Переигранная история

Даже самые чёткие и продуманные планы могут полететь к чёрту из-за какой-то мелкой детали, оказавшейся не такой незначительной, как думалось вначале. В конце концов, Северус догадывался, что что-то такое и произойдёт. Нет, действительно, он же не мог правда верить, что Поттер пройдёт мимо и ничего не заметит? Хотя да, так бы и произошло, если бы он не вляпался в неприятности, не вызвал крупный конфликт, потребовавший вмешательства непосредственно главы цирка под названием Хогвартс. И надо же было этому вопиющему случаю произойти в тот самый день икс, который Северус отметил как окончание всех несчастий. Да, конечно, никогда не стоит забывать о Поттере. Оставляя его и школу без своего контроля всего на сутки, Северус и представить себе не мог, что ситуация выйдет из-под контроля едва ли не до состояния полного разрушения и военных действий. В конце концов, это школа. Школа волшебства. В которой последние полгода обучали именно разрушениям и тёмным искусствам. Впоследствии никто не мог толком сказать ему, что же стало причиной ситуации. Одни талдычили, что никакого сообщества нет, это всё параноики придумали. Другие горлопанили, что тупые гриффиндорцы совсем обнаглели, и вообще ЭтоОниВиноваты, ОниПервыеНачали, АМыВообщеПуськиОчаровашкиИНиВЧёмНеВиноваты. Третьи, что не удивительно, шипели на слизерин и винили их во всём, от связи с Волдемордом до овсянки на завтрак. Четвертые во главе с МакГонагалл косо смотрели на Пожирателей и шёпотом делились наблюдениями, что те, оказывается, вообще типы аморальные — к школьницам пристают, курят, бутылки из-под алкоголя оставляют на видных местах, а с ними, главное, не поделились ни разу. Те же пятые поглядывают на голодных и злых четвёртых и, крутя пальцами у висков, отмораживаются вообще посторонним: «Странные они какие-то, такое ощущение, что вегетарианцы, мяса всю жизнь не ели, а мы при них кабанчика зажариваем. С соусом и истекающим соком, таким жирком, ммм, и на костре, чтобы с чесночком…» после чего просто ушли в неизвестном направлении, но потом по школе гулял запах того самого печёного мяса. Главное действующее лицо — Гарри Поттер в силу своей невменяемости на тот момент ничего связного поведать не мог, только отмахивался и лопотал, что все его бросили и он их не простит после такого. Драко же, что вновь не удивительно совсем, изливал тонны грязи на гриффиндор в целом и бывших друзей Поттера в частности. Положение спасли, как ни странно, Хагрид и Трелони. Первый просто вовремя увидел главных подрывателей у стены и обезвредил, приняв поначалу одетых в чёрную маскировочную форму с масками на лице учеников за Пожирателей, а вторая не своим голосом на уроке брякнула что-то про то самое сообщество омег в стене обеденного зала. А параллельно с этим Поттер, Драко, его главные прихвостни и ещё парочка схлестнулись с Невиллом, Симусом, Эрни, Дином и начали перепалку, переросшую в драку, что очень плавно смешалась с начавшимися ссорами троих раскрытых омег и их же обидчиками, сломавшими десятилетиями служащую систему. Ссору преподавателей все они восприняли как огневую поддержку, парочка ещё не выдавших себя омег, прознав обо всём, решилась на отвлечение внимания посредством взрыва, большая часть альф открыла охоту, Поттер взбесился, Невилл тоже, кто-то вскинул палочку, чьи-то рефлексы заставили бросить заклинание, кто-то закричал не то от ужаса, не то от испуга или же пытаясь перекричать всех остальных, Пожиратели подумали, что начался переворот, МакГонагалл вспомнила, что вообще-то декан, да и вообще, маг со стажем, где-то мяукнула кошка и квакнула лягушка, женщина в картине заголосила и… Первым из-под града заклинаний сбежал Поттер, до этого успевший не только наораться с бывшими друзьями, но и поддержать омег, признаться в своём положении, ткнуть всех носом в это, в то, что выносит ребёнка Волдеморту и станет владыкой, злобно посмеяться, превратить-таки Невилла в лягушку, испробовать на ком-то недавно выученное проклятье и, в конце концов, заметить, что всё вышло из-под контроля. Именно после того, как ему на голову посыпалась штукатурка, он догадался осмотреться и пригнуться, а потом и убежать, по дороге прихватив куриную ножку. Курица видать была огромной, потому что нога её походила больше на индюшиную. Просто ему в этот момент ну прямо очень захотелось курицы, именно этой вот ножки, только с мёдом. Мёда не нашлось, но ножка на столе уже лежала, так что до кабинета директора он добежал уже обедая. Директора на месте не оказалось. И в комнате тоже. Вообще нигде, а картина Дамблдора после короткой пытки и угрозы вымазать в жире от ножки призналась, что директор ушёл. Куда тоже сказал, но чуть позже, когда угрозы дошли до ножниц. Как Гарри добрался до дома Сириуса — отдельная история, но частью этому помог профессор Слизнорт, в шумихе решивший разжиться парой стебельков какой-то редкой травушки в теплице. Там уже Гарри, мягко говоря, пришёл не в лучшее расположение духа, увидев в своей! комнате вещи Рона. Ну, и ещё кучу литературы, заметок на столе, деланных явно Гермионой, и писанным на какой-то белой доске чёрным маркером планом их победы… И нет, его возмутило не то, что они решили геройничать без него. А именно то, что его уголок, его первую личную комнату оккупировал Рон. Для ребёнка, выросшего в обносках кузена и живущего в чулане, это стало настоящей душевной травмой. Именно поэтому в их план он не вдавался, а пробудившаяся в душе кровожадность и злобность требовали найти виновника и покарать. Пользуясь прерогативой своего положения подле Волдеморта, попасть в имение Малфоев труда не составило и много времени не заняло. — Смерть ваша пришла! — Именно с этими словами он влетел в главный зал, полагая, что если что-то и происходит, то именно там. Влетел не просто так, не просто пылая гневом и жаждой мести, а с палочкой наизготовку. И, видать, видение коленопреклонённого Снейпа с кровоточащей раной на руке и палочка Волдеморта, направленная на него, что-то в голове его перемкнули, потому что Авада сорвалась с его губ и засияла зелёным светом до того, как кто-то сумел хоть что-то понять. Защитился Волдеморт в последний момент, два потока магии схлестнулись, искря на весь зал, Пожиратели отхлынули, Белла вытащила свою палочку, но никто не успел и выдохнуть, как столбы света покачнулись. Волдеморт сдавал позиции. И все затаили дыхание, не веря увиденному. Кто-то догадался закричать «Крестражи», и кто стоял возле входа — ломанулись в комнату, где их спрятали. Северус, когда Поттер посмотрел на него, зачем-то засунул свою руку в пасть Нагайны, но тело её уже начинало исчезать, таять чёрным дымком. Поток снова покачнулся. И с каждой утекающей частичкой сил Лорда Гарри чувствовал, как внутри что-то холодеет, загорается, обжигает холодом и огнём, борется, накапливается. Сила, ставшая так же слабостью, словно давила и не вмещалась вся. И будто что-то новое внутри зарождалось, скручивалось, занимая место внизу живота. — Невозможно, — выдохнул Волдеморт и перед самой гибелью крикнул: — Я вернусь! И, как узнал Гарри позже, действительно вернётся. Уже другим, не собой, но всё с той же мощью. Возможно, восстановит какую-то частичку своего сознания, но не останется тем же. Конечно, ни о какой расправе с Роном речи уже не шло, но по роже ему Гарри съездил, правда, сделал это в состоянии аффекта и с криком «Ах ты, ж, гад!». Гермиона бросилась их разнимать, размахивая мечом Гриффиндора, но к тому времени Поттер уже обнимал Северуса, мажущего свою руку противоядием. Когда они разобрались с аврорами, ко всему готовыми и растянувшими антиаппарационный барьер по периметру поместья Малфоев, и вернулись в школу — у той дымилась пара башен и стена у главного входа оказалась развороченной, живописно торча арматурой ввысь посреди кучи камня. Картина радовала своей красочностью, её дополняли гадящий прямо на засыпанный каменной крошкой порог пёс, поглаживающий кентавра по крупу Хагрид и всколоченная Минерва МакГонагалл. Северуса и учеников она встретила нервным смешком, после чего, как ни в чём не бывало, переступила камни и прошла внутрь. Впоследствии она оправдывалась испорченными конфетами, что подсунул ей в качестве подарка пару лет назад Дамблдор. Видать, пьяная вишня вконец запьянела, настоявшись на шоколаде и той самой вишне. Конечно, в ней, в Минерве, потом и обнаружили некоторую долю алкоголя, да только Слизнорт честно признался, что та сама напилась, отобрав у Трелони её питьё. Трелони же носилась по коридорам и голосила замогильным голосом, что всех ждёт избавление от бед. В чём-то она оказалась права, потому что директор принёс главную новость года — Волдеморт повержен. Гермиона, между прочим обрезавшая свои волосы, расставаться с мечом не желала. Рон непривычно молчал, не отнимая примочку от носа. Драко сразу понял, что виной травмы стал Поттер, — у него, видать, маничка носы ломать, — и даже выказал вполне искренние сочувствия. А ещё как-то странно поглядывал на младшего Уизли, занюхав его немного изменившийся запах. Глядя на задумчивый взгляд Малфоя, Гарри только сильнее сжимал руку Северуса. Ещё оказалось, что появление авроров не отошедшие от своих военных действий школьники воспримут не совсем адекватно. Кто-то из них решил, что на них нажаловались и теперь всех ждёт Азкабан. Поэтому доблестных борцов за свободу и законопослушание отправили прямым порталом в Мунго, а следующих попросили обождать, пока ученики перебесятся. И внедрённых Пожирателей в лице части преподавательского состава дети отдавать на суд не захотели, видимо, посчитав, что они теперь все вне закона. Конечно, уже спустя сутки все со всем разобрались, всё пришло в норму, кроме разрушений, их так быстро исправить не получилось. Даже с Пожирателями проблема решилась — они, как оказалось, привыкли к своему быту и менять его на застенки темницы не планировали. Принятие своих обязанностей и должностей в форме клятвы разрешило все их проблемы, но существенно ограничило как передвижения по стране, так и мыслительную деятельность. Тот же Снейп полагал, что Азкабан всё же лучше тридцати предполагаемых лет работы на школу. Гарри так не считал, а уж его вновь вернувшаяся память и подавно. Но ссорились они недолго. До первого же поцелуя. Правду же о битве с Волдемортом Поттер узнал значительно позже, через пять лет, когда неожиданно задумался о беременности. Точнее в его голову впервые прилетела мысль, что они с Северусом уже сколько лет ведут активную сексуальную жизнь, а его физиология предполагает так же и подобные казусы… Кричал он недолго, бил посуду, впрочем, тоже. Нос Сириусу разбил, палочку Северусу сломал, в Мунго аппарировал, оттуда же сбежал, обнаружив стажирующегося Малфоя. И смирился. Оказалось, что эти двое на буквы С спелись, снюхались и ещё много слов на эту же букву, и поиздевались над ним всласть. Подразумевалось, что разговор об этом Гарри вспомнит, но зелье ему так и не сварили, а сам он не подумал, что память вернулась не вся. Этот момент исправили, так что в итоге он даже извинился. Очень коротко. После чего снова разозлился и проклял обоих, правда, не смертельно, но обидно. Как выяснилось, чтобы раскрутить весь их план как надо, сразу после возрождения Волдеморта Сириус провёл серию ритуалов. Первым сняли с Гарри метку альфы, позволив выдать его за невинную омегу перед Лордом, поскольку в той ситуации на кладбище только возрождённый он понял лишь главное — Гарри омега. Они побоялись, что узнав о его прямой и личной связи со Снейпом, тогда, вообще-то, весьма ограниченной и неокрепшей, Лорд вернётся к прежней идее и убьёт мальца. Было решено поводить его за нос. И для этого же ему подчистили память, чтобы личное не мешалось, а самого Северуса не разоблачили. Вторым ритуалом стало выявление связи между Гарри и Волдемортом и обращение её в паразитическую. Как пояснял Сириус тогда: так как часть души Лорда застряла внутри Поттера, и сейчас тот существует благодаря ей и ещё, — на тот момент они не знали ни сколько их, ни где они, ничего почти, и именно этим всем занимался Сириус, рыская в Америке в поисках информации — вероятно, нескольким, то можно же приделать ко всему этому присоску с трубкой. Это он тогда так выразился. На деле так оно и получилось — невидимый поток энергии постоянно вытягивал силы из Волдеморта и скапливал их в Поттере. Поначалу выкачка была незаметной, неощутимой, но чем больше Волдеморт пытался подобраться к нему поближе, тем больше стабилизировалась связь и усиливался «отсос» сил. Гарри знал, чем это обернётся, и согласился. Теперь он раздумывал, что с этим делать. С одной стороны детей хотелось. С другой — первенец впитает в себя всё то, что некогда было Волдемортом. Хотелось верить, что выросший в любви и заботе ребёнок не превратится в гибель, а станет… Ну, каким-нибудь исследователем, если смотреть на одного вероятного отца — Северуса, или героем, если глядеть на Гарри. Ну и бес с тем, что тёмная магия его самую малость обозлила. В конце концов, может быть это и не тёмная магия, а просто любовь к хрусту ломающегося носа. Тоже вероятно. — А если я назову сына Джеймсом? — поинтересовался Гарри, раскинувшись на кровати поперёк сидящего Северуса. — Я тебя убью, — тихо и спокойно предупредил последний и погладил его по пояснице, на мгновение оторвав взгляд от строчек текста книги. — А дочь Лили, — продолжал Гарри, на что получил по заднице. — Фу, я этого не видел, — пробормотал с дверного проёма незамеченный Рон, и первой в комнату вошла Гермиона — в штанах-бананах цвета хаки, короткой спортивной майке той же расцветки, бросила походный рюкзак и плюхнулась на диванчик, со стоном потягиваясь. Рон последовал её примеру. — А Сириус где? — У холодильника, — фыркнула девушка, что так полюбила все эти походы, приключения, и вообще грозила превратиться в амазонку. Гарри до сих пор не понимал, почему у них ничего не происходит. Никто не выходит замуж и не женится, никто ни с кем не спит, — хотя здесь он не был уверен, — никто ни от кого не уходит. И при этом они не жалуются. Герм эксплуатирует и Рона и Сириуса в равной мере, вынуждая их таскаться за собой по лесам, горам, пещерам в поисках каких-то древних манускриптов и тайн волшебства. Как оказалось, Блэки когда-то тоже этим занимались. Эта шведская семейка, когда возвращалась к ним, доводила его едва не до нервного срыва. — Что у вас нового? — весело спросила улыбчивая Гермиона, на что Гарри только плечами пожал и ногу почесал. — А у вас? Нашли? — Нашли! А искали какой-то древний храм с письменами и текстами. И последующие несколько часов все они потратили на долгие споры и дискуссии на эту же тему. Гарри знал, что скоро Сириус вернётся в свою квартиру, Гермиона к магловским родителям, Рон к Молли и Артуру. Они выдержат около недели, после чего Уизли первый привалит со своей походной сумкой на Гриммо, а уже через пару часов или дней к ним вернётся и Гермиона. Они не могут сидеть на одном месте. Поэтому потратят ещё неделю на поиск и сбор информации и умотают в новое путешествие. Гарри удивлялся тому, как странно всё получилось. Малфой медик, эти трое и так понятно, сам он типа работает в Аврорате, а на деле почти постоянно сидит дома и помогает своему альфе, последний держит лавочку зелий, но без фанатизма. Джинни подалась в спорт, но почему-то они больше не общаются как раньше, теперь совместные минуты тянутся напряжённой тишиной и как-то ни слова не выдавить, кроме банальщины. Остальные… Ну, тоже нашли свой путь. Он мало с кем общался, разве что с Луной и парочкой из слизерина, да о некоторых пожирателях иногда спрашивал. Хогвартс как стоял, так и стоит. Аберфорт занял директорское кресло, дети продолжают учиться. Учительский состав часто меняется, но только не в лице, так сказать, вечных преподавателей. Среди которых помимо бывших пожирателей так же и Трелони, Стебель, Помфри, МакГонагалл, странно повеселевшая и помолодевшая, Хуч и ещё парочка. Детей продолжают учить тёмным искусствам, правда, сильно ограниченно. Им не дают слишком уж опасных знаний. И Гарри думал, что когда его Волдеморт по имени Джеймс пойдёт туда учиться, он, конечно же, попадёт на гриффиндор. И станет лучшим. Умненьким мальчиком, что заведёт друзей. И не захватит Британию. И никогда не узнает, кто стал его первоосновой. Очаровательный мальчик с зелёными глазками и чёрненькими волосиками. Может бледный, а может и загорелый. Это уже не важно. Детей надо любить, независимо от каких-то неприятных обстоятельств. Гарри любви этой не хватило, Северусу тоже. И они вряд ли обделят ею своего ребёнка. Так он думал. И так утверждала его омежья сущность. И так мурлыкал его альфа, желая спокойной ночи и туша свет. Да, всё обязательно будет хорошо.