***
Разговариваю по телефону с Папайрусом. Обсуждаем его новые рецепты. Мило улыбаюсь, чувствуя умиротворение. Но тут вновь ощущаю твои пальцы на своей руке. Моё тело пробирает дрожь. Говорю Папсу, что немного занята. Тот взволновано спрашивает, в чём дело. Я лишь отвечаю, что перезвоню позже, и мигом кладу трубку. В это время твоя правая рука спустилась ниже и схватила мою кисть. Поднимаешь её, ласково целуя. Второй рукой мнёшь грудь, покусывая заднюю часть шеи. В отвращении сжимаю челюсти. По моему телу стекают капли пота. Я судорожно хватаю таблетки со стола. Пальцем прокалываю фольгу, как можно быстрее доставая оттуда одну пилюлю. Забрасываю в рот и глотаю. Как и ожидалось, ты тут же исчезаешь. Только теперь я могу спокойно присесть. Стараюсь унять дрожь и стабилизировать дыхание. Я уже по горло сыта всем этим. Сколько бы я ни старалась, не могу выкинуть тебя из головы. Кто же знал, что та встреча, когда я только упала в Подземелье, превратится вот в это. Ты просто был тем, кто следовал за мной с самого начала моего путешествия. Тем, кто всегда был рядом. Тем, кто видел, через что мне пришлось пройти. Но даже так, ты мне всё равно неприятен. Я терпеть не могу твоих дьявольских глаз. И это вовсе не из-за их алого цвета. Из-за их взгляда. Столь ледяного, безразличного, что аж мурашки по коже идут, стоит лишь взглянуть в них. Красный оттенок всего-то добавляет им того хладнокровия, которое ты обычно испытываешь. Ну а твоя улыбка? Не менее ужасающая, ведь показываешь ты её только когда кому-то больно. Как же хорошо, что я не поддалась тебе тогда. Не позволила заполучить ни тело, ни душу. Поначалу я думала, что, возможно, смогу доказать тебе, что не все в этом мире настолько суровые и жестокие, каким ты пытался казаться. Что в этом мире не всегда нужно действовать по правилу: «Убей или будешь убит». Я, честно, пыталась, и мне даже на долю секунды показалось, что у меня вышло. Но когда ты вновь заладил про Геноцид, я поняла, что ничего не выйдет. Ты неисправим. Тебе нравилось причинять другим боль. Нравилось смотреть, как они бьются в агонии, пока ты мирно стоишь в сторонке и наблюдаешь. Я же совсем другая. Я ненавижу делать другим больно. Поэтому ты стал мне неприятен. Я бы даже сказала — ненавистен. И всё же… если это так, тогда почему я продолжаю представлять всё это?..***
— Мне жаль это говорить, но… мисс Дримурр, у вас некая форма шизофрении. — Доктор просматривал какие-то бумажки, вскоре обернувшись ко мне: — Так называемая параноидная шизофрения. Ваши галлюцинации — симптом, возникший из-за подавления некого неосознанного желания. К сожалению, на данный момент нам известен только один способ лечения. Мы выпишем вам медикаменты. Но что более важно… Вы должны осознать и принять своё желание — и только тогда вам удастся вернуть над собой контроль. И помните, если продолжите отрицать его, галлюцинации будут усиливаться и всё больше затуманивать ваш разум. Вы сами не заметите, как загоните себя в угол. У каждого есть желания, в которых не хочется себе признаваться. Наконец, мужчина закончил говорить. Сказать, что я была шокирована, ничего не сказать. Забрав свои таблетки, я попрощалась и вышла из кабинета. Помню, дорога домой была словно в тумане, а сознание напросто отказывалось это принимать. Неправда. Я вовсе не хочу этого. Да чтобы такой, как он… Ни за что. Никогда в жизни. От воспоминаний начало тошнить. Я ускорила шаг, чтобы как можно быстрее оказаться дома.***
Мирно лежу на своей кровати. Середина ночи. Вновь приходишь. Обнимаешь за талию, ласково целуя в плечо. Мои глаза медленно открываются. Говорю тебе, чтобы ты исчез и дал мне спокойно поспать. В ответ шепчешь мне на ухо: «Просто прими меня, Фриск…» Сжимаешь руки сильнее. Безэмоционально смотрю в стенку, бормоча: «Проваливай и больше не появляйся». Конечно же, ты и не думаешь этого делать. Закрываешь веки, проговаривая: «Фриск… Я люблю тебя». Я лишь вздыхаю. Говорю, чтобы ты не лез ко мне, так как у меня нет ни малейшего желания бежать сейчас в туалет. Да и будить остальных тоже как-то не хочется. Ничего не произносишь. Лишь слышу твоё тихое сопение. Устало прикрываю глаза. Не хочу сейчас ни о чём думать. Мои тело и разум слишком сильно вымотались. Я даже и подумать не могла, что любовь может быть настолько болезненной и… отвратительной.