Всё как всегда?

В кабинете раздался стук. От неожиданности Харуно чуть не свалилась со стула. Конечно, по всем законам подлости, именно в этот момент ей нужно было встать на носочки и потянуться за папкой, которая обязательно должна находиться на самой верхней полке стеллажа. — Чёрт… — чудом удержав равновесие, куноичи всё-таки подцепила пальцами тонкий пластик. Ей явно нужен стеллаж пониже. — Входите! Дверь отворилась. — Какаши-сенсей, ну наконец-то! Я уже думала АНБУ за вами посылать, — подозрительно прищурившись, Сакура бросила быстрый взгляд на своего бывшего учителя. — Неужто Наруто пригрозил отстранить вас от миссий, пока не пройдёте плановый осмотр? Хатаке улыбнулся глазами, как умел только он. И не важно, что под маской не видно насколько грустная реальная улыбка растянулась под ней. — Если я скажу, что потерялся на дороге жизни, ты ведь всё равно не поверишь? — провёл рукой по затылку, ероша и без того непослушные волосы. Прижимая к груди тяжёлую папку, главврач ловко спустилась со стула.  — Мы даже в детстве вам никогда не верили, Какаши-сенсей, — опуская взгляд вниз, мягко улыбнулась, видимо, на мгновение, уносясь воспоминаниями в такие далёкие времена, когда они были беспокойными генинами, но тут же его подняла, кладя увесистую папку на стол. Чувственные губы изогнулись в лукавой улыбке с хитрецой. — Так я права, Наруто? Какаши всё также щурил глаза и никак не мог оставить в покое свои волосы на затылке. — Ты как всегда проницательна. Сакура хмыкнула про себя. Ещё бы она не была проницательной. Ведь сама же и пожаловалась нынешнему Хокаге, пригрозив, что если тот не повлияет на упёртого бывшего сенсея, Харуно тогда устроит персональный и внеплановый личный осмотр ему самому. Поэтому для неё сейчас не было таким уж сюрпризом, что Копирующий появился в её кабинете уже на следующий день после того разговора. Какие-то вещи в этой жизни никогда не изменятся. Даже сейчас, когда Наруто занимает такую высокую должность, Сакура всё также иногда стращает его и до сих пор в некоторых вопросах оказывает устрашающее влияние на своего бывшего сокомандника. А Узумаки всё также принимает её сторону. И даже сенсей. Он тоже будто совсем не изменился. Его вечные опоздания, нелюбовь к больницам, улыбающиеся добрые глаза и такая милая привычка ерошить волосы, когда он не знал, что сказать. Всё было как всегда. Но вспомнив, что у неё ещё куча дел, перешла к сути его визита. — Снимайте верх, Какаши-сенсей, и присаживайтесь на кушетку. Тактично отвернулась, складывая нужные бланки на планшет. Закончив с этим, обернулась. Хатаке уже сидел в указанном месте с оголённым торсом, но всё также в своей неизменной маске. — Какаши-сенсей, вы будто в первый раз, — Сакура подошла ближе, прихватив с собой стул. — Хитайате тоже нужно снять. Мужчина молча подчинился и медленно стянул с головы повязку с символом деревни. Вновь поднял взгляд, внимательно смотря на бывшую ученицу глазами, в которых никогда нельзя было прочитать больше, чем он бы позволил. — Ложитесь. Когда шиноби принял горизонтальное положение, Сакура удовлетворённо кивнула, села, положила планшет рядом и, закрыв глаза, приступила к осмотру, зажигая ладони зелёным светом чакры. От прикосновения её холодных рук по коже тут же побежали мурашки. Главный ирьенин деревни сейчас проводила простой анализ. Ей нужно собрать информацию о состоянии внутренних органов, кровеносной системы, каналов чакры. Он знал, что в самом конце, куноичи опять попросит его сесть, чтобы проверить в каком состоянии зрительные нервы. Даже после потери шарингана, Сакура всегда усердно и обстоятельно отслеживала здоровье его глаз. Пока девушка сосредоточенно проводила сканирование, графитовые глаза смотрели на неё очень внимательно. Не отрываясь. Здесь чуть нахмурилась. Потом слегка поджала губы. После разгладились едва заметные складки на лбу. Пока ладони девушки медленно двигались вверх, Какаши читал её эмоции, словно давно выученный текст в любимой книге. Но когда те добрались до грудной клетки, Копирующему всё же пришлось ненадолго прикрыть глаза. Нужно сосредоточиться на собственном сердцебиении. Насильно замедлить его. Маленький трюк, которому он научился ещё во времена службы в АНБУ. Сакура вновь открыла глаза. Осмотр не занял много времени — прошло минут пятнадцать, не больше. — Садитесь, — взяв планшет, сделала несколько пометок в бланке. Шиноби так же беспрекословно подчинился. Положила документ обратно. Хатаке не отрываясь смотрел, как руки девушки вновь уверенно потянулись к нему и мягко коснулись висков. Опять закрыла глаза, зажигая ладони тёплым, зелёным светом чакры. Так близко. Да... он хотел. Хотел эти нежные руки. Эту ласковую улыбку, что появлялась всякий раз, как в её взгляде отражался его облик. Хотел видеть зелень этих глаз каждый день. Какаши иногда думал: с чем можно было бы сравнить этот оттенок? Трава? Нет. Слишком просто. Изумруд? Тоже не то. Слишком пошло. Её глаза напоминали ему море. Они могли темнеть, как при шторме. Могли быть тихи и спокойны, как чистые воды подводной реки. Или наоборот поражать наполненностью насыщенным цветом, где карие и жёлтые вкрапления на яркой радужке так часто напоминали ему кораллы и рифы. Но какой бы ни был тон, её глаза всегда оставались с неизменными солнечными зайчиками внутри, переливающимися ярким светом, где под толщей цвета и бликами искр плескалась суть самой вселенной — жизнь. Завораживающе. Ничто не может иметь законченную совершенную форму. Предела нет. Но он был уверен — если бы море могло достичь совершенства, оно имело бы цвет её потрясающих глаз. Таких же живых и меняющихся. Таких же разных. Таких глубоких. Таких же волшебных. Любимых. Нужных. Невероятно родных. Когда он это понял? Уже и не вспомнить. Прерывая его размышления, тонкие пальчики начали медленно смещаться к векам, с намерением просканировать зрительные нервы, поэтому Хатаке был вынужден вновь закрыть глаза. Чувствуя её лёгкие прикосновения, всего на мгновение, но позволил себе забыться. Он хотел. Безумно хотел. Снять маску и, обхватив тонкую руку, прижаться губами к её запястью. Потом к другому. Ощутить губами пульсацию тонких голубеньких вен. Почувствовать текстуру её матовой кожи. Кончиком носа повести линию вверх к изгибу локтя. Он бы хотел поцеловать каждый сантиметр её тела. Глубже вдохнуть её уникальный запах, что чётко был слышен лишь по утрам, ещё до того, как девушка окуналась в больничную среду медикаментов. Он бы хотел слушать её дыхание по ночам, пока она спит. Иметь возможность видеть загорающийся свет в ещё сонных, только открытых после сна глазах. Он так хотел. Так сильно... — Всё, Какаши-сенсей, — мужчина медленно поднял веки. На лице бывшей ученицы светилась лёгкая, но удовлетворённая улыбка. — Ничего сложного и страшного. Не понимаю, почему вы так сопротивляетесь каждый раз. Можете одеваться. Подхватив планшет с бланками, встала и вернулась к себе за стол. Пока бывшая ученица вписывала в ячейки результаты анализа, мужчина оделся, и привычно сунул руки в карманы брюк. Сакура подняла взгляд с документа. — Я тогда пойду. Девушка улыбнулась. — Да, осмотр показал, что все системы и органы в полном порядке, — повисла небольшая пауза. — В следующий раз, если вы опять на целый месяц отложите плановый осмотр — всё же пришлю за вами АНБУ. Хатаке привычно улыбнулся глазами и примирительно поднял ладони вверх. — После таких угроз, в следующий раз точно буду вовремя. Куноичи недоверчиво слегка прищурилась, а в больших зелёных глазах вспыхнул лукавый огонёк. — Да знаю я вас, Какаши-сенсей. Всё вы обманываете и, небось, придёте даже позже чем в этот раз, — насмешливые смешинки, всё никак не хотели покидать девичьих глаз. — Но я вас предупредила. Хатаке кивнул, всё также улыбаясь глазами и, слегка сутуля спину, направился к выходу из кабинета. Выйдя за дверь, аккуратно её прикрыл. Остановился. Задержал ладонь на ручке. Взгляд стал непроницаемо серьёзным. Застывшее положение. Будто задумался или же сомневался. Но спустя бесконечные секунды дверная ручка была всё же отпущена. Нет. Он не должен. Он ещё мог уйти. Ещё мог отпустить эту чёртову ручку. Мог закрыть треклятую дверь. Он всё ещё мог делать вид, что всё как всегда. Но каждый раз в голове тихий голос задавал одни и те же вопросы: А надо ли? А должен ли? А может можно, лучше, правильно... попробовать открыться?