Служебный роман. Продолжение

      Людмила Прокофьевна сидела в кабинете и доделывала отчет.       Конечно, спустя пять минут после рабочего дня, ни одного сотрудника в учреждении не осталось. Уже прошло больше получаса после звонка, оповещающем конец рабочего дня.       Калугина отложила отчет и положила перед собой новое заявление об уходе Новосельцева. Она не смогла смотреть на него долгое время и, дотронувшись до висков руками, закрыла глаза.       Она поняла, она совершала эти несколько дней большую ошибку. Она отталкивала самого близкого для нее человека от себя, отталкивала то счастье, которого ей так не хватало. Поняла, что Самохвалов попытался отомстить Анатолию за ту "пощечину".       Она полюбила. Она надеялась, только бы он пришел, она бы все простила, все забыла, прижалась, посмотрела бы в его глаза, снова была бы счастлива, как в тот день...       Раздался стук в дверь, и вошел человек, по которому Людмила так тосковала.       Калугина резко убрала руки и посмотрела на Новосельцева взглядом полным любви и надежды на то, что он передумал уходить.       - Добрый вечер, Людмила Прокофьевна. - сказал Анатолий, прикрыв дверь в кабинет.       - Добрый. - смогла только сказать Людмила дрожащим голосом и опустила взгляд на заявление.       Новосельцев, заметив на столе его заявление, снова поробел.       - Что вы решили? - тихим голосом спросил Анатолий Ефремович, и Калугина подняла на него взгляд.       Они встретились взглядами.       У Анатолия была надежда, что она ничего не подпишет, чувство любви встанет выше всех обид.       А от страха потерять любимого человека навсегда и мыслях о новом заявлении Новосельцева, у Калугиной снова начали собираться в глазах слезы. Она повернулась на стуле и, оперевшись руками о ноги, закрыла лицо руками.       Анатолий подошел к ней и сел рядом с ее ногами, чтобы быть на уровне ее лица.       - Зачем ты написал это заявление? Я так волновалась. - шепотом сказала Людмила, убрав руки с лица.       Он осторожно дотронулся рукой до ее мокрой щеки, и она прижалась к ней.       Наконец, он встал и за руку притянул Калугину к себе. Людмила прижималась к нему, чувствовала его тепло, запах одеколона. Он понимал, что для нее эти объятия важны как никогда.       Людмила подняла голову на Новосельцева. Он посмотрел на нее, все еще с заплаканными красными глазами. Калугина поднялась на носочки и прижалась к его губам.       Анатолий снова прижал ее к себе. Теперь его Людмила ничем не била по спине и голове, не отпиралась. Поцелуй - это была ее инициатива, способ показать, что она любит, простила.       Этот поцелуй продолжался долго. Руки Новосельцева осторожно переходили к ней от лопаток до талии, а ее руки гуляли по его шеи, груди и спине.       Людмила отстранилась от Новосельцева и, прикусив нижнюю губу, снова прижалась к нему.       - Я люблю тебя. - шепотом сказала она. - Прости меня, пожалуйста.       - За что? - спросил Новосельцев, посмотрев на нее.       - За то, что не верила тебе. - Людмила подняла глаза на него.       - У тебя были все причины на это. - с усмешкой сказал он.       - И все таки. У меня для вас предупреждение, товарищ Новосельцев. - с игривой улыбкой сказала Калугина, взяв в руки заявление и разорвав его. - Если вы еще раз напишите подобное заявление, я не знаю, что с вами сделаю.       Они засмеялись и снова прижались друг к другу.       - Меня зовут Анатолий Ефремович. - с улыбкой сказал он.       - Я это запомню. - со той же улыбкой сказала она.       - Я тебя больше никуда не отпущу... - снова шепотом сказал Новосельцев, поцеловав Калугина в макушку.       - Я никуда и не уйду. - с улыбкой сказала Калугина.       - Ладно, уже поздно. Надо идти домой. - он взял пальто женщины и помог ей его надеть.       Они, обнимаясь, вышли из учреждения. Они не хотели отпускать друг друга ни на шаг.       Разговаривая по дороге, они даже не заметили, как дошли до дома Людмилы.       Они вошли в подъезд Людмилы, вызвали лифт и поехали на нужный этаж.       После того, как лифт поднялся на нужный этаж, она открыла дверь в квартиру, и они прошли туда.       Не успела Калугина снять пальто, как сразу зазвонил телефон.       - Ало?... Да, Вова, сейчас. - с улыбкой сказала женщина, протягивая телефонную трубку Толе.       - Да, Вова?... Хорошо, давай, говори... Да, все правильно, а теперь быстро ложитесь спать... Все, пока. - сказал Новосельцев и быстро повесил трубку.       - Что-нибудь случилось? - спросила Люда, посмотрев в глаза Толи.       - Да нет, все хорошо. Просто у Вовки надо было задачку по математике проверить. - с усмешкой сказал Новосельцев, и они рассмеялись.       Калугина взяла запотевшие очки Новосельцева и протерла об юбку платья.       - Я заварю чай. - с улыбкой на лице, она снова надела очки ему на нос и ушла на кухню.       Анатолий пошел за ней.       Она достала две чашки, а он, вскипятив чайник, заварил чай.       Они сидели, пили чай и разговаривали обо всем, кроме работы.       - А как твои дети отреагируют на все это? - спросила Людмила, водя пальцем по окружности кружки.       - Ты о чем?       - Ну, о нас.       Анатолий посмотрел на Людмилу и в недоумении поставил чашку на блюдце. Далее, он, встав со стула, подошел к Людмиле и сел около ее ног.       - Ты боишься? - улыбнулся Новосельцев.       - Толь, они же уже все понимают. Вдруг я им не понравлюсь и все. - Людмила смотрела на свои руки, как вдруг, ее руки накрыли его.       - Люда, не бойся. Они смирные ребята... правда, обалдуи, но ты им понравишься, это однозначно.       - Господи, не говори так о детях. - буркнула Калугина и Толя кротко засмеялся.       - Спасибо, что ты появилась в моей жизни.       И ничего не дав сказать Людмиле, он поцеловал свою любимую. Свою и ничью более.