом совсем немного поразмышлял, сомневаясь. — Я бы назвал это чаем с лимоном. Странно, да? Он ненавидит лимонные дольки старика, но пахнет ими для меня. А для тебя? Малфой задумчиво покивал, не увидев никакого подвоха: — Дорогим вином. — И тихонько вышел, прикрывая за собой дверь и маскируя путь. Ему предстояло ещё выступить на собрании и пояснить, что Поттер временно не у дел. А ведь завтра Квиддич. И надо найти нового посредника, нынешний выпускается в этом году, значит, скоро сборы станут плановыми, с кучей проверок и заданий.