Нянька Свон

Реджина зажимает всю волю в кулак, напрягает себя и тянется рукой к Эмме. Занося над той ладонь, она чувствует, как глубоко внутри, где-то под рёбрами, искрится магия. Вся её сила, против желания самой хозяйки, уже жаждет помочь нерадивой блондинке. Реджина прикрывает глаза, думая, что этот жест снова отразится тупой болью в висках на весь оставшийся день. Струящийся из-под пальцев Миллс свет аккуратным слоем ложится на рассечённый лоб Эммы. Шериф даже не шелохнётся. Она ровно дышит, всматриваясь в приоткрытые губы брюнетки напротив. Магия делает своё дело, так что через секунду неприятные последствия погони в лесу исчезают, словно не было. Эмма нарочито громко и даже, как кажется Реджине, удивлённо вздыхает. - Спасибо, — блондинка несмело ощупывает лоб и, удостоверившись, что кровь больше не отпечатывается на пальцах, улыбается своей самой глупой улыбкой. И Миллс, видя это исключительно на подсознательном уровне, уже почти готова сорвать с чёртовой Свон кожу. Эмма смотрит внимательно на Реджину, и ей хочется то ли бежать со всех ног, то ли остаться с той наедине подольше. По сути, Свон всегда до жути боялась строгую, властную, знающую себе цену мадам мэра, но не признавалась. Нет, это не в её стиле. Вместо этого она время от времени напевала про себя дурацкие песенки, чтобы в глазах при виде брюнетки поубавилось страха. А Реджина бесилась, и взгляд у неё был такой убийственный, что, казалось, она могла (и что страшнее — хотела) испепелить весь род Прекрасных. Эмма поджимает губы, размышляя, стоит ли благодарить ещё раз. Реджина молчит, глаза её всё так же закрыты, и блондинке становится неудобно в собственном теле. Она уже даже тянется, чтобы поправить упавшую на лицо Королевы прядь, но та резко отшатывается. - В следующий раз будьте аккуратнее, мисс Свон, — выплёвывает Реджина, желая, на самом деле сказать, что Эмма-ты-настоящая-идиотка, и что-то её останавливает. Наверное, то, что за «мисс Свон» блондинка и так слышит это грубое, но верное, точно в яблочко, осуждение. - Буду, — Свон едва сдерживает тупую насмешку, а-ля «Спасибо, мамочка», лишь чудом вовремя прикусывая свой длинный язык. Реджина поднимается с кровати и отходит к зеркалу, через которое все эти минуты наблюдала затылок шерифа. Она поправляет свою укладку, стирает с уголков губ излишки помады и избавляется от потёкшей под ресницами туши. Ночка выдалась адской. В квартире Прекрасных сладко пахнет выпечкой, и Миллс явственно представляет, как вся из себя Снежка в фартуке суетится у плиты. Мысленно она надеется, что готовить та всё-таки научилась. Иначе она просто не завидует ни Дэвиду, ни Нилу, ни Генри. Ни... Эмме. Она оборачивается на Свон и едва воздерживается от едкого комментария. Лишь одаривает блондинку своей фирменной саркастичной ухмылкой. Свон сидит, задрав глаза к потолку и будто пытаясь из такого положения разглядеть над бровью хоть что-нибудь. Реджина хочет предложить воспользоваться зеркалом. Потом думает, ещё раз ухмыляется и, сложив руки на груди, не отрывается от происходящего. Эмма вечно, во всех своих словах, жестах и действиях, напоминала ей ребёнка. Не маленького Генри, которого она так оберегала и в которого все силы вкладывала. Нет. Какого-то совершенно другого. Блондинка вызывала в Миллс вереницу разных чувств и эмоций и странное, почти непреодолимое желание поддерживать все её авантюры. Бросаться с ней в любой огонь и в любую воду. Вытаскивать, как бы сильно та ни погрязла в болоте. И каждый раз, ловя себя на этой мысли, Реджина прикрывала лицо ладонями и нервно усмехалась. Угораздило же её связаться с этими всеми! Сначала Снежку воспитывала, а теперь с дочкой её нянчится. От очередного мысленного оскорбления семью Прекрасных спасает телефон, взрывающий спокойный воздух в комнате. Миллс похлопывает по карманам, не без удивления отмечая, что мобильного при ней нет. Но он звонит. И звонит он почему-то в кармане красной кожаной куртки Свон. Блондинка, как ни в чём не бывало, извлекает его оттуда, с секунду пялится на экран и сбрасывает вызов. - Ничего не смущает? — Реджина всё так же гордо возвышается над кроватью, где сидит Эмма, и от этого голос её звучит ещё величественнее, ещё настойчивее. Но Свон и не вздрагивает. Она ни на толику не пугается, её сердце не пропускает удар. Она просто с самодовольной, как у кота, стащившего со стола сосиску, миной поворачивается к Королеве. Реджина видит в её глазах дурацкие искорки азарта и не может им противостоять. Она в знак своего полного поражения расцепляет руки, бросая их болтаться вдоль тела. - Это был Генри. Наверное, обед уже готов. Идём, — Свон доброжелательно тянет руку к брюнетке, и та неопределённое время сверлит её взглядом. - Я приглашена? — уточняет Миллс, изящно приподнимая в изумлении одну бровь. Если бы не момент, Эмма бы радостно взвизгнула — она даже самому Дьяволу готова признаться, что этот жест со стороны Реджины заставляет органы внутри неё завязаться в узел. - Брось, семья должна хотя бы иногда и хотя бы за столом собираться вместе, — Эмма уже настойчивее протягивает руку ладонью вверх, а потом, не дожидаясь, сама же впивается в запястье Миллс мёртвой хваткой. Реджина думает, в качестве какого члена семьи она может присутствовать на этом обеде. Мачехи Снежки? Приёмной матери Генри? Няньки Свон? Пожалуй, именно сейчас последний вариант ей очень нравится. Не зря же она полночи гонялась с чертовой Эммой по лесу за сказочным нечто. Не зря же она прикрыла её собой и залечила даже мелкие ссадины. Не зря же она так любит проклятую Эмма-ты-настоящая-идиотка. Свон и так знает, что идиотка.