Но это не точно!

Гет
PG-13
Завершён
46
автор
amber13dragon соавтор
Размер:
22 страницы, 2 части
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
46 Нравится 13 Отзывы 14 В сборник Скачать

Часть II

Настройки текста

***

Северус, поджидая жену, сидел в кресле и листал «Вестник зельевара» с отзывом на свою статью. Статья называлась «Работа зельевара над информационно-магическим потоком в творческом процессе трансформации сознания ликантропов при взаимодействии зелий и ментальных чар». Рецензентом был сам Дамокл Белби, изобретатель Волчьелычьего зелья, который, не забывая упомянуть и себя, разливался соловьем в хвалебном анализе полученных результатов и о радужных перспективах Снейповой работы. Когда Снейп встал на звук открывшейся двери, удовлетворенная улыбка сползла с его лица, как только он увидел жену. Растрепанная, с красными пятнами на щеках и следами слез на бледном до голубизны лице, пересохшими искусанными губами, она дышала часто, будто не аппарировала только что на крыльцо, а пробежала, по меньшей мере, милю. Он мгновенно оказался рядом и заметил, как расширились, перекрывая радужку, зрачки ее глаз, прежде чем она обмякла в его руках. Еле успев предотвратить ее падение, он бережно перенес Гермиону на диван. Диагностические чары показали легкую степень эмоционального истощения. Во что успела вляпаться его неугомонная девочка? Северус встряхнул головой, отгоняя лишние сейчас мысли. — Энервейт! Гермиона открыла глаза и медленно выдохнула. — Воды? Умиротворяющего бальзама? — спросил Снейп. Она отрицательно помотала головой и села. — На тебя напали? — губы его сжались в узкую полосу, он уже был готов вызвать авроров, но она остановила его поднятой ладонью. — Нам надо серьезно поговорить, — хрипло произнесла Гермиона. Северус изменился в лице. Его и без того светлая кожа стала еще бледней. Он отошел к окну, оперся руками о подоконник и тихо сказал, словно констатируя факт: — Ты от меня уходишь. — Нет! — вскрикнула она и добавила тише: — Это ты от меня уходишь. — Хорошо. Я сейчас соберу вещи, — ссутулившись, он направился к выходу, но у самой двери обернулся, глядя ей в лицо, по которому катились слезы. — Один только вопрос: почему? Что я сделал не так? Гермиона разрыдалась. — Вина? — устало предложил он. — А… А давай. Снейп вернулся к бару, достал бутылку, бокал. Один. Запах фруктового сада с нотами ягодного варенья и мотивом клубники с какими-то пряностями поплыл по комнате. Снейп наполнил бокал на две трети, и протянул ей. Темный брусничный цвет с глубокими алыми оттенками играл в хрустале… Так же играло на цветах олеандра рассветное солнце в виноградной долине неподалеку от Альегре. Розовые грозди цветов в его лучах становились еще ярче. В воздухе пахло карамельками, морем и виноградом. Наверное, вся Сардиния пахла так в октябре 2001 года. Это был их медовый месяц — за полгода до свадьбы, потому что весной ей предстоял ряд экспериментов по проверке усовершенствованных чар. Северус предложил ей плюнуть на условности и отдохнуть перед напряженным периодом. Сколько всего нового увидела и узнала тогда Гермиона. Знаменитые «рисовые» пляжи: белый песок и бирюзовые волны Средиземного моря. Они спускались в грот Нептуна — целых шестьсот пятьдесят четыре ступени вглубь — к самому большому подземному озеру на Сардинии. Через Домус-де-Джанас — каменные гробницы, высеченные прямо в скалах во времена древней минойской цивилизации — у городка Ангелу-Руджу они проникали в магическую часть острова. Северус рассказывал ей, что даже в мрачный период, когда костры инквизиции отправляли на тот свет тысячи женщин, на Сардинии ведьм не преследовали вовсе. Быть может, именно поэтому древние знания мира не исчезли, ведовство осталось в Сардинии, сохранив сакральное понимание целостности мира, секреты целебных отваров и зелий, старинные слова защиты и проклятий. Там, когда Снейп застрял в лавке зелий и ингредиентов, с удовольствием споря с хозяйкой о цене на яд паука арджия, Гермиона наблюдала за маленькой девочкой, явно внучкой лавочницы, звонко выговаривавшей что-то цветочному горшку, из которого торчал маленький чахлый кустик с узкими длинными листьями. Гермиона вытащила из сумочки одну из всегда хранившихся там про запас коробочек с шоколадной лягушкой и протянула девочке. Та посмотрела на нее исподлобья, взяла лягушку, а потом разулыбалась и сунула в руки Гермионе горшок. — Берите-берите, — прервала пытавшуюся отказаться от неожиданного подарка Гермиону лавочница. — Раз внучка вам его подарила, значит, он вам счастье принесет. Только не держите его в доме. Кустик в последствии оказался жутко редкой магической разновидностью декоративной лавророзы, и Невилл, когда Северус искал, куда бы пристроить растение подальше от Живоглота, проявляющего слишком пристальный интерес к листьям, был счастлив заполучить цветок в свои герболожьи лапищи и даже выучил несколько итальянских песенок, которые специально мурлыкал, обхаживая кустик. А в Сардинии началась осенняя страда: уборка винограда. Они даже попали на La Sagra della vendemmia — праздник, посвящённый сбору урожая винных сортов винограда и началу производства вина, а утром решили побывать на виноградниках Sella & Moska — посмотреть вживую на вотчину одних из лучших виноделов. Они аппарировали прямо на олеандровую аллею, прикрывающую от излишков солнца молодые лозы Каберне Совиньон и Каберне Фран. Прохладные утренние часы — лучшее время для сбора винограда, и со всех сторон звенели песни на каталонском и итальянском языках. Сквиб с каталонским именем Ориол и известной итальянской фамилией Сфорца сначала принял Снейпа за местного, но поняв, что перед ним английские маги, даже провел им небольшую экскурсию по винокуренному заводу и винным погребам компании, сочетающим в себе как традиционные и новейшие технологии, так и магию. Они увидели большие дубовые бочки, где около трех лет проходил период ферментации. Побывали и на складе уже заполненных бутылок, где вино дозревало от трех до пятнадцати лет. Потом синьор Сфорца завлек их в дегустационный зал, где больше всего Гермионе понравилось вино, которое, по странному совпадению, так и называлось — «Oleandro». Она так восторгалась вкусом и послевкусием, разбирая все ноты, что при прощании Сфорца даже подарил им бутылку этого вина на память, наказав открыть, если однажды они потеряют путеводную звезду. Гермиона даже слегка хихикнула и шепнула Северусу, что с таким количеством олеандра, которое повсюду сопровождает их во время путешествия, сбиться с пути будет трудно: запах мозги прочистит. Северус же тем временем прикупил целый ящик вина, и срочно вызванный домовой эльф из лаборатории Отдела Тайн был строго проинструктирован по поводу доставки покупки в дом «Мастера зелий Северуса Снейпа-сэра» и создания правильного температурного режима в одном из шкафов домашней лаборатории. А потом они долго-долго целовались под звон цикад посреди олеандровой аллеи между бархатно-синих гроздей винограда в лучах заходящего солнца и первых звезд, появляющихся на быстро темнеющем небе. И сейчас Северус открыл подаренную бутылку. Гермиона сделала глоток. Знакомый бархатный, строгий, кисловато-минеральный ровный вкус, отдающий красной смородиной и травянистым ореолом, оставил послевкусие лугов, росы, ягод, леса вдалеке. И моря с запахом фруктовой карамели. — Так что же я сделал не так? — вырвал ее из воспоминаний вопрос Снейпа. — Да лучше б ты хоть раз сделал что-нибудь не так! — в сердцах рявкнула Гермиона. — И именно поэтому ты меня выгоняешь? — уточнил он. — Я?.. Я тебя не выгоняю. Ты сам решил! — прищурилась она. — Что я решил? И когда? — Когда — не знаю, но ты сам сейчас сказал, что забираешь вещи, и мы разводимся. — Я? Сказал? Я такого не говорил! — озадаченно по-собачьи встряхнулся Снейп. — Постой, тебя не устраивает, что я все делаю так, как тебе нравится? — Да! Даже сейчас с вином ты угадал мое желание! В чем подвох, Северус? — Гермиона повысила голос. — Нет тут никакого подвоха, — он пожал плечами. — Тогда в чем дело, Северус? Не может нормальный человек ни разу не накосячить. — А я и есть ненормальный человек. И ты тоже. Мы маги. Ты забыла? — Не забыла. Но не могу понять, что ты задумал, Северус Снейп, — Гермиона вдруг осознала, что ее поведение напоминает незабвенную Молли Уизли, и тихо добавила: — Извини. Северус кивнул. — И все же я не понимаю, что тебе не так, — немного помолчав, сказал он. — Я ведь хотел… старался, чтоб все было образцово. Объясни мне. Пожалуйста. Гермиона вздохнула, медленно выдохнула и размеренно, как маленькому, начала растолковывать: — С самого первого дня, как мы встретились после Хогвартса, ты не допустил ни в чем ни единой промашки. Я даже список составила! — Список? — недоуменно переспросил он. — Да, список, — Гермиона метнулась к своей сумочке и вытащила злосчастный пергамент. Еще пару минут назад она, наверное, запулила бы им в мужа, но сейчас она сдержанно положила свиток перед ним на стол. — И зачем? — он подбородком показал в сторону пергамента. — Я же сказала: идеальных людей нет. Идеальных слизеринцев — тем более. Но это не точно, — спохватилась она. — А опыт мне подсказывает, что, когда слизеринец безупречен, он что-то задумал. И это «что-то» может мне сильно не понравиться. И я не могу так. — Как — так? — Ожидать подвоха, — почти прошептала она. — О женщины, кто сможет вас понять?.. Что ты скажешь на то, что никакого подвоха, подводного течения, корысти и прочего нет? — Северус, так не бывает! Скажи, — она замялась, — ты ведь не держишь меня под зельями? ― Как?! — он вскочил. — Как ты могла подумать такое? Ты! Жена моя, мать моих детей! — Но у нас нет детей! — вытаращилась Гермиона. — Будут. О Мерлин! О горе мне! ― А что, что я должна была подумать? ― Все что угодно, но только не это! — Снейп упал в кресло и закрыл лицо рукой. Плечи его затряслись. Раздались невнятные всхлипы. ― Я… Извини… Я… ― она виновато подошла к нему со спины и приобняла. Он убрал руку и, запрокинув голову, посмотрел на нее, смеясь. ― Ах ты!.. Ах ты!.. С-с-с!.. Слизеринец! ― Гермиона легко шлепнула мужа по плечу, вернулась на диван и инквизиторским взглядом уставилась на него. ― Так ты, наконец, расскажешь мне, как у тебя получается не ошибаться? Северус посерьезнел. Встал. Принял столь знакомую по Хогвартсу позу, скрестив руки на груди. ― Да, дорогая, ты права. Я слизеринец. Гермиона насторожилась. ― После победы я решил, что постараюсь больше не доверять свою жизнь провидению. Оно слишком ненадежно. Потом мы снова встретились с тобой, и ты увиделась мне совсем другой, отличающейся от той «невыносимой всезнайки», которая периодически подбешивала меня на уроках. И не только. Да, я ученый, и мне стало интересно изучить феномен по имени Гермиона Джин Грейнджер. ― Оу! Я была объектом исследования?! ― Дослушай, пожалуйста. Когда я осознал, что мне нравится присутствие в моей жизни одной замечательной гриффиндорки, мне хотелось провести с ней всю оставшуюся жизнь. Но я, повторяю, ученый и помню, что химия в отношениях держится не долго: ну, год, ну, два, самое большее ― три. Потом же, если не наработалось общих интересов, кроме работы, постели и детей, наступает охлаждение, а накопленные мелкие обидки начинают превращаться в снежный ком, отравляя жизнь обоим. И я решил: на Мерлина надейся, а фестралов привязывай. Я не мог позволить чему-либо испортить нашу идеальную семейную жизнь. И ― да, я шпион. Я начал разговаривать с людьми. Гермиона вскинулась, но он остановил ее жестом. ― Я разговаривал с ними о них. Люди любят поговорить о себе. С твоими родителями — об их опыте, с преподавателями ― о дисциплине, пунктуальности, любознательности, с вашим АДом ― об их действиях в противостоянии госпоже инспекторше, с Поттером ― о его приключениях, если можно это так назвать. И все они рано или поздно начинали говорить о тебе, о твоей роли, о твоих качествах, о твоих интересах. А я слушал. А еще я слушал тебя. Ты сама не замечаешь, как говоришь о своих планах и надеждах, как, обсуждая ту или иную ситуацию, показываешь свое отношение к поступкам людей, к самой ситуации в целом. И, знаешь, мы с тобой одинаковы: я тоже составлял свой список… ― А сколько в нем пунктов? ― ее глаза загорелись. ― А в твоем? ― Сто шестьдесят четыре, ― гордо ответила Гермиона. ― Но это еще не точно! ― В моем ― двести восемь. Пока. Правда, я не все успел реализовать: повода еще не предоставлялось. Думаю, что некоторые моменты ждут впереди. ― Но ведь это, наверное, очень трудно ― жить, постоянно отщелкивая всякие мелочи, вплоть до попарно сложенных постоянно чистых носков. Я думала, что у меня разовьется обессивно-компульсивное расстройство, потому что я все время думаю: все ли я убрала, ничего ли не забыла… ― Ну, забыла бы. Подумаешь. Ничего страшного не произойдет: мир не рухнет. ― А что? Так можно было? ― Почему нет? ― Но ты… Ты же такой перфекционист. — Ты тоже. — А еще ты же все время обо мне заботишься, взял на себя практически все обязанности по дому… Мне даже немного стыдно, что ты и так загружен на работе, а тут у тебя как вторая смена. ― Дорогая, я до тебя был взрослым одиноким мужиком. Я сам себе готовил, убирался, ходил по магазинам. В этом плане ничего не изменилось. Мне не трудно делать все то же самое. Какая разница ― моется одна тарелка или две? Это все обычные бытовые чары. ― Но ты же владеешь ими виртуозно! — жалобно сказала она. ― А чем я, по-твоему, занимаюсь, когда ваш пьяный отряд развлекается? Отработка чар до автоматизма очень хорошо помогает прочистке мозгов и обдумыванию научных задач, особенно когда формулировки требуют четкости. ― Ладно, но ты предугадываешь все мои желания! И это — не легилименция. Тот же кофе в постель. ― Да ничего я не предугадываю на самом деле, ― усмехнулся Северус. ― Я просто варю кофе и приношу тебе. Твой курносый нос улавливает запах и посылает в мозг сигнал, что сейчас будет кофе. Тебе кофе нравится, и спросонок ты считаешь, что ты его хочешь. А уж сварить его по твоему вкусу ― дело чести для зельевара. ― А завтрак? ― прищурилась Гермиона. ― А что завтрак? Я сам предпочитаю по утрам съесть что-то легкое. Плюс наблюдательность. Да ты и сама иногда говоришь, что, например, давно не было блинчиков, или видела интересный рецепт. В чем проблема? Бывает так, что мне лениво готовить. Тогда либо мы обходимся йогуртом с сэндвичами, либо ты сама встаешь к плите. ― А Глотик? Как ты умудрился с ним подружиться? Никому этого не удавалось, даже родителям. ― Глотик ― книззл. Очень умный. Я ему объяснил, что если он хочет, чтобы его хозяйка была веселая и довольная, то писать мне в ботинки и украшать мою одежду своей шерстью и недоеденной пищей ― не совсем правильно. ― Но он же тебя любит почти так же, как и меня! ― с нотками ревности воскликнула она. ― А это — наш маленький мужской секрет. ― Но мне же интересно! — Гермиона просяще сложила ладони. Северус, по-мальчишечьи ухмыльнувшись, призвал из холодильника небольшой кусочек мяса. Книззл, до этого мирно дремавший на шкафу ― подальше от семейных разборок, приподнял голову. Снейп трансфигурировал мясо в мышку и пустил ее бегать по полу, и у Живоглота сразу же проснулся инстинкт охотника. Он гонял эту мышку по полу, подкидывал в воздух, бил лапами, таскал в зубах и наконец-то съел. ― Видишь, все просто: он хищник, пожрать корм из миски можно в любой момент, но это скучно. Мясо ему не повредит, а превращение неживого в живое, тем более имеющее общую структуру, — фера верто в помощь. Программа, если я не ошибаюсь, второго курса. Вот так мы и развлекаемся. Я же слизеринец. ― Подкупил, значит. ― Угу. Подкупил. Но это не точно! ― Но смотри, ты такой умный, такой предусмотрительный, заботливый, а я… Я… Вон, обвинила тебя в черт-те чем. Зачем я тебе? ― А чтоб была! ― перебил поток ее самобичевания Северус. ― Я просто люблю тебя. ― Но за что? ― Тебе по пунктам? Ладно. Ты красивая, умная… ― Угу, ― перебила его Гермиона. ― Как говорит Сьюзен: «Умная ты баба, Гермиона, но такая ду-у-ура!» ― Не дура, просто опыта в некоторых моментах маловато. И это нормально. Я ведь тоже с тобой многому учусь. У меня тоже нет опыта семейной жизни и построения нормальных отношений. Кстати, та же Сьюзен говорит, что женщине необходимо пользоваться сильными мышцами и слабым умом лучшей половины человечества: повышает самооценку. ― Чью? ― Не спрашивал. Наверное, лучшей половины человечества. Да, я чуть не забыл: у меня подарок для тебя. ― Какой? ― с предвкушением спросила она. ― Помнишь кустик, который тебе подарили? Он разросся так, что Невилл совершенно безболезненно согласился поделиться целым мешком соцветий. И вот результат, ― Северус вынул из кармана хрустальный флакончик с притертой крышкой. ― Говорят, этот запах особенно подходит рожденным под знаком Девы. Море и солнце, простор и легкость с карамельным, но не приторным оттенком ― Сардиния вернулась в ее жизнь созданными специально для нее духами из олеандра… Они целовались долго, отчаянно. Гермиона подошла к бару, достала еще один бокал, плеснула вина, добавила немного в свой и, подойдя к мужу, села к нему на колени. ― Давай выпьем! ― Давай. Тост? ― За наше первое недопонимание. И надеюсь, что оно будет последним! Они переглянулись и хором сказали: ― Но это не точно!
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.