Утро нового Готэма

Место действия: неизвестно. Индекс времени: неприменим.       Сознание Найсмита медленно возвращалось в терзаемое болью тело. Генерал поморщился, не открывая глаз, усилием воли привычно заставляя свою вечную спутницу — боль, чуть отступить, уйти на второй план. Он тяжело вздохнул, подавляя разочарование в зародыше — за все нужно платить, напомнил он себе. И эта боль, цена одной из его многочисленных ошибок — ничто по сравнению со страданиями, которые ему предстоит вынести во имя достижения Цели. Что ж, за все нужно платить — мысленно повторил генерал и открыл глаза. С четверть минуты он осторожно вращал головой, стремясь понять, где он оказался, но в свете направленного ему в глаза прожектора смог рассмотреть лишь приковывающие его к стулу, впивающиеся в его обнаженное по пояс тело, веревки, камуфлированные штаны из комплекта тактической одежды, а также ощутить на ногах тяжесть привычных ботинок. Остальная часть помещения скрывалась во тьме, словно обволакивающей небольшое освещенное пространство, в центре которого сидел привязанный к стулу генерал. Найсмит напряг взвывшие от боли мускулы, попытавшись освободиться, но, не преуспев, обмяк, только лишь для того чтобы спустя едва ли минуту предпринять еще одну попытку. Он замер, напряженно озираясь, когда знакомый и ненавидимый каждой клеткой тела голос снисходительно заметил:  — Гордыня — грех — в голосе говорившего явственно слышалась насмешка — грешно думать, будто бы за эоны лет и неисчислимое множество перерождений я хуже тебя овладел искусством связывания врагов — пояснил Джокер, выходя на свет.        — Удобно? Не жмут веревочки-то? — расхохотался Принц Преступности Готэма, сделав шаг вперед. Джокер оскалился, растянув сочащиеся свежими порезами шрамы в жуткой улыбке — Вот и хорошо! — кивнул он, заметив что Найсмит безразлично опустился на стул, не пытаясь освободиться — значит ты в полной мере сможешь насладиться приготовленным для тебя представлением. Эксклюзивное шоу для очень важного гостя*!!! — он подхватил словно из ниоткуда возникший микрофон, и развел руки в стороны, в гротескной пародии на конферансье:  — Сначала было солнце. И не одно — тысячи их озарили жгучим светом миллионы городов, превратив их в руины, усеянные трупами потомков построивших эти города людей — проговорил Джокер низким, хриплым голосом, довольно улыбнувшись, наблюдая за тем как Найсмит дернулся и заерзал по стулу, пытаясь освободиться.  — А затем было слово. И слово было — Джокер усмехнулся — «Нее-е-е-ет!!!» — он рухнул на колени, содрогаясь в искусственных рыданиях. — Убей меня! — прорыдал он, протягивая руки к изо всех сил натянувшему веревки Найсмиту — Убей и меня ТОЖЕ!!! Позволь сгореть в ядерном пламени вместе с ними!!! — проорал Джокер, а затем резко вскочил на ноги и рывком приблизился вплотную к замершему Найсмиту. Принц Преступности с довольной усмешкой наслаждался яростью, полыхающей в глазах привязанного к стулу генерала, а затем с преувеличенной вежливостью уточнил: — Ничего не упустил? Молчи-молчи — усмехнулся он и затолкал обратно кляп, который Найсмиту почти удалось вытолкать изо рта — твоя роль в этом представлении — благодарный зритель. Вот и наслаждайся!       Джокер отпрянул назад, открывая генералу вид на залитый солнцем многоэтажный дом, возле которого на непривычно пустынной детской площадке играли худощавый русоволосый юноша и девочка лет пяти, длинные волосы которой развевались на легком осеннем ветерке, когда она, заливаясь смехом, пыталась догнать небольшую пушистую собаку, напоминающую уменьшенную копию самоеда**. Стоящая рядом невысокая женщина небрежным движением поправила прядь черных как смоль волос и сделала несколько шагов вперед, словно заметив привязанного к стулу генерала. Она взмахнула рукой в приветственном жесте, заставив вышитый на сарафане узор переливаться всеми цветами радуги. Несмотря на заткнутый кляпом рот, генерал издал нечленораздельный рык, игнорируя глубоко впившиеся ему в тело веревки, попытался вскочить со стула. Ему не удалось задуманное — стул был крепко закреплен, и генерал не смог сдвинуть его с места ни на дюйм. Но Найсмит продолжал попытки, остервенело дергаясь в удерживающих его путах. Его глаза расширились от ужаса, когда высоко в сверкающем синевой небе он заметил одинокую черту инверсионного следа, приближающегося к дому с тыльной стороны. Спустя мгновение на месте дома ярко вспыхнуло второе солнце.       Найсмит попытался зажмуриться, но мгновенно подскочивший к нему Джокер зажал пальцами его веки и потянул их вверх, заставляя Найсмита смотреть на то как облако высокотемпературной плазмы ужасающе медленно расширяется во все стороны от небольшой лужайки рядом с домом. Рот генерала исказился в полубезумном крике, но ошеломленно замершие на детской площадке люди не слышали его предупреждения. Найсмит изо всех сил пытался закрыть глаза, но Джокер внешне невозмутимо заставил его смотреть. На то, как юноша, вскинувший руки в безуспешной попытке закрыть свое лицо, медленно испаряется, превращаясь в тут же исчезающее кровавое облако. Как миниатюрная женщина бросается наперерез неестественно медленно ползущему вперед ядерному пламени, стремясь заслонить своим делом испуганно застывшую на месте девочку. Как радиоактивный ветер разрывает ее тело на тысячи мельчайших пылинок, которые тут же поглощаются ненасытной утробой выпущенного на волю атомного кошмара. Как отважный маленький пес рычит и в последний миг бросается в атаку на оранжево-черное пламя, стремясь защитить свою маленькую хозяйку, и тут же сгорает, мгновенно испепеленный жаром всепоглощающего огня. Как девочка в ужасе оборачивается, и, словно увидев Найсмита, делает шаг к нему… в ушах рыдающего генерала эхом раздается приглушенный крик «…апа!!!» который тут же обрывается в тот самый миг, когда резко ускорившийся огненный шар превращает хрупкую девичью фигурку в оплавленный радиоактивный скелет, мгновенно разбившийся на бесчисленные миллионы частиц серо-черного пепла, облако которого стремительно несется на генерала, омывает его безжизненно повисшее на стуле тело и устремляется вдаль, оставляя на прокушенных до крови губах привкус боли и отчаяния, который ему предстоит нести на своих плечах сквозь вечность.        — Душещипательный момент — оскалился Джокер. Он медленно провел рукой по щеке генерала, подхватив пальцем одну из обильно льющихся из глаз Найсмита слезинок. Джокер поднял палец на уровень глаз, всматриваясь в возвышающийся на месте дома уродливый гриб, сквозь своеобразную призму, а затем небрежно смахнул слезинку на пол. Он с минуту безразлично смотрел на опустившего голову генерала, покрытое капельками пота тело которого содрогалось от приглушенных кляпом рыданий, а затем рывком поднялся на ноги. Джокер отпрянул от привязанного к стулу генерала в сторону и вновь подхватил микрофон, свисающий по теряющемуся в непроглядной тьме потолка шнуру.        — Мне всегда были интересны подробности той сделки. Нет-нет — усмехнулся Джокер, небрежно толкнув дернувшегося генерала обратно на стул — я не настаиваю. Пока — уточнил он, вновь оскалив жуткие шрамы в улыбке ожившего мертвеца — а тем временем… вот скажи мне, какая муха тебя укусила. Нет, я, как никто другой, понимаю, власть она того — иногда опьяняет. Но чем ты думал, когда отправлялся штурмовать логово Пугала всего лишь со взводом рейнджеров, ммм? Неужели даже ты не догадался, что формулу «яда страха», а также технологию его синтеза этот полоумный идиот получил от меня? Неужели ты не сложил два плюс два и не предусмотрел, что я не воспользуюсь настолько удобным случаем? Нет, оно, конечно, льстит и все такое, но… слишком хорошо чтобы быть правдой — гротескная улыбка померкла уступая место выражению целеустремленной сосредоточенности и Джокер уставился генералу прямо в глаза. Найсмит скривился, будто от сильнейшей головной боли и задергался на стуле, обильно заливая подбородок хлынувшей из носа кровью.  — Ну-ну — усмехнулся Джокер — всегда было интересно каково оно? Знать, что где-то там, далеко, скрыта та самая искра, которую эти троглодиты склонны путать с Сущностью. Та самая частичка изначального Света, искра Творения… и знать, что она погребена под бесконечностью тьмы, так свойственной вашему виду. Когда вроде бы и имеешь право получить помощь от невообразимо далеких предков, но, в то же время — настолько погряз в наших играх проклятых, настолько отвратил от себя их взор, что в трудный миг вынужден использовать подручные средства и каждый миг, каждую секунду невообразимо страдать от беспомощности и одиночества… ээх, как ты любишь говорить — улыбнулся Джокер — я несколько отвлекся. Что там у нас на очереди? Ах да — он вновь сделал шаг в сторону, открывая генералу вид на залитую тусклым светом нескольких ламп комнату, в которой Найсмит сумел рассмотреть одетую в красно-черное трико блондинку, также как он привязанную к стулу. Внимательно наблюдающий за ним Джокер презрительно усмехнулся в ответ ясно различимой надежде, вспыхнувшей в глазах у генерала и с наигранным сочувствием покивал головой: — Да-да. Само собой. Половинки, они такие — стремятся воплотиться как можно ближе друг к другу. Они… так хотят найти своего суженого… наивные и такие предсказуемые — оскалился Джокер — впрочем, чего это я тебе все рассказываю? Так будет неинтересно… Ты это — он вновь скользнул за спину привязанному к стулу генералу и оттянул его веки вверх — смотри, не пропусти ничего. Там дальше очень интересно будет, обещаю. Как-никак сам сценарий писал. — свободной рукой Джокер схватил генерала за подбородок и стальной хваткой зафиксировал его голову. Ухмыльнувшись, он резко отпустил генерала, скрывшись в окружающей того тьме.       Стройная светловолосая девушка, висящая, словно в цирке, на нескольких белых лентах, подчеркивающих ее возбужденную грудь, ослепительно улыбнулась и грациозно спустила вниз. Она с минуту изучала толстую, с палец решетку окружающей ее клетки, а затем презрительно усмехнулась и легким толчком открыла дверь и вышла наружу. Покачивая бедрами она подошла вплотную к замершему на стуле генералу и, помедлив мгновение, села ему на колени, разведя ноги в стороны. Она глянула вниз и шаловливо облизала аристократически тонкий палец:  — Упс — очаровательно улыбнулась Харли Квинн — ну вот сколько раз тебе говорить, дорогуша? Не для тебя мама цветок растила — чуть ли не по слогам проговорила помощница Джокера. Она медленно провела руками по обнаженному торсу привязанного к стулу генерала и насмешливо проговорила: — Хм, а ты даже в лучшей форме чем там, в подземном бункере у Кайла. Вот всегда было интересно, а каким ты был до того, как ввязался в эту дурацкую игру с моим Пудингом. Знаешь, мне иногда снится что-то на эту тему… но быстро обрывается в самом начале, я кроме снега и льда почему-то ничего не могу рассмотреть. Ах да, и еще кроме высокого и толстого мужика, который почему-то целится мне в лоб из какой-то ну очень старой пушки***. — Харли нахмурилась, явно пытаясь вспомнить в очередной раз ускользнувшее видение и вновь положила руки на плечи генералу — Давай сэкономим друг другу время, дорогуша — она оскалила зубы в жестокой усмешке — нам с Пудингом ну очень нужно знать, о чем именно вы там говорили с этим четырехметровым светящимся как новогодняя елка жлобом. Ну там, в двух шагах от пепла, оставшегося на месте нас с Со… — она дернулась и замерла, уйдя в себя, но затем резко выдохнула — на месте твоей женушки и детей. Ну и собаки тоже — жестоко усмехнулась ослепительно прекрасная блондинка, но тут же озадаченно нахмурилась — то есть на месте Вар… Ю… — Тьфу! Да что ж такое то? — она вопросительно огляделась по сторонам, но вопреки ожиданиям привязанного к стулу генерала, темнота не спешила приходить ей на помощь. — Неважно — презрительно улыбнулась Харли и приблизила лицо к сверкающему не высохшими слезами лицу Найсмита — может все-таки попробуем по-хорошему? А то это садо-мазо и прочие фетиши с пушками как-то уже даже приелись… О чем именно ты договорился с Сияющими на руинах твоего дома? — раздельно проговорила Харли, в упор приблизившись к генералу.        — Сейчас узнаешь — прорычал Найсмит, выплюнув кляп. Улыбка на лице замершей от неожиданности Харли сменилась выражением ужаса, когда взвывший от разрывающей его боли Найсмит нечеловеческим усилием разорвал связывающие его веревки и рывком притянул к себе Харли окровавленными, покрытыми синими полосками на месте сковывавших его веревок руками. Неуловимым движением он обхватил голову Харли, стиснув ее виски ладонями и притянул ее к себе, уткнувшись лбом в лоб обмякшей, словно кукла девушки.  — Как называлась компания, в которой я работал после переезда в Киев? — сплюнув заполнившую рот кровь, проговорил Найсмит, удерживая голову хрипящей от напряжения Харли и пресекая ее попытки освободиться. В ответ девушка злобно оскалилась и небрежно бросила: — Чего там вспоминать, не бином Ньютона же. Мегап… — название растворилось в вырвавшемся из ее груди стоне. Она извивалась в руках удерживающего ее генерала, изо всех сил пытаясь отпрянуть от него, но Найсмит крепко удерживал ее и не переставал задавать один и тот же вопрос:  — Как называлась компания, в которой я работал после переезда в Киев? — с каждым новым разом кровотечение из его рта усиливалось, но Найсмит продолжал твердить одну и ту же фразу, словно робот, не обращая внимания на кровавые слезы, буквально льющиеся из его глаз:  — Как называлась компания, в которой я работал после переезда в Киев? Ну же!!! — прорычал он, едва сдерживая все возрастающую боль — Вспомни! Палатка перед сражением у долины Фарфолл! Вспомни, — сквозь стиснутые от едва переносимой боли зубы прорычал Найсит, — Давай же, Элайя!!! — в тот же миг Харли, наконец, удалось оттолкнуться руками от груди вскрикнувшего от боли генерала. Она сделала несколько неуверенных шагов назад, и помотала головой из стороны в сторону, словно пытаясь прогнать из головы навязчивое видение. Её зрачки расширились от ужаса когда она взглянула на покрытые кровью Найсмита руки и она неверяще уставилась на стоящего в двух шагах генерала:  — Я не могу этого знать — ошеломленно проговорила Харли — ты никогда не говорил мне этого. Никогда, никогда, никогда… — бормотала она, пятясь назад. Усмехнувшийся Найсмит выпрямился и, не обращая внимания на капающую на пол с подбородка кровь, бросил в клубящуюся в шаге от него тьму:  — Хорошая попытка, мой старый враг — он оскалил зубы в зловещей улыбке ожившего мертвеца, сплюнув кровью на пол — но ты ведь наверняка помнишь, что именно мы с тобой обычно говорим смерти — он рассмеялся с ясно различимым облегчением в голосе и нащупал в кармане брюк длинный продолговатый пенал. Генерал несколько мгновений рассматривал сжатый в кулаке дрожащей руки покрытый кровью параллелепипед, а затем нажал на только ему известную миниатюрную кнопку. Найсмит едва не выронил наполненный бесцветным препаратом шприц, с трудом удержав его в одеревенелых пальцах, но спустя миг судорожно сжал его в дрожащей от терзаемой болью руке. Титаническим усилием воли он заставил себя сосредоточиться и направить поблескивающую в тусклом свете люменесцентных ламп иглу себе в грудь.  — Мы обычно говорим смерти — НЕ СЕГОДНЯ!!! — прорычал Найсмит и вонзил иглу в сердце.