Где твое сердце?

Все это начинается в декабре. Как обычно, их четверо: Деккер, Шарп, Шалем 11, доктор Зу. За окнами офиса Sankaku, который уже второй час потрошат агенты Invisible, яростно завывает вьюга, внутри — тепло, сухо и скучно. Охрана мирно лежит без сознания в самых темных и уютных углах open-спейса, защитные системы выключены и обезврежены, сейфы открыты и демонстрируют опустевшее нутро всякому, кто захочет в них заглянуть. Агенты уходят к точке телепортации с чувством выполненного долга — и тут престарелый алкоголик Деккер решает пошутить. Он подходит к Шарпу, хлопает его по плечу и, лукаво ухмыляясь, спрашивает: — Эй, железяка, где твое сердце? Шарпа это не удивляет. Если бы за каждую такую подколку ему давали хотя бы полкредита, к концу года он сумел бы купить Sankaku, включая все их отделения и дочерние компании — причем вместе с недвижимостью. И еще осталось бы на праздничный банкет для всего агентства. — Хочешь — верь, хочешь — нет, но я понятия не имею, о чем ты, — отвечая, Шарп делает голос нарочито холодным и неживым. Хотя даже мусорное ведро догадается: Шарп таким образом проявляет чувство юмора. Как умеет. Шалем понимающе улыбается, доктор Зу молчит и сохраняет нейтралитет, Деккер — слегка растерян, но не сдается: — Смотри, я сейчас тебе картинку в сети найду, покажу... — Уверяю тебя, мне совершенно наплевать, — Шарп обрывает Деккера на полуслове и телепортируется в самолет агентства. Иногда Шарпу хочется сказать другим агентам, что даже если девяносто процентов его тела состоит из высококлассных механизмов и точнейшей электроники, десять процентов все же принадлежат человеку. И что эти их шуточки... Разве что Шалем ни разу не прошелся на этот счет. Вместо этого на следующей миссии Шарп сам с затаенной улыбкой говорит товарищам по команде: «Шевелитесь, мясные мешки!», а во время отдыха устраивает массовую рассылку с древними переозвученными видео от BostonDynamics. Почему бы и нет. Это весело. Шарп модифицирует себя уже больше пятнадцати лет, и сам иногда не может уверенно сказать, кем бы себя назвал — человеческим мозгом в железной банке или совершенным механизмом с очень херовым и стремительно устаревающим процессором. Он точно знает одно: ему всегда есть чем ответить на подшучивание, а на общепринятую этику наплевать. Январь. Доктор Зу, Шарп, Шалем 11, Мария «Только не говорите с ней о победе мирового пролетариата» Интернасьонале. Пока офисный планктон Plastech Corporation приходит в себя после Рождества и Нового года, агенты успевают обчистить их секретную лабораторию. Задерживаться здесь, в сибирских снегах, не хочется: хотя на улице солнечно, температура опустилась до тридцати пяти ниже нуля и не собирается останавливаться на достигнутом. Во время работы доктор Зу успевает подхватить дурацкую шутку Деккера. Мария смотрит на доктора с пламенным одобрением. Полчаса назад она успела поругаться с Шарпом на тему новогоднего отдыха корпоративных сотрудников. «Они — рабы системы! Профсоюзы поставлены на колени и вынуждены играть по правилам эксплуататоров!» — настаивала Мария. «Извини, мне наплевать», — честно ответил Шарп. — Эй, железяка, где твое сердце? — спрашивает доктор Зу, и на его лице заметно предвкушение веселья. — Не понимаю, о чем ты. — Если ты потерял свое, здесь есть запасное, — жестом фокусника доктор Зу открывает железный ящик и демонстрирует Шарпу банку с человеческим сердцем, утопленным в формалине. Вымотанная Интернасьонале пытается справиться с лицом и выдавить одобрительную улыбку при явном желании скривиться от отвращения, Шарп пожимает плечами: — Почему это должно меня волновать? А в самолете загадывает Марии загадку: — Угадай, сколько работников Plastech Corporation нужно, чтобы вырубить огромного боевого робота? Утомленная Мария немного оживляется, встряхивает растрепанной копной рыжих волос и начинает прикидывать, забавно морща лоб: — Ну... по-разному. Если бы работники из Plastech Corporation проголосовали за единство, они могли бы... Шалем еле заметно усмехается — явно понял, где подвох. Шарп еле заметно качает головой, и Мария тут же умолкает, позволяя Шарпу ответить на свой собственный вопрос: — Не угадала. Мне хватило бы и одного. Мария возмущенно стучит слабо сжатым кулаком по колену Шарпа, но он невозмутимо завершает мысль: — Просто придется швырнуть им в робота по-настоящему сильно. Февраль. Шалем 11, Шарп, Деккер, Ника Муратова. Штаб-квартиру K&O Security в Стокгольме поливает ледяным дождем и едва не сносит штормовым ветром, выбираться из перерытого вдоль и поперек офиса не хочется. Ника пребывает в замечательном настроении после спарринга с капитаном охраны (который теперь лежит в глубокой отключке под своим же столом). Деккер, напротив, недоволен — в дождь он куда чаще жалуется на старость и желание выпить. Это звучит очень занудно, в воздухе проносятся ощущение усталости и нога Ники Муратовой, которая именно в этот момент демонстрирует Деккеру «пару боевых приемов», для бодрости духа. Шарп дергается в сторону, уходя от удара и едва не сбивает с ног Шалема. Приходится терпеливо его придержать, чтобы не упал, сметенный с ног стальным корпусом Шарпа. «Стальной» в данном случае — не преувеличение. Шалем по-кошачьи ловко выпутывается из захвата, но далеко не отходит. По взгляду видно — собирается шутить. — Эй, железяка, где твое сердце? — Шалем задает приевшийся вопрос и опускает руку в карман. Шарп внутренне замирает и едва ли не морщится — от кого угодно можно ждать таких глупостей, но не от Шалема. Контроллер мимики кое-как справляется с лицом, и Шарп собирается ответить на подколку, но не успевает. Штатный убийца агентства, снайпер Шалем, серьезный и немолодой уже человек, вытаскивает из кармана открытку с бледно-розовым бумажным сердцем, вручает ее оторопевшему Шарпу и уходит. И впервые Шарпу просто нечего ответить, и он даже не может сказать, что ему совершенно наплевать.