Комментатор от бога

      Когда Первый канал предложил ему сотрудничество, Антон всерьёз задумался. С одной стороны, это опыт, деньги и законное обоснование его присутствия на Чемпионате мира, а с другой — команда Матч ТВ. Принять предложение сродни предательству. Хотя именно этот фактор меньше всего беспокоил Шипулина. Как он сможет конкурировать с таким зубром, как Губерниев? Несмотря на многочисленную критику в адрес Голоса биатлона, большинство признавали: лучше комментатора нет. Антон и сам так считал. Теперь, когда он завершил карьеру и смотрел биатлон на диване, делал это неизменно с комментариями Димы. Представить себя на его месте? Увольте.       Антон почти отказался. На ум так кстати пришёл давнишний разговор с Губерниевым по поводу показала на Первом канале и привлечения экс-биатлонистов. Позиция журналиста была однозначной: «Мол, хорош Круглов, как биатлонист, но комментарии его слушать стыдно». Антон отчасти был согласен. На трассе Коля выглядел увереннее.       — Какое решение ты принял? — у Луизы вошло в привычку разговаривать шепотом, дабы ненароком не разбудить детей. Истерила она тоже шепотом. И это было страшнее пущенной в голову кружки.       — Откажусь, — твёрдо ответил Антон. Такое решение далось ему легко. Дружба победила. Будет, как ранее Слепцова давать комментарии Матчу, возможно, станет экспертом, как Нортуг…       — Это неправильный ответ, — шёпот резал, как сталь. Антон невольно отшатнулся от жены. Даже Дима, который собирал конструктор, тут же предпочёл убежать в другую комнату. Назревала буря. И Антон не мог понять, в чем тут дело.       — Федеральный канал, с аудиторией несколько миллионов человек. Ты забыл, о чем мы мечтаем? О нашей цели? — когда ответа не последовало, улыбка Луизы, из почти добродушной окончательно превратилась в оскал. — О мандате! Мы ведь столько раз это обсуждали! Люди должны тебя знать. Помнить. Толку от твоего фонда! А так, Чемпионат мира по Федеральному каналу смотрят даже те, кто раньше его не смотрел. Понимаешь?       Антон не понимал. Но все же послушно кивал. Он и о политической карьере-то не особо грезил. Поддался уговорам жены, которая хотела видеть его рядом во время второй беременности, повёлся на семейный уют и свёл свою спортивную карьеру к нулю. Ранние подъёмы, тренировки в снег и дождь или заслуженный отдых в кругу любимых? Разве он не заслужил? Его не ценят, мотивации больше нет… Мысли звучали голосом Луизы. А после появилась новая цель. «Это твой шанс сделать что-то полезное. И уезжать из дома не придётся». Антон счёл завершение карьеры благом.       — Тем более, ты ведь все равно собираешься поддерживать ребят в Швеции. Почему не совместить приятное с работой? Ты сможешь предоставлять информацию из первых рук для телезрителей, объяснять спортивные нюансы… Трансляции станут интересными. Я в тебя верю, — Луиза обняла вмиг растаявшего супруга. Её логика была безупречной.       Многим позже, уже после принятия предложения Первого канала, Шипулин призадумался: от чего так Луиза настаивала? Он ведь мог все это делать и на Матче. Но однозначного ответа найти не получалось. Жена в принципе его «отдых» восприняла в штыки. Шипулин уже и не помнил, что наплел в свое оправдание. Вряд ли Лу поверила. Не мог же он ей сказать, что домашний уют, о котором он так мечтал, оказался утомителен? Теперь он понимал Фуркада: француз плодил детей и почти все время проводил на сборах и соревнованиях. Антону вот совесть не позволяла, но дышать иногда, менять обстановку, все же хотелось. Да и скучал он по ребятам, атмосфере, Илье, Дмитрию…       — Я могу пожелать тебе только удачи, — Трифанов был первый, кому Антон рассказал о своём решении. Далось это легче, чем он думал.       — Спасибо, — Антон улыбнулся, хотя Илья и не мог разглядеть это по телефону.       — Дима будет недоволен. Ты ещё не говорил ему?       — А может ты? — смалодушничал Шипулин.       — Нет, спасибо, — Илья нервно засмеялся. — Поговори с ним. Он поймет. Ну, поязвит на сей счёт, но кого волнует его мнение, верно?       Разговор с другом уверенности не предал. Антон все также ощущал себя предателем и откровенно боялся Губерниева. Что странно, ведь это он владеет винтовкой и в целом должен быть опаснее.       Шипулин, так и не сказав ничего, сделал официальное заявление на «Вечернем Урганте». Пусть и трусливо, зато официально и без шанса решение отменить. Губерниев отреагировал в своей излюбленной манере. Антон, пересматривая выпуск, краснел, как школьник. Какого черта он себя вообще не контролирует? Все переживания и эмоции на виду!       — Это будет даже забавно, — Дима, посмеиваясь, позвонил Шипулину после публичного обмена любезностями. — И ты всегда можешь попросить помощи.       — Какой это? — подозрительно поинтересовался Антон. Смешки Губерниева ему не нравились.       — Ну как это, дорогой? Понятно, что ты пристально следишь за моими эфирами, но ведь не с точки зрения будущего эксперта. Если надо рассказать, что да как в биатлонном мире, обращайся.       Снисходительный тон комментатора окончательно вывел Шипулина из себя. И зачем он вообще оправдывался перед этим напыщенным журналистом?! Переживал о предательстве!       — Если я захочу собрать сплетен, то обращусь непосредственно к первоисточнику, — ровным голосом произнес Шипулин, вызвав у комментатора смех. Разговор быстро сошёл на нет.       Спортивная злость помогала чувствовать себя увереннее. Антон готовился к чемпионату мира: смотрел трансляции, катался на лыжах. Принимал поздравления от друзей. Больше всех его приезду радовался не Малышко или Гараничев с Логиновым, а Тарьей Бё. Норвежец одобрил его новое амплуа, посетовал, что на трассе больше не встретятся. Антон невольно загрустил. А не рано ли он завершил карьеру? Большой глобус так и не взял, чемпионом мира и олимпиады индивидуально не стал…       …Губерниев умолял его остаться больше всех. Последнюю попытку предпринял на Рождественской гонке. Комментатора не смутило, что Антон вроде как прощался таким способом. Они долго беседовали о перспективах, вспоминали былое. Грустили.       — Ещё не поздно передумать, — Дмитрий предпринял последнюю попытку. —Бьорндален, да и Кайся, столько раз прощались. Отсидишься в декрете, отдохнешь, да в сезон с новыми силами.       — Звучит так, будто это я на последних месяцах беременности, — засмеялся Шипулин. — А потом буду, как Фуркад? Рвать и уничтожать всех кряду, на этой остаточной материнской силе? Как ты там называл эту хрень?       — Без тебя биатлон не тот. Нет зрелищности, понимаешь?       Антон лишь печально покачал головой. Пути назад не было. Да и Губерниев явно лукавил. Шипулин смотрел трансляции, Диме было, на кого… слюни пускать. От этого становилось обидно и противно, но Антон промолчал.              — Боишься? — Коля Круглов протянул бледному Антону бутылочку с водой. Шипулин вяло улыбнулся. — Ты разбираешься в этом, как никто другой.       — Даже ты?       — Ну, я уже многое забыл, столько лет прошло. Давай, соберись. Стартуем через десять минут.       Антон глубоко вздохнул. Он уже делал это прежде. Комментировал вместе с Губерниевым, анализировал по ходу гонки. Только вот назойливые мысли, как оно часто бывало и перед последней стрельбой, все лезли в голову.       Волнение сделало свое дело, и удовлетворенным Антон себя не чувствовал. Коллеги его хвалили, фанаты писали поддерживающие сообщения. Луиза восторженно ворковала в трубку. Вот только одобрение жены Шипулину было необходимо в последнюю очередь.       Дима все также комментировал его посты в инстаграме, писал в директ, но продолжал твердить, что не следит за новой работой Антона. Это даже задевало. Губерниеву было интереснее делать селфи с Йоханнесом! Ветреный комментатор…       — И как оно, вне спорта?       Антон совершенно случайно столкнулся с Мартеном. Француз выглядел неважно: присущая ему надменная уверенность бесследно испарилась, оставив во взгляде лишь усталость и печаль. Шипулин искренне сочувствовал Фуркаду. Он сам часто бывал в таких проигрышных ситуациях.       — Отлично. Могу поедать на ночь торты, — Антон улыбнулся.       Вся эта встреча была неловкой. Шипулин всячески старался избегать своих некогда соперников. Разве что старшего Бё обходить стороной не получилось — тот сам его нашел. И последующую вечеринку по поводу личной медали норвежца Антон вспоминать не очень хотел.       — Сначала я думал, что ты рано сдался. А теперь понимаю, что надо было последовать за тобой, — губы француза скривились в ухмылке.       — Ну, нет. Ты еще поборешься, — в порыве дружеских чувств Антон обнял Фуркада. Злости к Мартену он не испытывал уж точно.       — Сил вообще нет, — посетовал француз, отстранившись несколько минут спустя, когда объятия перешли все границы приличия. — А Йоханнес… просто зверь. И как с ним бороться? Я физически не могу, что уж говорить о стрельбе.       — Теперь понимаешь, что я чувствовал все эти годы? — грустно улыбнулся Антон. — Но ты не я. Поэтому, я жду от тебя медали этого первенства. Прощальный подарок для меня.       Француз шутливо пообещал сделать все возможное для такого презента. А еще взял с Антона слово, что они как-нибудь покатаются вместе, по старой памяти. Отказывать Фуркаду россиянин не умел.              Антон не любил давать советы. Да и что он мог сказать ребятам из сборной такого, чего те не знали? Объяснить рельеф трассы? Шипулин предпочел ограничиться дружеской поддержкой. Как бы он оценил состав сборной России на эстафету? Он счастлив, что завершил карьеру. Об этом он, конечно, тоже не сказал. Антон всегда верил в силу команды. Главное, чтобы они не много привезли Саше к финальному этапу. Логинов способен бороться, он уже не раз это доказывал по ходу сезона.       Назойливый комментатор считал иначе. Губерниева злил самоотвод Гараничева, и он не стесняясь трындел об этом. Антон не выдержал первым. Тут и накопившаяся злость на старого друга, который никак не оценивал его работу, и привычка защищать свою команду. Возможно, примешивалось еще что-то, о чем Шипулин не хотел думать.       — Ух, какая пламенная речь! — Губерниев хлопнул Антона по плечу. — Вот бы и во время трансляций ты был бы также эмоционален и пылок!       — И что это означает? — настороженно спросил Шипулин. Дмитрий лучезарно улыбнулся, приобняв экс-биатлониста.       — Мой хороший, я в комментировании больше двадцати лет и я знаю, о чем говорю!       — Только я вот нифига не догоняю, — предельно честно сказал Антон. Может, Губерниев просто пьян, и сам не понимает, что несет?       — Ты много уделяешь внимание объяснению, вот я о чем. А как же эмоции? Переживание за товарищей по сборной?       — Ты же везде орешь, что не знаешь, какой из меня комментатор!       — Главное, дорогой мой, живые эмоции, понимаешь? Любители биатлона знают, сколько метров штрафной круг, или про винтовку… ну, про нее может и не знают. Но это ли самое необходимое? Проявляй больше инициативы, вас там трое, нужно завоевывать лидерство. Четче формулируй мысль…       Антон честно хотел послать Губерниева куда подальше. Но, в конечном итоге, Дмитрий говорил полезные вещи. Шипулин поборол желание достать блокнот и записать, откладывая информацию в памяти. А уже вечером, во время мужской эстафеты старался применить все на практике. Периодически вспоминал свой опыт, борьбу с Шемппом, комментаторский сглаз. Губерниев ведь рьяно доказывает, что его поганый язык не влияет на исход. После пяти промахов Фуркада Антон верит в это все меньше. Мартена ему искренне жаль, хотя это и медаль для сборной. Шипулин с трудом сдерживает желание передать «привет» Губерниеву. Вряд ли его временные работодатели оценят такой дружеский жест. Антон лучше найдет комментатора после церемонии награждения, да как следует отблагодарит за уроки. И возьмет еще парочку. Впереди множество чемпионатов, а депутатом он может и не стать…