What am I to you, exactly?

Триш открыла переднюю дверь машины и вышла на улицу. Мягкий прохладный ветерок дул по её оголённым рукам и плечам, заставляя кожу покрываться мурашками. Она повернулась лицом к водителю. — Было весело, — сказала она. Миста удовлетворительно улыбнулся и ответил: — Действительно так. — Нужно как-нибудь повторить, — Триш улыбнулась в ответ. — Просто позвони мне. Девушка закрыла дверь машины и наклонилась к окну: — Обязательно, — настояла она, — спокойной ночи. —Увидимся. Она отошла от машины и направилась к своему дому. Триш могла услышать как Миста заводит мотор автомобиля и визг колес исчезающей в темноте машины. Её шаги были медленными и ленивыми, она была усталой и, наверное, немного пьяной. Хотя она не думала, что выпила столько, чтобы быть в таком состоянии, но это определенно заставило ее расслабиться. Уна встала перед дверью и засунула правую руку в свой маленький клатч. Немного покопавшись, она нашла то, что искала — ключи. Было темно, так что найти подходящий ключ казалась сложнее, чем обычно. Ещё не было полуночи, но стояла такая темнота, что порядочные люди бежали бы к своим домам и тщательно бы закрывали двери, освобождая улицы города для ночных жителей: пьяниц, тусовщиков, криминальных личностей, проституток… и гангстеров. И вот она здесь. После двух неудачных попыток, Триш все же подобрала подходящий ключ и открыла замок. Она зашла, закрыла дверь и кинула свою сумку на ближайшую поверхность. В этот момент она заметила приглушённый свет, исходящий с кухни. Странно, ведь Триш не припоминала, чтобы оставляла его, когда уходила. Она сняла ботинки, взяла их в руки и медленно направилась на кухню. Увиденное заставило ее резко остановиться. Тут был кто-то ещё. Бучелатти сидел на одном из высоких стульев за стойкой. Он был одет в белую рубашку и пижамные штаны, однако на его ногах не было ни тапок, ни носков. Он опирался на оба локтя об стойку. В одной руке мужчина держал почти пустой бокал, рядом стояла бутылка вина. Он посмотрел на Триш снизу вверх со спокойным выражением лица. — Здравствуй, — его голос быстро разорвал тишину, которая нависла, когда Уна зашла в комнату. Ей понадобилось две или три секунды, чтоб ответить: — Привет. Триш глубоко вздохнула, и тяжесть в её плечах резко испарилась. На самом деле ей не стоило удивляться, ведь Бучелатти жил с ней уже два месяца под предлогом того, что девочка в её возрасте не должна проживать одна в пустом доме. Она считала это глупым, ведь все остальные были ненамного старше. Даже Джорно, который был её ровесником, жил самостоятельно, но Бруно решил что не выдержит именно этого. Жить с мужчиной было равносильно проживанию одной. Его почти никогда тут не было, он был занят своими делами в мафии, о которых Триш ничего не знала, ведь по словам Бруно: «Это было необязательно». Если говорить начистоту, то она привыкла жить в огромных, глубоких и мрачных безднах невежества. Он отвлекся от неё и выпил остаток вина в стакане, затем поставил его перед собой и снова наполнил. — Где ты была? — спросил Бруно, не глядя на девушку. — В ресторане, — ответила Триш. — С кем? — спросил он снова, тем же монотонным и спокойным голосом. — С ребятами. Ну ты знаешь, с Мистой и всеми остальными. Тяжелая тишина повисла между ними. — Ясно, — Бучелатти выпил небольшой глоток вина. Триш посмотрела на него в ожидании, желая узнать, окончен ли допрос и может ли она вернуться в свою комнату. — Посиди со мной, — добавил мужчина, указывая на стул напротив него. Уна тяжело вздохнула. Видимо, это ещё не конец. Она тихо подошла к месту, которое ей предложили. Жёлтый стул был достаточно высоким, так что ей пришлось немного оттолкнуться от пола, чтобы присесть на него. Она была близка к лицу Бруно, а их колени соприкасались. Триш могла уловить жутко знакомый запах его одеколона. Он взял другой бокал и налил в него вина, предлагая ей. Девушка не отказалась. — Я не думаю, что у меня есть право говорить тебе, что делать, — начал он, — но ты знаешь мое мнение об этом. Триш не могла не закатить глаза после этой фразы. Она знала, что Бруно поднимет эту тему, как только увидела его, сидящего на кухне, ожидающего её, как несчастный отец, волнующийся за свою непослушную дочь. Бруно никак не прокомментировал её реакцию, продолжая говорить: — Тебе не стоит с ними гулять, я говорил тебе об этом много раз, и не хочу повторяться. Я надеялся, что ты поймёшь, — его тон был спокойным и терпеливым, как у учителя, отчитывающего свою ученицу. — Что я должна понять, Бруно? — достаточно раздражённо ответила она, — Я должна сидеть запертой здесь целый день? — Триш тяжко вздохнула. Они смотрели друг на друга, его синие глаза проникали сквозь неё. Сначала это было очень неудобно из-за ярости, которой был наполнен его взгляд, но она к этому быстро привыкла. Тем не менее, это не заставило её чувствовать себя более комфортно. — Я не имею ввиду, что тебе нельзя гулять, — ответил он, — Только не с ними. — Но они мои друзья, — начала Триш, и её голос прозвучал нежнее, чем она планировала, — Мои единственные друзья. Бруно отвлекся от неё и перевел взгляд на кухню, пытаясь сосредоточиться на чем-то, и в то же время ни на чем. Он приблизил стакан к своим губам и снова выпил. — Ты можешь найти новых, — предложил он, — Когда ты вернёшься в школу, ты сможешь найти новых друзей своего возраста, с которыми ты сможешь проводить время. — Ты, должно быть, шутишь, — пробурчала Триш. Она сделала большой глоток вина, которое Бруно ей предложил, и нервно поставила бокал на край стола, — Мне не нужны новые друзья. Мне нравятся те, которые у меня уже есть. — А твое мнение не учитывается, Триш, — было что-то в том, как он произносил её имя, что отличало его от всех остальных, — Я работал над тем, чтобы стереть все данные о том, что ты имела что-то общее с Пассионе. Я не хочу, чтобы ты снова в это вмешивалась, ты же понимаешь? Она искренне рассмеялась: — Ты не хочешь втягивать меня в дела гангстеров, но заставляешь меня жить с одним из них. С тобой. Триш посмотрела прямо на него. Бруно выпил остаток вина в своем бокале за один глоток. Она терпеливо ждала ответа, но он сменил тему в свою пользу. — Миста подвёз тебя до дома, не так ли? — Триш кивнула, — Ты проводишь с ним много времени. Триш уселась на стул, выпрямив спину и скрестив руки на животе. Она знала, что это было льстиво. —Наверное, — согласилась она, — У тебя какие-то проблемы с этим? Бучелатти принял ту же позицию, что и Уна, но слегка облокотился на спинку стула. Их ноги чуть ли не сплетались. — Я полагаю, тебе известны его намерения, правда? — девушка нахмурилась, — Миста хороший парень, но не для тебя. Она удивленно подняла брови: — Что, прости? Бруно ничего не ответил. — Прости, но я не думаю, что у тебя есть какое-то право говорить мне с кем проводить время, а с кем — нет, — она совершенно не старалась скрыть свое недовольство. Тем более, он переборщил со словами. Бруно пожал плечами: — Я просто говорю, что он тебе не подходит. — Тогда кто бы мне подошёл? — Вместо того, чтобы подумать о последствиях сказанного она просто продолжила говорить, — Ты реально пытаешься подстроить меня под какие-то ебанутые стандарты. Ты так пытаешься скрыть свою ревность? Потому что это достаточно очевидно. Бруно отвёл взгляд и провел пальцами правой руки по губам: он не чувствовал себя комфортно. Мужчина снова посмотрел на Триш, на этот раз жёстче. — Я не понимаю о чем ты. Не прерывать зрительный контакт хотя бы на секунду было сложнее, чем она думала. Но Триш уже не могла отступить. — Конечно ты понимаешь о чем я, — Триш следила за тем, как его синие глаза внимательно анализировали каждый сантиметр её тела, — ты серьезно ожидаешь, что я забуду, как ты поцеловал меня? И она действительно не могла. Движения его губ, его тепло, прикосновения, запах — их было невозможно забыть. То, как он держал её за руку и его ладони касались её. — Это было ошибкой, — признался Бруно, отвлекая её от своих мыслей, — это было неприлично и мне действительно жаль. — Я не хочу выслушивать твои извинения, Бруно, — сказала она, — будь честен со мной. Тебе это понравилось? Зачем ты это сделал? — Он отвёл взгляд. Между ними повисло неловкое молчание, пока Триш не могла больше терпеть. — Ответь мне — настояла она. — Это уже не так важно, — наконец-то сказал он, — тебе лучше забыть об этом. — Это важно для меня, — призналась Триш, — потому что мне это понравилось, и я не собираюсь забывать. Может тебе и плевать, но для меня тот поцелуй был особенным, — Бруно ничего не ответил, и Уна продолжила, — Тебе вечно кажется, что ты имеешь право говорить мне, что делать, решать, что важно для меня, а что нет. Ты полагаешься только на свои глупые нравы и даже не спрашиваешь моей точки зрения, вечно прикрываешься тем, что «это для моего же блага». Тебе кажется, что я просто какой-то непослушный ребенок, но я не такая, я могу сама позаботиться о себе, могу принимать решения. Он был готов ответить, но она ему не позволила. — Тебе вообще все равно на меня, Бруно? —  спросила она, — Или я просто бедная девочка которую тебе жалко и ты решил принять по доброте душевной? — Триш… — Я тебя совершенно не понимаю. Сначала ты говорить мне, что я особенная, а потом относишься ко мне, как к вещи. Ты целыми днями игнорируешь меня, а теперь читаешь мне нравоучения о том, что плохо, а что хорошо, как будто бы ты мой отец, — она остановилась, сделала глубокий вдох и сглотнула, — к твоему сведению, я не ребенок, не твоя дочь, и даже не твой подчинённый, так что отъебись. Это вышло грубее, чем она предполагала. Несмотря на то, что она предпочитала промолчать и представить себе, что ничего не слышала, её терпение лопнуло. Ей надоело молча подчиняться всем его приказам, учитывая то, что она никогда не была покорной. Бунт был чем-то совершенно неизвестным для неё, но она помнит, как куча людей говорили ей об этом. Они все говорили, что это нормально для девочки, которая растет без отца, быть непослушной. Если честно, она не знала правда ли это или нет, но это была последняя вещь которая интересовала её сейчас. — Ты закончила? — спросил мужчина. — Я просто хочу узнать кое-что, — сказала Триш спокойным тоном, — кто я для тебя? Бруно спустился со стула и встал перед ней. Даже в сидячем положении, ей стоило не прерывать зрительный контакт. Он стоял близко, так черт возьми близко. — Действительно хочешь узнать, кто ты для меня, Триш? — Близость и тон его голоса вызывали у неё необъяснимую тревогу, но её не так легко сломить. — Да, — он схватил её за руку и погладил её ладонь своими длинными пальцами. Удивительно, как обычное прикосновение заставляло её кожу покрываться мурашками. — Давай сначала проясним, кем ты не являешься для меня, — она воспользовалась возможностью рассмотреть вблизи каждую деталь его лица; он был таким красивым, мужественным, даже немного загадочным, — мне жаль если я заставил тебя чувствовать себя невоспитанным ребенком, ты вовсе не такая. Ты не часть моей работы, а даже если бы была, я бы мог тогда позволить Дьяволо убить тебя в церкви. Она тяжко вздохнула. — Мне тебя не жалко, Триш, — уверял он её, — если бы я тебе помогал по доброте душевной, я бы давным-давно отправил тебя куда подальше, туда, где тебе не пришлось бы иметь дело ни с одним из нас. Если честно, это было бы самым верным решением. Я должен был бы сделать это. Он отпустил руку и схватил её за талию, притянув к себе. Он прижал её к груди, окутывал её теплом и необычным запахом исходящим от его тела. Уна закрыла глаза. — Я никогда не думал о тебе, как о дочери, — добавил Бруно, — и к сожалению, я не могу сказать, что я чувствую к тебе, потому что сам не могу найти ответ на этот вопрос. Могу только сказать, что сделаю всё возможное, чтобы защитить тебя. Он все ещё обнимал её, другой рукой поглаживая её волосы. Триш обвила руки вокруг него и крепко сжала. — Но тебя так тяжело защищать, —  признался Бруно, — Защищать тебя значит, что я должен держать тебя подальше от всех, даже от себя. Я никогда не думал, что быть порознь с тобой будет так трудно. Мой эгоизм мешает мне выполнять свой долг, и я задеваю тебя. — Бруно… — Ты хотела от меня честного ответа, и ты его получила, — перебил он её. Бучелатти переместил руку с её талии на плечо, оттолкнув достаточно далеко, чтобы посмотреть ей в глаза. Он схватил её за подбородок и приблизился к её лицу. У Триш было ощущение, что её душа уйдет в пятки, — Если бы я мог, я бы целовал тебя и не отпускал бы всю ночь. Я бы проводил время с тобой и брал бы тебя во всевозможные места, но я просто не могу. От этих слов она чувствовала, как медленно начинает таять. Уна еще никогда не встречала того, кто мог бы вызвать в ней такую бурю эмоций. Такие простые слова, прикосновения, но она чувствовала, что не выдержит. — Но… — Ты прекрасная девушка, Триш. Ты красивая, умная, талантливая, тебя ждет светлое будущее. Ты не видела того, что видел я. Ты не прошла через то, что походил я. Ты не должна была иметь ничего общего с Мафией, или со Стендами. Ты заслуживаешь спокойной жизни, и не теряй шанс, заполучить её обратно. Взгляд Бруно смягчился, умоляюще. — Не решай за меня, — наконец ответила она, — Я уже достаточно взрослая, чтобы выбирать, какой стиль жизни мне по душе. — Я знаю, — извинился он, — Но я не хочу совершать ту же ошибку, что и другие. Триш поднесла руку к его лицу и погладила его по щеке. Тем не менее, Бруно взял её за руку и оттолкнул. — Это значит… — Да, мне жаль, —  сказал мужчина тем же жалостливым тоном, — но я не могу быть с тобой. Вот почему я говорил, что мои чувства не изменят ничего. Прости, что заставлял тебя думать по-другому. Триш выпустила свою руку из его хватки и тяжко вздохнула. Всё сначала. Её старания были в пустую. — Тебе стоит лечь спать, уже поздно, — предложил Бруно. Она кивнула, день действительно был тяжёлым и она утомлена. Бруно положил руку ей на голову и притянул к себе, нежно целуя в лоб. — Спокойной ночи, — промямлил Буччеллати, медленно отдаляясь. — Ага, — Триш взяла свои ботинки и поднялась по лестнице в свою комнату. Её голова кружилась. Его поведение вводило её в состояние отчаяния, она не знала, стоит ли ей радоваться, плакать или нервничать. Она бы ненавидела его, но воспоминания о его прикосновениях к её коже останутся на ней как тату. Она не может припомнить, чтобы чувствовала к кому-то такую же тягу, как Бруно; она не думает, что найдет кого-то, кто сможет сделать то же самое. Ей было действительно жаль его, но она понимала, что будет не в состоянии прислушаться к его словам. Во всяком случае, кто сказал, что она стремится к нормальной жизни? Джорно, Миста, Наранча и, чёрт возьми, Абаккио и Фуго, были теми, кто заменял ей семью и друзей с тех пор, как её мать покинула этот мир, а отец затянул её в эту невероятную жизнь, которую она сейчас проживает. Даже так, она не собиралась отдаляться от них. В конце концов, может она действительно немного непослушная и капризная.