Путь к сердцу

Апчхи! Еще один чих разорвал звенящую тишину, стоящую в зале совещаний. Серафина Пикверт окинула Тину уничтожающим взглядом, и та поспешила сделать вид, что очень увлечена фиолетовой кляксой на столе. Она появилась два дня назад, когда Тина чихнула так, что перевернула чернильницу, забрызгав стол, ковер, и важные документы. Она снова перевела взгляд на пятно. Чернильница то разбилась, да. Тогда мадам Пиквери едва сдержалась, чтобы не сжечь Голдштейн прямо там, на стуле. Мистер Грейвс тоже был недоволен. Еще бы, все тщательно проверенные отчеты пришлось писать и перепроверять заново. Весь отдел молился, чтобы Тина поскорее выздоровела, или хотя бы взяла выходной. Естественно, ничего из этого девушка делать не собиралась. Поэтому, заготовив запас платков, она героически штурмовала завалы из документов, и доблестно сражалась с придирками мистера Грейвса, который стал совсем невыносимым с тех пор, как Тина заболела. Как будто ей было мало своей головной боли, так еще и Грейвс подливал масла в огонь, постоянно жалуясь. "Тина, у меня горит важный отчет, а вы своими чихами сотрясаете весь отдел!" "В таком состоянии нужно было оставаться дома, Тина" — Паразит, — думала Голдштейн, украдкой поглядывая на Грейвса, который невозмутимо сидел за столом, слегка морщась при каждом чихе девушки. — Совещание окончено, — громкий голос Серафины Пиквери вырвал Тину из размышлений. Президент все еще прожигала её недовольным взглядом. Девушка пристыженно опустила глаза, и шмыгнув носом, поспешила покинуть зал. — Тина! Да постойте же вы, Тина! Она оглянулась, чтобы посмотреть на Грейвса, стремительного приближающегося к ней. Не сдержавшись, Тина снова оглушительно чихнула, прикрываясь руками,и простонала нежелательному собеседнику что-то, похожее на "только не сейчас" — Тина, когда вы наконец уйдете домой? От вас страдает уже весь отдел! Тина так удивилась, что отняла руки от лица и посмотрела ему прямо в глаза. — Но, мистер Грейвс... — Замолчите, сядьте и выпейте вот это, — Грейвс почти ткнул девушку в чашку, доверху наполненную чем-то, по запаху напоминающим горячий суп. — Выпейте все до капли. — Мистер Грейвс, вы... принесли мне суп? — стараясь не улыбаться, как дурочка, Тина послушно села на ближайший стул и поставила горячую чашку на колени. — Перестаньте улыбаться и лечитесь! И начинайте уже думать об окружающих. Додумались хотя бы, не знаю...не болеть, если уж решили не расставаться с работой. Тина не смогла удержаться, и улыбнулась еще шире, тут же глотая ложку супа под пристальным взглядом сощурившихся глаз. — Почему вы не идете работать, мистер Грейвс? Я же уже лечусь. — Хочу убедиться, что вы выпили все. — Как скажете. Тина специально растягивала удовольствие, наслаждаясь каждой ложкой вкусного горячего бульона. Да уж, домашний эльф Грейвса постарался на славу. Погодите-ка. — Мистер Грейвс. — Да, Тина? — А откуда у вас этот суп? Персиваль на секунду застыл, смотря в одну точку, затем снова сфокусировался на Тине и нахмурился. — Я сам сделал. От такого заявления Тина чуть не подавилась, и закашлялась. — Вы... Приготовили мне суп? Сами? — Ну да, и что в этом такого? — Вы приготовили мне суп! Слова Голдштейн смутили Персиваля. Он резко развернулся, и быстрым шагом пошел по коридору, бросив через плечо пожелание о выздоровлении.

***

Тина не видела мистера Грейвса целую неделю. И объяснений этому не было. Через три дня после того утра Тина окончательно встала на ноги, и все вздохнули с облегчением. Казалось, все вернулось на свои места. Но без Грейвса было как-то неуютно. Конечно, без его придирок тяжелее жить не стало, но не видеть знакомые черты каждый день было очень странно и непривычно. Да, Тина слишком сильно ассоциировала Грейвса с МАКУСА и повседневной жизнью, и чувствовала себя слишком некомфортно, не видя его каждый день. Через неделю она сдалась. Уж в свой то кабинет Персиваль должен иногда заходить, не может же он вечно бегать от Тины. Девушка постучала в дверь его кабинета, и вошла, не дождавшись ответа. Грейвс сидел за столом, положив голову на руки. Грудь мерно поднималась и опускалась, а выбившаяся из безупречной прически прядь то взлетала, то опадала вновь. Если бы Тина не знала его, то никогда бы не предположила, что этот посапывающий волшебник руководит целым штатом авроров и считается самым суровым начальником. Голдштейн нерешительно потопталась на пороге, и зайдя в кабинет, осторожно тронула мужчину за плечо. — Мистер Грейвс? Проснитесь! Персиваль поднял голову, и тут же вскочил, на ходу поправляя одежду и прическу. — Тина? Что вы здесь делаете? Что-то случилось? Что-нибудь с Сойером? Так и знал, что напортачит с задержанием... — Да подождите же вы, мистер Грейвс! Я хотела вам чашку вернуть. Персиваль часто заморгал, не понимая, о чем речь. — Суп, который вы сделали мне несколько дней назад, — пояснила Тина, изо всех сил сдерживая умиленную улыбку. Никогда её начальник не выглядел так очаровательно, как после сна. — Вы чашку оставили. Я хотела вернуть. — Ах, это, — Грейвс задумчиво почесал затылок. — А я думал, куда она подевалась. Поставьте на стол, и идите работать. Тина все еще стояла у стола, закусив губу. Она не знала, стоит ли делать то, что запланировала. — Мистер Грейвс? — Что-то еще, Тина? — Вы избегаете меня? Персиваль снова напрягся. — Не придумывайте, Тина. Я всего лишь приготовил вам суп, почему я должен... — Грейвс резко замолчал, рассеянно смотря куда-то под ноги Тины. — Послушайте, Голдштейн, просто уйдите. Тина с трудом удерживала радостный вздох. Персиваль проговорился. И понял это. Ужасно похоже на счастливый финал детской сказки. — Я просто хотела сказать спасибо за этот суп. Она подошла к начальнику близко-близко, очень быстро, чтобы тот не успел испугаться такой решительности. — Что вы...? — Не знаю, — Тина, не отдавая себе отчета, заключила Персиваля в свои объятия. — Закончили, Голдштейн? — через несколько секунд, так и не почувствовав ответных объятий, Тина отстранилась, до боли сжимая кулаки. — Еще раз спасибо за суп, мистер Грейвс, — стараясь удерживать на лице маску беспристрастия, Тина стремительно покинула комнату, и прижавшись к стене, сползла вниз, пряча лицо в коленях. Глаза неприятно щипало. — Я идиотка...

***

Когда Грейвс спустя три месяца узнал, что Голдштейн взяли на особо опасную операцию, он сдержался. Но стоило ему услышать, что Тина попала в лазарет, остановить себя он не смог. Ворвавшись в палату, он увидел, как Тина лежит на кровати, и едва дышит от полученных травм. — С ней все будет хорошо? — спросил Персиваль пробегавшую мимо медсестру. Та неуверенно качнула головой, и поспешила к другому пациенту. Пробормотав что-то про "никчемных врачей" Грейвс подскочил к кровати Тины, но вовремя остановился, чтобы не упасть рядом с ней, или еще хуже, на колени. Темные ресницы незаметно затрепетали, и Голдштейн с трудом приоткрыла глаза. — Мистер Грейвс? — девушка чуть приподнялась, и с удивлением посмотрела на начальника. Она не помнила ничего, кроме сильного заклятия, брошенного в нее преступником. — Кто позволил вам, Тина, отправляться на такое опасное задание? Грейвс старался казаться серьезным, но не мог думать ни о чем, кроме блестящих темных волос. Мягкие, почти шелковые на вид, а на ощупь... И правда, настоящий шелк. Персиваль вздрогнул, когда понял, что гладит по волосам оцепеневшую девушку, и тут же отдернул руку. Просто сделать вид, что это был неосознанный жест. — Мистер Грейвс? —Да, Голдштейн? — Что это было? — Я не специально. Задумался. — И о чем же вы думали? И тут Персиваль понял, что лучше шанса и не придумаешь. Хватит украдкой брошенных взглядов, хватит так и не сказанных признаний и бесконечного подбора слов, чтобы пригласить на первое свидание. Он не может так жить дальше. Не может нормально работать, заниматься повседневными делами, даже просто мыслить. —О волосах, Тина. — Что? — О ваших волосах. Они выглядят такими мягкими, и я хотел узнать, так ли это на самом деле. — И что? — дрожащим голосом спросила Тина. Персиваль молчал пару секунд, затем кивнул. — Они и правда такие же, как и на вид. Могу я узнать еще кое что? Тина прищурилась, и слабо качнула головой. Грейвс медленно наклонился и неуверенно поцеловал её. Её губы были нежными и неожиданно сладкими, как карамель. Тине ничего не оставалось, как ответить на этот поцелуй. Впрочем, она была совсем не против. Даже больничная обстановка и ворчание медсестер и пациентов не помешало им наслаждаться поцелуем так долго, насколько это возможно. Когда Персиваль наконец отстранился, Тина лукаво улыбнулась. — После такого поцелуя, мистер Грейвс, вы просто обязаны позвать меня на свидание. — Сначала вам нужно выздороветь, Тина, а потом думать о свиданиях, — строго ответил Грейвс, но его лицо озаряла удовлетворенная улыбка. — Неужели вы умеете улыбаться? — Я буду делать это куда чаще, если ты согласишься выпить кофе со мной. — Я предпочитаю какао. Но ради тебя, Перси, готова перейти и на кофе.