Расчет параметров сексуальности для боевой брони

– Ого, – сказал Тони, когда они встретились в первый раз. – Впервые вижу штабного аналитика с такой фигурой. – Сидячая работа, – невозмутимо пожал плечами некто Стив Роджерс (синие глаза, светлые волосы на косой пробор, полные яркие губы и невероятные грудные мышцы под слишком облегающей рубашкой), передавая ему папку с эмблемой Щ.И.Т.а на обложке. – Стараюсь поддерживать форму. – Ходишь в зал? – как можно небрежнее спросил Тони и едва не поперхнулся воздухом, когда Роджерс все так же невозмутимо ответил: – Ага, в Equinox на Гринвич Авеню*. Это было настолько откровенно, что Тони почему-то немного затормозил, будто не веря своей удаче. – Серьезно? – что за идиотская фраза? Куда провалились все его навыки соблазнителя, когда они так нужны? Стив в ответ слегка нахмурился, глядя прямо в глаза. – Нет, – сказал он после некоторого колебания. – Я живу в Бруклине и хожу в спортивный зал рядом с домом. – Понятно, – сказал Тони, лихорадочно соображая. – Хороший, наверное, зал, если судить по… по результату. – Неплохой, – кивнул Роджерс, уже начиная улыбаться, но не отводя от него своих невозможных синих глаз. Он не флиртовал, не намекал, он прямо и недвусмысленно предлагал, сам падал в руки, как наливное яблочко, как воплощенное исполнение самых разнузданных фантазий. И кем был бы Тони, если б отказался от такого подарка? – Я просмотрю папку до пяти вечера, – сказал он. – Я заканчиваю в семь, – поправил его Роджерс. – В семь, – кивнул Тони, улыбаясь. Роджерс повернулся и вышел, и Тони чуть не захлебнулся слюной – интересно, кто в Щ.И.Т.е заведовал дресс-кодом? Эти обтягивающие джинсы и едва не рвущаяся на широких плечах рубашка выглядели абсолютно неподобающе. Он бы покривил душой, если бы теперь сказал, будто не забыл о предстоящем визите почти сразу же, как только этот Роджерс скрылся с глаз. Было много работы. Была эта отвратительная папка от директора Фьюри, которая так раздражала своим наличием, что Тони поскорей постарался выкинуть ее из головы. В общем, сложилось так, что нужные Щ.И.Т.у расчеты он сел просматривать только ближе к шести вечера и внезапно увлекся. И когда ровно в семь на пороге появился этот смазливый аналитик, у Тони было большое искушение все отменить и отправить его восвояси с каким-нибудь утешительным призом. Однако сам Роджерс, окинув натренированным взглядом заваленный стол и болтающиеся по всему кабинету голографические проекции, только хмыкнул. – Я принесу пиццу, – сказал он и пропал за дверью. Пару секунд Тони хмурился, пытаясь понять, что только что произошло, а потом снова углубился в чертежи. Через какое-то время у него в руке оказался стакан с кофе, а сквозь голографическую схему двигателя божественно запахло пепперони. – Да ты просто мечта холостяка, – пробормотал Тони, выдергивая себе из коробки кусок. А потом еще один. И еще. Пицца была отличной, кофе – умеренно сладким, а сидящий в углу кабинета посторонний человек почему-то совершенно не раздражал. – Вообще я не так планировал провести этот вечер, – сказал Тони, когда пицца закончилась, а лишние виртуальные запчасти отправились в виртуальную корзину. Призрачный двигатель бодро щелкал под потолком, все изменения были сохранены, а на часах уже светилось 22:14. – Я думал, что быстро раскидаю всю текучку, и мы с тобой сходим куда-нибудь поужинать и так далее. Спасибо за пиццу, кстати. – На здоровье, – Роджерс откровенно усмехался, глядя на него с… – Ты смотришь на меня с умилением. Не надо, так на меня смотрит Пеппер, а она убеждена, что я – несамостоятельный малыш, который пропадет без постоянной опеки. – Я так совсем не думаю, – уверил его Роджерс. – Хорошо. Потому что это совсем не те мысли, которые я планировал вызывать у такого красавчика как ты. Ииии... вот это вслух я говорить тоже не планировал. – Кажется, сегодня многое идет не по плану. – Чертов Роджерс уже откровенно смеялся, и Тони не оставалось ничего, кроме как рассмеяться с ним вместе. – Но на «и так далее» время еще осталось, – неожиданно добавил Роджерс, и, черт возьми, возражать Тони точно не собирался. – Слушай, – сказал Тони через четыре месяца, задумчиво водя кончиком пальца по спине лежащего на боку Стива. – Ммм? – отозвался тот сквозь сон. Тони поколебался было, но идея уже несколько дней жгла ему мозг, а он еще никогда в своей жизни так долго не сдерживался. – Как ты относишься к ролевым играм? – Хммм… – заинтересованно протянул Стив. Затраханным он был удивительно покладист, так что Тони не зря ждал совпадающего выходного, чтобы как следует заездить любовника перед тем, как делать ему непристойные предложения. Тони поцеловал его между лопаток, слизнув соль с горячей кожи. – Если я попрошу надеть для меня один очень сексуальный костюм, – Тони провел языком до основания шеи и прикусил выпуклую мышцу, от чего Стив тихо и низко застонал, так сладко, что у Тони мурашки побежали по спине. – И немножко подыграть мне, знаешь, в стиле милитари… Мне кажется, у тебя должно получиться. Стив одобрительно хмыкнул в подушку, и Тони обнял его под грудь и поцеловал за ухом. – Из тебя выйдет замечательный Капитан Америка, – улыбнулся он, представляя себе это зрелище: здоровенный, сильный, почти идеально красивый любовник в костюме лучшего друга. Немного извращенно, но… – Что? Только что полностью расслабленный в посторгазменной истоме Стив в секунду закаменел в его объятиях и будто бы даже перестал дышать. – Что не так? Тебе не нравится эта идея? Тебе не нравится Кэп? Брось, он всем нравится. Но если ты против, нет проблем, всегда есть костюм сексуальной горничной… Стив вывернулся в его руках и теперь смотрел прямо в лицо – ни капли не сонный и очень сосредоточенный. Нехорошо так сосредоточенный. – Ладно, костюм сексуальной горничной могу и я надеть, вряд ли мы найдем твой размер… – Я согласен, но с одним условием, – перебил его Стив. Тони только пожал плечами, выражая свое согласие с любыми условиями. – Я надену костюм Капитана Америки. Если ты наденешь костюм Железного Человека. А вот это был удар ниже пояса. Не то чтобы Тони серьезно мечтал переспать с Капитаном Америкой. Тот был просто другом, может быть, лучшим другом за всю его жизнь. Вернее… Кэп был другом Железного Человека. Тони он просто вежливо замечал и, кажется, вежливо держал при себе не слишком лестное мнение о его личных качествах. Тони не возражал и не претендовал на большее – просто из чувства самосохранения. Капитану Америке требовалось соответствовать. Быть с ним на одном уровне. И если в своей супергеройской ипостаси Тони удавалось на этом уровне держаться, то в личной жизни хотелось все-таки какого-то отдохновения. Выскользнуть из-под давления требовательного взгляда, не быть обязанным соответствовать ожиданиям, расслабиться и играть в игры, дурачиться и смеяться в постели с человеком, которому достаточно просто смеха и секса, который видит Тони, может быть, и не насквозь, но в максимально приближенном к настоящему образе. И не морщится от разочарования. Пожалуй, Стив Роджерс, старший аналитик Щ.И.Т.а, был идеальным компромиссом между обычной потребностью в человеческом тепле и болезненной тягой к одному из самых непримиримых людей, которых Тони знал. Он был ненавязчивым, но поддерживающим. Не обижался, когда Тони увлекался и забывал про него. Не давил на совесть. Ничего не требовал. Черт возьми, он даже отказывался от подарков – мягко, но решительно, и, пока Тони не начинал лезть в бутылку, быстро сводил все к весьма возбуждающим тисканьям, иногда прямо в центре голографической проекции очередного суперсекретного и важного проекта. Кажется, ему действительно просто нравился секс и забавлял сам Тони, ну, или он был очень преданным своему делу шпионом или карьеристом с далеко идущими планами. Кстати, Тони проверил эти варианты, но ничего подозрительного не нашел и решил расслабиться и получать удовольствие. С другой стороны Стив… Он действительно чем-то напоминал Кэпа. Рост, фигура – да, он был не таким мощным, как генетически усовершенствованный супер-человек, но Тони не исключал, что старомодные клетчатые рубашки и потертые джинсы просто сглаживали выдающийся рельеф. У Стива были похожие синие глаза и даже овал лица, но настолько другое у этого лица выражение, что Тони впервые заметил сходство только на третьем свидании, когда Стив о чем-то задумался, нахмурившись и сжав челюсти. Даже тембр голоса напоминал о Кэпе, но насколько же разными были интонации! В общем, неудивительно, что в какой-то момент эти два образа прочно сплелись у Тони в мозгу. Он смотрел на Капитана Америку во время проработки боевой задачи и не мог избавиться от мысли о том, как выглядел бы этот жесткий рот, если бы Кэп хоть на секунду улыбнулся. Он лежал в постели со Стивом и ловил себя на горячечной фантазии, как тот отдает распоряжения фирменным командным голосом Кэпа, и у него моментально вставал заново, даже если они только что закончили не по первому разу. Нет, Тони не хотел бы переспать с Капитаном Америкой, упаси господь. У него был замечательный любовник, с которым они друг друга полностью устраивали как в сексуальном, так и в бытовом плане. Просто Тони уже довольно давно был влюблен и примерно столько же времени отчетливо осознавал, что эта влюбленность никогда не станет взаимной. А тут в какой-то момент ему показалось, что можно попробовать совместить мягкую силу, радостную отзывчивость и нежность Стива Роджерса с властностью, надежностью и тщательно упрятанной вглубь уязвимостью Кэпа. Ну, хотя бы в фантазиях – совместить… И, кажется, разгулявшаяся фантазия в очередной раз грозила ему выйти боком. Не хватало еще, чтобы пошел слух, будто Тони Старк влюблен в самого правильного и натурального из Мстителей. Не хватало еще, чтобы кто-то догадался, что его, Тони Старка, и Железного Человека связывает что-то помимо высокотехнологичной брони. Нет, конечно же, он был уверен, что Стив не станет распространять слухи, даже если догадается. Даже если узнает наверняка… Проблема была в том, что Тони совсем не хотел обижать Стива. В воображении все это выглядело весело и возбуждающе – просто костюм другого человека, отдаленно похожего. Подумаешь, многие пары играют в такие игры, изображают кого-то другого, кого-то недоступного или откровенно сексуального. Но то, как Стив среагировал, Тони не понравилось. Это было похоже на ревность. А Тони терпеть не мог ревность – не ревновал сам и не мог допустить, чтобы кто-то ревновал его. По его мнению отношения – любые, что одноразовые, что долговременные – должны приносить радость и вдохновение, а не боль и накапливающуюся неудовлетворенность. Именно поэтому он хотел быть со Стивом, а не с Кэпом – правда хотел, может быть, осознал это только после того, как почувствовал что-то неладное, но… Со Стивом было легко. Весело. Жарко. С ним Тони просыпался по утрам, улыбаясь, а засыпал моментально, будто обесточенная броня. Он со вкусом ел, со вкусом работал, со вкусом любился на влажных от пота простынях. Он жил, и это была прекрасная жизнь. Ни в какое сравнение с теми жалкими двумя годами, когда он мог думать только о Кэпе, и каждый день приносил очередной щелчок по самолюбию, очередной затоптанный на корню всплеск гнева и постоянную тупую боль в груди, будто кто-то выстрелил в самое сердце, и теперь оно никак не может зажить, хотя снаружи рана давно зарубцевалась. Так что со Стивом Тони совсем не хотел облажаться, но и отступать было глупо. Откажись он сейчас от им самим предложенной игры, это бы точно подтвердило Стиву, что его подозрения не беспочвенны. Поэтому следовало поступить иначе. Например, сделать вид, что костюм Капитана Америки – это просто рядовая фантазия, вовсе не возбуждающая до прилипшего к небу языка… Отличный план, который провалился в первую же секунду. – Ого, – сказал Тони слабым голосом, когда зачастившее сердце перестало пытаться выскочить через горло. – В первую секунду я подумал, что это настоящий Кэп, и чуть не обделался. – Я думал, тебя заводит этот костюм, а не вгоняет в панику, – хмыкнул Стив. Черт возьми, в полумраке, с наполовину закрытым лицом их было просто невозможно отличить, и это было пиздец как крипово. И горячо. И странно. И… – Может быть, я из тех фриков, что заводятся от страха, – пробормотал Тони, сам не уверенный, отшучивается он или в его словах все-таки есть доля правды. – Тогда подойди, – приказал Стив так убедительно по-кэповски, что Тони почувствовал приятную слабость в коленях. – Я тоже хочу тебя разглядеть. Костюм бряцал при движении, нелепо до неловкости. Конечно, это был не костюм Железного Человека из магазина приколов, его не раскрашивали токсичными красками чумазые бангладешские детишки, и он не лежал на одной полке с коробкой резиновой светящейся паутины и пакетом масок из «Крика». Но он все равно был фальшивым, хоть и полной копией настоящего костюма (за исключением электронной начинки, конечно же, Тони пришлось подумать, как всю эту гору пластиковых деталек скрепить в подвижный каркас без лишнего металла – реактор здесь тоже был заменен лампочкой, так что полагаться приходилось только на собственные мышцы). – Выглядит как настоящий, – задумчиво сказал Стив, и Тони довольно хмыкнул. – Являться на свидания в боевой броне – это как-то не слишком романтично, тебе не кажется? – Мне нравится боевая броня, – он нахмурился, снова неуловимо превращаясь в Капитана Америку. – Не знаю насчет романтичности, но она… очень сексуальна. Тони едва не поперхнулся. Ох, хотел бы он услышать такое от кэпа… Хотя… Пожалуй, слава богу, что тот никогда ничего подобного не скажет. – Тебя заводит моя броня, Капитан? – Да, – просто ответил Стив, протянул руку и дернул его к себе, прижимая почти вплотную. Чертов пластик не позволял ощутить прикосновения – Стив трогал грубо, жадно, почти бесцеремонно, и Тони, дрожа от возбуждения в костюме, клял себя последними словами, что не стал даже думать о том, чтобы вывести на поверхность фальшивой брони сенсорные датчики. Он бы хотел чувствовать. – Железный Человек, – сказал Стив с едва уловимой тоской в голосе. – Ты всегда запираешься внутри своей брони, как устрица в раковине. Иногда мне очень хочется разломить ее и вынуть тебя наружу. Просто чтобы посмотреть, какой ты там, внутри… – Мягкий, – выдохнул Тони, прогибаясь в объятьях. – Жалобно пищащий. Любишь устриц, Капитан? Они хороши под лимонным соком. Стоит только вскрыть раковину. – Я бы не стал, – руки Стива замерли, по-прежнему крепко сжимая Тони. – Не потому, что мне хочется. Не ради удовлетворения любопытства. – А ради чего? Тони с тревогой прислушивался, но Стив молчал, тяжело дыша, и, черт возьми, если закрыть глаза, можно было бы представить, что это и на самом деле Капитан. Монолитный. Упорный. Не позволяющий ошибок ни себе, ни окружающим. Такой, что хочется просто склонить голову и позволить ему вести… – Ради нас, – сказал Стив наконец. – Ты мне позволишь? – Да, – выдохнул Тони с облегчением. Все, что угодно, только, пожалуйста, поскорей, пока эта ситуация не стала невыносимо странной. То есть, еще более странной, чем сейчас. Лицевая пластина была отброшена в сторону в ту же секунду, фальшивый кэп довольно бесцеремонно подхватил его под задницу и поднял, затыкая ошеломленный вздох поцелуем. Целовался Стив мастерски, но не настолько, чтобы Тони совсем голову потерял. – Ты держишь меня на весу, – сказал он, с трудом оторвавшись от такого волшебного рта. – Я в курсе, – Стив ухмыльнулся снизу вверх, и иллюзия рассеялась. Совершенно не похож. Как ни странно, это принесло только облегчение. Но какой же сильный! От этой мысли и последующих по загривку скатилась новая волна мурашек. – Не стоит зарабатывать грыжу ради ролевых игр, – вопреки собственным словам Тони поплотней обхватил его талию коленями. – Капитаны приходят и уходят, а с тобой мне еще жить. Глаза Стива в прорезях маски отчетливо потемнели. – Отрадно слышать. Я уж было решил, что ты тайно влюблен в Капитана, и мне пора начинать ревновать. – Нет, – Тони покачал головой. – Если только совсем капельку. Я… Черт возьми, это был совершенно неуместный сеанс откровенности. Ковыряться в собственных чувствах к постороннему человеку, вися на любовнике как коала-переросток, – не самая здоровая затея, но Стив смотрел в глаза так спокойно, открыто, и держал так уверенно, что… – Я был влюблен в него, – признался Тони. – В Капитана. Самая идиотская влюбленность в моей жизни – в того, кто лучше бы меня просто не замечал. Стив сглотнул, безотчетно хмурясь. – Давно? – Два года назад, – получая извращенное удовольствие от собственного садо-мазохизма, покаялся Тони. – В смысле… Два года назад и до тех пор, пока не встретил тебя. Стив продолжал хмуриться, чертовщина, так он напоминал Капитана просто до оторопи, и это ни капли не делало ситуацию проще. – Нужно очень не любить себя, чтобы влюбиться в Капитана Америку, – попытался усмехнуться Тони. – Всем нравится Капитан Америка, – надтреснутым голосом ответил Стив. – Ты сам так сказал. – Да, – кивнул Тони. – В этом и проблема. Он идеален. Нельзя любить идеал, не осознавая собственного ничтожества. Стив моргнул и сделал шаг назад, будто внезапно вышел из ступора. – Я, конечно, не твой психоаналитик, но твои слова указывают на такую гору проблем, вообще не связанных с Капитаном Америка, что я просто не могу об этом не упомянуть. Тони фыркнул, закатывая глаза. Стив криво улыбнулся. – Чертов умник, – сказал Тони, легко целуя его. – У меня нет никаких проблем. У меня есть ты. – А у меня скоро позвоночник ссыплется в трусы, – поделился Стив и поцеловал в ответ. – Предлагаю переместиться с этими внезапно трагичными ролевыми играми на какую-нибудь горизонтальную поверхность. И вообще, это Железный Человек должен таскать меня на руках, а не наоборот. – В следующий раз надену настоящую броню, принцесса. – В следующий раз предлагаю все-таки ограничиться костюмом французской горничной. Я не понимаю, за что тебя щупать в этой горе пластика, а, главное, зачем, если ты все равно ничего не чувствуешь… – "Боевая броня очень сексуальна", – передразнил Тони, отцепляясь от него, вставая на собственные ноги и отщелкивая крепления брони одно за другим. – Слабачок. – Куда уж мне до Капитана Америки… – Эй, – Тони перехватил его за руку, заставляя развернуться и посмотреть в глаза. – Мне нужен ты. Стив Роджерс. Только ты. И не потому, что Капитана мне никогда не получить, а ты – вроде как компромисс между тем, что я хочу, и тем, на что могу рассчитывать. Нет, Стив, я ненавижу компромиссы. Просто ты пришел четыре месяца назад и показал мне, чего я хочу на самом деле. Не то, что я должен любить, а что я действительно люблю. Я и так достаточно вещей делаю только потому что должен, но здесь, в своей постели, со своим любовником… я просто хочу быть самим собой. Стив, уже стянувший маску-шлем, взъерошенный и чуть покрасневший, внимательно прищурился, будто бы взвешивая его слова на внутренних весах. – Хорошо, – сказал он наконец.– Если это действительно то, чего ты хочешь. – Именно этого, – подтвердил Тони, чувствуя невероятное облегчение от того, что эта нелепая возня в костюмах наконец закончилась. И можно вернуться к тому, что было раньше, а теперь уже, казалось, и всегда: честному сексу двух людей, которые искренне друг другу симпатизируют. Пожалуй, это было даже больше чем симпатией. Иногда в моменты, подобные этому, когда Стив всем телом вжимался в него сзади, плавно толкаясь бедрами, обнимая и целуя за ухом, Тони чувствовал что-то подозрительно напоминающее счастье. Теплое и искристое, оно текло от паха к горлу – от одной ладони Стива к другой, переполняло тело особым сортом электричества, заряжало бурлящей радостью. – Мне нравится вот так просыпаться, – пробормотал Тони, прогибаясь и чувствуя, как внутрь медленно вталкивается не маленький член. – Да? – жесткие пальцы нырнули под яички, гладя, будто пробуя на ощупь степень растяжения, потирая чувствительные края отверстия. – Вот так? Тони стиснул зубы, жмурясь. На мгновение мелькнула мысль, что Стив вполне может всунуть в него еще и палец, а то и два, растягивая до предела, и от этого слишком яркого образа в паху дернуло судорогой – нет-нет… Тогда они точно не выберутся из постели до полудня. – Слегка перебор, – выдавил он. – Слишком много. Здорово, но много. – А если так? – теперь пальцы оказались на сосках, сдавливая и выкручивая, оттягивая и снова сжимая. Теперь уже Тони застонал в голос, подавая задницей навстречу движению. – Да… Слишком долго держаться смысла не имело: оставалось всего полчаса до будильника, Тони на очередную планерку перед заданием, Стиву – на работу… Но так хотелось протянуть эти полчаса в напряженном мареве раскаленного удовольствия, пока огромные руки легко мнут тело, а твердый горячий член долбит внутри так сладко, что перед глазами плывет, и каждый судорожный выдох кажется раскаленным. – Не хочу отрываться от тебя, – пробормотал Стив на ухо, прихватывая горячими губами. – Примерно никогда. – Кончи внутрь, – попросил Тони. – Хочу, чтобы осталось на весь день. И охнул от того, как крепко Стив его стиснул, ускоряя движения. Пришлось упереться лбом в подушку, и это было единственной доступной иллюзией собственного движения, потому что теперь спровоцированный Стив оплетал и сдавливал его так сильно, что не вышло бы и пальцем шевельнуть. Его руки, казалось, были везде: сжимали горло под кадыком, терзали распухшие соски, царапали бока, терли болезненно стоящий член. Он кусался и лизал, и трахал, трахал, трахал так отчаянно, что Тони сначала услышал чей-то жуткий, почти животный вой, и только несколько секунд спустя понял, что воет он сам. Перед глазами плясали огненные мухи в выцветающей зеленью темноте, ни одной искры полусонного счастья в венах уже не бурлило, только жесткие, как удары огненной плетью разряды – от ноющего подъязычья до растертого копчика. И он вздрагивал и корчился под этими ударами, способный только на судорожные выдохи, пока наконец огонь не затопил его полностью, не пошел горлом, заставляя орать и биться, пока Стив держал его, втолкнувшись внутрь до корня. – Если я сорвал голос, натравлю Совет директоров на тебя, – прошептал Тони, не открывая глаз. Стив шумно вздохнул и приподнялся, вынимая, и Тони прикусил губу, чтобы не хныкнуть. Пожалуй, это был первый раз, когда Стив его настолько заездил. Кто бы мог подумать, что этот милый, мягкий парень вообще способен завестись так, чтобы практически продолбить членом дыру к центру Земли. – Извини, – сказал Стив, мягко целуя Тони в висок, и лег рядом, лицом к лицу. – Я не в обиде, – отмахнулся тот и прищурился, разглядывая Стива. – Надо почаще пускать тебя наверх, а то впечатление, будто ты дорвался. Стив улыбнулся. – В некотором роде так и есть. – Лестно. Тони чувствовал, что из него течет, очень неоднозначное впечатление, но ему скорее нравилось, хоть это и было чертовски странно. Особенно ощущение, напоминающее сквозняк в с трудом закрывающейся заднице. – Дай руку, – он взял ладонь Стива и просунул себе между ног, прижимая его пальцы к сочащемуся отверстию. Тот резко выдохнул, снова темнея глазами. – Ты открыт. – Ага. Ты меня растрахал. Еще не скоро закроется. Стив стиснул зубы, придвигаясь ближе, и Тони вздрогнул, чувствуя, как твердые пальцы вталкиваются в болезненно натертое и нежное. – Время… – попытался было возразить он, но Стив решительно опрокинул его на спину и сполз вниз. – Держи ноги, – приказал он отрывисто, и Тони подчинился. И почти тут же едва не взвыл снова, потому что его опять трахали, но теперь уже языком. Господи, спутанно подумал Тони, в нарастающем звоне в ушах не слыша трезвонящего будильника. Спасибо тебе за Стива. И втройне спасибо за то, что этот потрясающий мужчина ни капли не похож на Капитана Америку… Капитан спрыгнул на пружинящее покрытие посадочной площадки Башни еще до того, как Железный Человек приземлился. – Как себя чувствуешь? – спросил он, хмуро разглядывая внушительные царапины поперек нагрудника. Тони кивнул. – Все в порядке, повреждена только броня. Думаю, мистер Старк без труда приведет ее в порядок перед следующим вылетом. – Мистер Старк… – с неудовольствием протянул Капитан и отвернулся, шагая к лифту, и Тони неожиданно почувствовал раздражение. – В конце концов, это он создал мою броню. Кто кроме него сможет починить ее лучше? Капитан замер и оглянулся через плечо. – Никогда не сомневался в его талантах. – Но он тебе все равно не нравится? Тони сам не знал, что на него нашло именно сейчас, но желание наконец расставить точки над "и" жгло изнутри. Капитан пожал плечами, снова отворачиваясь и входя в раздвинувшиеся двери лифта. – Как мне может не нравиться человек, создавший нечто настолько прекрасное и сексуальное, как броня Железного Человека? Лифт звякнул и створки сомкнулись, скрывая Капитана Америку. – Так, – сказал Тони слабым голосом, испытывая непреодолимое желание присесть, благо, в броне это можно было сделать и стоя. – Джарвис, ты это записал? – Да, сэр. – И он точно сказал это слово? Сексуальное? Или у меня уже слуховые галлюцинации… – Смею вас заверить, сэр, у вас нет слуховых галлюцинаций. Могу проиграть записанный файл, чтобы вы в этом убедились. – Не надо, – Тони почти испугался. – Лучше… знаешь, что. Набери-ка сейчас Стива и отследи звонок. – Выполняю, сэр. На негнущихся ногах Тони подошел к перилам площадки и вцепился в них так, что стальные трубы ограждения заскрипели, прогибаясь под пальцами брони. Он старался ни о чем не думать, лихорадочно шаря взглядом по силуэтам небоскребов, обступивших Башню. – Слушаю, – сказал наконец Стив после десятка гудков. – Один вопрос, от которого очень многое зависит. Где ты? Стив явственно помедлил. – Ты ведь можешь отследить звонок, – сказал он с непонятной интонацией. – Могу, – согласился Тони, кивая сам себе. – Я уже даже отдал приказ Джарвису, но это было плохим решением. Скажи сам, и я поверю во все, что ты скажешь. – Я на девяносто первом этаже, у себя в спальне, – сказал Стив после паузы. – Еще не успел принять душ. Тони закрыл глаза, чувствуя, что сердце падает вниз как при слишком резком взлете с места. – У меня такое чувство, – сказал он с трудом, – что я всегда несколько идеализировал Капитана Америку. Оказывается, он отличный врун и манипулятор. – Тони… – Я не осуждаю. Кто я, чтобы осуждать… – Тони! – в голосе Стива прорезалась знакомая сталь. – Я виноват перед тобой в том, что лгал. Но я не жалею ни о единой секунде из прошедших четырех месяцев. – Надеюсь, тебе понравилось, – металл под пальцами брони жалобно хрустнул, сминаясь и рвясь. – Говорят, я неплох в сексе. Ну, для небрезгливых… – Я люблю тебя, – перебил его Стив, и Тони замер, слепо глядя на город вниз. – Я, Стив Роджерс, люблю тебя, Тони Старка. Капитан Америка может оставаться лучшим другом и соратником Железного Человека, но я – я просто люблю тебя. И да, в сексе ты великолепен, хотя это и не главное твое достоинство. Тони облизнул пересохшие губы и сделал шаг назад. И еще один. – Иди в душ, – сказал он устало. – Да и мне неплохо было бы освежиться. А потом я приду и намажу твои ребра заживляющей мазью. Я видел, как тебя садануло по боку бетонной плитой. – Уже почти не болит. – Везет. Но я все равно намажу. На всякий случай. Он отключил связь, не дожидаясь ответа, и наконец-таки сел – прямо на пол, отстегнул и бросил рядом шлем. – Джарвис, – позвал он негромко. – Насколько я идиот в этих обстоятельствах? По десятибалльной шкале. – Где-то на троечку, сэр. Ничего критичного, но некоторое чувство неловкости для сложившейся ситуации оправданно. Тони вздохнул и лег, закладывая руки за голову. – Бывало и хуже. Наверное. Он прикрыл глаза. – Сексуальная броня. Нет, ну надо же!.. ---------------------- * Equinox на Гринвич Авеню – один из наиболее популярных спортзалов среди геев Нью-Йорка