Полет птицы Рок

От Хана пахнет перегаром, соляркой, потом. Его рубашка испачкана машинным маслом, брюки в потеках грязи, настоящий цвет исцарапанных ботинок когда-то был черным. Он воплощает собой трущобы. Такому человеку не место в жизни Пенгфея Ли, мастера боевых искусств, экс-чемпиона КНР по у-шу. В первый день их совместной работы Тьян Хан явился в школу именно в таком виде, и мастер Ли еле удержался, чтобы не врезать ему. Помешало ноющее еще с проигрыша на открытом турнире по кунг-фу колено, присутствие учителей и учеников и покорно-настороженный взгляд Хана. Ли сдержался, но был груб. Швырнул Хану красную форму и велел переодеться к занятию в учительской раздевалке. Потом коротко объяснил Хану методику преподавания в его школе, распределение нагрузки во время урока и прочее. Спросил, преподавал ли Хан кому-нибудь, кроме Паркера. Получив отрицательный ответ, пригрозил, что будет следить и отправил, постоянно одергивающего форму Хана на ринг. Первый блин был комом – Хан разговаривал с учениками, вызывая каждого на середину ковра. Ли поглядывал на мальчишек через открытую дверь своего кабинета и подсчитывал убытки. Чену скоро пятнадцать, он сильный боец, но его отец так высоко взобрался в правлении города, что его не продать, хотя он – любимчик, один из лучших его учеников, обладающий всеми нужными для отличного бойца качествами. Всех остальных, на кого он думал возложить надежды следующего выпуска, теперь придется переучивать, продлив срок пребывания в его школе. Родители и заказчики будут недовольны. Легче научить, чем переучить. Бой с Ханом показал, что подготовка самого Ли уже никуда не годится. Он слишком погряз в делах школы, гоняясь за большим юанем, превращая каждого мальчика не просто в мастера боевых искусств, а в новый слиток золота. Своего золота. Школа росла, требовались новые финансовые вливания, требовалось покровительство властей официальных и неофициальных. Чем больше бойцов у невидимой армии, тем лучше работает школа. А когда в последний раз он, Ли Пенгфей, был на соревнованиях не как наставник участников? Сколько лет назад? Когда в последний раз сам брал уроки? Лет десять назад? И явно не у мастера такого уровня, у которого учился этот сантехник. Далеко не такого. То, что одиннадцатилетний чужестранец победил Чена, было не его ошибкой, а ошибкой Хана. В своем неведении о том, как вертится этот мир, он был подобен младенцу. Ли хотел научить его проигрывать. Были ли у него на это силы? Еще несколько дней назад он был уверен, что раздавит этого слесаришку, но теперь, когда этот взъерошенный мужик беседовал с его тигрятами, он сомневался, что все пройдет так гладко и просто, как он надеялся. Он недооценил мастерство Хана тогда, очевидно, не оценивал верно и сейчас. Этот человек для него загадка. Как там говорят? Пыль глаза застит? Его бедная одежда отвлекает внимание от его сущности? Кто же он на самом деле? В снах всю эту неделю Хан являлся ему в виде слабого противника и просил пощады, а Ли смеялся и праздновал победу. Пока это были только сны. О чем там Хан беседует? Почему мальчишки улыбаются, отходя от него, занимая свое место в ряду? Что там происходит? Но ему надо дождаться конца часа, чтобы дети разошлись. Драться при них он точно больше не станет. - И о чем ты беседуешь? – Ли выходит из своего кабинета после звонка и спрашивает это лениво, будто не испытывая неприятных эмоций. - Задаю простые вопросы. Как зовут, сколько лет, что нравится, чего хочет достичь, - Хан не останавливается, чтобы поговорить. Он явно хочет быстрее уйти отсюда. - И так будет каждый урок? Или я зря трачу на тебя время? - Вы позвали меня сюда. Я подумал, что имею право на свою программу. - В четверг в пять. – Ли захлестывает волна гнева, и он удерживает себя, чтобы не вступать в бой. Ему кажется, что Хан в этот день снова выиграл. У Хана действительно оказалась своя программа. Понедельник и четверг с пяти до семи он ведет не только беседы, но и отработку приемов. Каждый ученик делает свое упражнение. Никаких спаррингов, никаких синяков. Он называет это «индивидуальным подходом». Что ж, пусть будет так. Синяков Ли успеет наставить своей элитной группе в другие дни. Но их программы настолько разные, что уже через неделю родители начинают задавать первые серьезные вопросы. Большинство знает, к чему готовят в школе Ли. Родители стремятся к этому или специально отдают детей сюда, чтобы они с младенчества имели правильные понятия о жизни, нужных знакомых, и навыки, которые могут пригодиться. За свою более чем сорокалетнюю карьеру в спорте мастер Ли выучил не одного уличного бойца высшего класса. Он любил причинять боль, умел убивать, знал, как применить силу древнего искусства и власть беззакония. За это его ценили во всем Пекине, и было странно, что теперь группа лучших занимается еще у одного мастера, причем безымянного, и о котором ходят странные слухи, будто он всего лишь сантехник. Игра в доброго и злого учителя? Конечно же, маленькие засранцы дома рассказывали всем и каждому, как мужик вообще ни из какой школы или федерации валял по полу дворца спорта директора и главного учителя лучшей школы Пекина. Ли выстраивает разговор так, чтобы создать впечатление, что схватка на соревнованиях была чем-то вроде теста для нового педагога. Мастер Ли уверяет родителей, что это на пользу, но сам в это не верит. Особенно когда через некоторое время Хан приходит к нему в кабинет и просит о поездке в Уданшань, в старый монастырь, где зародилось кунг-фу, для их общей группы. - Им это не нужно, - заявляет Ли.- Я уверен, что каждый, кто изучает кунг-фу, должен подняться на гору. - Только избранный поднимается выше других. - Каждый из них – избранный. - Но не каждый дойдет до вершины. - Они готовы к испытанию. - Нет, Хан. Никаких поездок не будет. - Мастер Ли, вы делаете это из-за меня? - Причем здесь ты, Хан? Я отказываюсь тратить на это неделю времени. Это же почти сутки на поезде, потом нанимать автобус, трясти деньги с родителей, гарантировать безопасность, кормить, снимать гостиницу и прочее и прочее. Мы не общеобразовательная школа. Я не собираюсь заниматься, - мастер Ли скривил губы.- Организацией досуга. Это не моя задача. - Могу я взять на себя эти обязанности? - Нет. Ты здесь ненадолго. - Хан почему-то кивнул и уже был у двери, когда мастер продолжил. - Я не собирался нанимать тебя, Хан. Ты работаешь за свою жизнь. - По-вашему, я тут раб, мастер Ли? – Хан обернулся, и Ли прочитал в его глазах насмешку. Ох, как не любил Ли насмешек над собой. - Ты… Вдруг Хан поднял руки в упреждающем жесте. - Давайте не здесь. Приходите ко мне. Там нас никто не услышит и не увидит. Почему Пенгфей Ли промолчал и не ударил этого наглеца? Почему, отдав распоряжение закрывать школу, он все равно дождался, когда все его учителя разошлись, и сам закрыл главную дверь, оставив ключи ночным сторожам? Почему он направил машину не к своему дому, а в бедный квартал? *-*-* Тьян Хан ждал его. Во дворе был накрыт стол – водка, нарезанные огурцы, пельмени в уксусе. Хан предложил сесть. Они молча ели, молча выпили. Ли ненавидит эту водку, от нее пахнет мазутом и остается металлический привкус во рту. Ему совсем не хотелось говорить, и Хан тоже молчал. Может быть, Ли не мог выбрать что-то одно из сотен кружащихся в голове тем. А может, он просто слишком быстро оказался пьян. В любом случае, в тот вечер они так и не сказали друг другу ни слова. Пенгфей разглядывал дом Хана, пытаясь предугадать по его вещам и укладу жизни что это за человек. Пока его шпионы не принесли на Хана досье, он хотел сам угадать хоть что-то, но жилище Хана представляло собой нечто очень, очень запущенное. И эта машина посреди дома была тем, что давало ключ к личности Хана. Ли заглянул внутрь через разбитое стекло дверцы, но сказать было все равно нечего. Ли ушел, оставляя Хана мыть посуду. Ложась дома спать, он пытался вспомнить как мыла посуду его мать, но не смог. Наверное, так же, как Хан – натаскав воду в таз из колодца. *-*-* Избежать разговора о поездке в Уданшань мастеру Ли не удается: оказывается, малыш Чен подружился с этим Дре, что за грубое имя, Паркером, и тот рассказал как расчудесно выпить воды из колодца Дракона и стать непобедимым. Вся школа гудит, все хотят поехать за тридевять земель и испить из волшебного колодца. Дети верят в чудеса. И когда чудеса подтверждаются жизнью, это становится религией. Главный мастер собрал две больших группы старших учеников и твердо им разъяснил, что если кто-то хочет посетить Уданшань, то это, конечно, очень хорошо. Но он не может съездить в такую даль с каждым из тысячи своих красных драконов, поэтому пусть каждый решит это для себя сам, и отправится в путешествие либо с родителями, либо когда вырастет. Кажется, все его поняли правильно. Кроме Хана, естественно, который стоял в углу, скрестив руки на груди и его взгляд с каждым словом Ли становился все более свирепым. - Почему вы так ненавидите этих детей? – последний мальчишка закрыл дверь. Хан уже стоит в дверях учительской раздевалки, смотрит на Ли снизу вверх. – Разве вы не должны… Ли стоит снаружи, и оглядывает раздевалку, учителей, увлеченно обсуждающих к кому из старцев знаменитых монастырей Уданьшаня они бы хотели записаться в ученики, и закусывает губу. Хан сам замолкает, будто Ли передал ему свою мысль, что не здесь и не сейчас, и резко захлопывает перед Ли дверь. Ли снова проигрывает раунд. *-*-* Если уж пить, то что-то, что примет его желудок. Пенгфей Ли заезжает в магазин за бутылкой хорошей водки. Раздумывая над выбором, он решает, что 60% - то, что нужно. Он не знает, будет ли у Хана какая-нибудь закуска, но от покупки еды отказывается – ведь у Хана нет даже микроволновки. Странно, что холодильник есть. Хан его явно ждет, дверь открыта, и Ли сразу видит своего врага, помешивающего что-то в воке на электроплитке. Тут даже кухни нет – просто длинный коридор, заставленный мебелью, в конце которого стоит кровать. Ли ставит бутылку рядом с плиткой, и Хан косится на нее, глубоко вдыхая ноздрями воздух. Вытерев руки об себя, он достает из шкафа рюмки, разрешает Ли налить. В воке тушится капуста. У Ли мелькает мысль, что он давно не ел такой простой пищи. Снова накрапывает дождь. Разделив на две порции, Хан сгребает капусту в тарелки и накрывает импровизированный стол в углу гостиной, которой давно не пользуется. Хозяин дает гостю стул, сам усаживается в кресло-качалку. - Я бы не изменил своей жизни, даже если бы у меня была такая возможность, - говорит Ли. Его трапеза закончена, он отодвигает тарелку, бросает на нее палочки. – В этих ребятах вся моя жизнь. А ты хочешь отнять ее у меня. - Кто вам такое сказал? Я лишь хочу, чтобы вы учили детей правильным вещам. - Правильным? Еще? – Ли наливает еще по рюмке. – Что для владельцев школы правильные вещи – решать им. Я только выполняю свою работу. - Хотите сказать, что вы такой же заложник триад, как я – заложник вашей школы? - Ты чертовки сметлив, Хан. - Единственная причина, по которой бьют детей – они не могут дать сдачи. - Я учу терпеть боль. Меня учили так же. - Меня никогда не били взрослые. Поэтому я вас не понимаю. - Кто же учил тебя? - Отец. Он был хорошим учителем. - Мой отец был тем еще мерзавцем, - Ли отмахнулся от потускневших воспоминаний. Он не помнил ни жгучей боли побоев, ни пожирающей ненависти – помнил только счастье от возможности отомстить, когда научился приемам, которые не стоило применять в простой драке. Месть была короткой и безболезненной, он сейчас не мог бы сказать, что именно тогда сделал. Было это в прошлой жизни.- Но если не войдёшь в логово тигра, то как же добудешь тигрят, а, Хан? - Я сам себе повторял это, после того, как вы предложили мне столько почетное место под вашим крылом. Пенгфей пытается найти в словах Хана иронию. Серьезные глаза, грустное лицо – Хан отводит взгляд. – Мастер Ли, могу я попросить об одолжении? Ли кивнул, но насторожился. - Если это не будет противоречить моим принципам. - Разрешите моему ученику заниматься в вашей школе. - Твоему коротышке? - Да. - Нет. Ты не сможешь за него платить, его мать тоже, а благотворительностью я не занимаюсь. - Разве моя работа на вас – не благотворительность? - Нет. Это средство избежать позора. Ты опозорил мою школу, лучше тебе быть ее частью. - Тогда почему вы мне не платите? - Не похоже, чтобы ты любил деньги, Хан. - Я достаточно зарабатываю. На старость мне хватит. - Я вижу. Хоть бы стиральную машину купил. - В этом квартале нет канализации, мастер Ли. - Я и забыл, что я в жутких трущобах. Да, кстати, что у тебя с твоим коротышкой? - Я учу его. - Я имею в виду не кунг-фу. - Хватит этих намеков, мастер Ли. Говорите начистоту, в чем вы меня подозреваете. - Ммммм, ты злишься. Значит, рыльце в пушку. – Ли облизнул губы. - Скажем так…кое-кто видел, как ты целовал своего черномазого. - Я никогда… - Было это после турнира. Мне жаль, что не я это видел. - Этого не было. После турнира я отвез его и его мать в больницу. - Разве я говорил, что это было в тот день? Или в спорткомплексе? Я говорил всего лишь о времени. - Я не буду оправдываться. - И не надо. Если ты целуешься с мальчишками, как женщина, то разве своими пощечинами я не делаю из них мужчин. - Вам лучше уйти, мастер Ли. - Спасибо за капусту, Хан. - Спасибо за водку, мастер Ли. Заводя мотор, мастер Ли улыбался выигранному очку. *-*-* - Ты будешь получать почасовую оплату. Так велели спонсоры, - мастер Ли вызвал Хана в свой кабинет. - Будет ли у меня возможность преподавать чаще? - Нет. Каждый раз после урока будешь заходить ко мне за деньгами. - Не через бухгалтерию? – Хан удивлен. Так в Народной Республике дела не делаются. - Это деньги из другого источника. Иди. - Будто из своего кармана будете платить, - фыркнул Хан. - Хан, не зли меня. - Вас так легко разозлить, мастер Ли? – Хан, показалось Ли, скорчил саркастичную гримасу. - Вон отсюда! – Ли знал, что сегодня же вечером размозжит эту физиономию. Приедет в его дом и поколотит этого хама. *-*-* - Проходите, мастер Ли. Вы голодны? - Ли услышал голос как только вошел в узкий коридор дома Хана. - Нет. - Выпить? - Без алкоголя с тобой невозможно разговаривать. - Мы в прошлый раз не допили. Возьмите в холодильнике. - Хан начищал полирующей насадкой дверцу машины. В воздухе летала мелкая пыль. - Я не в кабак пришел. - Да, я забыл, зачем вы пришли. Подождите, пока я закончу и приберу. Ли сам не знал, почему отошел в угол и сел наблюдать, как Хан в последний раз проводит щеткой по металлу, как потом возится с веником и совком, собирая мелкую пыль. Ему казалось, что он погружается в дремоту. Каким-то образом оказался рядом с ним и протягивал ему сложенную чистую футболку: - Если вы хотите драться, то вам лучше переодеться. - Чтобы преподать тебе урок, мне не обязательно раздеваться. - Может, как раз это вам бы помогло. Не стесняло бы движений. - Вот еще глупости, - он оттолкнул руку Хана, встал, снимая пиджак.- Во двор пойдем? Из нескольких вариантов мастер Ли выбрал самый действенный – установить правила. - Будем использовать стиль дракона. Использовать приемы из других стилей запрещено. - Хорошо. Схватка была не слишком яростной. Пенгфей чувствовал легкое разочарование: было к полуночи, и его противник явно устал, почти не нападал, но отражал все удары. Хан не был сильнее, но не хотел подчиниться. Или Ли это только казалось? Ловкой подсечкой ему удалось уронить Хана на каменные плиты двора. Усевшись сверху, Ли прижал руки Хана к холодному камню. Он снова почувствовал запах пота и раскаленного металла. Грязный ублюдок. - Будем считать тебя проигравшим. - Странно, что вы не хотите добить меня. - От тебя веет отбросами. Впервые руки марать не хочется. Ты вызываешь во мне странные чувства. - Тогда слезайте. А то потом ваши доносчики будут рассказывать, будто мы с вами делали кое-что похуже, чем спарринг. Ли нахмурился, но отпустил руки Хана и поднялся. Впервые в жизни подал руку противнику, чтобы помочь тому встать. У Хана было немного смущенное выражение лица. Ли вдруг подумал, что этот охотник до малолеток мог и на него запасть. Почему бы и нет? - Так ты, правда, педик? – Ли застегнул пиджак. - А вы женаты? – Хан уселся в свое любимое кресло рядом, вооружившись веером. - Да. - Тогда какое вам дело? Это было сказано таким спокойным тоном, что Ли не нашелся что ответить. Кивнув, он покинул дом, в котором так редко выигрывал. *-*-* Осень пришла быстро. Дожди шли все чаще. Пенгфей не любил это время года. Стоя в пробке, он еще раз пролистывал файл, присланный его доверенным. Теперь он мог бить Хана по самым болезненным местам, не боясь промахнуться. Дипломированный инженер. Работал над совместными проектами с Гонконгом. Был женат. Жена и ребенок погибли в 1991 году в автомобильной аварии. Сам Хан был за рулем, но после того, как вышел из больницы (переломы ноги и рук, сотрясение мозга), уже никогда не водил машину и не мог больше исполнять обязанности помощника главного инженера. Уволился со службы, переменил квартиру в престижном районе на дом в хутуне, устроился на работу сначала на завод, потом перешел на работу в торговый центр, потом в жилой комплекс "Беверли Хиллс". От трудовой элиты до низов за десяток лет. Быстро и качественно. Никогда бы Ли не подумал, что этот человек мог спроектировать энергетическую сеть целого сельского района. Сейчас Хан - опустившийся алкоголик, старый, хромой. Ли вспомнил их первую встречу. Хан носил меховую ушанку даже в начале лета. От него исходила энергия инь такой мощи, что хотелось сильнее ударить, вернее, уничтожить. Сейчас, когда прошло почти полгода, он изменился. Стал общительнее. Наверное, у него все в порядке с сексом. Мальчишка, видимо, ему дает. Хорошо, что эти сведения все же смогли найти. А вот дата свадьбы и возраст ребенка Ли очень заинтересовали. Ребенку было десять лет в 1991 году, а женился Хан в 1988. Как-то это не вяжется с его честной натурой. Или, наоборот, очень вяжется? Ли решает спросить у Хана при случае. У Пенгфея появилась новая теория относительно Хана – стоит ее проверить. Только не перегнуть палку, а то он может стать опасным, как всякая загнанная в ловушку тигрица. Еще покусает, не дай бог. Ли усмехнулся сравнению. Машины в пробке немного сдвинулись. *-*-**-*-* А с чего бы Хану так внимательно смотреть на Ли? Сначала Пенгфей думает, что этот прохвост изучает его технику, чтобы при первой же возможности еще раз его побить. Потом ему кажется, что Хан просто тупица, который не знает, зачем ему даны глаза. А чуть позже к нему возвращается мысль, что если верить малышу Чену, который вроде как видел, как этот извращенец обнимался и целовался с черномазым пареньком после тренировки в своем доме, то может статься, что тот запал на Ли. Пенгфей Ли знал, что еще хорош собой. Тело подтянуто, энергии через край, зубы на месте. Молодые и средних лет мамаши его учеников заглядываются на его фотографии на рекламе – он видит это каждый день через окно кабинета. И верит, что каждая из мамочек готова отдать любые деньги, что бы ее уродливый сынок мог заниматься у такого великолепного учителя. Великолепного на ее вкус. Возможно, и на вкус Хана. Ишь, глаза отводит, если ему подмигнуть. В качестве эксперимента Ли отослал Хана в другой корпус на замену уехавшего на соревнования учителя младшей группы. Заняв ринг, Ли упражнялся с копьем. Что-то в комплексе было не так, он явно требовал теоретической доработки. Ли пробовал разные варианты, честно пытаясь постичь через свой опыт опыт того ученика, для которого разрабатывал эти движения. Два с половиной часа пролетели незаметно и после занятий Ли вдруг обнаружил, что в раздевалке в то же время переодевается Хан. Ли допил свой зеленый чай из фирменной спортивной бутылки. - Разве вы не знаете, что пить во время упражнений вредно, мастер Ли? – вдруг спросил Хан. - Не умничай. Если ты от воды пухнешь, то я приобретаю человеческий вид. Смотри, какой я тощий, - мастер Ли провоцирует: распахивает халат и хлопает Хана по плечу, чтобы тот повернулся. С ухмылкой ждет реакции на вид своего обнаженного тела. - Нормальный, - Хан едва окидывает взглядом Ли, и отворачивается. - Тц-ц-ц, - Ли цокает языком и смеется, запрокидывая голову. – Мне жаль, что я не вызвал твоего восторга. Разве я не достоин поклонения? - Ваше тело ничем не отличается от других тел, мастер Ли. Даже от моего, - Хан убирает свою форму в шкафчик. - Мне тебя не соблазнить, а, Хан? Мастер Ли спрашивает это слишком тихо, и слишком серьезно, и подойдя слишком близко. Хану так кажется. - Я не понимаю, о чем вы, мастер Ли, - говорит он не оборачиваясь. - А ты недотрога, Хан. Не ожидал, - Ли ухмыляется, уловив, как ему кажется, нерешительность Хана. - До четверга, мастер Ли, - Хан кивнул и быстро вышел. Мастер Ли внутренне праздновал очередную победу: этот педик на него запал. *-*-* Звонок мистера Чена был неожиданностью. Обычно звонил его помощник и спрашивал как дела у сына господина Чена. Ли всегда обстоятельно рассказывал об успехах своего любимчика, помощник записывал, потом присылал чек. Мистер Чен в лестных, но подозрительно вежливых выражениях поблагодарил мастера Ли за подготовку своего сына к соревнованиям и прочее и прочее, а потом окольным путем подвел разговор к теме учителей, передаче опыта от старшего к младшему и когда Ли уже почти запутался, напрямую спросил, почему тот не хочет, чтобы один из лучших его учеников перенял опыт кого-нибудь из наставников истинного кунг-фу. Сердце Ли ушло в пятки – это могло означать только одно: его хотят убрать из школы. Но пока он ошибся. Мистер Чен сказал: - Отвезите моего сына в этот монастырь, про который он все время говорит. Его друг, кажется, американец, и тот уже побывал там. Все расходы будут компенсированы. Ли оставалось только подобострастно благодарить. И выругаться только после того, как его собеседник положил трубку. Хан опять разрушает его планы. *-*-* - Поездом или на машине? – Ли не стал объяснять свой визит. Просто поставил на стол пакет из магазина. Он был зол скорее оттого, что бы голоден, а не от того, что ему придется угодить мистеру Чену, оставив школу на несколько дней. - Вы о чем? – Хан даже не посмотрел в его сторону, и продолжал штопать носки, сидя на кровати. - Уданшань. Лучше ехать поездом или на машине? - Я езжу поездом. Машина не на ходу. - Да, глупый вопрос, - Ли понял, что Хан так и не поднимет голову. Поэтому сам открыл холодильник, оглядел его содержимое, решил, что пожарить пельмени он сможет, ведь когда-то он тоже жил один и у него не было прислуги. Только вот как варить лапшу, если тут только одна сковородка и одна конфорка? – Может, поможешь с ужином? - Я не голоден. - Тогда на тебя не готовлю. Поджарив несколько пельменей, Ли решил обойтись без лапши, заменив ее рубленной редькой из запасов Хана. Хозяин не обращал на гостя внимания, занимался починкой белья. Ли сел с тарелкой на крыльце внутреннего двора. - Будь любезен, сделай мне чай, - попросил он, зная, что Хан послушается. Действительно, через несколько минут чайник вскипел и рядом с Ли появилась табуретка, на ней чашка. Зелено-желтый напиток полился из чайника. - Выпей со мной чая, Хан. - Вы очень вежливы сегодня, мастер Ли. Что вам нужно? – Хан сел рядом, отхлебнул горячего чая из своей чашки. - Ты поедешь со мной в Уданшань? - Зачем? - Ты же хотел свозить туда учеников. - С чего это вы вдруг изменили решение? – Хан откинулся на спинку стула, внимательно вглядываясь в Ли. – Вы же были так решительно против. - Поедут Лиянг, Чен, твой Паркер, я и ты. - Кто решил? - Не твое дело. Все будет оплачено. - Зачем я и сяо-Дре? - Чен хочет ехать с Паркером. Лиянга велели взять в качестве компенсации за мою… ошибку на турнире. А ты нужен в качестве няньки. - Сами не справитесь? - Не смешно, Хан. Уладишь все с мамашей Паркера? Едем в пятницу. - Я, конечно, спрошу. Кстати, по-моему, вы всегда забываете о моей основной работе. - Почему? Я всегда помню, кто может в школе прочистить унитаз, если вдруг он засорится. - Я и так много отпрашиваюсь. Вряд ли меня отпустят. - Отпустят. Не беспокойся. - И сколько вы намереваетесь пробыть там? - С детьми понадобится не меньше двух дней. Насколько я помню, они имеют свойство уставать, и все время хотят либо есть, либо пить, либо в туалет. - Хорошо. Я поеду с вами. Но только потому, что вы можете поубивать их еще до приезда туда. - Я верю, что ты защитишь их от меня, Хан, - Ли отсалютовал своей кружкой с чаем. *-*-* Поездка туда прошла легко. Пенгфей был доволен, что им пришлось ехать в купе, причем ему досталось место в пустом купе отдельно от мальчишек и Хана. Как он и предполагал – Хан взял на себя всю черную работу по обеспечению порядка и мира. Почти сутки в поезде – тяжелое испытание для подвижных подростков, которые так и норовили то покричать, то побегать по поезду, то подраться в коридоре. Мистер Хан показал себя с лучшей стороны: стоило ему высунуть голову из купе, как мальчишки делали вид, что они мирно созерцают проносящиеся за окном пейзажи. Ли даже несколько раз заходил в их купе. И ходил с ними ужинать и завтракать. С Ханом говорил мало и ночь прошла спокойно. Ли приходила в голову мысль предложить Хану переночевать в своем купе, но он ее отбросил: ребята могли начать безобразничать, с Чена станется затеять что-нибудь нехорошее. Но было бы интересно посмотреть, как Хан спит. Ли всегда считал, что самое опасное - спать в присутствии врага. Он может сделать все что угодно – пошутить или убить. Вариант "не тронуть" не пришел в голову. Ли не знал, что скоро ему придется пройти это испытание. В деревне, где им пришлось остановиться, не было свободных комнат. Хан нашел гостиницу, где им предложили одну огромную комнату с двумя широкими кроватями, и Ли пришлось согласиться. Время было рассчитано по минутам и это была его ошибка, что он не поручил никому из секретарей школы позаботиться о нормальной гостинице. Почему он решил, что сюда никто не ездит? Следовало учесть, что осень – время начала обучения, время соревнований, время отбора новых учеников в старых школах кунг-фу. В общем, он был рад, что Хан чувствует себя в деревянной развалине без душа и с туалетом во дворе как рыба в воде. Чен кривит губы и вопросительно смотрит на Ли, но тот только кивает, показывая, что придется смириться с тем, что предлагает жизнь. Скоро все устанут так, что им будет все равно, где спать и где справлять нужду. Первый день прошел, как Ли планировал – тот самый колодец Дракона на вершине высоченной горы, вечером показательные выступления местных монахов-мастеров боевых искусств, ужин в забегаловке у подножия горы, и к вечеру три мальчишеских полу-трупа, которые Ли с Ханом насильно умыли и сложили, как связку копий, на одну из кроватей. - Завтра поезд в пять. Что будешь делать до этого? – тихо спросил Ли, переодеваясь ко сну. Он только что умылся, мокрая челка падала на глаза, закрывая обзор. - Вы даете мне свободное время? – Хан почему-то не был рад. - Да. Я поведу их на отборочные соревнования на чемпионат провинции. Пусть посмотрят, что им предстоит, если они продолжат учиться. Ты можешь отдохнуть. – Ли привез с собой спортивную сумку, полную разных вещей, в том числе была ночная футболка и шорты. - Хорошо. - И куда ты пойдешь? - Завтра решу. Ли встал у кровати, разглядывая ее. – Думаешь, тут есть клопы? - Спать в шортах – довольно легкомысленно с вашей стороны, - Хан взял с собой только мыло и полотенце. Никакой сменной одежды. - Ты не разденешься? Мудро, Хан, ничего не скажешь. Ли откинул покрывало. Кровососов пока видно не было и он лег под одеяло. Хан не торопился ложиться, зачем-то смотрел в окно, поправлял одеяло у сопяших ребят, ходил по комнате – в общем, подумал Ли, не решался. - Мистер Чен меня убьет, если я привезу его сына, покусанного клопами. - Наврете что-нибудь. Вам не впервой. - Не умничай, ложись спать. Хан остановился и все-таки снял куртку. Выключил свет, вернулся к кровати. Нерешительно сел. - Штаны тоже снимай, - хмыкнул Ли. - Я, пожалуй, так… Ли не ответил, и Хан лег поверх покрывала. - Хоть под одеяло ляг. Замерзнешь. - Не замерзну. - Ну как хочешь, - Ли отвернулся к стене, ликуя внутри, что заставил Хана чувствовать себя не в своей тарелке. Хан боится спать, это очевидно. Боится, что Ли придушит его во сне. – Не бойся. Я тебя не убью, спи спокойно. - Я не боюсь. - Спи. Ты мне мешаешь: дышишь неровно. - Прошу прощения, мастер Ли, - ледяной тон. Кровать скрипнула. Ли обернулся, чтобы удержать Хана, но тот уже встал и надевал куртку. - Куда ты? - Я вам мешаю, мне лучше найти какое-нибудь другое место. - А ну ложись, бешеный тигр! – зашипел Ли и, вскочив, догнал Хана. – Мальчиков разбудишь своими капризами. Ну-ка быстро в кровать. Ли почти прижал Хана к двери, тот застегивал куртку и отрицательно помотал головой. - Что "нет"? Не ляжешь? Что с тобой? - Я не могу. Ли вдруг стало жалко этого недотепу. Он хитро улыбнулся и взял Хана за плечо. - Что, так плохо? Боишься, что не стерпишь, что ли? Я ж не дамся. Да и дети тут. Не думаю, что ты при них сможешь… Взгляд Хана стал злым, колючим, ненавидящим. Он посмотрел за его спину, на спящих учеников. - Уберите, пожалуйста, руку, - прошипел он. - Ты что? – Ли прижал ладонь к щеке Хана, заставив его посмотреть себе в глаза. – Уйти хочешь? - Уберите руки, - Хан сделал два резких движения, и Ли оказался сидящим на полу, и только и видел, как дверь открылась и закрылась. Ли проиграл, как ему казалось, не одно, а два или даже три очка. Оставалось надеяться, что Хан вернется утром. Иначе Ли с детьми не справится. *-*-* Утро началось до рассвета. Ли спал чутко и проснулся от шуршания у двери: Хан вернулся. - Живой? – шепотом спросил Пенгфей, зевая и потягиваясь. - Я должен идти, иначе не успею к отъезду, - в полутьме Хан старался не споткнуться и, пробравшись к своей сумке, взял полотенце, и так же осторожно вышел. Он вернулся через несколько минут. Ли сидел посередине кровати, растягивая мышцы. - Куда пойдешь? – спросил Ли. - Далеко. В пещеру Мандаринового облака. - Где это? Зачем? - На той стороне горы. Нужно кое-кого повидать, раз я здесь. - К двум будь. А том сам будешь выбираться из этой дыры. Хан кивнул и вышел. Ли решил, что повидать кое-кого ему тоже не помешало бы. *-*-* В восемь утра Чен, Лиянг и Паркер уселись в последнем ряду местного дома культуры. На сцене один за одним воины демонстрировали свободный самосоставленный комплекс упражнений. Вместо завтрака Ли вручил каждому по плюшке и бутылке воды, и велел смотреть соревнования молча. Сам не мог сосредоточиться на выступлениях, мысли возвращались к Тьяну Хану и его ночной выходке. Где он был всю ночь? Куда сейчас пошел. Что делает? Ли не выдержал. Сунул Чену свой блокнот и ручку. - Чен, запоминай комплексы. Лиянг, вырви себе листок и записывай связки. Если не знаешь, названий, рисуй схему. Есть ручка? – Лиянг полез в свой рюкзак. – Ты, Паркер, сиди тихо. - Куда вы, учитель? – Чен вскочил вслед за Ли. - Чтобы в два были в гостинице. Вещи упаковать. Сидеть тихо. Перед этим вот на мороженое. Потеряетесь – оторву головы. Чен – за старшего, - Ли сунул остолбеневшему Чену несколько банкнот и вышел из зрительного зала. У первого же встреченного монаха спросил, где пещера Мандаринового облака. Тот пожал плечами, но потом догнал Ли и объяснил в какую глушь ему надо забраться. - Туда не ходят туристы. Там только отшельники живут, - сказал монах уже в спину уходящего Ли. Через полтора часа Ли достиг какой-то пещеры, на которую, сомневаясь, указывали все реже встречавшиеся местные. На краю утеса была выдолблена площадка, окруженная деревянными столбами. За одним из столбов Ли и спрятался, заслышав голоса, увидев мелькание черного халата монаха. - Яншэнь пинхэн! – выкрикнул голос. - Ванъюэ пинхэн! Таньхай пинхэн! Хоучатуй диши пинхэн! Паньтуй пинхэн! Коутуй пинхэн! Тьян Хан принимал одну стойку за другой. Старый монах ходил вокруг него и все ускорял темп приказов. - Ванъюэ пинхэн! Цяньтиси пинхэн! Шицзы пинхэн! Нет, Тьян, нет! Шицзы пинхэн! Это все твоя строптивость. Спроптивость, - повторил старик. - Слишком много Инь. Совсем нет Ян. Смотри! Старик встал в требуемую стойку, задрав полы своего халата, и замер. - Ты видишь? Зафиксируй и наслаждайся полетом ласточки. Нет, это не ласточка, а шидзы. Зачем ты делаешь из ласточки паука? Ты даже в детстве так отвратительно не выполнял шицзы пинхэн. Ты мог стоять в ней часами. Это все твоя гордыня и строптивость. Избавься от них! Молодой человек, что вы там прячетесь? Выходите. Ли понял, что его заметили, хотя не понял как он себя выдал. - Солнце помогает вашей тени, - улыбнулся монах. – Вы пришли учиться? Что хотите постичь? Стойку атакующего журавля? Удар бешеной обезьяны? Или просто что-нибудь, сами не знаете что? Я могу научить всему, что пожелает ваша душа. Ли смотрел на Хана. Тот тяжело сглотнул, когда Ли вышел на середину площадки. В глазах мелькнула паника и тут же сменилась гневом. Хан опустил поднятую для стойки ногу. - Иди, Тьян, иди, у меня появился ученик, - похлопал его по спине старик. – Запомни, что я говорю. Прими, что дает судьба. Ты застрял. Иди дальше. Строптивость – выброси. Тогда и шицзы пинхэн получится. - Да, отец. Ли был уверен, что ему не почудилось. Хан сказал именно "отец", а не "учитель". Он говорил, что его учил его же отец. Так что же, этот столетний вертлявый старикашка и есть его отец? Хан прошел мимо, не глядя на Ли, начал спускаться по тропинке вниз, не оборачиваясь. А Ли, решил попытать счастья и спросил мастера может ли тот научить его быть таким же ловким, как только что покинувший его ученик. - Как Тьян? Вы с ним встечались? И он ловкий? – улыбнулся старик двумя оставшимися зубами. Ему явно это польстило. – А так он может? Ли вновь оказался на собственном заду, как и прошлой ночью. - Да, может, - Пенгфею опять не удалось понять, что это был за прием. - Что ж, значит, все не так плохо, как я думаю. Что ж, молодой человек, давайте начнем с азов. Примите цяньтиси пинхэн! Таньхай пинхэн! Цяньтиси пинхэн! Яншэнь пинхэн! Через час старик смилостивился над Пенгфеем и отпустил его. Тот высказал свое восхищение мастером и пожалел, что не знал о нем раньше. - Найди моего сына, пусть он тебя поучит. Он знает все, что я знаю, хоть его мать и подпортила кровь. И попроси у него прощения. - За что? – удивился Ли. Но старик уже исчез в глубине своей каменной пещеры. *-*-* Возвращение с горы далось Ли нелегко – у него болели все мышцы, а нужно было торопиться. Как назло мобильная связь не работала, и он не мог позвонить Чену и проконтролировать все ли в порядке. К счастью, мальчишки уже были в гостинице, Хан их успел накормить. Ли нужно было переодеться и он был готов отправиться в обратный путь в Пекин. - Мистер Хан уложил все ваши вещи, - сказал Чен, заметив, как Ли задумчиво смотрит на аккуратно сложенные в ней вещи. - Спасибо, - сказал Ли и закусил нижнюю губу. Теперь Пенгфей понимал, откуда у Хана такое мастерство. Но у мастера Лайунь Ши явно его было намного больше. И вообще Ли не заметил никакого семейного сходства – мастер Лайунь был маленьким и худым, Хан же был немного лишь ниже Ли и крепко сбитым. Может, его мать была толстухой? Впрочем, какая разница. Сейчас было главным вернуться в Пекин. *-*-* Кажется, Чену и Лиянгу поездка понравилась. Они без умолку болтали всю дорогу, пока не свалились спать. Ли снова ехал в другом купе, но на этот раз у него были соседи. Ночью в купе стало нестерпимо душно и Ли вышел в коридор, и попытался открыть окно. - Они запаяны, - раздался тихий голос у него за спиной. Хан. - Душно. - Там дождь. – Хан стал рядом, опершись на перила, идущие вдоль окон. - Дождь, а ты опять не спишь. - Зачем вы пошли за мной? - Просто из любопытства. Ты знаешь, я там никогда не был, а тобой явно исхожены все тропы. Так мастер Лайунь Ши – твой отец? - Да. - Ты не говорил, что ты сын монаха. - Когда я родился, он был просто крестьянином. - Откуда у крестьянина деньги на твой университет? - Все про меня выяснили? Ли развел руками. - Я должен был. Прости. Хан удивленно воззрился на Ли. - За что? - Что выяснил про тебя. И что следил за тобой. Хан вдруг улыбнулся и повернулся к окну спиной, скрестил руки на груди. - Ну и как мой папа? Мучил вас? - Да уж. Спина болит теперь. - Он настоящий мастер пыток. Может одной стойкой заставить вас плакать, а связкой превратить вашу жизнь в ад. Для этого не надо даже приближаться к ученику. - Но ты не такой, - Ли пропустил колкость мимо ушей. - Нет. Я вытерпел все его методики. И не пожелаю этого никому. Зря вы к нему пошли. Это не ваши стили. - Почему? Я уверен теперь в правильности выбранного пути. Он согласился, что мне надо тренировать круговую оборону. И теперь я немного лучше понимаю в кого ты такой. - Какой? - Вредный. Иди спать. Завтра еще полдня с этими волчатами возиться. - Мне ведь возиться, а не вам. - Да, - Ли широко улыбнулся. – Ты настоящая мамочка. Хан почему-то не обиделся, а засмеялся вместе с Ли, и тот подумал, что общение с ироничным папашей вернуло Хану чувство юмора. А пустяковое извинение, принесенное Пенгфеем тут совсем не при чем. *-*-* Жена спит в другой спальне. Они не разговаривают друг с другом уже много месяцев. В эту ночь Пенгфей заходит к ней, чтобы убедиться, что она еще есть. Он садится на край ее кровати, слушает ее дыхание. Когда-то ее отец способствовал его вхождению в одну из весьма влиятельных организаций, и Пенгфей не остался в долгу – взял одну из его дочерей в жены. Она была ему чужой, но много лет назад он был по-своему влюблен в эту женщину: ему было приятно видеть, как она раздевается и ложится перед ним, обнаженная и покорная. Ее задача – обеспечить ему комфорт и удовлетворение. Она с этой задачей справляется. Но он не может сказать, что любит ее. Даже не может сказать, что она любит его. Если его спросят, какое у нее любимое блюдо или какой любимый фильм – он не ответит. Она давно на него не обращает внимания. Что-то вроде соседки или домработницы. Хотя домработница у них есть, иногда он ее видит. Из Хана вышла бы отличная домработница – и стирает, и готовит, и машину починить может, если что. Или это просто генетика? Скорость, расчет, знание, чувство пространства – таким позавидовать можно. Интересно попробовать его в комплексе с мечом-дао или с копьем. Может он быть таким же резвым? У Пенгфея получилось бы у него выиграть? Интересно, у него член больше? А он дает в задницу? Пенгфей замер на мгновение. Какое ему дело до этого алкаша? Ну целует он черномазого мальчишку. Ну, наверное, дрочит на его фотографию. Но какое ему, Пенгфею Ли, до этого дело? Или ты, Пенгфей, завидуешь этому забулдыге? Что все тигрята любят его, болтают с ним, даже, вероятно, готовы отдаться ему за урок «доброго» кунг-фу, ну или дать себя полапать в душевой грязными мозолистыми руками. И ты, Пенгфей, тоже уже ешь из его рук, приглядись к себе, загляни внутрь себя пристально - зачем ты ездишь к нему? Зачем проигрываешь ему? Почему не убьешь? Может, ты сам хочешь, чтобы этот сантехник тебя полапал? Ли рычит, срывает с жены одеяло, бросается на нее сверху. Она просыпается в ужасе, отбивается, но у нее не хватает сил сбросить его. Он насилует свою жену быстро, извращенно, нанося ей удары по всему телу. Он не помнит себя в эти минуты. Он ненавидит Тьяна Хана. *-*-* Мастер Ли колесит по ночному Пекину. Бесцельно соблюдая правила дорожного движения, он жжет бензин, кружа по магистралям, стоя в пробках, медленно пробираясь с севера на юг. Наутро после того как он этой ночью вновь так внезапно оказался со своей женой, она спросила, не хочет ли он уйти к своей любовнице. Ли даже оторвался от газеты и посмотрел на жену. - У меня нет любовницы,- сказал он ей. - А кто такая Тьян, которую ты ненавидишь? Если ты уйдешь, нам обоим будет легче. Я больше не могу быть твоей женой. - Я не дам тебе развод.- Тьян? Он называл это имя? Кажется, ты совсем плох, Пенгфей. - Я все равно больше тебе не жена. - И он даже не поднял на нее руку. День прошел как в тумане. Тренировка, деловая встреча со спонсорами нескольких из лучших учеников, тренировка, составление комплекса без оружия для старшей группы для городских соревнований, тренировка, отработка комплекса с мечом, тренировка. Он не заметил, как наступил вечер. Сторож напомнил ему, что пора закрывать главные ворота. Если свернуть на юго-восток, то через пару кварталов он окажется рядом с домом Хана. Каждый раз, оставляя машину на широкой улице, чтобы нырнуть в узкий кривой переулок, ведущий к дому Хана, он боится, что найдет ее без покрышек или номерных знаков. Ли думает, что давно не катался на велосипеде. Лет тридцать. В доме Хана темно. Дверь не заперта, лишь прикрыта. Хан ворочается на своей лежанке напротив входа, приподнимается. - Мастер Ли? – спросонья у него хриплый голос. - Эта дверь запирается? - На полке справа. Ли нащупывает ключ, закрывает дверь. Лежанка у Хана узкая настолько, что поместится только один человек. Хан напрасно пытается отодвинуться к стенке, дать Ли место. Он будто заранее знал о его приходе. И даже о цели. Пенгфей раздевается до трусов, складывает одежду на стул, ложится, просовывая руку под шею Хана. - Я не трахать тебя пришел. - Хорошо. Тогда давай спать. Пенгфей чувствует какие холодные ноги у Тьяна. - Почему у тебя кровать, как у сторожа? – тихо спрашивает Ли. - Большая кровать была в другом месте. Я ее продал. - Не с кем было спать? - Не с кем стало. - Я знаю, что ты убийца. - Я не делал этого нарочно. У Ли крутится на языке "На меня намекаешь? Доказательства надо иметь." Но спрашивает совсем другое: - Ты хотел бы заняться со мной сексом? - Ты не для этого пришел. Спи, - Хан улыбается. И сам кладет голову на грудь Пенгфея и обнимает левой рукой, отчего у того вдруг начинает колотиться сердце. Неужели он мог бы возжелать Хана? Кажется, Пенгфей уже привык к запаху Хана, к его массивному телу, сильным рукам и кривым ногам. Но почему у него в голове засела мысль покорить этого человека не так, как он хотел в начале – с помощью кулака, а с помощью совсем другого? Ведь за Ли такого никогда не водилось. Он точно про себя знает, что мужчина не может его заинтересовать, тем более, такой уродливый, как Хан. - Успокойся, дыши ровно, думай о горах и пандах, - Тьян говорит тихо, не открывая глаз. - О пандах? – усмехнулся Ли. – Почему о пандах? - Они не сексуальные. - Так же как ты. Скажи, почему я пришел к тебе? - Ты сам должен решить, чего хочешь. - Я хочу победить тебя в бою. - Разделив со мной постель? Странные у тебя представления о бое. - Ты только сейчас называешь меня на "ты"? - Не думайте, мастер Ли, что я воспользуюсь вашим расположением ко мне, чтобы опозорить вас при посторонних. - Да уж, мало ты меня позорил. Ладно, давай спать. Или мне уйти? - Ты пришел не для того, чтобы сразу уйти. - Ладно. Только пока я сплю, член свой в меня не суй. А то мне придется его у тебя отрезать. - Хорошо, я подожду, пока вы проснетесь. Ли засмеялся. Ему стало легко, будто не было напряжения этих месяцев. Он взъерошил челку Тьяна. Глаза уже привыкли к темноте, он видел очертания своего врага и даже мог разглядеть его лицо. Сам того не ожидая, он приподнял голову, и, взяв Тьяна за подбородок, подтянул к себе. - Что будет, если я тебе поцелую? - Ничего. - Уверен? – Пенгфей прикоснулся губами ко лбу Хана. Тот закрыл глаза, тяжело вздохнув. Пенгфей поцеловал его в переносицу, потом в губы. Усы слегка кольнули его. - Вот видите, мастер Ли, ничего не произошло. - Должен сказать, тебя приятно целовать. Хотя завтра я захочу стереть это из своей и твоей памяти. Главное, из твоей. - Я понимаю. - Скажи, а ты? - Что? - Ты бы хотел поцеловать меня? - Вы слишком много хотите знать. - Значит, хотел? Я же красавец, да? - Может быть, - уклончиво ответил Хан. – Я плохо разбираюсь в мужской красоте. - А я думал, тебе нравится на меня смотреть. - Это не значит, что я должен хотеть… - Тссс! – Ли будто что-то толкнуло внутри. Он резко повернулся, и Хан в одно мгновение оказался лежащим под ним. Теперь Ли мог рассмотреть его лицо, мог прижать его запястья к тонкой подушке, мог почувствовать своим пахом его горячий пах. - Ли немного расслабился, когда Хан начал ровно дышать. Сейчас он просто набирается решимости изгнать его из своей жизни, накачав из него для себя Ци. Он проснулся от того, что у него исчезла левая половина тела. Прошло несколько мгновений, прежде, чем он понял, что у него просто онемела рука и нога. Было темно, значит, утро еще не наступило. Он осторожно высвободил конечности, посжимал пальцы рук и ног, чтобы восстановить циркуляцию крови.Сейчас было неплохо сделать несколько упражнений из у-шу. Хотя бы пять основных. Если бы Хан показал, как правильно их исполнять, было бы очень хорошо. Возможно, у Ли еще есть шанс наверстать упущенное знание. Но он слишком горд, чтобы попросить Хана быть его учителем.