Пепел моей печали

      Она была прекрасна.       Как бутон алой розы, вечно сияющей на солнце.       Как первый лёд, появившийся поздней осенью вдоль берега реки.       Любуясь ею, я покидал эту жестокую реальность.       И даже сейчас, видя, как она танцует с моим братом Артуром, я ощущал себя в другом месте — на холме, где птицы поют, принося покой и наслаждение; лёгкий ветерок щекочет мою кожу, пока я сижу на траве, ведя по ней рукой и ощущая подушечками пальцев капли росы; лучи солнца играют на моём лице, что заставляет меня закрыть глаза и чувствовать это тепло.       И Марлен.       Моя любимая крошка Марлен обвивает руками мои плечи, касаясь кончиком носа мочки уха, обжигая меня своим горячим дыханием. Я получаю удовольствие от её пальцев, гладящих меня по шее, поворачиваю голову на бок, чтобы коснуться её пухловатой щёчки, и улыбаюсь. Её кожа нежна, а сладкий запах действовал на меня, как наркотик. Я вижу её улыбку, а сердце бьётся медленно, что заставляет слышать и чувствовать каждый удар.       Но она не моя.       Открываю глаза и застаю картину того, как Артур целует её сладкие, нежные и чуть пухловатые губки — грубо, жадно, словно заглатывая их. Она этого не заслужила. Марлен нежна, как хлопок, как бы странно это ни звучало. Она трепетна, чувствительна, легка как перышко. От неё всегда веяло добротой и нотками шоколада.       Марлен всегда идеальна. Ей не нужно надевать шикарные платья, чтобы выглядеть красиво, не нужно наносить макияж на свою бледную, словно снежок, кожу и подводить свои большие, голубые, будто воды чистейшего моря, глаза, чтобы быть яркой. Она сияла всегда, как звезда. Неважно в чём — будь это рубашка с пятнами от еды, которую ей нужно было готовить Полли, когда та просила, или же хлопковая ночнушка, оголяющая её лебединую шею и ключицы. На ней всё сидело идеально, будто было создано для её тела, которое заманивало своими формами.       Но я не желал её в постели. Я желал ею овладеть, но не как девкой, чтобы скрасить свои серые, полные грусти и печали, ночи с Грейс, а как женщиной, которая подарит мне будущее. Я мечтал о том, что Марлен вновь даст мне понять и ощутить это прекрасное, будоражащее сердце и всё тело чувство.       Привязанность, которая заставит меня делать безумные вещи и чувствовать себя удовлетворённым.       Я люблю Марлен, но хочу быть привязанным.       Хочу, чтобы её каштановые локоны щекотали мою грудь каждое утро. Хочу, чтобы этот поцелуй, за которым я наблюдаю, был моим. Но я превратил бы его в нежный, медленный, отражающий всё, что я чувствую, а самое главное показывающим мою безумную любовь и притяжение к крошке Марлен.       Я тяжело вздыхаю и достаю пачку сигарет, когда Марлен проводит рукой по волосам Артура, руки которого находились на её ягодицах.       Артур был диким и слишком возбуждённым, а значит он вновь нюхнул лошадиного транквилизатора.       Бедняжка Марлен. Какую же боль она сегодня испытает с ним ночью? Мне даже представить страшно. Как же мне хотелось быть правым в том, что она не любит Артура и лишь играет роль покорной жены, у которой не было выбора, когда он сделал ей предложение.       Она не улыбается ему так, как улыбается мне. Её улыбка в мою сторону чистая и искренняя, а к Артуру я замечаю лишь фальш.       Я закуриваю сигарету и делаю затяжку, ощущая как табак обжигает мои лёгкие, и снова закрываю глаза, в надежде вернуться на холм, не смотря на громкую музыку и возгласы присутсвующих.       И вновь вижу её прекрасную улыбку. Наслаждаюсь поглаживанием её волос, а затем закручиваю один локон на палец, от чего в ушах слышится её мелодичный смех. В реальности моя рука дёргается, из-за чего пепел падает на пол. Рука Марлен касается моей щеки, от чего я прижимаюсь сильнее, боясь упустить тепло нежной ладони. «Да, Марлен, я хочу этого», — я слышу свой шёпот, срывающийся с губ.       Она приподнимается на локтях и прижимается своим лбом ко мне, дав возможность моим губам хоть немного прочувствовать вкус её. — Томми?       Открываю глаза, ощутив резкое опустошение, будто потерял часть себя, и замечаю Грейс. — Поедем домой? — спрашивает она меня, сев рядом. — Я соскучилась по Чарльзу.       Я не смотрю на неё, но и Марлен я упустил из виду. Артур увёл её в своё логово, где растерзает, как голодный медведь. — Хорошо, — отвечаю я.       Поднимаюсь, делая последнюю затяжку. Грейс берёт меня под руку, но я не чувствую тепла, а лишь обязанность прижать сильнее. Смотрю на то, как сигарета тлеет, в последний раз представив наше слияние с Марлен, которое оборвала Грейс. Выдыхаю оставшийся дым и стряхиваю пепел.       Пепел моей печали.