Летняя хандра

«Война… Изначально она не затрагивает все города, страны и даже планеты, а лишь постепенно ввергает их в пучину смерти, хаоса, разрушения и ужаса. Война, как рой термитов, поедающих и изничтожающих все на своём пути и не оставляющих возможности, дороги для спасения. Пока война оставила нетронутым «Галактический цветок», по-иному Цитадель, но это только пока... Смерть, как говорится, приходит в конце, вот и к оплоту всех рас она придёт в самый последний момент, ведь армады кораблей будут до последней капли крови защищать Совет. Война беспощадна и жестока, кто угодно потеряет рассудок из-за власти и возможностей. Таких примеров сотни, а то и тысячи. Война... Одна из сторон пытается давить на слабые стороны противника, задеть то самое заветное «сердце» в армии соперника, а другая - чаще всего держит оборону и молится Богу. Но в один момент, абсолютно любой, будь то праздничное шествие по площадям или только начало битвы, все может измениться, стороны могут поменяться местами и ощутить иные чувства. Те, кто раньше верил, что все равно сможет победить, в одночасье могут почувствовать на собственной шкуре вкус досады и боли, страха и смятения. А те, кто раньше только удерживал позиции и укрепления, могут воспрянуть и с надеждой выступить на врагов. К ним вернулась надежда, вера... А Жнецы бесчувственны... У них есть лишь пункт, настройка, направленная на уничтожение всех органиков. Они всего лишь запрограммированные существа, машины-убийцы без чувств и эмоций... Машины...» Буквы, медленно выведенные на тонком листе белой бумаги, немного расплывались из-за накативших слёз. Шепард уверяла себя, бессмысленно качая головой из стороны в сторону, в том, что должна перестать проливать слёзы, но это проявление чувств скорее от бессилия и безысходности, нежели от обиды или досады. Немного мутные слёзы, из-за потекшего макияжа, быстро стекали по изувеченной коже лица. Раньше Мэри заботилась и часто поправляла лицо в мед отсеке, но после недавней смерти Тейна всё сошло на нет, не было смысла наводить марафет. Не для кого... Шепард редко использовала ручку, предпочитая писать в электронном виде, но именно сейчас ей захотелось оставить после себя эту бумажку. В глазах иногда мутнело, слёзы давали о себе знать, но девушка стряхнула надоедливую влагу, вновь мотнув головой. «Мы сможем одержать безоговорочную и окончательную победу, я знаю. Пускай многое будет разрушено, а ещё большее уничтожено, вырвано с корнем без возможности для восстановления, но можно будет воскресить ранее утопающие в зелени планеты, в том числе и Землю, заново выстроить города, потушить ярко полыхающий огонь, заглушить боль, разъедающую сердце лучше щелочей и кислот. Многое можно восстановить... Но убитых и оплаканных не вернуть, как ни пляши... Они уже ушли, причём навсегда... Я не вернусь. Это конец. Старуха с косой давно дышит мне в спину, настал мой черед падать в бездну, надеясь, что меня опять не перехватят на полпути. Смерть, я готова и полна решимости. Я встречу тебя с распростёртыми объятиями, обниму, расплачусь и уйду в мир иной... Как же я устала! Устала от жизни! Хотя эта самая жизнь далась мне недёшево, а очень даже затратно... Да, я даже в такой момент умудряюсь шутить... Хотя и плоско...» Мэри устало откинулась на спинку стула, закрыв глаза, потерявшие прежний блеск. Мутные стекляшки, как у покойника, оглядели написанное и вновь покрылись отяжелевшими веками измазанными тенями. Шепард потёрла глаза кулачками, как маленький беспомощный ребёнок. На войне все сурово и жестоко. На войне она солдат − нет времени до сантиментов, но как бы сильно девушка не мечтала быть стойкой и мужественной. Вне поля боя, запираясь в своей каюте, она любила побыть слабым полом, хрупкой, нежной, чувствительной и любимой... Теперь никем... Мэри вновь охватил приступ боли и тоски. Волна ненависти поглотила её, захватив контроль над разумом и мыслями. Чёткие изображения вычерчивались перед глазами, заставляя вновь кусать губы. Шепард горько взглянула на бумагу через проблески слез, немного качаясь от уныния и безвыходности. Она своими глазами видела, как смерть уверенными шагами подбиралась к Тейну, чувствовала хриплое дыхание дрелла. Мэри слышала, как бешено билось её сердце, а иногда и вовсе замирало не доходя до золотой середины. Её охватывала то паника, то страх, а то и вовсе бесчувственность, затуманив реальность. Шепард ненавидела, да и до сих пор ненавидит себя за то, что ничего не предприняла в тот момент. Она была беспомощна, не в состоянии справиться с болезнью, это её и бесило. Мэри не смогла вытянуть Криоса из цепких рук смерти, позволив ему покинуть её, оставить её... Для Шепард Жнецы уже победили... Они смогли уничтожить то, чем она дорожила больше всего, то, что и являлось для неё стимулом к жизни... Хотя Тейна убила антигуманность, ведь вместо того, чтобы вести войну с самым опасным противником, «Цербер» решил сделать все по-своему. Шепард взяла ручку, цепко захватив тонкими пальцами. По телу пробежала дрожь, от которой вздрогнула рука. Мэри с силой откинула письменную принадлежность и медленно прилегла на стол, горько заплакав. Слёзы, смешанные с тёмным карандашом и тушью, впитывались в рукава светло-голубой толстовки. Приступ накатился на девушку, пронёсся шквалом по воспоминаниям, взъерошив их. «Его слова, последние слова, молитвы, письма... Спокойный, но немного требовательный взгляд полный тоски, чарующий хрипловатый голос, эхом отдающийся в голове... Его образ крепко засел в памяти, не желая покидать или отойти на задний план. Все потеряло прежний блеск, посерело и утратило свою неповторимую красоту, кроме образа Тейна, который остался таким же ярким, чётким, а не размытым, как многое другое... Я не боюсь смерти. Ничто не пугает меня больше, так как знаю, что меня ждут... Мне снился сон... Нет, не тот, где тьма и голоса, а счастливый... Мне казалось, что это нереально, но так произошло. Видимо, Боги смилостивились надо мной, или мой мозг сгенерировал идеальный мир: без проблем, войн и смерти. Мы танцевали… Закат коньячного цвета, ласкающие кожу лучики заходящего солнца, немного облачно, веяло прохладой, но было тепло… Он сказал: «Потанцуй со мной, Сиха... Пока светит солнце...». Я засмеялась, звонко и чётко, этот хохот до сих пор звенит в ушах. Мы были счастливы, переполнены чувствами, и поэтому пустились в пляс, проваливаясь в мокрый песок... На мне было красное коротенькое летнее платье, а Тейн снял привычный костюм, надев светлую рубашку с поднятой горловиной. Я помню каждую деталь, словно я там и была, но... Это оказался лишь сон... Если бы я могла представить рай, то это были бы открывающиеся врата, а за ними... стоял бы он, ожидая меня... Перейти порог всегда проблематично. Многие твердят, что мы обязаны жить по старым традициям и верованиям, что нам чуждо все неизведанное и новое, но я не страшусь перейти эту полосу между жизнью и смертью, хочу лишь уловить подходящий момент... Мне не нужны доказательства, я знаю, что буду счастливой, пускай лишь после смерти. Я хочу найти выход к океану... Уверена, ты меня ждёшь... Думаю, что если уйду сейчас, то умру счастливой... Погибну с улыбкой на губах, погибну, уверив себя в том, что встречу тебя... Смерть приходит в конце, забирая лучших...»