Фальстарт

Мы многого не сделали, но всё, чего мы не сделали – к лучшему. Михаил Генин

Он уже плохо помнил, когда хорошо спал по ночам. Днём работа, жена, мелкие житейские дела отнимали всё его внимание, ночь же всецело принадлежала его невесёлым мыслям. Костя даже удивлялся, как когда-то не желал, чтобы ночами его будил писклявый детский плач; сейчас бы он предпочёл плач своей дочери мыслям о том, почему он её потерял. Их. Лика спала, ничего не подозревая; утром она вновь спросит Константина, почему под глазами у него синяки, а он снова соврёт что-нибудь о том, что до утра возился с отчётами или статьями. Он ненавидел ложь, и ему претило то, что свою семейную жизнь он начинает со лжи. Но если по-другому нельзя? Если ложь – залог спокойствия его жены, семейного счастья? Бывает ли такое вообще? И что случается с теми семьями, в которых муж врёт жене о том, почему он не спит по ночам? Снова все мысли его занимала Вика. Их общение свелось к минимуму после голосового сообщения, что получил он в вечер своей свадьбы, и после письма, которое наверняка получила она в тот же вечер. Он ни словом не обмолвился о её поздравлении, она – о письме, и все их разговоры крутились исключительно вокруг Вари. Никогда ещё Вики не было так мало в его жизни, и ужасная тоска по ней, пробуждающаяся ночами, была сродни ломке наркомана. Но ему некого было винить в сложившейся ситуации кроме самого себя. Поначалу он пытался обвинять Смирнову, но все обвинения его разбивались о мысль, что она не говорила ему о своей беременности, не желая причинять боль. А вот он никогда не поспевал вовремя, всегда то слишком спешил, делая поспешные и от того глупые выводы, то опаздывал, потом не имея возможности что-то исправить. Всегда, начиная с институтской скамьи, когда он слишком заигрался в Викиного друга, боясь получить отказ от столь эффектной девушки. Потом эти письма… сколько бы он ещё водил Вику за нос этой таинственной романтикой, выслушивая её рассказы о сменяющих друг друга парнях и в душе скрежеща зубами, если бы в её жизни не появился Андрей? Ведь именно появление этого мужчины, его ложь, покорившая Вику, стали для Кости толчком к признанию. А после… Как глупо он повёл себя, увидев её случайное фото с их однокурсником, разоблачив её ложь! Сбежал, лелея свою гордость, залечивая душевную рану алкоголем и случайными связями. Ну, одной. И то, не слишком удавшейся: в самый неподходящий момент в памяти его всплыло данное Вике обещание оставить прошлое ловеласа в прошлом, и Константин не сразу вспомнил, что Вика для него тоже теперь была в прошлом. Но и тогда он не смог отказаться от неё. Вернулся, но лишь затем, чтобы, как дурак, тут же сбежать. Ведь рядом с ней снова оказался Андрей – этот никчёмный, но до безумия влюблённый воришка чужих идей. Если бы он стал бороться за Вику, Андрею нипочём не выдержать состязания с ним, Костя знал это. Но он самолично облегчил сопернику участь, отступив, позволив ему занять его место рядом с Викой без борьбы. Он отдал ему свою любимую девушку, свою дочь, полагая, что его мужская гордость стоит больше, чем счастье быть любимым и любить! Нет, он не должен был отступать, даже когда считал, что ребёнок Вики от Андрея. Теперь всё, что ему осталось – редкие встречи с Викой на работе и с ребёнком по выходным. И бесконечная ложь, призванная сохранить незамутнённое, пусть и фальшивое счастье Лики. Теперь он не мог уже ничего изменить, повернуть вспять, вернуть назад все сказанные ими друг другу горькие и болезненные слова. Или мог? Выйдя из комнаты, он снова включил поздравление Вики с днём свадьбы, которое якобы удалил сразу же после того, как они с Ликой прослушали его. Не было в голосе Смирновой и намёка на радость за лучшего друга, обретшего своё счастье. Лишь тоска и… надежда? Он готов был препарировать голос любимой девушки на ноты, на децибелы, чтобы найти в нём причину всё в корне изменить. А нужно ли было искать их? Разве не достаточной причиной было то, что он любил Вику, любил Варю и каждую ночь мечтал оказаться рядом с ними? Лика любила его всем сердцем, и это было предательством её любви, её самой, но разве двойное… тройное предательство было лучше этого? Ведь сейчас он предавал одновременно и её, и Вику, и себя, и даже их ребёнка. Костя снова вернулся в спальню, но лишь затем, чтобы захватить свою одежду. Бросил последний взгляд на жену: она спала, закинув руку за голову, дыхание её было тихим и размеренным, она и не подозревала о том, что её жизнь, которая ей так нравилась, рушится в этот самый момент. Он уже почти закрыл дверь, чтобы не потревожить Лику, но снова вернулся и, стащив с пальца обручальное кольцо, оставил его на тумбочке. Больше он сюда не вернётся, разве только за вещами. Если ему повезёт. Путь до Викиной квартиры показался ему нескончаемым, и лишь смутное опасение, что его жизнь может прерваться в самый решающий миг, когда он так близок к настоящему счастью, мешала ему разогнать машину на полную. Но вот, наконец, и её дом. Мужчина буквально взлетел по лестнице, остановившись на миг перед дверью Вики, чтобы выровнять дыхание. Постучал. Затем, не дождавшись ответа, снова. Лишь после третьего раза, когда он почти уже собрался уйти, дверь открылась, и на площадку выглянула заспанная, растрёпанная Смирнова. Она изумлённо, как-то по-совиному моргнула, глядя на него, словно не верила своим глазам. - Костя?! Два часа ночи! Что случилось? - Я… Ну… я просто… - все красивые речи, сочинённые им по дороге сюда, вылетели из головы. – С Варей всё в порядке? Вика нахмурилась. Оглянулась, всматриваясь в тёмное пространство квартиры, прислушалась, но там царила тишина. - Да. Но с чего ты взял?.. - Я войду? – видя, что она замялась, он почувствовал, как досада и злость вновь поднимают голову в его душе. Нельзя поддаваться им, иначе он снова вспылит и всё испортит, и на этот раз, наверняка, безвозвратно. – Или ты не одна? Брови Вики взлетели вверх. Во взгляде её отчётливо читалось непонимание и беспокойство. А потом она улыбнулась. - Не одна. С Варей, - добавила она после короткой паузы, в которую у мужчины едва не остановилось сердце. Она молча провела его на кухню, включила свет, автоматически включила чайник, хотя он не просил и время было не для чаепития. Но так уж повелось, что, приходя к ней, он всегда пил травяной чай, и, кажется, Вика собиралась соблюдать извечный ритуал его посещений. Из детской послышалось слабое кряхтение, грозящее, впрочем, быстро перерасти в громкий плач, и она, бросив ему короткое «Я сейчас», бросилась к дочери. Костя невольно улыбнулся. Хотя всё самое сложное было ещё впереди, хандра испарилась. Нащупав в кармане какой-то клочок бумаги, он открыл шкафчик, чтобы выбросить его в мусорное ведро. Рука Кости замерла в воздухе: в ведре мужчина увидел знакомые конверты, надписанные его собственным почерком. Забыв о зажатой в кулаке бумажке, о признании, обо всём, он достал письма из мусорника. Там было всё: портрет, стихи, шпаргалка, испорченная написанными рукой Андрея словами, и даже его последнее письмо – действительно пустой лист, намёк на то, что Вика может начать новую жизнь, с ним или без него. Костя бросил письма на стол перед собой, пытаясь понять, что бы это значило. Впрочем, всё было предельно ясно, вот только он не желал понимать. Он снова опоздал. А, может, опередил события, о которых и подозревать не мог. Мужчина задумался так сильно, что едва не подпрыгнул на месте, когда услышал шаги Вики. Признаться, он совсем забыл, что она тоже в квартире. Она была без ребёнка и неотрывно смотрела на разбросанные по столу письма. - Они – как якорь, они привязывают меня к тебе и не дают двигаться дальше. Прости, но я должна была сделать это. Ты смог начать новую, другую жизнь, и я тоже должна… - Я не смог, - тихо, очень тихо ответил он, даже не дождавшись, пока она договорит. Глаза девушки округлились, она недоверчиво воззрилась на него, склонив голову набок. Потом усмехнулась. Константин видел это всё как в замедленной съёмке. - Ну, знаешь, свадьба – серьёзный шаг к новой жизни и… - Знаю. Но я не могу. Я так больше не могу. Жить без тебя, без Вари… - лицо Вики конвульсивно дёрнулось, но она ещё сохраняла видимое спокойствие. – Понимать, что потерял вас… - Варю ты не потеряешь. Она всё-таки твоя дочь, а я не зверь, Костя. - А ты? – он сделал шаг к девушке. - Я? Что – я? - Я не хочу терять и тебя. - Костя… - она тяжко вздохнула. – Тебе не кажется, что ты сейчас совершаешь неправильный поступок? Иди домой, и мы оба сделаем вид, что этого разговора не было, а наутро ты проснёшься с Ликой… - Вика упорно избегала его взгляда, в конце фразы голос её сорвался. Он подошёл совсем близко, коснулся её щеки. Вика попыталась отстраниться, но он не позволил – вторая его рука легла ей на спину, удерживая. Девушка подняла лицо, кончики их носов почти соприкасались, и от такой близости Костя видел её лицо нечётко. Но всё же заметил, как дрожат её губы, и наливаются слезами глаза. Он не мог позволить ей заплакать. - Ты можешь убегать от меня к Андрею, а я от тебя – к Лике, и мы делали это столько раз с ними или с другими… Но моя жизнь пуста без тебя. Ты понимаешь? Если ты того хочешь, я уйду, я стану прекрасным воскресным папой для Вари и сдержанно поздравлю тебя, когда ты решишь снова выйти замуж, и проверю, чтобы твой избранник… - каждое слово рвало Косте сердце, но он продолжал говорить. Боль отрезвляла. Но, словно почувствовав, что ему больно, Вика прижала пальцы к его губам, заставляя мужчину замолчать. Костя с облегчением поцеловал подушечки её пальцев. - Не стоит. Это достаточно неприятно – я проверяла, - она сказала это довольно небрежно, но эта небрежность лишь скрывала её истинные чувства. Она хотела сказать ему что-то ещё, но он не позволил, опасаясь, что она скажет что-то, что не оставит ему никакого шанса. Одним движением руки Костя убрал её пальцы от своих губ и поцеловал девушку в губы. Должно быть, он никогда ещё не целовал её так, стремясь поцелуем выразить всё то, что не мог облечь в слова. Когда они отстранились друг от друга, руки Вики мелко дрожали, и кровь гудела в ушах Константина. - Прости. Больше никакой спешки, никаких поспешных выводов, ладно? Нам нужно многое наверстать. - Я ведь ещё ни на что не согласилась, - но он видел по её глазам, что она согласна. – А как же Лика? - Она – моя забота, не твоя. Скажи, ты согласна снова быть со мной? Теперь уже навсегда. - А ты как думаешь? – она сдержанно, тихонько, чтобы не разбудить дочку, хихикнула, и, обхватив руками его голову, притянула Костю к себе и крепко и страстно поцеловала.