Код доступа

Хачулинг с техникой на «ты». Адепт Света в статусе офицера, взлом чужого маяка на спор и во имя высшей цели, подбор чужого пароля меньше чем за минуту – это всё о нём. Его таланты уважают даже Урек Мазино и Юри Захард, как бы не закатывал глаза Эван. Хачулинг обо всём этом, конечно, прекрасно знает. Ложной скромности, как и скромности вообще, в нём ни на грамм – как у любого из семейки Кун. Правильно себя оценивать и ставить перед другими их учат едва ли не с детства, а учеником Хачулинг всегда был хорошим. Сложнее у него обстоят дела разве что с людьми. Человек – не светоч и не маяк, к которому можно легко подобрать код доступа. Манипулировать другими Кунов тоже учат с молодых лет, но вот с простыми человеческими взаимоотношениями в их семейке всегда была беда. Конечно, поднятие на Башню и участие в жизни Древа пошли Хачулингу на пользу, но, оглядываясь на Леро и Кванта, он всё равно ощущает себя другим. Неискренним. Не способным легко выложить то, что лежит на сердце. – Ро-о! – Квант стенает привидением, закидывая Леро руку на плечо. Тот не ведёт и бровью, продолжает что-то строчить на клавиатуре светоча, а на экране одна диаграмма быстро сменяет другую. Хачулинг может подойти и заглянуть ему через второе плечо, но смотрит на Кванта и ощущает смутную досаду. – Ну Ро, ну ты чего туда влип?! Сидишь третий час, сейчас корни на стуле пустишь! – Я, – голос у Леро спокойный, – работаю. Подожди ещё немного, Квант. Нам скоро отправляться, я хочу закончить анализ данных до этого. Может пригодиться. Квант страдальчески заявляет, что Хачулинг может заняться этим сам. Даже тычет раскрытой ладонью в его сторону, а рука – всё ещё на плече Леро. Тёмная кожа резко контрастирует со светлой, и досада в груди Хачулинга растёт и ширится. Он недовольно дёргает уголком рта, разворачивается обратно к своему светочу и снова стучит по кнопкам. Звук резкий, почти злой, голос – тоже: – А и займусь. А ты в любом случае испарись пока, мешаешь, понимаешь ли. Или я приду на твою следующую тренировку с поп-корном и буду комментировать. Идёт? Леро сдавленно кашляет – кажется, маскирует смех. Квант возмущённо давится воздухом, сердито восклицает: – Вот только попробуй, задница! – и топчется на месте ещё несколько минут. Хачулинг уже не смотрит в их сторону, просто слышит шум, а вскоре – недовольное бормотание и тяжёлый топот. Квант идёт к двери демонстративно громко, открывает и хлопает так же, и удачи в работе желает – да, тоже громко. После него ощущение, будто в комнате до страшного тихо. Только методично щёлкают кнопки, гудят светочи, изредка пиликают динамики. Леро и Хачулинг не разговаривают, молчание между ними – как недосказанность. Досада за рёбрами Хачулинга – всё ещё как большой мыльный пузырь, никак не лопнет, хотя и повода уже нет. «Нет, – отстранённо думает он, меняя код, – есть». Потому что Квант и Леро – грёбаные лучшие друзья, настоящий набор из бургера и колы. Пришли в Древо вместе, на всех заданиях вместе, и вне их – тоже. Разве что мысли друг у друга не угадывают и не договаривают друг за другом фразы. Или, быть может, Хачулинг просто того не знает – не настолько он посвящён в их взаимоотношения. Мысль, что можно и «жучок» поставить, царапает изнутри наждаком. Она даже кажется неплохой – несколько мгновений, – а потом её прерывает голос Леро: – Прости его. Хачулинг оглядывается через плечо. Они с Леро сидят у противоположных стен комнаты, лицами к стене, и между ними по диагонали – метра три. В единственное окно льётся жёлтый солнечный свет, рисует прямоугольник на полу и бликует на стеклянных гранях маленького кофейного столика. Часы в стандартной деревянной раме показывают полдень. – Кванта, что ли? – наконец, хмыкает Хачулинг. – Ты просишь меня об этом каждый раз, когда он косячит. Леро вздыхает и тоже поворачивается, оставляя светоч в покое. Ножки его стула скрипят по полу, когда он сильно откидывается на спинку и начинает слегка покачиваться. Руки скрещены на груди, но видно, что тело расслаблено. Под глазами – тени, трудоголик Леро привык работать допоздна и вставать с утра пораньше. Если бы Хачулинг знал ещё больше подробностей о его жизни, мог бы считаться сталкером. – Такое чувство, – чужой взгляд спокойный, чуточку усталый, – что ты за нами записываешь. – Должен же я, – Хачулинг легко – театрально – усмехается, – иметь компромат на коллег. Жизнь длинная, вдруг пригодится? Лицо Леро становится скептическим. Хачулинг откатывается на стуле от светоча и закидывает руки за голову. Перебирает носками кроссовок по полу и поворачивается к Леро уже нормально. Досада внутри давит и понемногу раздражает. От малого количества друзей Хачулинг никогда не страдал, излишне завистливым себя тоже не считал, а поди ж ты – задевает. Хотя какая, к чёрту, тут дружба… То, что Хачулинг испытывает по отношению к Леро, совсем иное. Только он сам не может понять природу чувства до конца – любовь, ревностное желание обладать? Впрочем, вряд ли что-то светлое, уж на счёт этого он точно не обольщается. Особенно когда Леро устало говорит, подпирая голову ладонью: – Дай угадаю. За господином Ю Чже или главами Древа ты тоже записываешь? – от этого внутри Хачулинга что-то обмирает, потому что Леро – этот вечно обеспокоенный за всех Леро – смотрит только на него. Светлые брови на несколько мгновений сходятся на переносице, между ними пролегает морщинка, потому что он явно пытается выглядеть строже, серьёзнее. Но разговор полушутливый – они уже давно перестали искать друг в друге подвох, – и Леро снова расслабляется. Потягивается, проводит одной рукой по волосам, а второй опирается на подлокотник и перебирает в воздухе пальцами. Эти самые пальцы Хачулингу хочется перехватить и сильно стиснуть. Он даже рывком поднимается на ноги, покачивается с пятки на носок, но идет не к Леро, а мимо него. Окно поддаётся и открывается с сухим щелчком, скрипит, и в лицо Хачулингу бьёт порыв ветра. Тот пахнет солью – на этом Этаже полно солёных озёр – и чем-то съестным, а воздух полнится криками птиц. Городишко внизу кажется до смешного глянцевым. Мысли сталкиваются в голове, и Хачулинг не знает: хочет ли думать о чём-то отстранённом или снова сосредоточиться на Леро. «Нездорово звучит, приятель», – отдаётся в разуме отчего-то голосом господина Мазино, а потом это самое «нездорово» возвращается. Потому что Леро окликает: – Дай угадаю ещё раз. Перебираешь в голове папки? Хачулинг оборачивается. Улыбка на чужом лице не насмешливая – спокойная, почти добрая. Насмешки – вообще не конёк Леро, будем честными. Получить его – как выиграть битву с боссом в игре. Но это в играх Хачулинг непобедим, а тут – промах, проблема, потому что он не уверен, с какой стороны стоит подойти. – Я похож на дурака? – он опирается бедром о подоконник, цепляется пальцем за ручку окна. То скрипит, в спину и шею задувает ветер. – Конечно, идея заманчивая, но я пока не настолько отчаян. Треклятая досада крепнет под чужим взглядом. Потому что вместе с ней опять приходят мысли, что всё это – временно, каких-то несколько минут, и они снова вернутся к работе. На благо Древа, при желании глав – на благо всего общества, а Леро опять будет со своим лучшим другом Квантом. Это такая откровенная ревность, что Хачулингу почти смешно. Но он не смеётся, а Леро тем временем спрашивает со скептицизмом: – Да ну? И Хачулинг картинно разводит свободной рукой. Закатывает глаза: – Мне поклясться моим игровым центром? Леро выдыхает: – Да оставь уж его себе, – и разворачивается обратно к светочу. Лучше всяких слов: «Разговор окончен, отдохнули – и хватит». Жёлтый свет куба высвечивает его лицо, долетающий ветер легко ерошит волосы, и Хачулинг несколько коротких мгновений пялится – да, именно так – на профиль Леро. Хочется дотронуться: провести ладонями по щекам, а потом скользнуть по шее и ниже, к ключицам. От неосторожного движения правая как раз обнажилась из-под ворота рубашки – и в этот чёртов момент Хачулинг готов признать себя грёбанным сталкером. Раз. Два. Три. Он выдыхает, разминает плечи и заставляет себя вернуться на место. Досада внутри мешается с напряжением, а сердце грохочет так, словно Хачулинг бежал марафон. Он ни за что не позволит себе сорваться. Не сейчас. Хочется, конечно, чтобы к человеку тоже было можно подобрать код доступа, ввёл его – и вуаля. Никаких трудностей, на «ты» не только с техникой, но предаваться мечтам глупо. Хачулинг с деланой утомлённостью трёт глаза и зевает, и суровый голос Леро толкает его в спину: – Ты работать-то дальше собираешься? Одного Кванта мне достаточно. Хачулинг хмыкает, стучит пяткой по полу, а потом садится на стул. Оглядывается на Леро снова – тот внимательно изучает графики на экране, задумчиво ведя указательным пальцем по грани светоча. Вот бы стереть это сосредоточенное выражение с его лица, да не выходками засранца Кванта… – Как скажешь, – снова показательно зевает Хачулинг, – мамочка. И придвигается обратно. А сердце – чтоб его – продолжает нервно колотиться.