Переигранная история

— Я использовал тёмное заклинание, — поделился Гарри, разглядывая птицу, скрывшуюся в кроне дерева вдалеке. — Тебя это беспокоит? — осведомился Северус, опуская палочку и вместе с тем прекращая заклинание. — Да. Что со мной происходит? Вопрос этот Северуса не удивил, скорее просто привёл в несильное замешательство. — Ты меняешься. Взрослеешь. — Стабилизируюсь? — фыркнул со смешком, искоса бросив один-единственный взгляд на альфу рядом, и вновь вернулся к дереву, но птица уже удалялась. Оставалось только разочарованно вздыхать. — Ты уже давно, — очень тихо признался и продолжил, отвечая на его волнения: — Омеги впитывают в себя то, чем живут. Вокруг тебя толпы Пожирателей, так что это нормально. — Меня это должно нервировать. Нет, я должен в истерике биться. — Нет, твоя природа не даст тебе нарушить выстроенную сеть покоя. Гарри не понял, но переспрашивать не стал. Его больше беспокоило другое: — Так что? Я скоро буду Авадами кидаться? — Нет. Думаю, Лорд обрадуется, когда узнает. — О, он знает. Я не думал, что он умеет смеяться. И вновь непонимающее молчание, но лишних вопросов не звучит, а Гарри не рассказывает, как испугался тарантула и совершенно непроизвольно использовал на нём какое-то тёмное заклинание. Невербально! Волдеморт хохотал. Непонятно от радости ли, или от самой комичности — Поттер испугался паука. — У него весьма… своеобразное чувство юмора. Он предлагал тебе учиться? — Да. — И что ты ответил? — «Нет». — Зря. — Тоже так думаю. Кажется, я испортился, — признаётся, доставая из кармана пачку сигарет и от палочки прикуривает. Затягивается. Если бы Снейп до этого лично не накрутил ему безобидный состав — уже бы ругался. Дурная это привычка. Но здесь почти все курят, не мудрено, что и Поттер начал. А все эти альфы вокруг только и рады… — Рабаста… Эм… Блэк, короче, сказал, что его какой-то там пра-пра-прадедушка во время беременности курил и родил великого волшебника, — выпуская дым кольцами, поделился Гарри. — А ты не куришь. — Поверь, мне ни к чему. — А, вот как. Ну да, ты же зелья варишь… — И мысленно прикидывал, как долго можно прожить на успокоительном. — У тебя зависимость. — Нет у меня зависимости. — Все зависимые так говорят. — Поттер, сам сказал, я зельевар. Сам подумай, я бы стал пить зелье, вызывающее зависимость? — Но ты его каждое утро пьёшь и вечер. — И ведь не подумал, откуда это знает. — Нет у меня зависимости. — Упрямец. Вот закончится всё это — я брошу. И ты бросишь. Снейп мог бы затянуть длинную лекцию о вреде курения, зависимостях и привычках, но не стал. Они оба не бросят, скорее всего. — Ты здоров. — Я знаю. Не знаю только зачем проверять меня каждые три дня. Ты же не медик. — Но я единственный, кто в этом доме хоть немного в этом разбирается. — Незаменимый Северус. — Очень на это надеюсь. Тишина воцарилась, только где-то далеко птица свистела, да сверчки трещали. Ветер шевелил листву и траву, создавая негромкую мелодию природного покоя. — Часто спать хочешь? — осведомился Северус, заметив зевок Поттера. — На солнышке бывает. О, Рег… Блэк бежит. — Ты угадал, он Регулус, — кивнул Снейп, подымаясь со своего места в чудесной беседке в саду Малфоев. Гарри тоже встал, улыбаясь, а несущийся к ним мужчина остановился резко, опустил на стол обмотанную тканью вещицу, кивнул им, запоздало здороваясь, и побежал обратно. — Спасибо! — крикнул вдогонку Гарри, уже разворачивая неожиданный подарок. Они так иногда делают — забегают к нему перед походом к Лорду с докладом о выполненном задании, дают что-то и спешат к начальству. Только Белла странным образом избегает. Под тканью оказалась фигурная банка с чем-то густым, уложенным разноцветными полосами-ярусами. Отвинтив крышку, Поттер нюхнул и высказал предположение: — Йогурт. Северус же просто сунул палец в белую сверху массу, зачерпнул немного, понюхал, лизнул и кивнул: — Йогурт. Гарри, неожиданно признавший сцену со слизыванием и обсасыванием пальца возбуждающей, схватил банку и поспешил к себе. Он не мог позволить симпатии, появившейся к нему, укрепиться сильнее. Для этого и взглядов избегал! Но теперь, кажется, тонкие светлые губы, обхватывающие палец, и яркий розовый язык его преследовать будут. И ведь сколько раз не повторял, что альфа этот — предатель, гнусный лжец, выкравший его и доставивший чуть ли не на блюдечке к Волдеморту, а сущности его плевать на это хотелось. С самой высокой из башен. *** — Гарри? — Северус заглянул в комнату и, убедившись, что парень сидит над книгой один, вошёл и закрыл дверь за проскользнувшим внутрь рыжим псом. Поттер угукнул, спрашивая, что от него понадобилось, но не повернулся, занятый просвещением в тайны тёмной магии. Это неожиданно увлекло его, причём настолько, что все предубеждения из головы стремительно выветрились. — Тут к тебе гость, а Лорд думает, что я провожу плановую проверку, так что у вас не очень много времени, — с этими словами он вышел в ванную, прилагающуюся к личной комнате омеги, собираясь потратить время на внедрение в свою голову ложных воспоминаний проверки. Гарри всё же поднял голову и повернулся, сразу хмурясь. Вопрос последовал, скрашенный крохотной долей недоверчивости и тонной изумления: — Бродяга? Сириус фыркнул, с ненавистью в собачьих глазах уставился на свою рыжую лапу и обратился, с видимым наслаждением потягиваясь. Обнажённый он плюхнулся на широкую кровать, устеленную бордовым бархатным покрывалом, и спросил, совершенно не зная, что принято спрашивать у крестника в такой ситуации: — Не обижают? Что кормят и так видел — Гарри за короткие несколько недель в имении Малфоев чутка похорошел, самую малость вытянулся, даже, кажется, в плечах раздался. Или, может, это не за время здесь, а просто ещё с начала учёбы, с лета ведь не виделись. Но определённо не исхудал. Разве что тени под глазами залегли. — Нет, — хмыкнул, похоже, тоже озадачившись, но справился лучше: — Как ты здесь оказался? — Северус провёл. Он обеспокоен. — А… — Гарри приподнялся, прокрутился вместе со стулом, чтобы сидеть нормально и иметь возможность смотреть на неожиданного гостя, и спросил: — Сам ты как? Как школа? Рон, Гермиона? — Северус тебе не рассказывал? — Тот помотал головой, и Сириус вздохнул, в общем-то понимая почему. — Наверняка не хотел тебя нервировать. Да и… ты бы вряд ли поверил. Многое произошло. Ты сам здесь как? — Да, в целом, неплохо даже. Не думал, что они… могут быть такими. Но, знаешь, люди как люди, разве что немного… злые. Это странно, — Гарри нахмурился, вдруг начав говорить быстро и с явным запалом, — тётя ведь должна была меня любить, так? А получается, что убийцы и насильники, и не знаю, чем они ещё занимались, ко мне относятся лучше родственников. Я сначала думал — хуже, чем у Дурслей, точно не будет, а здесь… здорово даже. Поначалу, конечно, посматривали косо, но сейчас… — он помотал головой, не зная, как это выразить словами. — Словно я вдруг стал их любимой младшей сестрой. Или… матерью всеблагой. Серьёзно, я не понимаю. Люциус говорил, что так и должно быть, но я не понимаю. Я не спрашиваю причин у них, но они заботятся, Сириус! Без раболепия и не очень активно, скорее… Как будто делают что-то естественное! Рудольфус… или Рабастан… или… Боже, я путаю их имена, до сих пор не могу запомнить кто есть кто, но муж Беллы принёс мне с последнего задания здоровую головку сыра и пару книг из министерства! Он замолк, тараща изумлённые глаза на крёстного отца, видимо, выливая сейчас всё накопившееся за это время удивление их поведением. — Гарри, это нормально, — начал Сириус, пытаясь подобрать слова. — Видишь ли, к омегам отношение всегда особенное. Они не могут считать тебя шлюхой, потому что ты чист и принадлежишь их повелителю, и не могут смотреть на тебя как на возможного мужа по той же причине. Поэтому они заботятся о тебе, как словно ты — беременная женщина, попавшая в толпу воспитанных лордов. Это нормально. Они будут уточнять не жарко ли тебе, не дать ли стульчик, а если кто-то посмеет на тебя косо посмотреть — бросятся в драку. Гарри только головой помотал, всё ещё не понимая. Нет, он принял всё это, но логических причин найти не мог. Почему бы им просто не забить на его существование? — Оказывают внимание же только альфы, так? А их здесь много. Всё дело в запахе, Гарри. Ты-то их не так чувствуешь. Хорошо, смотри… — Сириус нахмурил брови, подбирая слова, и начал: — Когда омега оказывается в толпе альф, но ни один из них его не интересует — он испускает определённые … флюиды. Всё завязано на гормонах, Гарри. Я тоже чую этот запах, он едва заметный и очень тонко воздействует на психику, вызывая состояние покоя и комфорта. Им и в голову не взбредёт причинить тебе вред. Вместо этого они ведут себя как наседки над взрослым птенцом. — Они не носят фильтры. Не уверен, что вообще знают о них, — мрачно кивнул Поттер, подпирая голову рукой, а локтём упираясь в спинку стула. — Знают. Тебе повезло попасть в менталитет моего поколения, Гарри. В наше время нас учили иначе, и к омегам отношение формировалось другое. Более молодые уже… не такие… — прищёлкнул пальцами, подбирая слово, и чуть громче закончил: — мягкие! Гарри с иронией отметил, что мягкими этих убийц может назвать только псих, но вслух не высказался. И, тем не менее, кое-что для себя понял. Не стоит искать в них лишней доброты. Сириус через некоторое время мысли его подтвердил: — Они убийцы, и я уверен, если бы ты устраивал сцены несогласия — вели бы себя иначе. Пока что ты, насколько я понял из ваших со Снейпом слов, попадаешь под разряд «своих». — Он сказал, что до совершеннолетия ко мне не притронутся. Конечно, всё может случиться, но пока что мне ничего не грозит. Я… стараюсь не нервничать. И окружающие делают всё для этого. Если первые дни он, подобно птице в запертой клетке, сидел в этой комнате, то потом к нему пришёл Волдеморт и повёл гулять. Он «подумал, что свежий воздух положительно влияет на молодых омег», хотя Гарри почему-то хотелось верить, что надоумил его на это Снейп. — Как часто с тобой видится Лорд? — Несколько раз в день. Несколько часов. Не понимаю почему. Сириус нахмурился, словно что-то считал в уме, и это Поттеру не нравилось. Но настаивать на объяснениях он не стал. Он помнил, что иногда лучше не задавать лишних вопросов и не озвучивать слов. — Так что там, в школе? Что вообще случилось? — Он тебе не рассказал? — Хотя вообще-то уже выяснил, что нет, не рассказал, поэтому не дожидаясь ответа продолжил: — Дамблдор рвал и метал. Ну, не буквально, но он очень нервничал, Гарри. Подговорил твоих друзей пойти спасать тебя. На смерть их отправил. И нас… всех. Весь орден. Северус полагал, что он собирается использовать их для отвлечения внимания, а сам за тобой придёт. Или нападет на … Него. Гарри дрогнул, но думал, что всё обошлось. Если они предвидели, а здесь никакого шума не началось — план не раскрутился. — Нам пришлось ловить всех почти по одному. Твои друзья такие шумные и недоверчивые. Прости, но пришлось связать их, — он вздохнул очень горестно, тяжело, явно собираясь открыть важную, но сложную для эмоционального восприятия правду, так что Гарри заранее сжал зубы и кулаки. — Я должен сказать, что он не виновен… точнее… Гарри, он делал всё ради тебя. И я тоже в этом виновен! Так что… — Да говори уже! — не выдержал, перекрутив в голове все возможные сценарии. — Снейп убил Дамблдора! Гарри сначала подумал, что ослышался, а потом не сдержал облегчённого выдоха. Старика не жаль, нет. Вот Гермиону или Рона, да даже весь слизерин! На фоне возможных жертв смерть директора выглядела меньшим из зол. — Но он и так умирал, Гарри. Там… Понимаешь, магия ведь… не всемогуща, — Сириус наклонился к нему, не сводя напряжённого взгляда с его лица, но словно и не видя на нём облегчения. Или трактуя его неверно. — Волшебники далеко не бессмертны, Гарри. Но жить могут очень долго. И чем дольше живёт волшебник, тем больше он боится смерти, боится потерять всё, что у него есть. И существует много старых ритуалов, да и не надо в книги лезть, перед тобой … Лорд каждый день расхаживает. Дамблдор, он всегда, всегда жуком был. Использовал кого и как только мог. — Все ритуалы воскрешения и прочее требуют больших жертв, — с сомнением признал Гарри, прекрасно понимая, к чему клонит крёстный, но тот помотал головой: — Да, Гарри, все, но не о воскрешениях мнимых идёт речь. Перенос душ, Гарри, в собственного отпрыска. Раньше это часто практиковалось, старые главы семей вводили в род постороннего талантливого волшебника, делали его родичем по крови, а потом использовали в качестве сосуда для себя. — Он мог использовать меня? — Мы так не думаем, — не согласился, а Поттер вновь отметил это «мы» — они со Снейпом. И когда только умудрились так сойтись? — Ты читал, почему омег так ценят? Потому что вы вбираете всё самое лучшее. Вы фильтруете наследственность, вкладывая в ребёнка только самое-самое. Стопроцентный шанс получить сильного, талантливого наследника, Гарри. Тот закрыл лицо ладонями, догадавшись. А Сириусу словно мало было, продолжил: — Чем ближе смерть, Гарри, тем сильнее страх. И уже то, что раньше казалось чудовищным, всё чаще появляется в голове, пока ты не понимаешь, что иного выхода нет. Все эти знания, дикие и страшные ритуалы, даже если ты просто знаешь об их существовании, ведь найти для него информацию не проблема. Он попал под проклятье, Гарри, проклятье. По словам Снейпа, жить ему осталось около года. Поэтому мы так испугались, поэтому он забрал тебя сюда. На Лорда у него есть влияние, и тот пока что не спешит. Поттер застонал в отчаянье, не открывая глаз, не отнимая ладоней. Ему хотелось закрыть шторы, залезть под одеяло, спрятаться в шкафу или под кроватью. Свет сейчас причинял боль, как и мысли, как и фантазии, и… — Почему он мне не сказал? — глухо, едва шевеля губами. — Он боялся, что ты не поймёшь. Гарри засмеялся надломлено и негромко, не веря собственным ушам, желая спрятаться. Дамблдор мог сколько угодно людей вести против Волдеморда, а сам оказался таким же. Да и чего можно ожидать? — Но… Испорченный омега, ещё и беременный… это же скандал. Мне бы жизни не дали. — Снейп нашёл его завещание и кучу документов на твоё имя. Он подготовился. К тебе бы никто не притронулся. — Значит… Это правда. — Документы — прямое доказательство. Если от догадок ещё можно отмахнуться, то документы — признание умысла. Гарри не хотел отмахиваться, но пока существовала кроха неопределённости — не желал признавать себя таким доверчивым глупцом. — Гарри, не ломай голову. Он директор, выпустивший тысячи волшебников, этого не отнимешь. Он помогал многим, и многих же использовал. Но… Сириус замолчал. Он не мог утешить его ни единым хорошим словом об Альбусе. Как можно сказать что-то положительное, если тот с самого начала отправил его к тётке? Пусть в школе ему помогал, но натравить василиска на ребёнка! А потом, как узнал о крестражах, отнёсся к нему как к… Расходному материалу. И до последнего считал его только средством достижения собственной цели. — Просто тебе не повезло, Гарри. Поттер хохотнул, но в звуке сквозила только злость и боль. — И что… Северус оказался достаточно силён? Или со спины? — Лорд приказал Драко убить его. Но он не смог. Снейпу пришлось вмешаться. Я не свидетельствовал, я тогда пытался повязать вырвавшуюся Гермиону. — И что они? — Ненавидят Снейпа, конечно. Считают его предателем. Ты хочешь вернуться в школу? — А что там сейчас? — Новый директор. Несколько Пожирателей. Новые порядки. Гарри скривился. Как при Амбридж? Или хуже? А грязнокровок пытают? Выкрыли ли омег? Пять правил… Всего пять. Пожалуй, теперь их больше. Пожалуй, теперь они «каждый за себя».