Trust me

Он не помнит, когда все это началось. Вроде в старшей школе, а вроде бы и в университете, когда он занимался исследованиями человеческого мозга, или же читал за школой учебник, поглощая бутерброд. Он хорошо помнил, как тот его прижал к стене, так все-таки в школе, буквально начиная домогаться. Упираться смысла не было, да и зачем? Все и так знали его ориентацию, и никто ничего не смог с этим поделать. Мысли путались, все плыло от возбуждения перед глазами, и он хотел большего, намного больше чем чужие пальцы в его анусе. Первый опыт отсоса был ужасен, вязкая, чуть солоноватая жидкость, неприятно ложилась на язык, а чужой член, упираясь в глотку, заставлял кашлять и сдерживать рвотные позывы, когда его буквально за волосы вдавливали в плоть. Потом было более чем приятно, в его рот не так обильно кончили, но он проглотил гадость, слизывая белесую жидкость с губ. Он не думал, что его первый раз будет за школой, на траве, которая резала его колени, отчего они неприятно саднили, мозг не соображал, а в глазах буквально все темнело и хотелось еще, еще и еще. Задницу ему отбили однозначно, так и отдавались в подсознании шлепки, его собственный голос, который был похлеще чем у подворовой шлюшки. Ему не дали кончить первым, щека уже саднила, ибо упиралась в траву, при каждом толчке, она проезжалась и царапала ее. После этого всего, а было это раза два/три, точно он не припомнит. Вся трава была в сперме, а одноклассник с параллельного класса просто хмыкнул, зачесал волосы назад одним движением руки и свалил, оставив блондина лицезреть картину разврата. Это даже насилием не назовешь, не то что изнасилованием и принуждением, ему нравилось и хотелось, опять-таки «еще». Одежда походила только на тряпки, пришлось одевать даже такую, колени все в порезах, горели огнем, как будто решались его спалить до тла. Щека больше пылала, как и нос, благо его не об бетон приложили, уже хоть что-то. Поясница болела, как будто он старик с восьмидесятыми годами, а не подросток семнадцати лет. Ноги подкашивались, и он каждый раз находил в себе силы, передвигать их. Самым неловким был тот факт, что в школе он его не видел, считал за атрибут какой-нибудь мебели или статуей в школьном коридоре какого-то известного писателя японских книг. Но иногда он смотрел на него, когда кто-то подходил и обнимал его за плечи, что-то рассказывая. Он не слушал. Он смотрел в стальные глаза, цвета вороньего крыла, чувствовал, как по телу пробегались стая мурашек от кончиков ушей, до пяток и неотрывно смотрел на него. Но тот всегда отворачивался, стоило ему встретиться с ним взглядом и уходил. Так прошло пару месяцев, дней, юноша забывал то, что с ним случилось тогда, за школой и главное сам инициатор, никому ничего не сказал и никто его не трогал, чему он был рад. Но весна время страсти и порывов, а главное конец последнего обучения года, он получил аттестат и спец предложение от одноклассника с параллели, того самого. - Давай жить вместе? Не друзья, не враги и тем более не знакомы даже, он удивленно смотрел на него, но согласился. Тем более квартплату они поделят, да и место возле университета найдут, чтоб не ездить по метро. Через пару дней, они нашли одну квартирку, точнее он, Хиро Мизутаки. Так звали его нового соседа, но как только тот переступил порог, его прижали к стенке и начали в нее вжимать, руки бессовестно гладили, царапали ногтями, губы терзали, а колено по-хозяйски терлось об пах, от чего последний норовил встать. И опять же, он не сопротивлялся, а наоборот, отвечал не менее яростно, открывал рот, позволяя блуждать языку вдоль: неба, зубов, играть с его языком. От таких действий он стонал, выгибался и двигал бедрами по ноге, еще больше возбуждаясь. Как и прилип, так и отстранился, прикусывая чужую губу и оттягивая на себя, от стального взгляда у юноши кружилась голова и он буквально пытался сдерживаться. Как только он почувствовал свободу, его выпустили из объятий, рванул сразу в ванную под смешок со стороны одноклассника. Холодный душ отрезвил голову. Спустя еще год, они не вылазили с кровати и отношений не искали, иногда позволяя себе с кем-нибудь пофлирвать, прижать где-нибудь к стенке и оприходовать по быстренькому. Так делал Хиро. Наивная душа, Сейто Нори не позволяло спать ему с кем попало, на девушек у него не встанет, проверял, если только не виагра. Партнеру часто кричал, что если будет трахаться с кем попало помимо него, то пусть покупает презервативы и носит с собой пачками. Год пролетел незаметно, они спали друг с другом, теперь уже не бегая на лево, ходили на подработки и часто сидели перед телевизором, обнимаясь. Просто и лампово. Разве что секс был разнообразным, начиная от посторонних предметов, заканчивая БДСМ, Сей не мог потом встать с кровати, а Хиро заботливо о нем заботился. Вправлял руку, купал, кормил и часто дарил обнимашки. Нет, было комфортно, но иногда Нори просто бесился, ведь с годами проявился его дрянной характер, на манер «я – царь, а вы – холопы», единственный кто держал его в узде, был Хиро. Держал крепко, за поводок и тянул к себе, перекрывая ошейником кислород. Он часто шептал ему пошлые слова, от «ты такой мягкий», до «какая развратная шлюха», иногда кидал обидные слова для блондина, тот дулся до тех пор, пока брюнет не извинялся и не обнимал его до хруста костей. Еще у него была дурная привычка кусать Сея, то в шею, то за ухо, иногда не оставлял места на белоснежной коже, оставляя следы по всему телу от: когтей, зубов и просасывании и оттягивания кожи. Так же Сей не любил, когда Хиро кончал в него и кусал в загривок, сжимая ладонями ягодицы и оставляя, да он полностью может заявить, что там всегда оставались следы от рук. Был еще бзик, он трахал его без презерватива, насаживал до основания, заставляя выгнуться в спине и громко стонать, иногда выкрикивая в страсти его имя. Если бы не толстые стены, соседи бы давно повесились или сами начали бы плодится. Сей очень любил курить после секса, в такие моменты обдумывая пару аспектов, а не послать бы его куда подальше? Поздно, надо было раньше думать об этом. Мизутаки не нравилась его привычка и он выкидывал его сигареты в окно или же смывал в туалете. Иногда грубил ему, высказывал в порыве гнева, что он думал о нем, но все равно осознавал, о чем говорить и сразу обнимал его. В университете, чаще замечали его, Хиро, а Сей просто стоял и наблюдал, как ему признавались все, кому не лень и даже пару раз была учительница японского языка. Мизутаки признавал, что женщина хотела отношений, а он просто ее трахнул и то на первом курсе. Нори не понимал, почему тот оправдывался перед. Со временем ему и пришло осознание того, что он давно в него влюблен, какой бы сволочью тот не был. Даже Дьявол рядом с ним, сущий ангел, что уж говорить о манерах и повадках. В университете – пай мальчик, дома – машина для секса, обнимашек и прочего. Вот тут и начинается эта история.