Тьма, внутри нас

      Сидя на кровати, Вэриан вглядывался в стену напротив него, пытаясь увидеть хоть что-то новое, а не простые линии на стене. В руке он сжимал маленький осколок камня, благодаря которому он и чертил все те линии, которые были на противоположной стороне. На самом деле, это была единственная вещь, которую ему не запрещали или не останавливали делать в любой момент времени. Стража видела и камень, и стену с черточками, но, как всегда, они просто молча уходили, не найдя в камере хоть что-то подозрительное.       Такие "вылазки" случались не часто, раз в неделю или два, но ни разу за все время, они не относились к этому небрежно. Они осматривали каждый угол или нишу, кровать также переворачивали вверх дном, но не найдя ничего странного, возвращались обратно на свой пост. Вэриан, смотря на такое пренебрежительное отношение к нему, чувствовал слабую злость, ведь они даже не соизволили убрать тот хаос, который они сотворили с его кроватью. Хотя...       А кто он для них?       Заключенный, который не только попытался лишить Королевских особ жизни, но и почти разгромил солдат Королевства с помощью роботов. Для них, он ничем не лучше обычного заключенного, наверное даже хуже, чем обычные воры или убийцы. Ведь он почти сотворил самое ужасное в Королевстве вещь... вот только, как было уже сказано, он "почти" справился.       И теперь он должен был принять то отношение, к которому они относились к нему, ведь кто будет спрашивать проигравшую сторону, о чести и справедливости? Для них, он недо-убийца, заговорщик против Королевства, нарушитель порядка в Старой Короне и многое ещё, что даже список можно с легкостью составить... вот только, почему-то все забыли, что он также был частью этого самого Королевства, и когда он попытался попросить помощи, они просто отвернулись от него... даже выставили его напавшим на принцессу, из-за чего Вэриан попросту не смог купить необходимых вещей, такие как: одежда, еда, реагенты для состава зелий и тому подобное.       Думал ли Вэриан, что будет если он проиграет? Нет. Он не думал ни о победе, ни о поражении, для него важнее всего было спасти отца, чтобы он вновь увидел такое знакомое и родное лицо, не находящееся в янтаре и неприкрытое отчаянием и обреченностью. Чтобы вновь быть обнятым, чтобы такой строгий но любящий голос произнес его имя, чтобы... он вновь испытал счастье... даже если бы из-за этого ему пришлось быть заточенным в темнице, как сейчас. Но тогда бы, он принял такую судьбу, принял и покаялся за совершенные деяния, ведь его отец был бы жив.       – Ах, – тихо выдохнув, Вэриан сильнее сжал камень, а после разозлившись на свою сентиментальность, не думая кинул его в стену. Последствия данного действия, юный алхимик испытал в тот же момент, когда камень раскололся. Это была единственная вещь, благодаря которой Вэриан мог нормально отмечать "дни", или точнее время пребывания в темнице. И поэтому, как только поняв что он натворил, парень вскочил с кровати и дернулся в сторону осколков. – Черт...       Камень и до этого был маленьким, но сейчас, он вовсе стал крошечным. Взяв один из осколков, Вэриан попытался прочертить линию на стене, но осколок, словно насмехаясь над ним, превратился в труху и несколько камешек. Тяжело вздохнув, он опустил руку и пыль с оставшимися камешками упали на пол, где лежало ещё четыре таких осколка, которые были ещё меньше прежнего.       – Что же я творю... что же? – отступив к кровати, он сел прямо на пол, и, уперевшись спиной об койку, схватил свои волосы и резко сжал их. Эмоциональный драйв, который он испытал, был из-за все еще таившийся надежды на спасение или побег из темницы. Ведь если он сбежит, то что будет делать? Он уже попытался спасти своего отца, попытался отомстить за предательство Рапунцель, и даже почти уничтожил рыцарей Королевства! Вот только везде либо "попытался", либо "почти". Вэриан ничего не смог завершить до конца, ничего не смог исправить или изменить.       И даже сейчас, вместо того чтобы ценить тот камешек, который стал для него чем-то большим чем вещью, он разбил его об стену. Всегда и везде, он делает лишь хуже и хуже, заставляя при этом страдать окружающих...       – Ха-ха, – сильнее сжав свои волосы, Вэриан раскрыл свои глаза и уставился на противоположную стену, где находилось ровно тридцать одна линия, показывающая сколько он тут пробыл. Чтобы отвлечься от самобичевания, парень попытался вспомнить какого это было в первые дни в этой камере. Но в голову лезли лишь одни мысли о преступлениях совершенных им. – Ха.. ха..       Опустив голову вниз, Вэриан пытался сдержать слезы, которые уже накапливались на его краешках глаз. Хотелось действительно закричать, заплакать, излить всем вокруг свои чувства и эмоции, но.. никого не было. Ни слушателей, которые могут понять его и, возможно, даже принять, ни обычных стражников, ни даже бывших друзей... он был один. И это его наказание за совершенные грехи...       – Что за бред..? – резко подняв взгляд на потолок, юный алхимик безумно улыбнулся, хотя это больше походило на оскал, чем на улыбку. В глазах все еще были слезы, но он попытался проигнорировать их. – Да, я сделал плохие вещи, честно, их можно назвать даже ужасными, но тем не менее, почему именно я должен нести этот грех?! Почему люди просто не увидят своих ошибок!? Почему я должен страдать от этих чувств, пока они находятся наверху и живут своей обычной жизнью!? Почему!!?       Резко встав, из-за чего на миг закружилась голова, алхимик бросился к решетке и со всей силой стукнулся об железные прутья. Бездумно, без целей, без каких-либо намерений. Это было сделано лишь из-за злости и желания выплеснуть свои чувства. Хоть как-то, даже если это будет боль.       – Я клянусь! Клянусь, пока я жив, я обязательно верну все те грехи, которое совершило Королевство! В стократном режиме! Неважно, дети или старики, женщины или мужчины, каждый кто совершил что-то ужасное, должен будет поплатиться! За их безразличие, за их ужасное высокомерие, за их глубокую глупость, за их... за их... черт.. будьте все вы прокляты... прокляты...       Упав на колени, Вэриан бездумно уставился за решетку, туда, где находилась новая свеча, которая являлась единственной вещью, которая была свидетелем эмоциональной вспышки алхимика. Сейчас, он чувствовал слабость не только в теле, но и в духовном смысле. Ему захотелось лечь прямо там где он был и просто лежать, думая о чем-то своем. Но он этого не сделал. Не смог совершить последний шаг к тому, чтобы полностью поддастся отчаянию и безнадеги.       – Нет... нет... я обязательно сбегу... вернуть к папе, спасу его и мы вновь будем жить счастливо... да, я должен это сделать. Ведь если не я, то кто? Кто..?       Взгляд уставился на пылающий огонь свечи, который продолжал гореть, не обратив внимание на состояние парня. Казалось, вместо свечи, алхимик видел людей, тех, кто безразлично ушел вперед, оставив его позади. Словно выброшенный мусор.       Сколько он так просидел на холодном полу, юный алхимик не был уверен. Единственное на что он мог обратить внимание, была еле горящая свеча, но даже так, он не был на все проценты уверен что прошло именно столько времени. Ведь каждый раз свеча была разной, из-за чего и время её сгорания была разной. Иногда она сгорала быстрее часа, иногда она могла гореть несколько часов. Не будут же ему покупать один и тот же вид свечи, чтобы ему было удобно считать время, не так ли?       Думая так, он не смог не сдержать тихого смеха.       – Боже.., – простонал Вэриан, схватившись за свои волосы и по идиотски улыбаясь. – Думаю о каких-то свечах! Неужели это место настолько мне наскучило? Неужели нет других вещей для размышлений..?       Взгляд парня медленно двинулся со свечи на несколько осколков камня. Улыбка парня чуть дрогнула. Облизав пересохшие губы, он попытался встать, чтобы вновь вернуться к своей кровати. Но боль в ногах, а точнее в коленях, заставило его покачнуться и чуть не упасть на землю вновь, и лишь благодаря прутьям решетки он смог удержать равновесие.       – Серьезно..? Сколько же я просидел, если у меня затекли ноги... – вновь облизав губы, Вэриан вздрогнул всем телом, перед тем как отшатнуться от решетки и неуклюже побрести к каменной кровати. Упав на каменный "матрас", Вэриан облегченно выдохнул, а после задумался.       Взгляд голубых, почти серых глаз, был устремлен на потолок камеры, пока его мысли медленно анализировали его прошедшее состояние. Чуть нахмурившись, парень перевел свой взгляд на разбившийся камень, а после на решетку. Взгляд, казалось, нашел подсказку, но в следующий момент он прервал свои мысли, резко уставившись на камень.       – Да ну! – резко встав, а после покачнувшись от слабости в ногах, Вэриан продолжил тупо смотреть на осколки камня. – Это все из-за разбившегося камня!? Но.. это же.. глупо! Да, он облегчал мне жизнь, и лишь благодаря ему я смог отмечать дни... но все же.. это глупо! Не мог я психануть от такого! Просто! Не! Мог!!       Резко замолчав, парень глупо моргнул. А после еще раз, чтобы вновь замолчать на некоторый промежуток времени. Потеряв опору, парень безвольно упал на кровать, чтобы продолжив смотреть на стену напротив него, медленно открыть и тихо произнести.       – Я.. я все ещё психую..? Возможно ли это из-за того, что я все время себя сдерживал, после попадания за решетку? И данный инцидент с камнем стал ключиком, к моим дверям, за которыми я скрывал свои потаенные мысли и эмоции..? А ведь точно, я ни разу не показал своих эмоций тут. Единственные эмоции которые у меня были тут это скука и безразличие...       Вновь закрыв рот, Вэриан потрясенно уставился на свои руки. Он не очень хорошо знал психологию, или как обычно люди ведут себя когда попадают за решетку, и видимо только сейчас, парень осознал, что его отношение ко всему этому, было немного... ненормальным? Он был слишком спокоен, когда его отправляли в темницу, он не чувствовал страха, когда его оставили одного во тьме, он не чувствовал злости, когда его избивали. Он словно отгородился от всего мира стеной, которая защищала его от всех неприятностей, но при этом, медленно разрушала его изнутри.       А что случилось бы, если его увидели в таком состоянии?       Вздрогнув, алхимик невольно порадовался, что когда это случилось, никого рядом не было. Потрепав свои волосы, Вэриан облокотился об стену и вновь уставился на осколки камней, которые были еле видны в камере. А ведь это случилось из-за разбившегося камня...       – Черт, – сглотнув ком, молодой алхимик вспомнил про нынешнюю проблему, а именно как ему сбежать из темницы? Ведь сказанные слова в порыве злости и отчаяния, были действительно верные. Он должен выбраться из тюрьмы, и, если не для него самого, то хотя бы для отца. Его отец ведь все ещё находится в янтаре, пока его негодный сынишка торчит в подземельях. – И как же мне выбраться? У меня нет ни зелий, ни реагентов для зелий, ни даже ингредиентов, из которых я мог бы сотворить несколько зелий! Как мне выбраться..?       Вэриан поднял взгляд на потолок, надеясь увидеть ответы на его вопросы там, но к сожалению, их там не было и, конечно, не будет. Закрыв глаза рукой, алхимик вновь начал падать в яму отчаяния и печали. Как же сейчас ему захотелось вернуться домой, в свою лабораторию, там где он провел большую часть своей жизни, там где он начал впервые изобретать механизмы и создавать сложные зелья, там где был его отец. Зубы больно врезались в кожу руки, заставляя парня отвлечься от тяжких дум, чтобы вновь вернуться в темную камеру темницы.       – Не надо... – тихо прошептал парень, прикрывая глаза и начав тяжело дышать. Он не хотел вспоминать про отца, он не хотел возвращаться к тому что было, он не хотел вообще о чём-либо думать, всё что он хотел - упасть во тьму и растворится в ней, чтобы никто больше не смог причинить ему боль. Вот только, даже если он этого хотел, его долг - долг как сына, и виновного в том, что именно он стал причиной несчастного случая, - заключается в том, чтобы спасти его отца. Чтобы тот вновь увидел свет и солнце, чтобы он вновь был живым.       – Как же я ненавижу этот мир, – в голосе парня была лишь обречённость. Обречённость того, кого сейчас казнят, перед целой толпой жителей города. Вэриан сейчас хотел умереть, просто из-за того, что он всего лишь ошибка. Он не должен был существовать, так как если бы его не было, то мама и папа были вместе, они были бы счастливы и живы, а не как сейчас. Весь мир был бы счастлив, если бы его не существовало. Но...       Раскрыв глаза, светло голубые, почти серые глаза уставились на потолок камеры, но казалось, словно они смотрели не на старые камни, а куда-то в высь, туда, где находились все те, кто также стал винной того, что его отец был заточён в янтарь. И в этот момент в этих глазах загорелась решимость.       – Я не исчезну. Нет, – слабо рассмеявшись, Вэриан вскочил с кровати и раскинув руки в стороны, начал кружиться вокруг себя. – Ха-ха-ха, нет и ещё раз нет! Я не исчезну, не исчезну пока вы будете продолжать свою жизнь так, словно ничего не произошло! Нет! Вы заплатите за свои грехи, каждый заплатит! Ха-ха-ха!!       Остановившись, алхимик уставился на приближающийся свет в конце коридора. Видимо, настало время кормления заключённого. Ещё раз тихо рассмеявшись, он уставился на двух стражников, один из которых держал факел, а другой деревянный поднос с одной тарелкой и кружкой. Улыбка всё ещё висела на его лице, когда он одними губами произнес несколько слов.       – А первыми кто заплатит за грехи, будете вы.       Вэриан с каким-то ненормальным весельем смотрел на двух стражников, которые стояли за пределами решетки.       Один из них был довольно высоким, с крупными плечами, красивыми усами и острым взглядом. Броня была очищена до блеска, хотя это можно было увидеть лишь от свечения факела в руках другого стражника. Но тем не менее, именно броня надетая на мужчине, показывала насколько данная персона сжилась с этой броней. Казалось, данный человек прошел не один бой с бандитами или какими-либо ещё преступниками. И это вызывало удивление, так как данного стражника записали в охранники алхимика.       Другой же стражник, вызывал лишь безразличие и, некоторую, брезгливость. Высотой он был где-то по плечи первого стражника, а короткая стрижка и узкие глаза, заставляли инстинктивно сравнивать лицо мужчины с крысиной мордой. Но именно из-за глаз, Вэриан чувствовал озабоченность и осторожность к этому стражнику. Хотя даже броня надетая на нем, была где-то на размер больше требуемого. Поза, броня, даже осанка этого человека, были настолько реальны, что любой бы относился к нему с каплей брезгливости и презрения. Но, как было уже сказано, именно в глазах данного человека таилась странная опасность и ненависть к Вэриану.       Но даже со всем этим, молодой алхимик лишь беззаботно улыбался тюремщикам. Внутри парня играли лишь положительные, или лучше сказать - искаженные, эмоции. Ему было весело. Странно, ненормально, даже - пугающе, но все равно весело. Весь мир парня словно обрисовали разными красками: красным, желтым, зеленым, синим, фиолетовым, пурпурным, салатовым, апельсиновым, розовым, и еще другими, которые парень даже не знал. Но сейчас, Алхимик лишь смотрел на стражников с улыбкой, пока стражник с крысиной мордой не открыл дверь в камеру.       Конечно, перед этим он поставил факел в держатель, пока другой рукой он доставал длинный клинок. Наверное, такие действия совершались чтобы припугнуть Вэриана, для того чтобы он сидел тихо и без движений. Обычно именно это парень и делал, но не сейчас.       Улыбка, казалось, становилась лишь сильнее, когда высокий стражник, держащий деревянную доску с едой и водой, вошел в камеру. Стражник быстрым взглядом осмотрел камеру, ища какие-либо аномалии, но не найдя ничего странного, вернулся к главной задаче в данный момент. Даже не беспокоясь о сохранности посуды, он кинул доску с кружкой и тарелкой на пол, где сидел Вэриан. Алхимик никак не отреагировал, но его взгляд на миг остановился на тарелке, из которой вывалилась чуть-чуть каши.       – Еда подана, – с усмешкой произнес охранник вне камеры. Усмешка добавляла лишь плюсы схожести с крысой, но Вэриан также бросил на того лишь мимолетный взгляд, перед тем как вновь обратить свои голубые, почти серые глаза на высокого мужчину. Тот, оставив дощечку с тарелкой каши и кружкой воды, вышел из камеры, а после прикрыл дверь. Завершив все это, он встал рядом с другим стражником и безразлично стал осматривать окрестности, в основном наблюдая за камерой заключенного.       Вэриан продолжал наблюдать за данным стражником, словно тот не был его тюремщиком, а был как минимум статуей в музее или интересной картиной. Взгляд парня никак не мешал первому стражнику, но вот другой, тот у которого лицо похоже на крысиную морду, стал раздражительнее.       – Эй, ты слышал меня? – наигранно озабоченный голос стражника, никак не скрывал раздражительных и презрительных ноток в голосе. – Еда подана, гаденыш! Или ты опять отказываешься от неё? Неужели вновь захотелось жрать её и слизывать с полу?       Раньше, когда парень только попал в данную камеру, он несколько дней отказывался от пищи, но, в конце концов, он не выдержал и съел все то что ему подали. Конечно, он ничего такого, что говорил стражник, не делал. Ему просто после этого стало плохо, и на полу камеры появилось... некоторое добавление. К счастью, его все ещё держали в более менее частоте.       Думая про прошлые дни, Вэриан взял в руку ложку и начал есть кашу. Увидев это, стражник, который до этого говорил, замолчал, а после отвернулся и, вытащив из кармана брюк тряпку, начал медленно чистить лезвие клинка. При этом, он изредка бросал на него взгляд, словно говоря: "Только попробуй что-то сделать". Но алхимик больше не обращал на них внимание, сейчас он был занят поеданием каши.       Каша, если её можно так назвать, почти полностью состояла из воды. Вкус также не отдавал ощущения приятности или счастья, так как только от этого вкуса, парень мог выблевать все то, что уже съел. Приподняв ложку с кашей ко рту, Вэриан с каплей интереса переместил свой взгляд к двум молчавшим стражникам, но не найдя чего-то интересного, вернулся к жидкой каши.       – Эй, гаденыш, ты скоро там? – раздавшийся голос заставил Вэриана остановиться, а после с интересом уставиться на говорящего. Тот лишь поджал губы, и с презрением продолжил. – Жри быстрее, говорю. Не каждый может бездельничать в клетке днями. Черт, как же мне все это надоело!       Резко сорвавшись, стражник со всей силой вонзил свой меч в стол, а после повернувшись в сторону другого мужчины, начал свою горящую речь.       – Джек, мы здесь торчим незнамо сколько! И за все время, мы смогли выйти из этого гнусного подземелья лишь три раза! Три! – Стражник даже оттопырил несколько пальцев, словно доказывая это своему собеседнику, который в свою очередь, продолжал молчать. – И позволь спросить, что мы сделали такого, чтобы нас заперли в этой темнице вместе с... этим!       Последнее слово стражник выплюнул из своего рта, а после махнул в сторону алхимика, словно показывая кого он имел в виду. "Джек", другой стражник, сохранял свое молчание, но поза его закаменела.       – Месяц! Мы торчим тут месяц, Джек! Делаем одно и то же, приносим этому гаденышу пищу, меняем свечи, даже в тот раз, когда этот парень блевал, вытирал всё это я! Я! Вот скажи, зачем!? Зачем все это для этого ублюдка?! Он почти убил Его и Её Высочество! Что было бы, если Принцесса не смогла тогда остановить его?! Да хватит молчать!       В этот момент, Джек резко развернулся и, своим басом, произнес.       – Да знаю я! Знаю, – Джек словно отбросил весь тот вид, который он скрывал до этого, в сторону. Сейчас его усы гневно топорщились в стороны, а сам он уловимо покраснел. – Но что делать? Нам приказал Его Святейшество, и мы не можем отказаться от данного задания! Нам было велено охранять камеру, мы и охраняем. Что ты ещё хочешь услышать?       – Как что? – слабо засмеялся стражник. – Мы даже не можем нормально выйти из подземелья. Мы словно такие же заключенные, как он! Спим здесь, едим тут... осталось только заковать нас в наручники и посадить за решетку! Вот будет весело!!! Ха-ха!       – Хватит, – тяжело выдохнул Джек, прикоснувшись к усам, он нервно стал их приглаживать, пока его взгляд блуждал по алхимику. – Да, я тоже устал от этого. И не надо мне щуриться, я ведь офицер! Офицера послали чтобы охранять ребенка! Смех и только... Но ты ведь помнишь что совершил этот... эта персона?       – … – стражник с крысиным лицом перевел свой взгляд на мирно сидящего и слабо улыбающегося парня. Почему-то от улыбки на лице алхимика, он нервно вздрогнул, а после цокнув про себя, яростно окинул того взглядом. – Да. Знаю.       Он произнес всего два слова, но каждый из этих слов выходил изо рта мужчины со свистом, будто стражник сдерживал себя от яростного рева. В глубине карих глаз таилась ненависть и гнев на алхимика, и Вэриан прекрасно знал это, так как именно от этого стражника, он больше всего и получал в дни "побоев". Но если тогда это вызывало бессильный гнев и обреченность с каплей безразличия, то сейчас Вэриан почти смеялся над этой ситуацией. Улыбка уже дрожала, казалось уголки его губ стремились к небу, а сам он чувствовал себя полным энергией.       Было ли это нормально?       Нет. Наверное, нет. Так как раньше он попросту не чувствовал ситуацию настолько смешной. Но почему-то сейчас, он не мог контролировать свои губы. Голубые, почти серые глаза смотрели на двоих стражников со смехом и весельем, будто сейчас они были не под землею, а на сцене. Он словно был зрителем, а они - актерами. И от этого хотелось смеяться ещё сильнее, ведь картина в реальности была совсем другой чем в воображении.       – Над чем смеешься!? – закричал стражник с крысиным лицом, когда тот резко дернулся в камеру алхимика. Джек, другой стражник, молча наблюдал за этим, словно то что сейчас будет происходить, никак не будет влиять на него. Он даже чуть отвел взгляд в сторону, будто увидел в темном коридоре что-то интересное. – Хочешь получить в рожу?!       Вэриан, словно в замедленной съемке, наблюдал как стражник приближался к нему и поднимает свою правую ногу для удара. Казалось стражник был взбешен, но даже в такие моменты, он не целился в голову или в другие важные места. В основном, как Вэриан уже говорил, стражник слабо избивал его, чтобы выпустить тот гнев и, некоторую, злость таившуюся в нем. И то что будет происходить сейчас, никак не поменяется до того момента, когда он наконец сможет сбежать из этой камеры на волю.       К удивлению алхимика, стражник ударил мимо него. Точнее, он с самого начала целился не в него, а на тарелку, которую парень держал своими руками. И именно из-за этого, оставшаяся каша в деревянной тарелке, в один миг разбросалась по всему полу. А через мгновение, к каше присоединилась и вода, находящаяся в кружке. Вэриан молча за этим наблюдал, хотя в тот момент, когда вода разбрызгалась по полу, он инстинктивно облизал свои губы и сглотнул ком в горле.       – Ха-ха! На! Получай, гаденыш ты сраный! – стражник смеялся, когда его нога вновь прилетела в кружку и отбросила её к противоположной стенке от двери. Вода теперь полностью находилась на полу, как и каша, которая покрывала некоторые участки пола. – Как тебе? Хочешь жрать? На! Попробуй ка поешь это с пола! Ты ведь так хочешь есть, так почему бы и нет? Что? Молчишь... Неужели задумался? Ха-ха!       Вэриан продолжал смотреть на это с улыбкой, хотя с каждой минутой, ему казалось это неуместным. Но почему-то, он не мог остановиться, и вместо того чтобы продолжать молчать, он тихо засмеялся.       – Да, – сквозь смех, Вэриан уставился на стражника, который застыл на своем месте, словно громом пораженный. – Это действительно смешно.. что будешь делать дальше?       В следующий момент, удар прилетел в грудь алхимика. Вэриан ожидал это, так как именно это он и хотел сделать. Почему-то, ему нравилось смотреть как стражник бесился и злился из-за него. Это было словно... отдушиной? Возможно. Вот только сейчас, даже чувствуя боль в груди из-за грубого удара ногой, он не мог не улыбаться. Почему он улыбается? Почему ему нравится чувствовать боль? Он мазохист? Нет. Просто, сейчас лишь боль показывала то, что он все ещё жив. А пока он жив, он может освободить отца и вернуть такую желанную прежнюю жизнь.       Да... это было бы прекрасно.       Эти мысли промелькнули в голове алхимика за мгновенье до следующего удара. Удар пришелся на этот раз прямо в живот, из-за чего Вэриан резко согнулся, почувствовав боль. Тяжело дыша, он еле как смог вновь вдохнуть воздух в свои легкие, но спустя мгновение, он повернул свою голову к стражнику и улыбнулся вновь.       – Это все..? – с усмешкой спросил алхимик.       – Чертов суч… – последние слова стражник с крысиной мордой не успел произнести из-за кашля Джека. Дёрнув головой в его сторону, он увидел как тот серьезно смотрел на него, а после тихий голос распространился в темнице.       – Не забывайся, – голос Джека словно остудил стражника, вернув того в нормальное состояние. Дернув плечом, тот мельком взглянул на лежащего на полу алхимика, а после на разбросанную посуду и еду. Поморщившись, он ничего не говоря поднял тарелку и кружку, а после вышел из камеры, словно Вэриана тут вовсе не было. Сам алхимик никак не реагировал на это, из-за странной апатии, которая появилась также внезапно как и тот беспричинный смех.       Вэриан безразлично слушал как Джек слабо ругал его коллегу, пока свет в его камере медленно не потух. Видимо, свечку они забрали с собой.       Оставив его одного в этой холодной, пустой и безразличной камере. Эта камера, была словно его сердце в этот момент. Он ничего не чувствовал. Словно кто-то переключил рычаг, или же лучше сказать, что у него словно все эмоции сгорели? Ну, эти два варианта могут подойти. Хотя есть ещё другие...       Есть столько вариантов, и столько выборов...       – Зачем вообще нужно делать что-либо, если есть те, кто могут решить этот выбор за тебя? – голос алхимика звучал также обособленно. На миг, ему даже показалось что это не его голос вовсе, но это ощущение исчезло также быстро, как и появилось. Стражники давно ушли, оставив его вновь одного в этой камере.       Медленно повернув голову, он уставился на разбросанную кашу. Вспомнились слова стражника с крысиным лицом. Поморщившись, Вэриан отвернулся, вновь уставившись на потолок его маленькой камеры. Такие уже знакомые трещины приветствовали его, словно старого друга. Хотя, почему приветствовали? Они ведь и не расставались.       – … – молодой парень молчал, уставившись в одну точку, не надеясь увидеть хоть что-то новое. В голове было пусто, ни одна мысль долго не задерживалась в ней, заставляя его вновь и вновь смотреть на бездушный потолок, вместо того чтобы искать выход из этой темницы. Ему было даже немного приятно.       Ничего не делать.       Ни о чем не думать..       Ничего не желать...       Не за чем жить...       Ведь смерть такая приятная вещь.       Алхимик не часто думал о ней. На самом деле, он начал о ней думать более серьезно, именно в тот день, когда отец застрял в янтаре. Мысли о том что его отец умер, что даже если он уничтожит янтарь, отец все равно уже будет мертв, пугали его. Даже скорее всего - ужасали.       Но он гнал эти мысли прочь, прочь из своего сознания. Ну или пытался, так как они вновь возвращались к нему. Именно поэтому он изменил их курс, и теперь он думал о смерти Старой Короны. А после неудачной попытки освобождения отца, он начал желать смерть своим бывшим друзьям.       Смерть многогранна.       Она окружает человека каждую секунду, день или столетие. Она была словно незримый спутник, который следовал за человек всю его жизнь, а после встречаясь с ним в тот финальный момент жизни человека. Люди умирают. Вэриан это знает не понаслышке, так как его мама умерла ещё до того, как он осознал себя. Но даже спустя столько времени, он все ещё во сне мог услышать её ласковый голос и такую знакомую колыбельную. Колыбельную про лунный цветок.       Хотел бы алхимик вновь услышать голос матери в своем сне, но случившийся инцидент словно уничтожил тот мостик между ним и его мамой.       Отец ни разу не говорил о том, как умерла мама или из-за чего она умерла. Вэриан и не спрашивал, хотя он мог видеть множество раз, как он грустно смотрит на картину в его комнате. Там изображены все трое: папа, мама и он. Счастливые, веселые и живые.       Но сейчас, все было по другому.       Его отец заточен в янтаре.       Мама погибла давным-давно.       А он...       Он преступник.       Голубые, почти серые глаза смотрели все также безразлично, хотя глубоко в них находилось что-то ещё, что-то что не давало алхимику сдаваться. Да. Это действительно так. Да...       Он не может умереть.       Пока. Пока, так как у него все ещё есть свои цели, которые он должен выполнить любой ценной. А первая из них была в том, чтобы наконец выбраться из этой проклятой темницы на волю, чтобы вновь увидеть солнечный свет, услышать голоса людей, а также чтобы вновь вдохнуть свежим, не загрязненным пылью или сыростью, воздухом. Сбежать из Королевства, чтобы найти раствор, который сможет нейтрализовать янтарь. Потом спасти отца, обнять его, с улыбкой вновь встретить его, а после... после...       Вспомнился тот момент, когда лунный камень пронзил гигантского робота в котором в тот момент находился Вэриан. Камень пронзил металлический каркас робота словно горячий нож масло. Совсем немного не хватило до самой кабины пилотирования. Если бы Рапунцель осеклась или сам Вэриан чуть остановился, то...       Слабая улыбка появилась на губах у парня.       – Почему бы и нет? – алхимик чуть приподнялся, а после уставился своими голубыми, почти серыми глазами в темноту коридора. Было тихо. Улыбка парня стала лишь сильнее, когда он чувствуя боль в некоторых частях тела, встал и медленно двинулся к стенке, где он неудачно разбил единственный камень.       Хотя было темно, но парень смог увидеть разбитые осколки камня. Проведя по ним ладонью, он с интересом выбрал самый острый из них, а после поднял его к глазам. Чуть сощурившись, Вэриан с интересом наблюдал за самым острым из камней, который он имел. Немного задумавшись, парень безразлично поднес его к другой руке, а после надавил острым краем в кожу.       – … – слегка улыбнувшись, парень отвел руку в сторону, чтобы вновь уставиться на целый камень. – Пойдет.       Что же. Вэриан улыбаясь положил осколок обратно на его место, и не обращая внимания на свою левую руку, он двинулся к пастели. Сегодня вышел трудный денек, но тем не менее он получил шанс на побег из камеры. Левая рука все ещё слабо кровоточила, и именно кровь стекающая по его кисти прямо к пальцам, заставляла его улыбаться. – Это может сработать... Улыбка не покидала его лицо даже после того как он заснул.