Тревожная прогулка

Внутренние часы сбились окончательно, как и спокойствие. До концерта хер знает сколько времени. Вокруг какой-то круговорот шуток, приветствий и подбадривающих фраз — их палатка на фестивале — настоящий проходной двор. В стакане у Марка не заканчивается пиво, а в груди — тревога. Дима, его менеджер, разрешает перед концертом только низкий градус и один стакан виски для смелости, а после — что угодно. В последний год в туре они живут именно по такому принципу — что Дима скажет, то и будет. Это всех устраивает, ведь только так колеса «Букинг Машин» продолжают вращаться, а они крутят их, переезжая из одного города в другой, от одного релиза к другому. Вращается и съеденная на обед лапша у него в животе. Блядь, только не это дерьмо с отравлением. Правильно Мирон говорил, пролечиться бы ему надо с такой нервной и пищеварительной системой. К Мирону всегда надо прислушиваться. В их гримерке-палатке становится душно, здесь уже набился весь Гринпарк гэнг, Идан заливает Дэну что-то про их поход в бар в Красноярске и проституток. Марка штормит, и он решает незаметно выскочить в боковой вход покурить. Следом тянутся еще два менеджера концерта, которые как бы ненавязчиво наблюдают за ним, словно он съебется перед концертом, или кто-то из фанатов нападет с ножом. С этими мыслями он еле докуривает сигарету. Не расслабившись, он возвращается обратно, берется за телефон, чтобы послушать свои треки, настроиться, но бросает эту затею и пытается вклиниться в разговор Идана с Дэном, но вся информация словно проходит мимо него, а в голове только пустота. Марк продолжает крутить телефон, бессмысленно поглядывая на него, убирает его, берет стакан с пивом, неловко поворачивается и… ебаный в рот. Мокрое соленое вонючее пиво у него на дизайнерских джинсах, которое они купили специально для концерта. Ну твою ж мать. — Здорово, чувак, как жизнь? — слышит он голос Назара. Дима улыбается этой своей едва заметной ироничной улыбкой, или это Марку только мерещится, потому что в следующую секунду Дима уже обыденно его успокаивает, уничтожая проблему на корню: — Расслабься, в машине есть какие-то шмотки. Сейчас принесу. Когда у тебя позади почти сотня концертов, то уж готов к любому дерьму. Особенно в случаем с Марком. Перед уходом Дима здоровается с Назаром и что-то тому шепчет. Наверное, что он, Марк, обоссался перед концертом, или, что опять его скручивает до головокружения и тошноты. Хотя Дима не трепло, но мозг уже скрутил девятку. Назар собирается обнять Марка, но тот указывает на штаны. — Лучше не стоит, а то я тебя это… как его… испачкаю. Не, как-то не так это называется. Какое-то другое слово. — Твой концерт, — щурится от улыбки Назар. — Делай что хочешь. Можешь сегодня всех пивом облить, они это любят, но лучше водой. — И притягивает в объятия, аккуратно сталкиваясь только грудью. Марк втягивает знакомый парфюм от «Хьюго Босс» и этот запах магическим образом его успокаивает, словно какие-то индийские травы. Назар может менять кроссовки хоть каждый день, но во многих других вещах он консервативен. Запах, интересы, друзья. Марк рад быть в этом списке. До концерта двадцать минут, пиво остается в стороне, Дима возвращается со штанами, а Марк начинает тихо напевать треки — готовиться. Все возвращается в норму. Тревога постепенно уходит. *** «Приходи в час, позависаем». Пишет Назар и отправляет адрес, и Марк не находит причин, почему бы нет. На самом деле, причин много — в пять встреча, затем в семь съемки для промо альбома, а в обед он хотел посидеть над сведением трека, но в итоге все равно срывается, даже не раздумывая. Они с Назаром и Славой «Redwall» лежат на летних лежаках на газоне перед прудом в частном загородном клубе показывают друг другу смешные видео с бэкстейджа и прошедших туров обоих и вслух читают комментарии под последним постом The Flow. Возможно, это самый солнечный летний день в Питере в этом году. «В пять встреча с Покрасом. Уже 3:30. Напоминаю». Приходит контрольное сообщение от Димы. Он может и не писал бы, но Марк — чемпион мира по опозданиям. Маршрут в гугл картах показывает пятьдесят минут. Да уж. Надо бы выдвигаться. Назар тычет телефоном, пересказывает шутку про Лил Пипа и заливается смехом. Марк думает, что пятнадцать минут погоды не сделает. И остается еще на тридцать. *** Назар предлагает ему сходить на частную экскурсию по вечерней Неве на катере в тот же вечер. «Не могу сегодня», — отвечает Марк в мессенджере. Назар ставит его в тупик вопросом: «почему нет?». Да, он был приглашен на вечеринку у Порчи, но легко можно было отказаться. Марк закусывает губу и сообщает о предложении Диме. — О, круто, я ни разу не был на вечерней экскурсии, — говорит Дима, когда тот ему сообщает, а потом останавливается. — А вы вдвоем?.. — он замолкает на секунду, и становится так неловко, словно у родителей отпрашиваешься. — А я все равно сегодня не смогу. Не забудь, завтра в пять у тебя встреча. — Не забуду. — В четыре, чтобы был дома, как говорится, — фыркает Дима, считывая его чувство неловкости. — Хорошо, мамочка. Говорят, что опоздание — признак того, что для тебя эта встреча не важна. Это чепуха. Бред полнейший. Марк выскакивает из такси у нужного дома на набережной Фонтанки и ищет взглядом причал и катер, на котором они должны отправиться на вечернюю прогулку по Неве. Прогулка должна быть в десять, а сейчас уже пятнадцать минут одиннадцатого. Марк видит катер, на нем Назара и облегченно вздыхает. Все же он ненавидит нервничать в такси, а затем догонять уходящий поезд, или пытаться успеть на закрывающуюся стойку регистрации рейса. Жаль, что это уже вошло в привычку. На катере они оказываются не одни. Помимо экскурсовода и капитана собрались еще Никита «Ларус», его девушка и еще пара друзей Назара. Тесный круг друзей Назара. Марк их знает уже давно, не первый день вместе тусят, но немного расстраивается. Хотя, с другой стороны, чего он ожидал, романтической прогулки вдвоем? Совсем уже что ли. Не в этом городе, стране и вообще вселенной. Реальность быстро отрезвила, как и пронизывающий ветер, который поднялся, когда они тронулись в сторону Невы. Катер небольшой, человек на десять, девушка экскурсовод поставленным голосом начинает рассказ про Фонтанку, название и пятнадцать мостов, перекинутых через нее. Ветер выдувает почти всю информацию. Да даже и без ветра, он знает, что все это забудет, когда сойдет на землю. Зато он не забудет замерзшие пальцы Назара, снимающего все на телефон, потрескавшиеся губы, и его бедро рядом со своим, такое теплое, самое теплое, что есть на этом катере. И хочется с ним спуститься в каюту, а потом — на колени, и… — В этом здании собиралось литературно-политическое общество «Зеленая лампа», куда ходил и Пушкин. — Продолжает экскурсовод монотонным голосом. Марк бросает взгляд на невзрачный дом на набережной и затем зарывается поглубже в свою толстовку, до самого подбородка, и закусывает ткань. — Они собирались возле лампы в зеленом абажуре и давали клятву хранить в тайне все, что происходило на собраниях. Марк вздрагивает от прикосновения. Это Назар накидывает ему на плечи сразу два пледа, они холодные и кажутся влажными, но Марк перехватывает края ткани, сталкиваясь с чужими ледяными пальцами. — Надо было тебя предупредить, что будет холодно, — садится вплотную Назар. — Нормально, — пожимает плечами Марк. — Главное — потом согреться. В голове это была обычная фраза, но прозвучав вслух она словно приобретает другой оттенок. Или это все буйная фантазия Марка, что помогает ему в написании треков, но мешает во всем остальном. — Ну, это я обещаю, — теплое дыхание обдает шею, и Марк жалеет, что это мгновение заканчивается так быстро. Назар подскакивает, засовывает руки в карманы и уходит к своим друзьям на другую сторону катера. Он снова смиряет взглядом знакомую фигуру, его острые черты лица. У Марка не было лампы с зеленым абажуром, но свои секреты хранил так, что никакой гид не прознает о них через сто или двести лет. Да что там, никакие журналисты или фанаты, не прознают о них даже сейчас. Они едут ночью в такси после экскурсии вдвоем. Такси — самое философское место после туалета. Наверное, именно поэтому в голове крутятся слова Димы про то, что нужно не отпускать людей, несмотря на запои и депрессии, когда он скрывается от всего мира по несколько месяцев, что люди чаще уходят, чем приходят, и что нужно их держаться. И он кладет руку на руку Назара. Тот реагирует сразу. Сжимает в ответ и улыбается своей блядской улыбкой. До него доходит, что водитель впереди может увидеть, он дергает руку на себя, но Назар держит крепко. Он переминается на сидении, следит глазами за зеркалом водителя, и со второй попытки Назар отпускает. За окном мелькает Питер — молчаливый и спокойный, без комментариев и занудных рассказов. Ему намного интереснее было изучать не город, а Назара. Его приглушенный голос в темноте пустой квартиры, хрип, горячие губы на плечах, прикосновения по всему телу, ощущение его члена в себе, затуманенный взгляд, сбивчивое дыхание и такие же звонкие шлепки. Об этом он никогда не расскажет никому, ни на каких экскурсиях по своей жизни. Возможно, только в песнях. Когда за окном начинает светать, они все еще не спят. Они развалились на кровати Назара, ноги переплетены, и Марк думает, что надо бы поставить будильник и поспать, ведь у него встреча. Не хочется, чтобы Дима названивал Назару в поисках своего забывчивого друга и подопечного. Он проводит пальцами по виднеющимся кубикам на животе Назара, но тот продолжает втыкать в телефон, и на него снова наваливается эта смесь страха и неопределенности — неизвестно, когда они встретятся снова, будет ли все так же, как и сейчас. Он знает, что для Назара это просто отличный секс. Нет, и для него самого это ровно тоже самое. Они на одной волне, никаких недосказанностей, пусть разговаривают они оба и не так много. Но все равно давит эта уверенность, что у этой песни не будет никакого продолжения, конец мелодии не за горами. Его тревожные мысли прерывает Назар: — Давай совместный концерт устроим? Или что-то вроде сэшна. Тревога внутри растворяется на корню. — Можем еще кого-нибудь пригласить, чтобы не палиться? — Чувак, мы вместе альбом записали. Марк глупо улыбается. И правда что. Может скоро все и закончится, но не сегодня и не завтра.