Ты моя Муза

На площади собралось огромное количество народу. Шаманы в традиционных китайских одеяниях. В первых рядах стояли самые влиятельные кланы страны. Да, непривычно видеть их всех вместе. Вот клан Чуджи, один из сильнейших медиум-семей в мире. Анне до них еще, как... В общем далеко. А вот и клан Джу - целители в основном и весьма неплохие. О! А вот и Тао! Да и в полном составе. Даже Рен здесь. Ему тут лет восемь, не больше. Какое недовольное лицо, какое недовольное! Для чего эта толпа собралась? И что, кстати, невидно среди них клан Ишу. Где наша дорогая Хешия, а? Внезапно шум, издаваемый этим сборищем, смолк. Забили в барабан. На балкон, к которому тут же обратились взоры всех шаманов, вышел отец Хешии. Выглядел он еще более мерзко, чем обычно. Такую самодовольную ухмылку я до сего дня ни разу за все жизни не видел. Даже сам Дьявол улыбается не столь... не столь... да это даже описать нельзя! Мерзкая тварь! Угораздило же Хешию родиться в семье такого морального урода! Сжег бы к черту! А вот вышла и мать. Прямая осанка, гордый взгляд. Нет, не гордый - горделивый. Казалось, будто она виновница этого сборища. И вот, медленно переступая ножками, на балкон выплыла сама Хешия. Лицо ее не выражало никаких эмоций, и лишь серые глаза с тоскою оглядели толпу. Тонкая ручка сжала подол темно-синего кимоно. Белые волосы развевались по ветру, иногда закрывая лицо, из-за чего Хешии приходилось их периодически поправлять. Господин Ишу нахмурился и злобно посмотрел в небо, словно пытаясь убить взглядом пустоту. Но вовсе не из-за дочери - сильный ветер шевелил его усы, которые своим покачиванием раздражали нос, вынуждая отца Хешии чихнуть, что было бы крайне конфузно в данной ситуации. Ветер внезапно прекратился. Его убрал Чан Пу, глава клана Чи, шаманов-элементалистов, повелителей воздуха. - Сегодня величайший день, - начал оратор. Толпа замолчала. - Сегодня все шаманы великого Китая собрались здесь, на этой площади, чтобы высказать почтение одному из сильнейших шаманов мира. Поприветствуйте ее, ту, что стала первой, которая подчинила себе все девять Муз искусств и наук, ту , которой всего семь лет - Хешию из клана Ишу. Она та, что сильнее всех вас, ибо на ее стороне неисчерпаемое вдохновение. Преклоните колени перед ней, перед Повелительницей Муз! Все шаманы опустились на колени. Все, как один. Я взглянул на Тао. Ен тростью придерживал спину сына, чтобы тот не помышлял встать. Рен, похоже, всячески не хотел кланяться Хешии - девчонке, которая, к тому же, еще и младше его на год. Интересно, он ненавидел ее только в этот момент или всю жизнь? Мы вновь очутились в межвременном пространстве. - Как видите, Рен и Хешия уже давно знакомы, - сказала Эрато своим ледяным голосом. - Неудивительно, что Рен ее терпеть не может - она ведь его на колени поставила. Я ухмыльнулся. Вот моментик. Компромат на Тао - лучше не придумаешь! - Так она ему еще и отказала. - В чем? - В браке, - на этот раз ответила Клио. - Рен просил ее руки?! - вот это поворот. - Не совсем. Дело в том, что, если до становления Хешии Повелительницей Муз ее пытались просто пристроить в шаманскую семью - ведь она была черном пятном на клане, то после - весьма дорогим подарком. Хешию хотели "продать" как можно дороже. К ней сваталась половина китайских шаманов. Хешия всем отказала. Родители просили за своих сыновей. Среди них был и Ен Тао. Он договорился с Джузу Ишу, отцом Хешии, но сама Хешия наотрез отказалась, собственно как и Рен. В итоге она просто ушла из дома и более никогда туда не возвращалась. Тогда ей было лишь девять лет. - Чем она аргументировала свои отказы кандидатам? - Хешия хотела выйти замуж по истинной любви. - Но ее сердце... - начал я. - Вот именно, - пребила меня Эрато. - Это значит, она никогда не выйдет замуж. Не успел я ничего ответить, как Клио махнула рукой, приближая очередную фотографию. Мы переместились. Вот я вновь вижу Хешию, немного повзрослевшую. Очень красивая, статная, она медленно шла, тихо шурша подолом фиолетового платья французского покроя. Уже не кимоно? Кстати, а где я? Вдали широколиственный лес вперемешку с хвойным. А вокруг огромное озеро с островом в центре. Сам же я на этом острове прямо перед... О,да. Я знаю, что это за место. Остров Кижи. Деревянная церковь с двадцатью двумя куполами - памятник русского зодчества. - А что Хешия здесь делает? Она же не православная, - спросил я, наблюдая, как девушка подходит к Кижам. - Она пришла за советом, - ответила Клио, оценивающе поглядывая на церковь. - Хешия знает русский? Муза покачала головой. - Ой, простите! Куда она делась? Я потерял ее из виду. А, вот она! Я наконец заметил Хешию. Ишу сидела на земле, придерживаясь руками, чтобы окончательно не упасть. - Ничего, девочка, ничего, - послышался тихий кряхтящий голос. Из кустов, усыпанных красными цветочками, выползал на коленках какой-то старик. Лицо его, перекошенное морщинами, сверкало жирным блеском на солнце. Узкие глаза прищурены и практически скрыты широкими седыми бровями. Густая борода была испачкана землей, а маленькие веточки и листочки создавали иллюзию "цветения волос". Одежда старика была грязная и в заплатах. А руки, выглядывающие из-под рукавов этой потрепанной одежды, были настолько худыми, что казалось, кожа, обтягивающая кости, вот-вот порвется. - Простите, я Вас не понимаю. Хешия внимательно смотрел на старика. Конечно, я прекрасно понимаю, что говорит и она, и этот оборванец. Русский и китайский языки я выучил еще в прошлой жизни. Да, языковой барьер - это большая проблема всех шаманов. Поэтому много лет назад официальном языком Турнира выбрали японский. Зато сам Турнир проводят а Америке. Где логика? - Ты, видать, китаянка? - вдруг спросил старик по-китайски. Хешия буквально опешила. Да и я был удивлен не меньше. Этот... этот... говорит по-китайски! Отойдя от замешательства, Хешия кивнула. - Вот и славно, - он поднялся с земли и принялся отряхивать одежду, продолжая говорить на китайском. - Как ты сюда попала? Родители где? - Я одна, - Ишу тоже поднялась. - Ты не можешь быть одна. Молоденькая больно. Сколько лет-то? - Двенадцать. - Говорю же, молоденькая. Пошли, я тебя чаем напою, что ли, - старик развернулся и поплелся куда-то, еле передвигая ноги. Ишу медленно последовала за ним. - Кто это? - спросил я Клио. - Николай Старицкий. Он живет здесь всю жизнь, заботясь о церкви, цветах, помогает людям. Можно сказать, отшельник, - Муза посмотрела на клумбу, в которой минуту назад работал Николай. - Пойдемте. Мы переместились в маленький бревенчатый дом. Дом как дом. Печка, стол, лавка, небольшой шкаф, кровать, красный угол, сушеный травы под потолком висят. Да, я уже забыл, что такое Россия. Последний раз я был здесь где-то в тысяча четыреста девяносто пятых годах. Тогда правил царь Иван Третий Великий. Истинный царь: завершил объединение земель вокруг Москвы, освободил страну от монголо-татар и укрепил государство. Хотя я и ненавижу людей, но он мне понравился. Царь подал мне идею, которую я реализовал в этой жизни: собрать приспешников, чтобы уже по пути к цели - уничтожению человечества - убирать этих ничтожеств. И спасибо Ивану Третьему за это. Николай взял только что согревшийся чайник и поманил державшую в руках кружки Хешию на улицу. - Стало быть, ты говоришь, что ты шаман? - Старицкий разлил чай по кружкам. Что!?! Какого черта, она это сказала?! Ишу кивнула. - Да, слыхал я про вас, шаманов, слыхал, - продолжал Николай все так же по-китайски. Из разговора стало понятно, что этот Николай не может видеть духов, но знаком с парочкой русских шаманов. А так же, что Хешия обожает жутко (!) горячий чай. - Кто твои хранители? - Николай, помахав слегка над кружкой ладонью, отпил из нее. - Музы искусств и наук, - Ишу через полузакрытые глаза смотрела на старика. - Это те, что из греческого пантеона? - Да. - Значит, ты очень талантлива, - Старицкий заулыбался, - раз постоянно находишься с теми, кто дарит вдохновение. Спой что-нибудь. Хешия покачала головой: - Я не умею петь. - Как-то так? Все могут петь, только не у всех хорошо получается, - старик резко поставил кружку на землю. - Вот я, например, когда малым был, не пел - мишка бурый на ухо наступил, - Хешия удивленно вскинула брови. - Не бойся, это просто так говорят! Так, о чем это я? Ах, да! С годами и выучился петь складно да ладно. Было у меня два учителя великих: природа-матушка да Господь Бог. Поначалу учился в церковном хоре, а затем, когда опыт некий заимел, сам стал сочинять - что вижу, то пою, - он заулыбался еще шире. - Вот тебе природа вокруг, - Николай развел руками, - спой что-нибудь про нее. - Я не смогу, - Хешия потупила взгляд. - Тогда я. Ты не против? - и запел. - "Шепчутся деревья, пламя небо лижет, Впереди нелегкий путь опасною тропой. Брось свои печали, лучше сядь поближе И еще раз песню ту пропой. Может просто больше не бывать такому, Может просто мы с тобой немного на войне. Сверим наши струны, новый мой знакомый, Чтобы быть уверенней вдвойне..." Пока он пел голос его перестал быть дребезжащим и кряхтящим. Он стал довольно звонким, насколько звонким он может быть у старика. - Запомни, девочка, песни - лучшие помощники: когда тебе плохо, они поднимут настроение, когда будет казаться, что выхода нет - они укажут верный путь. Они помогут и в бою. Тогда, в сорок первом, именно песни поднимали боевой дух армии. Именно песни - одна из причин Великой Победы в сорок пятом. - А про кого Вы пели? - через минуту спросила Хешия. - Это один очень хороший человек... был... Погиб в сорок втором. Царство ему Небесное, - Николай перекрестился. - А ты научись петь, пусть Музы вдохновляют тебя. Именно песня будет твоим главным оружием. Но запомни! Это оружие для защиты! Пока у тебя здесь сердце, способное любить, - старик указал пальцем ей на грудь, - песня всегда защитит тебя, твою семью и Родину. Тут Хешия резко вскочила, опрокинув кружку на траву, и телепортировалась, оставив старика в недоумении. Клио взмахнула рукой - поднялся жуткий ветер с пылью и окружил нас кольцом. Через пару секунд он стих. Мы были на том же месте, но стояла уже осень, красивая золотая русская осень. Не зря говорят, если хотите ощутить настоящую морозную зиму и золотую осень, то приезжайте в Россию. Вот и Хешия. Она подходит к домику Николая. Стучит. Никто не открывает. Вновь стучит. - Девочка, ты старца Николая ищешь? - окликнул Ишу женский голос. Хешия обернулась. Женщина в монашеском одеянии ждала ответа. Ишу кивнула. - Он умер с неделю тому назад. Хешию словно мешком огрели. Замерла и не шевелится. Потом заговорила на ломаном русском: - Покжите ево... - похоже, слово "могила" она не знала, поэтому жестикулируя, сказала, - смертое место. Монахиня ее поняла и поманила за собой. Справа от Церкви Покрова Богородицы стояла одинокая свежая могила с немного покосившимся крестом, табличка на котором гласила: "Здесь покоится светлый старец Никола Старицкий, жизнь которого была посвящена жизни других". И дата "1912-1998". Странно, у русских есть такая вещь - называется "отчество". То есть "сын отца". Вот если бы я был русским, то звался... Асакура Хао Микихисович... Бред какой-то! Меня аж передернуло. Как хорошо, что я японец! Хешия присела около могилы и осторожно коснулась ладонью земли: - "Вроде бы недавно рядом мы сидели И из одного с тобой хлебали котелка, Но легли меж нами версты и недели, И минута эта далека. Пусть сжимает сердце горечь и досада, Пусть еще осталось много неотложных дел. Все же ты однажды сделал то, что надо, Только за собой не доглядел. Но в дороге дальней и в лихом бою Песню, что ты дал мне, я ношу с собой. И теперь, сегодня, сочинил свою, С нею тоже можно и в путь, и в бой..." Тут Ишу резко встала и взмахнула руками: - "В ней грустят гитары, в небо рвется пламя, В ней слова простые и бесхитростный мотив. Ты еще, дружище, прошагаешь с нами Все, что не успел тогда пройти. Снова на привале круто чай заварим, И тогда мы в отблеске закатной полосы Сверим наши песни, старый мой товарищ, Как сверяют главные часы!.." Хешия опустилась на колени и легла на могилу: - "Слушай и скажи мне, верно ль я пою, Помнишь, эту песню ты мне дал с собой. Я тебе сегодня подарю свою, С нею тоже можно и в путь, и в бой..."* Обычно в такие моменты плачут, но из глаз Ишу не выкатилось ни одной слезинки. Около Хешии материализовалась Евтерпа с арфой и начала медленно перебират струны. Сама же девушка медленно что-то напевала, прикрыв глаза. Солнце скрылось за тучей. Поднялся ветер. Дождь. На могиле из земли вылезли астры и распустились. - Хешии редко давалось покорить природу, - тихо сказала Эрато. - Но тогда она попросила мир поплакать вместо нее. - Именно благодаря этому старцу Хешия, Евтерпа и Каллиопа разработали технику "Фуккатсу но котоба"*, с помощью которой реализуются песни, - Клио подошла к Ишу и погладила ее по голове, но та, естественно, ничего не почувствовала. Я долго стоял и смотрел, как Хешия лежит на могиле, будто мертвая, а капли дождя, отскакивая с грязью от земли, пачкают лицо, руки, волосы и платье девушки. А она все лежит, словно труп. - Смерть Николая Старицкого стала последней каплей, - Эрато опустила глаза. - С тех пор Хешия окончательно ушла в себя. И чувства, которые она испытывает, непонятны: то ли правдивы, то ли притворство. Даже сама Хешия не может это понять. Она в тот день словно умерла. К горлу подступил комок. Раньше такого никогда не было. Поборов в себе это странное чувство, я обратился к Клио: - Дальше. Муза перевела на меня взгляд. В ее глазах отразилось что-то непонятное. И вот мы уже на каком-то обрыве. Погода ужасная - ливень, шторм. Ишу стояла на коленях и, сложив руки в молитве, что-то нашептывая, не обращая внимание на непогоду. - Что она делает? - Дает обет целомудрия. Что!?! Как!?! Тут грянул гром. Молния угодила в дерево, стоящее неподалеку от Хешии. Оно загорелось и начало падать. Ишу резко отскочила, прервав свою "молитву". Межвременное пространство. - Она его дала?! - Мы Вам не скажем, - лукаво переглянулись Музы. - Вы ведь знаете, что я хочу, чтобы Хешия стала моей женой! И вы знаете, что бывает после свадьбы! Мне не хотелось, чтобы моя жена умерла в первую брачную ночь! Музы меня проигнорировали! Но больше меня взбесило то, что Эрато приняла сторону Клио. Взмах руки - и мы уже в другом месте. Это же... мой храм! Что она здесь делает? Мой гнев как рукой сняло. теперь его место занимают удивление и... любопытство? Хешия стояла прямо напротив алтаря. - Я слышала, Вы самый сильный шаман из всех, Мастер Онме, - тихо начала девушка. - скажите, Вы никогда не страдали от своей силы? Она не тяготила Вас? Моя же меня убивает. Я словно живой труп. Дайте совет, как с ней управится! С каждым днем она растет! Постоянное вдохновение делает меня сильнее, но одновременно с этим и губит! Что мне делать?! - Довольно! - крикнул я, а затем шепотом повторил. - Довольно... Верните меня, хватит ее воспоминаний... хватит... Как только я вышел из памяти Ишу, первое, что я увидел, были серые печальные глаза Хешии. ___________ *"Сверим наши песни", Владимир Ланцберг **Fukkatsu no kotoba (яп.) - Ожившие слова