Политическая работа

Здесь даже размяться нельзя было без того, чтобы не вымокнуть! Скрытая деревня Дождя уже бесила до чёртиков — и вечным ливнем, и лужами, и некрасивыми башнями из железа и камня. А сейчас вдобавок и тем, что приходится куда-то переться, чтобы порешить придурков, которые взбесили лидера. Конан толком ничего не объяснила, с таким отмороженным видом дала приказ Хидану и Какузу, что даже возмутиться не получилось: Какузу немедленно его ударил, и стало не до того! — Бля! Вот скажи мне, Какузу, какого хуя происходит? — Хидан перепрыгнул очередную лужу, похожую больше на пруд. — Мы им мальчики на побегушках, что ли? Серьёзно! Наш хренов лидер совсем ебанулся, посылать на такие тупые задания… — Задание есть задание, — процедил Какузу сквозь зубы. Он, как всегда, вёл себя по-мудацки, но на сей раз в его голосе звучали особенно злые нотки. — А ты-то чего? — Хидан осклабился. — Ты же обожаешь всякое дерьмо, лишь бы заплатили. — Если ты продолжишь ныть, как дитя, я убью тебя, так что заткнись. Снова-здорово, старая песня. Закатив глаза, Хидан ускорил шаг, поравнялся с Какузу так, чтобы видеть его морду, вздохнул не без облегчения, когда струи дождя резко исчезли: над головой теперь тянулась каменная кладка туннеля, — и таки спросил, не выдержав: — Ты чего такой недовольный-то, Какузу? — Вода хлюпала под ногами. В этой сырой деревне вообще было что-нибудь сухое? — Подумаешь, придётся спасать слабаков, угодивших в плен каких-то врагов лидера! Бабло главное, бабло, разве нет? Это чёртово задание шло вразрез со всеми заповедями Джашина. Перебить можно было лишь тех, кто держал в руках оружие и угрожал мирному, блядь, населению, и Хидан пытался припомнить, когда записался в ряды защитников сирых и убогих. Ладно ещё джинчурики, но это! Конан сказала, добычи будет достаточно, но суть-то не поменялась! Хидан в сердцах сплюнул. Ну и что теперь делать? Какузу стал особенно мрачен после слов про бабло. Тут-то Хидан и понял. — А! — Даже настроение приподнялось. Хидан почти засмеялся: — Это задание бесплатное, что ли? Лидер приказал и ни монеткой с тобой не поделится? Без перехода развернувшись, Какузу выбросил руку вперёд, но цепкими пальцами хватанул пустоту: Хидан вовремя пригнулся. Отшагнув назад, он принял боевую стойку, косу, впрочем, пока что не вытащил, только держал пальцы в миге от прикосновения к рукояти. Хорошая драка… Почему бы и нет? Судя по поведению Какузу, Хидан попал в точку. — Ты, — хищно сузив глаза, выцедил Какузу и опустил руку, — будешь убивать только врагов с оружием. Если пострадает хотя бы один пленный, я вместе с лидером охотно тебе отплачу. — Э? У Хидана аж челюсть отвисла. Он не ослышался? Старый мудак Какузу защищал слабаков и детишек? Заняться ему, что ли, нечем, жалеть всякое дерьмо? — Каждая из этих жизней — мои деньги, ясно? И если из-за тебя я понесу убытки, ты потеряешь нечто равноценное этому, — сочился голос Какузу алчностью и гневом. Но до Хидана постепенно доходило. Лидер же вроде как правил Дождём, а власть должна оберегать свой народ, все дела. Вопрос тупой политики. Вот лидер и прижал Какузу к стенке, и поставил какие-то ебать важные условия, которые теперь предъявлялись Хидану. А не пойти бы им нахуй! — Нихуя я не понял, Какузу! — он выхватил косу и врезал ей по земле, сталь взвизгнула о камень, звук резанул по ушам. — Эти уёбки из жилого квартала захватили кучу гражданских, которых мне нельзя убивать, потому что, блядь, почему? Давай, убеди меня. Вера в Джашина не позволяет оставлять людей недобитыми и!.. — Ты их и пальцем не тронешь, — спокойным до невероятия тоном перебил Какузу. — Недобитые — это те, кого ты ударил, но кто ещё жив. Хидан замолчал. Блядь, а ведь правда. О такой трактовке самой главной заповеди он никогда не думал, впрочем, понимая, что на самом деле религия великого Джашина стояла всецело за резню. Какузу, как геморройный, смотрел на Хидана недовольным взглядом и ждал его ответа. А что тут можно сказать? Привет, сука, согласен, не будем никого убивать? В чём там был приказ хренова лидера? Уничтожить уродов, захвативших в плен жителей мирного района Дождя, и валить на все четыре стороны после отчёта лидеру лично. — Ну, а если я прикончу пару-тройку придурков, что ты мне сделаешь, м? Наябедничаешь лидеру? — издевался Хидан. — Я просто перестану сшивать твоё тело. И когда ты в очередной раз окажешься расчленённым, — уже с явным удовольствием пояснял Какузу, — помочь тебе сможет только выдуманный твоим больным разумом Джашин. — Джашин-сама не выдуманный! — Хидан вскипел мгновенно. Что он понимает, атеист ёбаный! — Его сила реальна более чем, и ты, блядь, это знаешь, — ткнул он пальцем в Какузу. — Я не собираюсь слушать очередную чушь про твоего бога. — Какузу развернулся и пошёл дальше. — Поспешим. Мы опаздываем. Если по твоей вине погибнет хоть один не из списка целей, поверь, тебе лучше действительно сдохнуть. Хидан только фыркнул, конечно, не поверив. Как будто его можно убить! Пришлось убрать косу за спину и плестись следом за Какузу, пока тот не скрылся в сырых катакомбах, в которых не было дождя, зато луж, порой тронутых льдом, — хоть утопись. Путь проделали в молчании. Поворот за поворотом цель приближалась, и Хидан нутром чувствовал грядущую кровавую бойню во славу Джашина-сама. И никакого ливня! Губы сами собой изогнулись в предвкушающей усмешке. — А вот и мы, сучары! — не таясь, вышел на открытую площадку Хидан, чем сразу привлёк внимание двенадцати охранников, находившихся выше по лестнице, которая была шириной во весь коридор. На их лицах мелькнуло узнавание. Лишь дурак бы не понял, чем оно вызвано. — Что, узнали плащик? — почти лениво Хидан вытащил из-за спины косу. От её алых лезвий брызгами бликов отразился свет ламп под потолком. — Нас прислал хренов лидер, так что предлагаю сдаться, а то я порешу всех, а нельзя. Не убивать вон тех дебилов в цепях — есть отстой, а я перестаю себя контролировать, когда кровь ударяет мне в голову, потому что когда кровь ударяет мне в голову… — Хидан, заткнись. — Свали нахуй, Какузу! — приказал Хидан, даже не повернувшись, и перехватил косу поудобнее. — Короче, я побыл чуток вежливым, а теперь… — он тихо засмеялся, ощутив, что час нести в этот мир хаос пришёл. Рванув в атаку, Хидан и уклоняться не стал от сюрикенов, потоком которых был встречен, и, оттолкнувшись от пола коридора, взмыл повыше так, чтобы увидеть двадцать… Тридцать! Тридцать жертв! Коса полетела вперёд, зашуршал стальной трос, вытягиваясь, и Хидан рухнул в гущу противников, сбив наземь одного из них и вырвав из его горла жалкий предсмертный хрип: в грудь его вонзилось два лезвия косы. Дебилы-пленники зароптали, закричали, взволновались: кто сжался в комок, кто вскочил на ноги, тут же нарвавшись на надзирателей, кто разрыдался, а кто зашептал: — Красные облака… Госпожа Ангел! Это от Бога и Госпожи Ангел!.. Защитники несчастных и бедных сыскались. Пренебрежительно фыркнув, Хидан вытянул косу перед собой и плотоядно облизнулся, готовый к очередному рывку. А вот готовы ли противники? Они стояли кругом, держась за оружие, и явно опасались удара в спину: Какузу голос-то подал, да не показался. — Я бы обратил вас в веру в Джашина, — поделился Хидан сразу со всеми, — только слабаки ему не нужны. И, торжествующе взвыв, он поддался безумию, что клокотало внутри, метнул косу вперёд себя, перехватил трос в руку, передвинул чуть в сторону, и стальная смерть по дуге устремилась к новой добыче — жилистому юнцу. Тот в испуге сделал сальто назад, но как только выпрямился, лезвия задели его по плечу и порезали соседа, успевшего рухнуть и тем спастись… ненадолго. Хидан дёрнул косу на себя, чтобы, отпрыгнув в сторону, перебросить атаку на прочих. Тридцать. Тридцать полновесных чаш крови ради Джашина-сама! — Да-а-а!!! — Хидан расхохотался, когда алые лезвия, как траву, с хрустом скосили голову очередной такой чаши. — Смотри же на меня, Джашин-сама. Я уничтожу этих еретиков. Задание закончилось быстро. Запах крови пропитал всё, разве что вышло так, что поле боя переместилось подальше от тех, кого сторожил Какузу, верный пёс хренова лидера. Сила чужой агонии наполнила тело Хидана до краёв, и чакра, тратясь на технику, проваливалась в бездну бессмертия, подаренного Джашином-сама. Хидан встрепенулся, выйдя из транса, пришпиленный своим же штырём к стене. На полу — кровавый символ. Мимо неслышно прошагала Конан. — Госпожа Ангел… Госпожа Ангел!.. — последовало из-за угла, стоило ей туда завернуть. Народ благодарно встречал её, как луч света во тьме. Хидан фыркнул и, постанывая от боли, уже не приносящей экстаза, вытащил из себя штырь. Кровь на нём казалась чёрной, так много её было. Придётся долго чистить. Мирных жителей хватило на целых два здания высотой в три этажа, и Хидан развернул сражение только на первых из них и снаружи, так не хотелось видеть рожу Какузу. — Всё хорошо. Вас не тронут, — говорила людям Конан, и ей безоговорочно верили. Тем не менее Хидана все обходили чуть ли не за версту. Забавно даже. Ещё более забавным оказалось то, что Какузу они доверяли, ведь он уберёг их от безумца-джашиниста, который учинил здесь кровавую баню. — Эй, Конан! — дёрнул Хидан Конан, когда люди под охраной шиноби Дождя отошли достаточно далеко. Конан повернула к нему голову, холодная, невозмутимая, как всегда будто отрешённая от всего. — Я не такой дурак, как ты думаешь. С этой мелюзгой ты могла бы сладить и сама, в одиночку. — Хидан, закинув косу на плечо, приблизился к ней с угрожающей неспешностью. — Зачем были мы, м? Интересно же. — Ты ведь уже знаешь ответ. Хочешь, чтобы я его озвучила? — Ну давай, скажи. Голос у Конан стал задумчиво-печальный. — Акацки. Чёрные плащи с красными облаками. — Пф! И всё? — удивился Хидан. — И что, никакой подоплёки, политики там? — Это и есть политика. С этими словами Конан удалилась. Когда-нибудь он узнает наверняка, что за цели преследует эта шарашка, которая прикидывается организацией убийц. Вот тогда Хидан и решит, кинуть их всех к чёрту или они и правда помогут отыскать древнейший храм Джашина-сама. Кто бы что ни говорил, Хидан дураком не был. Акацки не были обычной организацией. По крайней мере, обычная организация убийц не посылает своих лучших бойцов на миссии, блядь, по спасению!