This is not the end

Веревки впивались в запястья. Головная боль била набатом в голове. Ощущаемая духота, затхлый воздух и темнота перед глазами вызывали лишь тошноту. Попытавшись на пробу пошевелить пальцами рук, Дин ощутил лишь онемение, отзывавшееся пробегающими искрами в нервных окончаниях. Ноги и руки были привязаны к стулу. Во рту кляп. Инстинкт охотника шептал о необходимости разведать обстановку. А что вообще случилось?.. Ах, да. Гордон. Дин вспомнил, как напал на него, после того, как заметил его на крыше со снайперской винтовкой, целящимся в окно номера мотеля, в котором находился Сэм. Гнев вскипел в нем, заслоняя все мысли и оставляя лишь один инстинкт, привитый с самого раннего детства: «защитить Сэма». Дальше в памяти всплывают лишь яркие вспышки. Вот он бьет Гордона, бьет со всей силы: в скулу, в челюсть, разбивает ему губу, бьет в висок и, кажется, вырубает его, заносит кулак для того, чтобы отправить ублюдка в нокаут, но тот внезапно распахивает глаза, резко переворачивается набок, скидывая с себя Дина и наотмашь бьет его прикладом винтовки, которую он выхватил из-под своего бока за долю секунды. А потом лишь темнота. До этого момента. Это самое паршивое пробуждение Дина за последний год. Во рту сухо, как в Сахаре. Спасибо, Гордон, кляп очень удобный. Еще и все конечности примотаны к стулу веревкой не просто на совесть, а с таким ощутимым усердием, что Дин не чувствует ног и рук, лишь ужасное онемение и неспособность даже попытаться выпутаться из оков. Видимо, мелкие попытки Дина пошевелиться не остались незамеченными. — Очнулся. Хорошо, — насмешливо произнес Гордон. — Я уже было начал думать, что приложил тебя слишком сильно. На это Дин лишь угрожающе взглянул Гордону, стоящему справа от него, в глаза. Это все, что ему оставалось. Дрянной кляп не давал высказать пару ласковых. — О, я знаю, что ты хочешь мне сказать. Не утруждайся, — он похлопал Дина по плечу, на что тот лишь нервно ощетинился. — Ты ведь знаешь, зачем я здесь. И в глубине души понимаешь, что я прав, — взгляд Дина становился все более холодным с каждым услышанным им словом. — Твой брат — зло, Дин, и ты это знаешь. Его нужно уничтожить до того, как он уничтожит этот мир, — Гордон расхаживал за спиной Дина, полируя куском ткани огромный охотничий нож, который он взял со стола, стоящего где-то за спиной Дина, судя по звукам шагов. — К тебе у меня нет никаких претензий. А должны были бы быть, после нашей прошлой встречи… — Дин на это лишь тихо усмехнулся, вспомнив, как врезал связанному Гордону по лицу, мечтая провернуть это прямо сейчас. — Да, вижу, что ты помнишь. Но я не в обиде, веришь или нет. Сначала я хотел найти вас и объяснить, что не стоит так со мной поступать, но… Я передумал. Гордон положил нож, который начищал последние пять минут, обратно на стол и взял другой, поменьше, и стал так же его полировать. Дин чувствовал себя все более некомфортно с каждой секундой, так как развязывать его явно не собирались, а онемение во всех конечностях начинало изрядно нервировать. — Ведь ты мне нравишься, Дин, — Гордон прошел за левым плечом Дина и встал напротив, все так же полируя клинок. — Ты настоящий охотник, готовый сделать то, что должен, несмотря на потери. И я уважаю тебя за это. Дин буквально чувствовал кожей, как речь Гордона подходит к концу и начинал нервничать, но не подавал виду, сидя практически неподвижно. Его напряжение можно было заметить только по излишне прямой спине. — Вот только в данной ситуации, — продолжил Гордон, — ты выбрал не ту сторону. Твой брат — посланник ада, которому суждено уничтожить всё живое. Поэтому я обязан его остановить. Гордон отбросил тряпицу, которой усердно протирал клинок, который он все это время держал в своей руке, и подойдя к Дину, встал на расстоянии двух шагов от него. — И ты скажешь мне, где его найти. Дин продолжал сидеть с нечитаемым выражением лица, не давая Гордону ни одной зацепки о том, насколько он переживает за Сэма. Ведь этот тип просто свихнулся. И он готов на многое, чтобы добраться до его брата. И каким бы куском дерьма Гордон ни был по своей натуре, охотник из него был отменный. До ужаса. — Так что я сейчас уберу этот кляп, а ты не будешь выкидывать фокусов, — Гордон приблизился, направив лезвие ножа в сторону Дина, — это понятно? Дин не двигался в течение нескольких секунд, но все же медленно кивнул головой. — Вот и славно, — подытожил Гордон. Он обошел Дина кругом и встал за его спиной. Не глядя бросил нож на стол сзади от него одним движением руки, затем несколькими неаккуратными движениями пальцев развязал платок, который служил кляпом и бросил его на пол. Дин все так же напряженно сидел все это время, и когда проклятая тряпка больше не мешала ему, лишь повел головой и быстро облизнул пересохшие губы. — Где твой брат? — не церемонясь, спросил Гордон. — Иди к черту, — так же дерзко ответил Дин и вызывающе посмотрел Гордону прямо в глаза. — Я пытаюсь сделать все по-хорошему. Просто скажи мне, где Сэм, это все, что мне нужно от тебя. Дин не сводил взгляда с Гордона, все так же прожигая его взглядом. — Я скорее умру, чем скажу тебе хоть что-то, — сказал Дин. Этим он четко обозначил свою позицию и решил, что больше ничего не скажет этому психу. — Я мог бы это устроить, но мне это совершенно невыгодно в данный момент, — сказал Гордон, начиная ходить туда-сюда по комнате, но не отходя дальше, чем на три шага от Дина. — Так ты все только усложняешь… — он вдруг резко развернулся на каблуках и подошел к Дину, наклоняясь к нему, чтобы быть на одном уровне с лицом охотника. Тот даже не шевельнулся. — Скажи мне, где твой брат, или я прибегну к более неприятным методам дознания, Дин. Винчестер в ответ на это прищурился, затем вдруг медленно опустил голову так, что его подбородок коснулся его груди, скрывая его лицо от человека напротив, и вдруг резко и быстро вскинул голову, с силой махнув ей так, что попал лбом Гордону прямо в нос, отчего тот отшатнулся, сжимая переносицу правой рукой, заливая футболку кровью. Дин лишь усмехнулся на это и довольно воззрился на представшее его взору зрелище. Гордон, смазав кровь из-под носа ладонью, быстро подскочил к Дину и, замахнувшись, со всей силы ударил его в скулу. Голова Дина дернулась, и он зажмурился на секунду, чтобы отойти от резкой боли в левой стороне лица. — Я хотел сделать все по-хорошему. Проявил к тебе снисходительность, как к охотнику, но ты не оставил мне выбора. Дин наблюдал, как всполошившийся Гордон быстрым шагом прошел за его спину и, судя по характерному звону, снова взял в руки какой-то нож. Что, без игрушек никак, Горди? Дину оставалось лишь ждать того, что будет дальше, так как все попытки, что он предпринял за время болтовни Гордона, для того, чтобы освободиться от сковывающих его пут, провалились. Ублюдок слишком хорошо знал своё дело. Даже обыскал Дина до того, как привязать к этому чертовому стулу, так как он не смог нащупать онемевшими пальцами ни одного маленького ножа, что были спрятаны Дином в рукавах куртки как раз для подобных ситуаций. В это время Гордон выбрал нож и, снова обойдя привязанного к стулу Дина, встал напротив него со сверкающим в его руке клинком, где-то тридцати сантиметров в длину, и, судя по всему, очень острому, так как его края блестели даже без падения на нож каких-нибудь мало-мальских лучей света. Не предвещающий ничего хорошего огонек сверкал в его глазах. — Где Сэм, Дин? Дин ничего не ответил Гордону, лишь продолжая сверлить его насмешливым взглядом. Гордон усмехнулся и покачал головой. — До чего же ты самоубийственно привязан к своему брату, Дин. Ты настолько дорожишь этим выродком, что готов умереть здесь, у черта на куличках, там, где тебя никто не найдет, лишь бы защитить его? Взгляд Дина сменился с насмешливого на яростно-холодный. Его теперешнее выражение лица, даже когда он связан и, кажется, беспомощен, могло заставить мурашки бегать по спине. — Я ошибался в тебе, Дин. Будь ты действительно хорошим охотником, ты бы давно сделал то, что должен, — Гордон разочарованно посмотрел на Дина. Винчестер же игнорировал этот снисходительный взгляд, становясь лишь еще злее. Не этому беспринципному куску дерьма было говорить о его брате, он не тронет Сэмми и пальцем. Дин был уверен в том, что не даст этому ублюдку добраться до брата, даже если это будет стоить ему жизни. Дин смерил Гордона презрительным взглядом и демонстративно продолжил молчать, яростно сжав зубы. — Ну ничего, я все равно добьюсь от тебя того, что мне нужно. Но учти, ты сам до этого меня довел, я предлагал тебе уладить все мирно. «Мирно?! Ты меня похитил и просишь выдать тебе моего младшего брата для того, чтобы убить его!» — пронеслось в голове Дина за доли секунды. А через мгновение он почувствовал жгучую боль в правом бедре. Он зашипел, увидев, что Гордон оставил довольно глубокий порез на его ноге своим невероятно острым ножом, прорезавшим ткань его джинсов, словно масло. Дыхание Дина сбилось, но лишь на секунду. Он, чуть дернув головой, продолжил злобно смотреть на охотника, молча ухмылявшегося ему. — Где твой брат? — снова задал вопрос Гордон, все так же держа в руке нож, теперь покрытый кровью Дина. Винчестер не шевельнулся и продолжил недвижимо сидеть, прожигая Гордона взглядом. — Если ты думаешь, что так заставишь меня говорить, то ты такой же идиот, каким выглядишь, — произнес Дин. — О, я только начал. Посмотрим, как ты запоешь после того, как я закончу. Едва Гордон закончил свою фразу, он быстро поднес нож к левому предплечью Дина и нажал на клинок, медленно погружая его в плоть руки Дина. Охотник зарычал, стиснув зубы и все так же смотря прямо в глаза Гордону. — Где. Твой. Брат? — чеканя каждое слово, снова спросил Гордон. Дин лишь продолжил хранить молчание, на что Гордон начал вести нож, погруженный на полтора сантиметра в предплечье охотника, дальше, ниже по его руке, распарывая его тонкую фланелевую куртку вместе с плотью. По руке Дина начали стекать струи крови. Он лишь продолжал сжимать зубы, видя, как Гордон ведет свой нож все ниже и ниже, и как кусочки ткани остаются в ране, усугубляя и так отвратительную ситуацию. Когда Гордон резко, рывком отдернул нож от разрезанной от предплечья до локтя левой руки Дина, последний тихо вскрикнул, сжимая зубы практически до боли и, лишь сдавленно дыша, опустил голову. Гордон отошел на шаг, полюбовавшись своим творением, но сразу же снова приблизился к Дину. Винчестер наблюдал за Гордоном не поднимая головы и резко вдохнул, когда тот неожиданно взмахнул ножом, оставляя все такой же глубокий порез уже на правой руке охотника. — Отвечай мне! Где Сэм Винчестер?! Дин продолжил судорожно дышать, а Гордон, не получив ответа, взмахнул клинком снова, оставляя перекрестный с прошлым порез на руке старшего Винчестера. Дин лишь утробно вскрикнул, когда Гордон оставил еще порез, а за ним еще и еще, пока не искромсал руку Дина, но уже не так глубоко, как прежде. «Не хочет, чтобы я слишком быстро истек кровью, ублюдок, — пронеслось в голове Дина.» — Твое молчание тебя не спасет, а только продлит твои страдания, Дин. Просто дай мне то, что мне нужно, и я прекращу. — Я сказал… — произнес Дин, сплевывая кровь на пол. Видимо он прикусил щеку, пытаясь заглушить свои крики. — Пошел ты, — сказав это, он лишь продолжил тяжело и глубоко дышать. Стресс и боль сказывались даже на таком выносливом человеке, как Дин. Гордон ничего не ответил, лишь продолжил смотреть на Дина. Спустя несколько секунд молчания, он вдруг ударил Винчестера в солнечное сплетение, на что тот поперхнулся воздухом и закашлялся. У Дина потемнело в глазах, но он вздрогнул и вернул себе четкое сознание. Спустя секунду он получил еще удар под дых, выбивший из него почти весь воздух. Дин хотел согнуться по инерции, по веревка, опоясывающая его на уровне плеч, не давала ему защититься от ударов. Он лишь попытался вернуть себе ровное дыхание, когда получил еще удар по ребрам, намного сильнее предыдущих. В глазах снова потемнело и грудь горела от боли. Кажется, пара ребер были сломаны. Если этот псих продолжит в том же духе, сломанные ребра проткнут его легкие. Мысли об этой мучительной смерти не прибавляют энтузиазма, поэтому он решил отбросить их. Гордон ведь привез его к черту на кулички не ради того, чтобы убить, а чтобы выпытать местонахождение Сэма, значит он не убьет его. По крайней мере пока. Эти размышления заняли лишь несколько секунд реального времени, во время которых Гордон успел нанести Дину еще несколько ударов в живот. Ушиб внутренних органов ему обеспечен, подумал Дин, когда Гордон внезапно схватил его за подбородок, поднимая голову Винчестера вверх, сжимая хватку, на что Дин дернул головой в полуобморочном состоянии, лишь бы избавиться от этих цепких когтей. — Мне всё это приносит такое удовольствие, ты бы знал… — сказал Гордон, слегка запыхавшись. «Ну хоть ты тоже подустал, не одному же мне страдать,» — подумал Дин. Он ухмыльнулся своим мыслям, замечая, что продолжает язвить даже в своей собственной голове и даже под пытками… Гордон воспринял непроизвольно появившуюся на губах Дина улыбку по-своему, и вдруг ударил его кулаком прямо в лицо, разбивая нижнюю губу, но, спустя секунду, снова схватил его за подбородок. — Тебе все еще весело? Поражаюсь твоей выдержке, Дин. Большинство моих… Допрашиваемых на этом этапе уже выдавали мне всю нужную информацию… Но не ты… — Приму… — Дин закашлялся, почувствовав отвратительный вкус крови во рту, и продолжил теперь уже хриплым голосом, насилу держа глаза открытыми. — Приму за… Комплимент, — Дин говорил хрипло и тише, чем обычно, стараясь не упасть в темноту, маячившую перед глазами. Потеря крови от порезов на руках начинала сказываться, да и отбитые внутренности со сломанными ребрами уверенности в себе не прибавляли. Гордон, лишь резко дернув руку, отпустил Дина, голова которого резко мотнулась вниз, вызывая чувство тошноты, до этого маячившее где-то вдалеке, но контролируемое. Старший Винчестер уже устал, поэтому не пытался больше держаться прямо, а позволил себе сидеть прямо так, еле оставаясь в сознании, со склоненной вперед головой. Ему казалось, что если бы не веревки, крепко сковывающие его и удерживающие в одном положении, он бы уже со вздохом упал. — Какой же занозой вы, Винчестеры, вечно становитесь! — раздраженно сказал Гордон, оглядывая обессиливающего Дина. — Просто скажи мне, где найти твоего брата, и я вызову скорую и уберусь отсюда. Дин лишь хмыкнул сквозь усталость и боль в ответ на это предложение. — Ты… Всерьез считаешь… Что я… — Дин снова закашлялся. Легкие начинало жечь все сильнее с каждым вдохом. Похоже, что легкие все-таки не отделались обычной встряской. — Что я боюсь… Умереть? — Дин нашел в себе силы приподнять голову и устало посмотреть на Гордона сквозь немного опустившиеся от утомления веки. — Ты думаешь… Что я выдам тебе… Своего брата… Ради собственного… Спасения? Дин посмотрел на Гордона так скептически, что тот сразу понял, что это не вопрос. — Да я буду… Лишь рад… — продолжил Дин, стараясь не хрипеть после каждой фразы, но безуспешно. — Рад умереть… Зная… Что ты никогда… — Дин снова закашлялся и опять почувствовал тошнотворный вкус крови во рту. — Никогда не найдешь… Моего брата, — эта вымученная тирада вымотала Дина, и он потерял бы сознание, если бы Гордон, заметив, как тот клонится в небытие, не ударил бы его по лицу. Голова Дина мотнулась в сторону, и тот снова вернул себе контроль над уплывающим сознанием. — Очень трогательно, — издевательски протянул Гордон. — но это хорошо, что ты не боишься умереть. Потому что ты действительно умрешь, но не раньше, чем я тебе позволю. А я подарю тебе смерть только тогда, когда ты скажешь мне, где твой брат. Дин видел, как глаза Гордона заливает ярость. Он очень злился, что даже после его мастерских избиений, Винчестер отказывается говорить. — А ты мне скажешь. Не важно, сколько времени я тебя здесь продержу, сколько раз я буду оставлять тебя на грани жизни и смерти, а потом позволять тебе вернуться сюда и снова попасть ко мне в руки. Дин не хотел всё это слушать, но не мог перестать, так как обморок отступил куда-то вдаль. — Неважно, как сильно ты хочешь спасти брата, потому что ты все-равно скажешь мне, где он, и я найду его и убью. А ты не успеешь даже погоревать, так как настолько осточертел мне со своим инстинктом защищать Сэма, что я больше не имею намерения оставлять тебя в живых. Ты погряз во тьме вместе с братом, ты сменил сторону, на которой должен сражаться, а значит тебя тоже нужно устранить, — Гордон еще ближе подошел к Дину. — Но, как я уже говорил, — он провел кончиком лезвия по щеке Дина, на что у того даже не было сил отреагировать, и оставил кровоточащую полосу на его правой скуле. — Это случится не раньше, чем ты скажешь мне, — он прижал лезвие к горлу Дина, на что Винчестер неосознанно задержал дыхание, — где я могу найти твоего брата. Гордон все также держал лезвие острейшего ножа у горла Дина. И тут старшему Винчестеру пришла в голову мысль, маячившая в его сознании с первого раза, как Гордон задал свой вопрос. Ведь так будет лучше. Гордон не получит того, что хочет; он сам перестанет ощущать это душащее ощущение беспомощности, что не может защитить своего брата, как ни старается, и избавится от этого вкуса крови на языке и стреляющей в мозг дробью боли в груди и руках. Но главное, что он не выдаст местоположение брата этому уроду. И пусть Сэм никогда не найдет его, не узнает, что с ним случилось, зато он будет в безопасности. После той стрельбы, что устроил Гордон, он заляжет на дно вместе с той девчонкой, которая была в его номере. Он умный парень, даже очень. Он всегда был смышленым малым, даже в детстве. Так что Гордон не сможет его поймать, как бы он не старался. Все эти мысли проскочили в голове Дина молнией. Он ощущал холодок лезвия, который уже оставил небольшую царапину над кадыком, из которой уже вытекло немного крови, щекочущей горло. Он сделал судорожный вдох, так как даже не заметил, как задержал дыхание, и вдруг резко дернулся вперед, с намерением напороться горлом прямо на нож. Но Гордон, заметив за долю секунды сменившееся выражение лица Дина, успел отвести клинок до того, как Дин претворил свое намерение в жизнь. Лезвие успело лишь оставить более глубокую царапину на горле Винчестера, из которой снова потекла струйка крови. — Надо же, — усмехнулся с долей удивления Гордон. — Что, даже так? Ты был готов убить себя, лишь бы спасти братца? Дин устало опустил вниз голову, уже не чувствуя своих кистей рук и ступней из-за нарушенного кровообращения от этих гадких веревок. Он ощущал лишь боль по всему телу и онемение конечностей, тошноту и вкус крови на губах. Он уже приготовился лишить себя жизни, но даже в этом не преуспел… — Похвально, похвально, — снова заговорил Гордон с едва сдерживаемым издевательским смехом. — Но я уже сказал тебе, — Гордон схватил Дина за волосы на затылке и повернул его голову так, чтобы они смотрели друг на друга. — Что не дам тебе умереть, пока не получу то, что мне нужно. Дин вдруг почувствовал опустошение, и начал ощущать, как глаза начинает предательски жечь. Ему было так больно, но не физически, а морально. Его вдруг объял ужасающий страх за Сэма. За его младшего брата, за которого он поклялся отдать жизнь, если понадобится, но даже с этим не справился. Он сам не понимал, почему вдруг так испугался. Он знал, что не скажет Гордону ничего, что бы он ни делал с ним, но не мог заглушить этот холодок, опоясывающий внутренности, от бессознательного страха за братишку. Кажется, что это его травмы и эмоциональное истощение начали сказываться. Гордон отпустил волосы Дина, а тот перестал двигаться, лишь периодически моргал и хрипло дышал. — Я задам свой вопрос еще один раз. Последний раз, — проговорил Гордон с расстановкой. — И все последующее время, что мы здесь проведем, — Гордон развел руки, как бы охватывая комнату, — я буду ждать ответа. Гордон в очередной раз наклонился прямо к лицу Дина, на что тот даже не отреагировал и не поднял взгляд. — Где я могу найти Сэма Винчестера? Дин медленно поднял голову. Его физическая усталость отошла на второй план, а на передний вышла ярость, ясно читающаяся во взгляде. В его глазах практически можно было увидеть искорки, и, несмотря на хриплый и приглушенный из-за травм голос, он прозвучал угрожающе: — Ты никогда его не найдешь, — уверенности и силы в этой фразе было столько, что Гордон даже удивленно взглянул на Винчестера, не ожидая такого в его-то состоянии. Но он быстро оправился и сказал: — Еще посмотрим. И тут же ударил старшего Винчестера по лицу. Дин лишь сцепил зубы и молча принимал сильные удары, которыми его одаривал Гордон. Удар в челюсть, и голова Дина мотнулась назад. Удар в скулу, Дин шумно выдохнул; давали о себе знать сломанные ребра, из-за которых жжение в легких все усиливалось, и сдерживать стоны становилось все сложнее, но он не сдавался. Гордон сделал шаг назад, потирая сбитые костяшки. Дин мысленно ухмыльнулся. «Так тебе и надо, ублюдок. Надеюсь, ты сломаешь о меня кости.» Гордон бегло осмотрел Дина и, довольно улыбнувшись, схватил Дина за правое, рассеченное в решето предплечье и с силой сжал. Дин зарычал, как раненый зверь и с немой яростью уставился на Гордона, изо всех сил стараясь не кричать и не задохнуться от накатывающих приступов тошноты и кашля. Тут Гордон, не отпуская правой руки Винчестера, другой рукой схватил его за левое предплечье и также сильно сжал, заново провоцируя кровотечение в едва затянувшихся ранах. Дин едва сдерживался, чтобы не закричать. Его разбитое лицо ужасно ныло, в груди горели страдающие легкие, порез на ноге все еще отдавал тупой болью, а связанные конечности просто не откликались на попытки хоть как-то ими пошевелить. Но тут озверевший Гордон, видя, что Винчестер уже на грани, поднял левую ногу и поставил ступню в грязном ботинке прямо на глубокий порез на его правом бедре, и, смотря прямо в глаза напряженному до предела Дину, оскалился и с силой нажал на рану, одновременно сильнее сжимая его израненные руки. Дин терпел все это время, давя крик изо всех сил, сцепив зубы так, что они едва не трескались и сдерживая судорожный кашель, все ближе подступающий к горлу. Но когда охотник-психопат сжал все его раны и с силой надавил, Дин не выдержал и закричал. Он закричал так, что практически полностью сорвал голос, переходя на еле понятные человеческому уху хрипы. Его голова взметнулась вверх, запрокидываясь назад, глаза были сжаты, но слеза все-таки выкатилась из-под его ресниц и прочертила соленую дорожку по скуле, оставляя соль на разбитом лице, вызывая пощипывание, которое рядом не стояло с болью, которую он только что испытал. Гордон даже не зажмурился и не отпрыгнул. Он лишь довольно улыбался, отпуская руки Дина и убирая ногу и с его раненного бедра. Дин надеялся, что умер. Или хотя бы потерял сознание, так как перед глазами была лишь темнота, но он все еще слышал шарканье сапог Гордона по половицам заброшенного дома, слышал собственные хрипы в груди, которые становились настолько невыносимыми, что он ждал, когда просто-напросто не сможет сделать вдох. Все его раны заново открылись, он ощущал, как стекает кровь по его рукам, как кровоточит рана на бедре. Как его сорванное горло больше не ощущается вовсе, так же, как и его конечности. Кажется, что он испытал такую боль, что просто растворился в ней, неспособный больше кричать, двигаться или хотя бы открыть глаза. Кровь не останавливалась. Видимо Гордон, порезав его бедро в самом начале, едва не перерезал артерию, а теперь, с силой наступив на рану, спровоцировал ее разрыв. Да и кровь текла не только из бедра. Он чувствовал, как пропитываются кровью остатки рукавов его куртки, как пропитывается алой кровью штанина джинсов, хоть он и не мог это видеть. Дышать становилось все труднее и труднее. Веревка, впивавшаяся в его грудь, также не помогала дышать… Дин не мог открыть глаза, не мог больше кричать, но он, сам не зная зачем, произнес своим сорванным и хриплым голосом единственное имя, которое имело для него значение большее, чем его жизнь. — Сэм… Дин думал, что отключился, но он не упал в пустоту, а услышал громкий хлопок, словно кто-то выбил дверь. Он не мог даже повернуться или открыть глаз, чтобы посмотреть, не почудилось ли ему такое от потери крови. Он мог лишь слушать. Он слышал топот двух пар сапог по деревянному полу, затем выстрел, рыки и звуки падающей мебели. Дин не знал, сколько это продолжалось, ему казалось, что прошло примерно секунд тридцать до того, как он услышал смутно знакомый голос, который произнес: — О, господи… Он слышал это абсолютно точно, как гром среди ясного неба. Он заставлял себя открыть глаза и не отключиться насовсем прямо сейчас. — Боже, Дин… Дин! Он почувствовал, как кто-то упал рядом с ним на колени и этот кто-то, видимо, был очень высоким, раз смог в таком положении придвинуться к его лицу и еле ощутимо коснуться скулы. — Дин… Дин, пожалуйста, открой глаза. Он слышал срывающиеся нотки в этом голосе, в этом таком знакомом и родном голосе, но не мог узнать, чей же он… Стоп. Родном? Человек рядом с ним судорожно и предельно аккуратно прижал два пальца к его шее. Он что, ищет пульс? А, действительно, я жив вообще? — Ну же, Дин. Человек, видимо, нащупал пульс, так как он вдруг облегченно, но все еще очень напряженно выдохнул. И принялся снова его звать. — Дин, пожалуйста, посмотри на меня. Почему этот голос такой знакомый… Почему я подумал, что он моя родня? Ведь все мои близкие мертвы, кроме… — Сэм… — Дин наконец вспомнил, он все вспомнил и с превеликим трудом распахнул глаза. Он увидел своего брата, который, с поблескивающими от влаги глазами, судорожно быстро, но предельно осторожно, развязывал веревки. Охотник даже этого не заметил, до того онемели его конечности. Сэм, уже почти не надеявшийся получить ответа от брата, вдруг перевел панически взволнованный взгляд на старшего брата. — Слава богу, Дин, — Сэм выдохнул, продолжая побороться с веревками, которые крепко удерживали его брата. — Только не теряй сознание, оставайся со мной, ты слышишь? Дин старался совладать со своим до ужаса хриплым голосом и ответил: — Как скажешь, Сэмми… Сэм лишь на секунду улыбнулся, услышав это. Дин тут же вспомнил, почему он тут оказался, а точнее, кто его сюда привез и резко дернулся, провоцируя усиление кровотечения своих ран, вскрикивая своим сорванным голосом: — Сэм! — младший Винчестер чуть не подпрыгнул, но тут же среагировал и снова легко прикоснулся на пару секунд к разбитой щеке брата, давя ярость от осознания, насколько поздно пришел. Почему он раньше не додумался отследить GPS- сигнал телефона Дина? Не просто так же жучок в его телефон поставил. Он думал, что Дин разозлился на него, поэтому не ищет и не берет трубку, но когда его пытались расстрелять и вдруг выстрелы прекратились, он заподозрил неладное. И его подозрения подтвердились, когда он нашел брошенную Импалу недалеко от номера того злосчастного мотеля и кровь на крыше, откуда велся обстрел. Кто же еще мог помешать покушению?.. Все это промелькнуло в голове Сэма за секунду. Он снова сосредоточился на реальности, когда услышал хриплый голос брата. — Сэм, тут был… Гордон… Ты должен… — панический выпад старшего брата прервал Сэм. — Тише, Дин, тише. Я о нем позаботился, прошу, не волнуйся, — сказал он с ужасным волнением в собственном голосе. Он видел состояние брата, поэтому через пару минут, как он освободил того от сковывающих его пут, сказал: — Дин, ты истекаешь кровью… — боль и вину в этой фразе заметил старший Винчестер даже сквозь застилающую сознание пелену. — Я… Знаю… Сэм… — Дин закашлялся, снова ощутив огонь в легких. — Сэм! — вскрикнул Дин, когда почувствовал, как что-то стягивает его правое бедро выше раны, из которой шла кровь. — Тише, Дин, прости, прости. Ты потерял много крови, нужно это прекратить или ты… — Сэм замялся, не желая произносить это вслух. — Умру… — тихо прошептал Дин. — Нет. Ты не умрешь, Дин. Я здесь, и я вытащу тебя. Старший Винчестер нашел в себе силы и приподнял голову, чтобы посмотреть на брата и… Улыбнулся. Он видел Сэма, живого и невредимого, этого ему было достаточно, чтобы быть счастливым даже сейчас и в таком состоянии. Сэм начал говорить с братом, так как прошло уже минуты четыре, как он тут, а брата нужно срочно везти в больницу. — Дин, сейчас я приподниму тебя, чтобы вынести отсюда. Ты можешь ухватиться за меня? Сэм видел раны Дина на бедре и на руках, видел, как сдавливала веревка конечности и грудь брата, слышал его неестественно хриплое дыхание и старался не впадать в панику или ярость, чтобы не закричать или не броситься разрывать тело Гордона на кусочки. Дин мученически сглотнул, зажмурившись, что не укрылось от взгляда Сэма, и сказал: — Сэм, я… Не чувствую… Ничего… Может, кто-то другой и не понял бы, что имеет в виду Дин, но Сэм сразу все понял, еще более тревожно смотря на брата и его неподвижные конечности. — Так… — Сэм изо всех сил старался не впадать в панику. — Хорошо… Все в порядке, Дин, все будет хорошо… — сказал Сэм, стараясь убедить и брата в этом, и себя самого. — Нет, Сэм… — еще более хрипло произнес Дин. Сэма будто ударили под дых. Он посмотрел на брата, который с любовью смотрел на него, судорожно оглядывая его лицо, все его тело, будто пытаясь запомнить, как он выглядит. Сэма передернуло от этого. — Сэмми, я… — Нет. Замолчи, ничего не говори. — Сэм. — Сейчас я опущу тебя на пол, чтобы поднять тебя, не задевая ран. — Сэмми, я… — Нет! Замолчи, Дин! — сказал Сэм громче обычного, на что Дин покорно замолчал, позволяя брату делать то, что он собирался делать. Сэм предельно аккуратно подхватил брата под лопатки и опустил его на пол, роняя стул, к которому тот был привязан. Дин напрягся, стараясь не шипеть от боли и ужасно раздражающего и неприятного покалывания в конечностях, из-за возвращающегося в норму кровообращения. Сэм быстро еще раз осмотрел брата, подмечая его порезы на руках, и осторожно подложил под его спину одну руку, а другой проскользнул под колени брата, аккуратно его поднимая. Дин сдавленно вскрикнул, на что Сэм едва не вздрогнул и начал говорить с братом, не давая ему отключиться. — Прости, Дин. Но мне нужно тебя унести отсюда. Скоро все будет хорошо, только держись. Сэм уже вынес брата на улицу и спешил к машине, когда Дин закашлялся, из его рта хлынула кровь, и он захрипел еще сильнее, чем ужасно напугал Сэма, который не знал, лучше ли нести брата быстрее, или остановиться и помочь ему прямо здесь, а затем попытаться найти телефон Дина или свой, чтобы вызвать скорую. Гордон явно убрал куда-то телефон его брата, а свой он обронил во время драки с этим ублюдком. Если бы он знал, в каком состоянии находится Дин, он бы вызвал машину скорой помощи сразу, как только направился в этот злосчастный дом, но он понял насколько все плохо только тогда, когда, собираясь вскрывать замок задней двери, услышал душераздирающий крик своего брата, который заставил его бросить отмычки и просто выбить дверь. Дин вдруг посмотрел прямо в глаза Сэму, одновременно пытаясь похлопать его по предплечью все еще онемевшей рукой. Сэм понял за долю секунды, чего хочет его брат, который продолжал кашлять кровью, и аккуратно, бережно опустил его на траву, так как уже почти успел донести брата до Импалы. Дин всхлипнул, повернул голову в сторону, сплевывая кровь, и, хрипло пытаясь дышать, обратился к младшему брату: — Сэмми… — Дин видел наворачивающиеся на глаза брата слезы, которые тот был уже почти не в силах сдерживать, и, стараясь контролировать еще не слушающиеся руки, положил ладонь на щеку Сэма. Сэм зажмурился, не в силах сдержать слезы, и тоже положил свою ладонь на ладонь брата, придерживая ее, а второй поддерживая шею брата, чтобы ему было удобнее. — Сэмми, прости… Меня, — стараясь контролировать жар в груди и дрожащий голос, произнес Дин. — Тебе не за что извиняться, Дин, — ломающимся голосом ответил Сэм. — Ты пострадал из-за меня, ведь Гордону всегда нужен был я, а я пришел слишком поздно и… — голос младшего Винчестера срывался, слезы падали на порванную куртку брата, лежащего на траве и смотрящего на него с такой теплотой и заботой, что у Сэма защемило сердце. — Ты не… Виноват ни в чем… Сэмми, — все более тихим голосом говорил Дин. — Я должен… О тебе… Заботиться… Младший… Братик, — слеза предательски скатилась по щеке Дина, пропадая в волосах. Он улыбнулся через боль. — Береги… Себя… Пожалуйста… — его голос становился все более хриплым, дыхание сбивалось все сильнее. Слыша это, Сэм чувствовал такую сильную боль, будто забрал страдания брата себе. Он так хотел бы это сделать. Ведь это он должен был быть на месте Дина. Это он должен умирать на его руках, ведь это он всему виной. — Это… Не правда… Сэмми… — кажется, последнее Сэм произнес вслух. Он пораженно уставился на старшего брата, который все с той же улыбкой смотрел на него. — Я… — Дину становилось все сложнее дышать, но он знал, что должен произнести это. Он должен сказать это Сэму, поэтому он, собрав последние силы, что в нем остались, произнес: — Я горжусь… Нами. Дин в последний раз улыбнулся Сэму и чуть сжал свою ладонь на его щеке. Сэм улыбнулся брату в ответ, сквозь слезы, что застилали его взор. Дин вздохнул, хрипя, но не отводя глаз от лица Сэма, не отпуская его, пока не выдохнул и разом не затих, навсегда закрывая глаза. — Нет… — Сэм, пребывая на грани истерики и шока, все еще сжимал руку брата на своей щеке и, поддерживая его затылок, зажмурился изо всех сил, будто это кошмар наяву, который вот-вот закончится. Он открыл глаза, полные слез, и все еще видел перед собой неподвижного старшего брата, который больше никогда не взглянет на него. Он вдруг почувствовал тяжесть ладони брата, которую придерживал у своего лица, и аккуратно положил ее на грудь Дина. Он опустил на траву голову брата, которую бережно придерживал все это время. Сэм судорожно вздохнул и нагнулся над телом Дина, обняв его, роняя слезы в траву около плеча своего старшего брата. Он резко вдохнул, зажмурился и поднялся на ноги, нетвердо стоя. Все еще не открыв плотно сомкнутые глаза, чтобы не видеть неподвижное тело Дина Винчестера, он встал ровно, вытянувшись, словно по струнке, и вдруг закричал так, что трава в радиусе полумили всколыхнулась, все птицы, сидящие на ветвях деревьев, растущих в округе, резко вспорхнули. Слезы текли из-под зажмуренных изо всех сил глаз Сэма Винчестера. Когда его крик затих, Сэм не дышал несколько секунд. Затем резко сделал глубокий вдох и открыл глаза. Они были черными.