Practice Makes Perfect Sense

— Практиковаться в… поцелуях? — Да! — сияет Клаус. — Я прочитал об этом в одном журнале. Диего вздыхает. — Отец говорил, что мы не должны читать этот мусор. — Знаю-знаю. — Легкомысленно машет тот в ответ рукой. — Это была просто маленькая статья, я прочитал её этим утром, пока мы с мамой были у кассы. — Ладно… — Диего замолкает. — Какое отношение это имеет ко мне? Клаус вздыхает, будто Диего последний идиот. — Эллисон и Лютер целуются уже целую вечность. Я не могу целоваться с ними. Не хочу. Бен отказался, а Ваня, ну, остаётся Ваней. Диего до сих пор не понимает. — Я не понимаю. Клаус театрально падает на диван. — Боже, статья не предупреждала о том, что парни могут быть такими глупыми. — Эй! — огрызается Диего. — Смотри, просто, сиди спокойно, хорошо? Потом Клаус наклоняется и целует Диего. В губы. Удивлённый писк вырывается изо рта Диего, но он приглушен. Клаусом. Потому что они целуются. Это тепло и немного влажно, липко от чего-то фруктового — может быть, от гигиенической помады? Это не… худшая вещь, которую он когда-либо чувствовал. Немножко странная, возможно, но не плохая. Диего чувствует головокружение и, боги, его член стоит в его форменных брюках, но он не может остановиться. Наверно поэтому Клаус отстраняется первым, вздыхая, когда поцелуй разрывается. — Это было… — Диего ждёт, почти нетерпеливо, что скажет его брат. Клаус смотрит на него прямо и говорит: — плохо. Диего мигает. — Что? — его губы до сих пор покалывает. — Плохо. — Повторяет Клаус, пожимая плечами. — Скучно. — Он смотрит на Диего с подозрением. — Возможно, мне нужно было постараться ещё, чтобы уломать Бена на согласие. Что-то раздражённое и дикое вспыхивает в груди Диего. Ревность? Уязвленная гордость? В любом случае, это заставляет его стремительно податься вперёд и поймать Клауса как раз в тот момент, когда он собирается сказать что-то ещё. Какими бы ни были слова, Диего сдерживает их в следующем поцелуе. Он всё ещё держит Клауса одной рукой за подбородок, а другой шарит по его бедру. На этот раз Клаус издаёт звук, высокий и удивлённый, который Диего клянётся, что может попробовать. Клаус обвивает рукой голову последнего и притягивает до невозможности близко, пока они не падают на диван. Диего легко устраивается между ног Клауса, и у него тоже стоит. — О, — Клаус охает на этот раз, когда поцелуй прерывается, мокрый и небрежный. — Это больше похоже на поцелуй. — Ха. — Выдыхает Диего, ухмыляясь. Его грудь вздымается. Это не совсем смех, скорее самодовольство, и почти единственное, что он может произнести без волнения, которое уничтожает все слова в его рту. Клаус улыбается ему. Его щёки красные-красные, такие же, как и губы. Диего чувствует головокружение, может быть, даже состояние «под кайфом» с зашкаливающим адреналином. Клаус тяжело дышит напротив его рта, и их бёдра неловко двигаются вместе, не знающие движений и ритмов. Диего никогда не делал этого, он едва ли выходит из дома. На секунду он задаётся вопросом, если Эллисон и Лютер… но он сразу отбрасывает этот вопрос, когда Клаус стонет непристойно громко. Диего затыкает его, придавливая в поцелуе. Клаус стонет снова, но сейчас прямо в открытый рот Диего. Разбираться в этом самим сложнее, не так, как это подают журналы и фильмы, но тоже хорошо. Диего вколачивает свои бёдра в бёдра Клауса, и диван скрипит под их общим весом. Клаус откидывает голову назад, чтобы глотнуть воздуха — о чём Диего совсем забывает; его лёгкие даже не горят, и теперь разум атакуют все те вещи, которые он мог бы сделать с этой возможностью. Клаус хнычет, его тело двигается туда-сюда, почти сбрасывая Диего. — Ох, Диего… — стонет Клаус. Он закидывает голову назад и ударяется о подлокотник дивана с глухим стуком, в то время как влажный жар пачкает переднюю часть его брюк, настолько, что даже Диего может это почувствовать. Диего кончает с ломаным, заикающимся стоном, широко раскрыв глаза, наблюдая, как лицо Клауса искажается от удовольствия. — Кл-Кл-Кла—! — Диего только закрывает глаза, когда кончает, добавляя беспорядок передней части своих брюк. Он задыхается, и Клаус смеётся над ним. Его глаза блестят, щёки румяны. Диего наклоняется для следующего поцелуя, и Клаус явно собирается встретить его на полпути, но неловкий кашель из дверного проёма заставляет их отпрянуть друг от друга. Он пугает их настолько сильно, что Диего падает с дивана и ударяется о пол с глухим звуком. — Виноват, — говорит Пятый, удивлённо приподнимая бровь. — Отец хочет видеть нас снаружи во внутреннем дворе. — С этими словами тот исчезает, и Клаус спешит за ним, оставляя Диего на полу. Диего уставляется в узорчатый потолок гостиной, со всеми её красными, золотыми и паутинистыми углами. Его семя липкое внутри трусов, и ему правда нужно сменить их до выхода во двор для неизбежной тренировки. Клаус, тем не менее, не сменил их — это значит, что он будет бегать там с засохшей спермой, липнущей к нему. Диего чертыхается, когда его член отзывается более-чем-слабым подёргиванием при этой мысли. Он стонет и проводит рукой по лицу, только начиная размышлять, достаточно ли у него времени, чтобы подрочить, когда другой голос выдёргивает его из мыслей, пугая. — Господин Харгривз, — тянет Пого. — Ваше присутствие запрашивается во дворе. — Спасибо, П-Пого! — громко отвечает Диего, его голос надломлен. Ничто так не нейтрализует стояк, как голос твоего псевдо-дяди, зовущий тебя господином. Диего вскакивает на ноги и едва машет Пого, направляясь кратчайшим путём в сторону двора. Он оказывается последним на тренировочной площадке, и отец бросает на него подозрительный взор. Диего отводит взгляд, смотря в итоге на Клауса взамен. Губы у него до сих пор красные от поцелуев и мокрые. Диего поспешно отворачивается, зная, что если он будет глазеть слишком долго, то у него встанет. Снова. Он настолько сосредоточен на том, чтобы больше не иметь дела со стояком, что он почти пропускает указания своего отца. — Спарринговая тренировка? — повторяет Диего. Сэр Реджинальд устремляет в того неподражаемый взгляд. — Да, Второй. Спарринг. Ты в паре с Четвёртым. Диего смотрит на Клауса и ухмылка на лице последнего заставляет его член дёрнуться в его брюках. — Понял, — Диего сглатывает. — Окей. Блять.