Прикоснувшийся к солнцу

— Ты сбежал от меня? — упрекнул Криса Исак, тихо закрыв за собой дверь в комнату. В спальне было темно, на фоне шел телевизор, а Крис удобно развалился на диване, попивая пиво и закусывая острыми чипсами. Время тикало к полуночи. — Вообще-то, я готовил Леа ужин и укладывал ее спать, — возмутился старший, подвигаясь на диване чуть в сторону и освобождая Исаку место, куда он и уселся. — Плюс дал вам с Эвеном побыть наедине, чтобы вы там того… расслабились, — подмигнул он, словив лёгкий удар в бок от Исака. — Да что? Я не прав что ли? — Мы ничем таким не занимаемся, — смутившись, ответил Исак. — Так вы… Не трахались? — Нет, только один раз подрочили друг другу, но не более. — Как романтично. — Мне кажется, Эвен хочет от меня большего, — признался младший, сделав звук телевизора тише. — И… Мы немного говорили об этом и пришли к тому, что я буду снизу, если это случится. Крис со снисходительной улыбкой наблюдал за Исаком, который просто дождался, пока Эвен уснет, и пришел к нему поговорить про первый раз. Но наверное это то, чем занимаются старшие братья, — советуют в подобных вопросах. — Ты же не девственник? — Нет, — ответил Крис, нагнувшись и взяв со стола бутылку с пивом. Память хранит слишком много воспоминаний о весёлом детстве, чтобы говорить о таком на трезвую голову. — Расскажешь? — Тебе про что? — Ну, про первый раз. Что угодно. — С девушкой? — А ты пробовал с парнем?.. — Не то чтобы я сильно хотел, но… Меня и не спрашивали. — Он пожал плечами. — Быть беззащитным мальчиком-сиротой, на которого всем насрать, чревато последствиями. Исак растерянно хлопал глазами, отказываясь понимать все как есть. — Меня насиловали, Исак, — чистая неприкрытая правда, какую не у всех получается произнести вслух. — Во сколько? — совсем тихо спросил Исак, взяв его за руку. — В восемь, — так же тихо ответил Крис, — потом в двенадцать. Много раз в двенадцать… Мой приемный отец, Стивен. — Почему ты терпел?.. Двенадцать это же уже сознательный возраст, ты мог рассказать об этом, тебя бы забрали от него. — Вот именно, — вздохнул парень, — меня бы забрали… Представь на секунду маленького мальчика. У мальчика скверный характер. Мальчика часто ругают. Мальчика никто не любит. Мальчик сам себя не любит. Однажды мальчика берет к себе с виду хороший дядя, покупает ему мороженое и машинку на пульте управления, которую мальчик давно хотел. Дядя добр к мальчику, дядя говорит красивыми словами о том, что он так же одинок, как и мальчик, что вдвоем они станут отличной семьёй. Конечно, существуют нюансы. Дядя отводит мальчика в кровать и сначала просто смотрит, потом трогает, раздевает, спрашивает, знает ли мальчик, что он хочет сделать. А мальчик знает. И мальчик согласен платить такую цену за семью и дядю, который любит. Мальчика не бьют, не обзывают, не унижают, мальчику повторяют, какой он красивый, мальчику покупают то, что он хочет. Мальчик был слишком отчаянным и цеплялся за то, что ему предлагала жизнь, вот и все. Грязно? Да, согласен, это грязно и извращенно, можешь думать обо мне плохо, но я любил того мужчину в качестве отца, — признался Крис, прерываясь на глоток пива, — я был относительно счастлив, имел что-то вроде семьи, пока об этом не узнали. Его посадили, а меня вернули в приют. — Это… Это… — Исак, заикаясь, пытался сформировать нужную мысль, но не мог. Просто не мог. — Он любил держать меня за волосы и запястья, когда делал это, — а у Криса не получалось остановиться. Воспоминания шли в голову, заставляя бояться и нервничать. — Я боялся каждого чертового раза. Мне снились кошмары и через год, и через два после всего. — Прекрати, — попросил Исак, перебив его слова и притянув к себе, — не надо, — Крис только сейчас понял, что его трясет. Он постарался сосредоточиться на чем-то хорошем, сунул руку в карман джинс и достал связку ключей, крепко сжав подаренный Никки брелок Стича в руке. «Ты сильнее своих мыслей, пошли их нахер, выбрось из головы, — слова Никки, которые он повторяет себе словно мантру в такие моменты. — Прошлое остаётся в прошлом, подумай о настоящем, подумай о тех, кому ты дорог, подумай обо мне, если с остальным хуево». В настоящем у него все в порядке. Надо концентрироваться именно на нем, на Исаке, что обнимает его, на всех добрых словах Исака, которые он произнес сегодня. Все хорошо. Прошлое в прошлом. Ему ничего не грозит, ведь теперь он сильный. — Ты как? — спросил Исак, обеспокоенно глядя в глаза. — Нормально, все нормально, — выдавил из себя Крис, потихоньку восстанавливая дыхание. Он рассматривал брелок в руке, поглаживая большим пальцем животик игрушки, и успокаивался. — Стич? — улыбнулся Исак, наконец рассмотрев, что же тот держал в руках. — Стич, — слабо улыбнулся Крис. — Помню, Никки заставил меня посмотреть с ним этот мультик, где вся мораль в том, что семья не заканчивается на крови. А брелок напоминает об этом и помогает успокоиться. — Никки молодец. — Да. Сегодня ты сказал, что больше всего боишься остаться один. Я тоже боюсь. Последние четыре года у меня был только Никки, он единственный, кого я мог назвать семьёй или хотя бы другом. А теперь есть ещё и ты. Я правда считаю тебя кем-то близким. Помни, даже если я не демонстрирую этого напрямую. — Это взаимно. Разве что моим Никки был Юнас, или мне так казалось. — Позвони ему, — резко перевел тему Крис. — Чего? — Прямо сейчас. Скажи все, что хотел бы сказать. Ты либо вернёшь его, либо ничего не изменится. Хуже все равно не станет. Исак секунду помедлил, а потом решительно достал телефон и позвонил по фейстайму, готовясь к разговору. — Может, он уже спит? — У нас полночь, в Англии одиннадцать, с чего бы ему спать? Он же не Эвен. — Эвен уснул из-за лекарств, так что не надо мне тут. — Лекарств? — У него вроде расстройство сна или что-то такое, он не любит об этом говорить. Их разговор прерывает отвеченный звонок, шум толпы и не слишком освещённое лицо Юнаса. Он на вечеринке. — Исак? — он выглядел, мягко говоря, удивлённым, а Исак, кажется, затаил дыхание. — Да. Прости за все дерьмо, что я делал. Я сделал это только из-за того, что ты мне нравился и я ревновал, — быстро и по делу. Сил на светские беседы не было. — Нравился? — Да, мне нравятся парни, я хотел рассказать, но боялся. — Эм… Ладно, я занят, позвоню позже, если не забуду, — и все. Он сбросил звонок, а в комнате повисла полная тишина. — Кажется, не судьба, — вздохнул Исак, отложив телефон на стол. — Ты хотя бы попытался. Если он тебя не примет, то нахуя тебе такой друг, правильно? — Угу… — Хочешь, я познакомлю тебя с Никки? — предложил Крис, не зная, как ещё развеять это настроение. — Я хотел бы. И… Это он покупает тебе сигареты? — вдруг спросил Исак, подняв на него глаза. — Да, а что? — Он может купить и мне? — Для чего? Ты же не любишь сигареты. — Для отца. — Если Крис решил, что ему уже нечему удивляться, то сейчас он почти поперхнулся пивом. — Он в тюрьме. В те разы, когда я не говорил, где я был, я навещал его. Вот. А из всего ему не хватает мамы и сигарет на досуге, он был бы рад, если бы я достал ему немного. — Вау, — выдохнул Крис, — я думал, у тебя нет отца. — Я тоже, пока мама однажды не напилась и случайно не проговорилась, что его посадили. Полгода назад я нашел его. Последний раз видел в три года, но у меня была фотография и я помнил имя, так что… Вот. Он очень хороший. Я хотел бы вас познакомить, если ты не против. — А за что он сидит? — За наркотики. Употребление, хранение и распространение. Никаких убийств или изнасилований. — Тогда ладно… А насчёт Никки, можем встретиться завтра, у меня сигареты закончились и я всё равно собирался сходить к нему. — А после можно заглянуть к папе, если останется время.

***

Исак ушел спать к Эвену, а Крис остался в гостиной, чтобы не смущать их. Да и разницы на каком диване лежать не было. Он почти заснул или даже заснул, но из сна его выдернул звонящий телефон. Крис резко проснулся и поднял трубку, не сразу понимая, что это телефон Исака. — Кто это? — сонно спросил он, не открывая глаз. — Юнас. А ты? Ты не Исак. — А, тот придурок из Англии, привет. Я Крис, и сейчас три часа ночи. Исак спит. — Да, прости, только добрался домой. Я… Не знаю, кто ты, но передай Исаку, что все в порядке и что я нормально отношусь к его ориентации. Если он захочет поговорить, пусть просто позвонит. Вот. — Передам, — Крис невольно улыбнулся, радуясь, что Юнас не такой уж и мудак. — Спасибо. Доброй ночи. — Ага. Он повесил трубку, отложил телефон в сторону и потянулся на диване, устало вздыхая. Хотел было заснуть, но услышал шум из ванной и заметил включенный там свет. Кому это не спится? Он встал, пошел в ванную, приоткрыл дверь и увидел Леа, которая запихивала в стиралку розовую простынь. Какого хрена? — Ты чего не спишь? Она аж подпрыгнула от неожиданности, повернувшись к Крису. Леа выглядела напуганной и молчала, глядя своими большими глазами на старшего брата. Крис сложил все, что видел, и сделал предположение, исходя из личного опыта: — Ты написала в кровать? Она заметно занервничала, опустив голову и сжав ладошки в кулачки. — Не говори папе, — попросила она, всхлипывая. По щекам потекли слезы, а Крис даже среагировать толком не успел. — Я не хотела, это случайность, я все уберу и постираю, только не говори никому, пожалуйста. — Хей, не плачь, — Крис подошёл к ней и присел на корточки рядом, — все хорошо, ты же не специально, так? Леа покачала головой, продолжая беззвучно плакать. — Иди сюда, — он взял ее на руки, позволил себя обнять и понес в ее комнату. Крис посадил ее на письменный стол и аккуратно поправил спутанные светлые волосы. — Давай успокаиваться, я не буду ругаться и никому не скажу, обещаю. Никто не будет ругать. — Папа громко кричит и ругается на меня за это, — всхлипнула Леа, утирая слезы. — Только кричит? — уточнил Крис, имея достаточно опыта с воспитанием Исака. Она замолчала и расплакалась ещё сильнее. — Тихо, ну, не надо. Ты можешь не отвечать, если не хочешь. Просто знай, что между старшими братьями и сестрами могут быть секреты, о которых не знают родители. Как сегодня ты ходила гулять одна. Это наш первый секрет. — Ты правда не расскажешь, если я скажу? — Клянусь, — подставив мизинец, важно сказал Крис. — Клятва на мизинцах. Леа зацепилась своим мизинчиком за мизинец Криса, скрепив тем самым «клятву». — Папа иногда бьёт меня, но запрещает говорить маме, — призналась она. — А если расскажу, меня вернут обратно в детский дом, поэтому не смей говорить, — на лице появились новые слезы, и девочка доверчиво прижалась к Крису. — Я не хочу снова быть одной, здесь есть Элизабет, она добра ко мне, и я хочу тут остаться. — Не слушай его, тебя никто не вернет, — спокойно ответил парень, приобнимая ее. — Сейчас поменяем постельное белье, ты переоденешься, и мы забудем об этом всем. Это ерунда. Леа согласно кивнула и спрыгнула со стола, направившись к шкафу с вещами. Выбрала оттуда новое постельное и отдала Крису. Они начали вместе перестилать кровать, стараясь не шуметь. — Я раньше тоже мочился в кровать, — всё-таки признался Крис, когда они закончили и сели на кровать друг рядом с другом. Все равно это просто ребенок, вряд ли она ещё кому-то расскажет, а если это поможет ей чувствовать себя лучше, то это того стоит. — Мне снились кошмары и у меня не получалось это контролировать. — Мне тоже снятся, — ответила Леа. — Но папа сказал, что про такое нельзя говорить. — Нет такого, про что нельзя говорить. По крайней мере со мной. Расскажи, наоборот станет легче. — Мне часто снится сон, где погибают мои родители. Ну, настоящие… Мы едем в машине, в нас врезается другая, мама заслоняет меня собой и погибает, а я выживаю, — и снова слезы. — Скотт сказал, что это уже в прошлом и что я должна их забыть, что они теперь мои родители, а не настоящие мама с папой. Но я не хочу забывать. — Не забывай. Помни о своих родителях, вспоминай хорошие моменты, можешь рассказывать о них мне, если захочешь. — У меня есть фотография, хочешь, покажу? — она встала и полезла в шкаф, вытащила из одного из шкафчиков книжку, среди страниц которой нашла фотографию. — Вот, — она показала Крису изображение, где были Леа, ее мама и папа на детской площадке. Леа смотрела на нее и улыбалась сквозь слезы. — Я боюсь показывать эту фотографию кому-нибудь. Если ее отберут, у меня ничего не останется. — Если Скотт так негативно относится к этой теме, то не показывай ему. Но Исаку и маме, думаю, можно рассказать и поговорить, они не будут ругаться. — Угу. А… Как ты научился справляться с этим? — С чем? — Ну… С этим, — неловко повторила она, кинув взгляд на грязное постельное белье в углу. Крис заколебался всего на мгновенье, но все же достал из кармана ключи и снял с кольца брелок, следом протянув его Леа: — Его зовут Стич. — Это из какого-то мультика, да? — Ты не смотрела? — Нет. — Значит готовься, завтра будем смотреть, — улыбнулся Крис. — А этот брелок, он волшебный. Он разгоняет все кошмары и плохие воспоминания. Если страшно или плохо, сожми его в руке и подумай о хорошем. Он правда помогает. — Спасибо, — ответила Леа, аккуратно сжав его в своих маленьких ладошках, — ты даришь его мне? — Да. А теперь спать.